A Sense of Identity

Брюс Уэйн встретил Кларка Кента как и положено потомственным миллиардерам — во время позднего интервью в последний мартовский четверг. Поза Кента и его клетчатая рубашка производили самое странное ощущение в мире. Его голос был мягок, и, казалось, передавал все очарование глубинки, хоть парень и заикался на каждом седьмом слове. Он был дюйма на два выше Брюса и шире в плечах, но несмотря на это имел талант не занимать много места в любом помещении. В строгом смысле слова они пересекались не впервые: раньше встречались на некоторых мероприятиях, где присутствовали как журналист и миллиардер, хоть никогда и не говорили толком (Брюс не мог вспомнить деталей), так что это было их первым не «здравствуйте-привет» разговором. Пока они пожимали руки, Брюс пытался вспомнить хоть что-то об этом журналисте. Все его наблюдения почему-то не заходили дальше, чем то, что он уже видел: человек немного рассеян, немного неуклюж и ничем не примечателен. Возможно, именно поэтому Брюс ощущал себя странно показушным в стандартной стойке ноги-шире-плеч и костюме за тысячу долларов. Это определённо стоит учесть. Скромняга, как и ожидалось, задал стандартные вопросы вежливого журналиста: «Как прошел ваш день? Не возражаете, если я запишу разговор? Любые закрытые темы?» У Брюса не спрашивали все три в одном разговоре уже лет десять (он ответил: хорошо, нет, вчерашняя ночь — ссылаясь на несуществующий половой акт, а не схватку с Киллером Кроком, произошедшую на самом деле. Кент покраснел и выронил ручку). Еще: Кент носил ужасную клетчатую рубашку и говорил с очень слабым южным акцентом. Конечно, была причина, по которой готэмский миллиардер давал интервью явно метрополисскому репортеру: в грядущем месяце в Городе Завтрашнего Дня открывался новый филиал «Уэйн Тех». Это было первое, пусть и дочернее предприятие Уэйна в Метрополисе: весь город гудел, организовывался праздничный ужин. Гудел настолько, что заглушал любой шаг тени в ночи. Бэтмен приглядывался к Супермену издалека с момента появления того на территории Метрополиса. Пришло время для более близкой встречи. Интервью были неотъемлемой частью подогрева толпы. Как таковые, они проводились в деликатно-показном фойе небоскреба компании — специально для этого была обустроена небольшая комната. Любой журналист мечтал попасть сюда. И Кент. Смотря, как тот пролистывает блокнот в поисках вопросов, зажав ручку в зубах, Брюс спрашивал себя, как это произошло. Кент был не первым репортером за сегодня (скорее похоже на седьмого) и по сравнению с ними был никем. И даже несмотря на то, каким он был мускулистым, он был наименее впечатляющим. Возможно, — подумал Брюс, потягивая подобие виски из своего стакана, — именно это происходит, когда репортеры проигрывают друг другу пари. Кент мельком взглянул вверх и улыбнулся — его глаза были очень голубыми. Брюс великодушно кивнул; щедрое предложение занять его время. Улыбка Кента стала чуть шире и смущенней, когда он перелистнул свои записи. Прошло еще полминуты, прежде чем он заговорил. — Я думаю, мы могли бы начать… — сказал Кент, листая свою записную книжку, проводя пальцем вниз по странице, — с того, что 13% от прибыли «Развлечения Уэйна» перечисляется в фонд ассоциации «Доступного жилья в Готэме» каждый месяц? Было мгновение, когда его губы чуть разошлись, спина напряглась, а сердце отбило лишний удар. Затем он закрыл рот и расслабился, быстрее, чем любой взгляд мог бы уловить: — Я уверен, что понятия не имею, о чем ты говоришь. Как только он произнес слова, то захотел забрать их обратно. Это, вероятно, было его худшей оговоркой в последние годы. Он должен был удивиться, попросить цифры и документы, чтобы пресечь действия того, кто творит весь этот беспредел. Но эмоции были слишком честными, и он инстинктивно пытался скрыть их. Ну или опоздал на полсекунды. Пришлось бороться с самим собой, чтобы не изменить непринужденную и открытую позу. — Ах, Вы не можете обмануть меня, мистер Уэйн, — сказал Кент с льстивой улыбкой, которая говорила слишком много. — Я признаю, что переводы очень хорошо спрятаны — с оффшорными счетами и подставными компаниями — я уверен, мне нет никакой необходимости вдаваться в детали — но нет никаких сомнений, что деньги идут от вас. Было жутко неудобно осознавать, как ускорился пульс, так что он рассмеялся, чуть наклонившись вперед. — Неужели? Ну, мне непременно нужно поговорить с моими экономистами об этом. И моим пиар-менеджером! Какая возможность пропала даром! Кент снова улыбнулся своей мягкой улыбкой: — Вы хотите, чтобы я вас процитировал? Брюс замялся и суетливо промямлил: — Нет, нет, нет, пожалуйста, не стоит, пиар-менеджер готов был убить меня после того случая с вазой на прошлой неделе — я больше никогда не увижу дневного света, если он узнает, что я так сказал. Могу ли я предложить тебе другую тему? Любую? — Не стоит, мистер Уэйн. Меня вполне устроит, если вы ответите на этот вопрос. — О, ты из этих этиков, да? — Уэйн заметил, как тот поморщился. — Ну, будь другом — дай хотя бы попробовать переформулировать поадекватней, окей? Я немного пьян. — Подняв свой бокал, он подмигнул и отхлебнул виски — противный безалкогольный вариант, который не мог повлиять ни на какую часть тела помимо мочевого пузыря. Но — его можно принять за настоящий, если кто-то решит отхлебнуть из его стакана. — Хочешь? Ох, снова эта мягкая улыбка. Из-за нее кажется, что Кент видит его насквозь. — Нет, спасибо, но это очень любезное предложение. Возможно, мы могли бы обсудить 18% от прибыли «Уэйн Сталь», которое финансировало новое детское отделение в Первой Готэмской больнице, если мой предыдущий выбор Вам неудобен? Или семнадцать стипендий, которые вы оплатили из своего кармана? Или три научно-исследовательских программы по грантам? У меня где-то записаны цифры, если вы хотите взглянуть? Или мы могли бы пого… — Я понял Вас, мистер Кент, — прервал его Брюс. Возможно, немного излишне жестко. Он на мгновение закрыл глаза, а потом смиренно улыбнулся (это было несложно). — Итак, ты узнал, что я не выше небольших взяток, — пренебрежительно кинул он, — Безусловно, это не очень неожиданная новость, с моей-то репутацией, да? — Взяток? — Кент смотрел вежливо-удивленно. — Простите, мистер Уэйн, я не очень хорош в искусстве подкупа, но разве вы не должны получать от этого какую-то выгоду? — Кто сказал что нет? — забыл улыбнуться.  — Я рад, что вы спросили, мистер Уэйн. Вы видите, я… Внезапно Кент выпал из разговора, а Брюс был слишком взволнован, чтобы заметить. А потом Кент спросил, резко сменив тон: — Ты слышал? Брюс недоуменно уточнил: — Слышал что? — перед тем, как взрыв выбил окна. После этого все происходило так, как и в любом другом хаосе: люди паниковали, кричали, и толпой валили наружу. Служба безопасности выводила людей из здания, а Брюс якобы спустился в «бункер», где должен был переждать угрозу. Там он скользнул в костюм (не в первый раз он размышлял что кевлар, при всей своей абсурдности костюмов из спандекса, который часто выбирают другие супергерои, проигрывает только по одному пункту: его нихера не спрячешь под одеждой. Но, опять же, в отличие от других супергероев, у которых, как правило, были суперсилы, для него это не подходило — спандекс известен не за то, как хорошо он останавливает пули). Одевшись, Брюс присоединился. С помощью крюка он переместился прямо в середину хаоса. Его внезапное появление, как обычно, ничерта не разрядило напряженность. Женщина пронзительно кричала; кто-то отчаянно звал Супермена. Метрополис, — думал он, ударяя робота, — совершенно немилосердный. Это не его обычная драка. Самая очевидная разница, конечно, фон: день, полный яркого света в Метрополисе, а не мрачная Готэмская ночь. Здания вокруг: новые и сверкающие небоскребы из стали из стекла, а не мрачные высокие здания из камня и кирпича. Меньше мест, где можно спрятаться, меньше мест, где может укрепиться крюк. Поэтому, он боролся с врагами на земле, несмотря на толпу. Их было трое, и все они выглядели как вылепленные по образу и подобию боевого костюма Лютора роботы. Он уверен: они слишком низкие и угловатые для людей. Он прикрепил один из ЕМP-зарядов и взорвал его, а потом бросился к следующему роботу. ИИ, похоже, не очень продвинутые, хотя оставшиеся двое быстро поняли и начали нападать вместе, и он осознал, что у него нет проблем с пониманием их стиля боя. С правильным подходом и нормальной техникой он может победить; это удачно, потому что он не мог увести их от людей. Через плечо одного из боевых дроидов, он заметил как его служба безопасности, выводила людей из здания — и Кларка Кента, который успокаивал женщину, висящую у него на руке. Он едва успел понять, что здание, вероятно, пустое — возможно, он мог бы перенести бой внутрь, чтобы предотвратить травмы среди прохожих — до того как… — Бомба! — закричал кто-то. Брюс ударил одного робота об другого и развернулся Механизмы, которые должны были отключиться, выставили вперед оружие. Дымящееся оружие. Они выстрелили небольшими гранатами. Если его гипотеза о Лютере верна — бомб будет достаточно, чтобы энергетическая волна разрушила весь квартал. На мгновение стало так тихо, что он слышал как гранаты стукаются об асфальт. Потом начались крики. Он уже был с гарротой в руках позади роботов. Веревкой он начисто отсек им головы; светодиоды перестали гореть. Полегчало — спасибо, блять, суперзлодеям, за творческий подход к расположению источников энергии, — он развернулся— Кент закрывал бомбы своим телом. Гражданские. Идиоты. — Двигайся! — закричал он без особой надежды, что репортер услышит его. Не верилось, но Кент посмотрел вверх. И когда он встал, Бэтмен уже переместился туда. Удар по устройству получился идеальным, сильным настолько, что Брюс почувствовал его даже через укрепленный носок сапога. Устройство, описав в воздухе красивую дугу, замерло в воздухе и— Взорвалось. Брюс поднял плащ, чтобы защититься от жара и отшатнулся назад, когда ударная волна дошла до него. На мгновение все вокруг стало совершенно неестественным; перед глазами побелело; все стихло. Но шум вернулся: на машинах визжала сигнализация, с высоты пары этажей сыпались осколки стекол. Брюс выпрямился и начал оценивать повреждения. Битое стекло нанесло небольшой ущерб, но в основном это были аккуратные небольшие квадраты — защитное стекло. Бой в современном городе имеет свои преимущества. И по крайней мере, это не конечности и кровь какого-то репортера с комплексом героя. Он взглянул на Кента, который, с очками набекрень сидел на асфальте. Брюс не имел никакого желания оставаться на виду дольше, чем это было абсолютно необходимо — не в чужом городе среди бела дня. После ещё одной угрожающей гримасы в сторону Кента он поспешил исчезнуть. Бэтмен ушел, и Брюс, кашляя, появился из-под обломков, бормоча что-то о прелестях подземного бомбоубежища.