Синева

В спешке она схватила синие кеды с нижней полки и скорее выбежала из квартиры, громко хлопая дверью. За ней послышался крик матери и глухой звук уже разбитой тарелки. Бежала по грязной лестнице старого подъезда босая. Внезапный выброс адреналина не позволял ровно дышать, спутанные волосы закрывали обзор. Пару раз девчонка чуть ли не покатилась по лестнице, перепрыгивая пыльные ступеньки. Руки сжимали объемный рюкзак и кеды. Когда-то они были ярко-синими, как экран неисправного телевизора. Теперь же стали грязными, изношенными и уже потеряли свой контраст. Но все ещё приносили ей радость, как и в первый день покупки. В них она чувствовала себя в безопасности. Старенькие кеды с серыми подошвами и шнурками заставляли её невзначай вспоминать прошлое, беззаботные летние дни, еще целую семью. Когда она выбежала из подъезда, натянула на ноги обувь, не зашнуровывая. Она боялась, что мать может выбежать, догнать и потащить домой. Поэтому она помчалась вдоль вечерней улицы, крепко прижимая к груди все свое добро включающее рюкзак, забитый, как она думала, нужным хламом. Ей было страшно. Бежала, даже не оборачиваясь. Споткнувшись из-за болтающихся шнурков, испуганно обернулась, стоя на коленях. Но дом был уже позади — она оказалась на окраине района, почти у центра города. Однако беспокойство еще присутствовало. Тревога заглушала боль в кровоточащей коленке, накрыла ее с головой, заставляя оглядываться назад, словно девушка дикий зверек, на которого объявлена охота. Добравшись до более-менее людной улицы, она натянула на лицо капюшон. На левой коленке уже засохла бордовая кровь, а шнурки были завязаны. Ей было очень холодно в шортах. Даже длинная ветровка, прикрывающая задницу, не могла ничем помочь. Мерзли ноги и руки, окоченели мозги. Она еле соображала и вскоре поняла это, когда стала тупо следовать движению толпы. Загорелся зелёный, люди двинулись вперёд — она за ними. Все лето она планировала этот побег, тщательно выбирала вещи, которые ей понадобятся, но решающий момент наступил так неожиданно, что даже не было времени натянуть джинсы. Девушка лишь успела схватить давно готовый рюкзак, сигареты и кеды. А куда идти и что делать потом, она не знала. До этого идя все время прямо, она резко повернула в переулок и вышла к знакомому круглосуточному магазину, где присела на скамейку, под яркой вывеской. Район ее школы. В портфеле нашлась чистая пара серых гольфов, которые она натянула на ледяные ноги. Ссадину на колене девушка аккуратно заклеила пластырем. На улице совсем стемнело. Вокруг лишь тьма, лай дворняг и тихий шорох кустарников. Веки непроизвольно начали закрываться, всё тело обмякло, стало пластилиновым. Из магазина вышел парень лет двадцати. Под тусклым освещением вывески магазина его лицо было зеленовато-жёлтым. Из кармана он молча достал пачку сигарет, зубами вытянул одну. Покопавшись в карманах он, глубоко вздохнув, обратился к девушке: — Огоньку не найдётся? Она медленно подняла голову и достала из кармана зажигалку. Парень приблизился к ней с сигаретой в зубах, наклонился. Яркий оранжевый огонёк осветил его лицо. Девчонка медленно положила зажигалку обратно. Капюшон сполз с головы. Парень отошёл, выдыхая едкий дым, и оценивающе взглянул на худенькую фигурку, в особенности на стройные ноги. — И что же ты делаешь одна в такое время? — он ухмыльнулся, глядя на едва дрогнувшие уголки ее губ. — У меня смена уже закончилась, не хочешь ко мне зайти? Она лениво поднялась, натягивая на плечи рюкзак. Парень удовлетворённо улыбнулся, бросил сигарету на землю, затоптав её ногой. — Подожди пять минут, — он отвернулся и направился к магазину. Но не успел сделать и шаг — нога в синем кеде достигла головы парня и с силой тхэквондиста ударила по лицу. Парень рухнул на колени, уткнувшись лицом в ладони. Сквозь пальцы сочилась кровь. Внезапно, не по-человечьи рыча, он резко поднял окровавленное лицо и приготовился нанести ответный удар девушке, но через секунду лежал на земле. На грязных синих кедах появились пятнышки крови. Пластырь отклеился с коленки, и ссадина вновь стала кровоточить, но это мало волновало. В глазах девушки отразился, лежащий в пыли парень. Он уже не рыпался сильно, но пытался предпринять попытки встать. Удар – на этот раз в живот – и тишина. «Лежачих не бьют». Еще раз взглянув на то, что она сделала, девушка оцепенела. В какой-то момент ей даже стало жалко этого незнакомца из круглосуточного — он ведь ничего ей не сделал. Что мешало просто убежать? К своему ужасу она осознала: ей просто захотелось его ударить, избить, отвращение к себе нарастало с каждой секундой. Она почувствовала себя грязной, испачкавшейся в чем-то мерзком. В секции, которую она посещала в течение нескольких лет, столько раз говорили не использовать полученные знания против обычных невинных людей. Но она нарушила эта правило. Она испугалась. Из-за быстрого бега не было слышно ничего, кроме собственного дыхания и шарканья подошв, и совершенно неожиданно её остановило собственное имя, произнесённое кем-то совсем рядом: — Алиса? В темноте она разглядела фигуру парня, и вновь телом овладел страх, стало так неловко, словно старые дневники прочли, но потом по голосу узнала одноклассника. — Макс, это ты? — она тревожно заговорила. Парень включил фонарик на телефоне и подошёл ближе. — Что ты делаешь здесь? — Это я должен спросить, что ты забыла в полночь не в своем районе. Мать хоть знает, где ты? Ты же живешь далеко отсюда. — Я сбежала, — безразлично произнесла Алиса, — не могу больше находиться в этом доме. Парень потёр затылок и вздохнул: — Переночевать есть хоть где? — но, не дождавшись утвердительного ответа, воскликнул: — Ну и дура ты! Пошли со мной. — А родители? — Мать спит как убитая, отец на заработках. Ну пошли же! — он потянул её за руку — всякие отморозки шляются ночью. Парень вел ее по темным закоулкам, крепко сжимая тонкое запястье. На языке у Алисы вертелся коварный вопрос, но она никак не решалась его задать. Девушка то поджимала губы, то разжимала их и открывала рот. «У него же девушка есть, а сам водит по ночам к себе одноклассниц», — отметила она и нервно усмехнулась сама себе. К удивлению, парень произнес первым каким-то странным вялым тоном: — Честно говоря, я увидел тебя, когда ты била того парня. Алиса молчала, опустив голову. Даже оправдания себе найти не могла. И её раздражало, что именно этот человек, с которым у нее никогда не могло быть ничего общего, уличил ее в таком поступке, застал за чем-то омерзительным. Не хотелось кого-то видеть, с кем-то разговаривать на этот счет, выслушивать обвинения. Они учились вместе лишь год, до этого ничего друг о друге не знали. Но и в десятом классе ничего особо не изменилось: у Макса своя компания, у Алисы — другие друзья и места прогулок. Объединял их лишь класс, да и то из-за разных профилей на уроках редко виделись. — Жесткая ты, Алиса. Алиса выдернула руку и развернулась, но парень цепко схватил за острый локоть. А второй рукой провел по темным волосам. Сердце застучало быстрее в раза два. — Тоже жесткие. И не смотри на меня с таким недоверием. — Ты пьян? — Есть такое, — по-дурацки усмехнулся он, отпуская ее, — на «квадрат» кто-то принёс пиво. Алиса искренне удивилась такому повороту событий. Это же Максим «Золотой Зожник» Швед. И хоть страстью к алкоголю и табаку он не отличался и не раз признавался одноклассникам, что пить ему приходилось только на выпускном в девятом классе, ребята его радостно принимали в свою компанию, иногда подкалывая по-дружески. А он не обижался и лишь смеялся в ответ. И вот стоит сейчас перед ней, зовет к себе и несет какую-то ересь про волосы. — Ты меня пугаешь, Максим. Если что, у меня нога не дрогнет ударить тебя. Макс рассмеялся и потянул девушку за собой к подъезду, освещенному одной лишь мигающей лампочкой. Алиса лишь хмыкнула, а сердце билось с бешеной скоростью от напряжения. В квартире действительно была одна лишь мать, которая спала так крепко, что не услышала даже хлопка двери, шагов подростков по коридору и тем более не заметила утром, что в комнате сына спит одноклассница. Комната у Макса была небольшой, но для Алисы казалась невероятно уютной и милой: под тусклым освещением настольной лампы она рассмотрела светло-зеленые обои, не застланную кровать, кучу плакатов и фотографий на стене, балкон. Девушка сразу обратила на него внимание и открыла дверь. С четвертого этажа она видела такие же многоэтажки с темными глазами-окнами, внизу самый обычный двор, а вон впереди тот самый круглосуточный магазин. — Хорошая ночь, — парень тихо подошёл сзади и стал рядом. — Ага, — она достала из кармана сигареты и зажигалку, — ты не против? Парень пожал плечами и глупо улыбнулся, не понимая, что происходит. Теперь настала его очередь удивляться с одноклассницы, которая подростковую страсть к алкоголю и сигаретам особо не разделяла, никогда после дискотеки в пьяном виде на стадионе замечена не была, да и вообще предпочитала тихо посиживать за своей четвертой партой и слушать разговоры одноклассников. — С каких пор ты куришь, Алиса? — С тех пор, как ты приходишь домой пьяненьким, — девушка подожгла сигарету и затянулась, — мне идет? — Нет, — решительно ответил парень и перехватил сигарету, но затягиваться не стал, — скажи-ка лучше, как я смотрюсь? Алиса возмущалась несколько секунд, а потом замерла, глядя на одноклассника. Его лицо в темноте было особенно выразительным: открытый лоб, нос с горбинкой и сигарета во рту, придающая какую-то дерзость, смелость, даже взгляд его стал уверенней. Ему она как раз-таки шла. С ней он до боли в сердце напоминал Дениса, который когда-то так же стоял перед ней на балконе. Тоже высокий, худощавый, только вот волосы светлые и глаза. А Денис тёмный, глаза карие с зеленью и хитринкой, на лице всегда непонятная ухмылка, вгоняющая тело в дрожь, а в голове лишь мысли о табаке и девушках. В тусклом освещении, идущем от улицы, Макс выглядел, словно совершенно иной человек, а не тот прилежный мальчик, который иногда такое выдает, что весь класс от смеха ложится. Алиса на самом деле его шутки очень любила. Они были особо остроумными и всегда к месту, в отличие от многих никудышных юмористов. Но вот опять: это сходство с Денисом, как ножом по сердцу. Девушка проснулась после десяти утра, одноклассник еще дрыхнул на кровати, и она тихонько поднялась со своего спального места, а точнее с пола. Алиса была совершенно не против поспать на полу, ей и так было не комфортно принимать помощь от Макса, а занять его кровать тем более немыслимо. Она тихонько прокралась на кухню, где вымыла тарелку и кружки. Ночью они уплетали за обе щеки хрустящее печенье с молоком. Вспоминая это, она улыбнулась: на балконе крутились друг перед другом с сигаретой в зубах, а потом совсем как дети, закутавшись в плед, тихо хрумкали в темноте. Когда Макс проснулся, то не обнаружил Алисы. На кухне стояла остывшая яичница и около тарелки лежала маленькая записка с одним лишь словом, написанным большими острыми буквами: «спасибо». Алису сразу ожидали неприятности, не успела она даже и на пять метров отойти от дома Максима. Прямо ей навстречу шла Ксюша — его девушка. Она прошла мимо, совсем рядом, ничего не сказала, но пристальный взгляд, которым она сопровождала Алису, не предвещал ничего хорошего. Она видела откуда вышла девушка, чувствовала чье-то присутствие в квартире Макса. Мать ведь ему по утрам никогда не готовит, он сам жаловался на это несколько раз. А ведь и дверь входная оказалась отпертой, хотя она уже достала ключи, полученные от самого Максима. И почему-то вторая подушка, которая обычно спрятана в ящике, теперь лежит на полу. Но краем стало блюдце. Блюдце-пепельница, скромно стоящее на балконе с двумя окурками. — Ты же не куришь, — с горечью произнесла Ксюша, — у тебя был кто-то. — Ну был, — промямлил Макс, натягивая майку, — друг попросился переночевать. — Друг? — протянула Ксюша, кивая головой. — А тебе не кажется странным, что буквально пятнадцать минут назад из подъезда вылетела твоя одноклассница? Несмотря на все положительные качества Ксюши, за которые она ему и понравилась, за ее очаровательность, чуткость и понимание, она обладала одной очень плохой чертой — ревностью. Иногда эта ревность рушила всю гармонию в их отношениях. И хоть сама девушка понимала, что едкое чувство отравляло в первую очередь ее саму, ничего поделать не могла. Порой даже делить Максима с друзьями не желала. — И что? Я же сказал — друг. — Какой же? — возмутилась она и скрестила руки на груди. Разговор больше начал походить на допрос времен тридцатых годов. Девушка внимательно следила за каждым его движением, жестом, сканировала взглядом, отчего он чувствовал себя перед ней безоружным. И зная интуицию и ревнивость Ксюхи, ее обидчивость и ранимость, совершенно не подумав, Максим резко воскликнул: — А не твоё дело! Сначала она побледнела, потом лицо начало краснеть пятнами. Грудь распирало от возмущения и злости, но она лишь поджала губы, проглатывая обиду. — Раз так... — Ксюша выбежала из комнаты в коридор и громко хлопнула входной дверью. Далее её маленькая фигура, выглядевшая как белое пятно с высоты, побежала по улице в сторону соседних домов, как раз-таки туда, где жили её подруги. \\\ Макс ничего конкретного не знал об Алисе. Поэтому выйдя на улицу в восемь вечера, он так и не понял, где ее можно найти. Алиса Мельничук. Худенькая, по внешности совсем непримечательная, хорошо общается лишь с ребятами из старого класса. Учится средне, к тестированию особо не готовится, неконфликтная и не очень отзывчивая, но, если хорошенько попросить помочь с чем-то, не откажет. Порой она бывала слишком угрюмой и этим отпугивала людей. Впрочем, в школе она больше спала, чем училась, а вот вечером Алису в компании друзей можно было встретить на улице оживленной и жизнерадостной. Со своими тараканами в голове, конечно, но среди других одноклассниц не сильно выделялась. И в то же время это сбегающая из дома, избивающая незнакомцев девчонка. Брюнетка с дерзким взглядом, цепляющими своей синевой глазами, и сигаретой в зубах. Он волновался за неё, именно за эту выдыхающую черничный дым Алису. Эта девушка с балкона совсем не похожа на ученицу уже 11 «В». Как ни странно, она сама нашла его, словно поджидала, сидя на скамейке, поджав к груди колени, на площадке около футбольного поля. К вечеру на «квадрате» собралось достаточно людей, но она сидела одна в стороне, будто невидимая для глаз остальных. А Максим замечал её. Нет. Он не видел никого, кроме Алисы, которая еще день назад не представляла для него никакого интереса. — Макс! — группа парней, занявших сразу две скамейки, окликнула друга, но он продолжил стоять напротив девушки. Уголки губ приподнялись в улыбке, напоминающей легкий дымок, поднимающийся от сигареты в безветренный день. Она словно говорила: «Иди, чего стоишь?» — Подождите, — он махнул им рукой и обратился к Алисе: — Не собираешься домой? И что ты тогда будешь делать всю ночь? — Не знаю, — пожала она плечами, — поброжу по улицам или переночую в подъезде, но домой пока не хочется. — Пошли ко мне, — внезапно выпалил он. Девушка подняла глаза на него и подозрительно прищурилась. — Брось ты. — Пошли, — настойчивей произнес он, — не думай, что утруждаешь меня или что-то типо того, можешь еще два дня оставаться у меня на ночь, взамен просто готовь мне утром. — Готовить? это шутки? — она нахмурилась и поднялась. — Думаешь, я умею? — Да мне плевать, хоть чай завари или тост поджарь. Этого вполне хватит. Мать никогда мне утром не готовит, но сегодня, ты не представляешь, как было приятно обнаружить что-то на кухне утром, — он положил руку на плечо растерянной девушке, — так ты согласна? Все же деваться было некуда: никто из знакомых Алисы не мог на время приютить ее, а провести ночь на улице — идея не самая лучшая, к тому же, предложение пришло само. Поэтому ответ был положительным, но про себя она все же отметила странность одноклассника. Все подростки, собирающиеся по вечерам на стадионе, видели сегодня, как Максим Швед уходил вместе с худенькой брюнеткой, фамилию которой никак не могли вспомнить. На улице стремительно темнело. Максим завел одноклассницу в небольшой лес, расположенный за гаражами, более известный как среда обитания всех подростков от четырнадцати лет. Со стороны прохожего это выглядело довольно странно: вечер, глухое место вдалеке от людей, парень ведет за собой девушку. А вот для школьников — обычное дело. В «леске» и курили, и пили, прогуливали уроки, что только не делали. Неожиданно парень свернул с тропинки к большой алыче и каким-то чудным образом полез наверх, зацепившись руками за ствол. Лишь вблизи Алиса рассмотрела деревянные ступеньки в виде небольших горизонтальных досочек, прикрепленных к дереву. Она подняла голову вверх и с трудом разглядела Макса, махающего ей рукой — Шалаш? Серьезно? — Ага, — отозвался Максим, — лезь сюда. Путь наверх казался Алисе вечностью. Они тихо материлась и старалась не смотреть вниз, медленно карабкаясь к вершине. Благо, рюкзак догадалась оставить внизу. Наконец, рука одноклассника оказалась совсем рядом, и Максим потянул ее к себе. — Боишься высоты? — Немного, — Алиса почувствовала такое облегчение от ощущения твердой поверхности под ногами. — Это мое убежище. Хотя не совсем мое, но про него мало кому известно. — Наверное, уроки прогуливать хорошо здесь, — девушка осмотрелась и присела на пол, вытянув ноги. — Ага, — кивнул парень, — особенно в сентябре и мае, когда погода благоприятствует. Курить, кстати, тоже хорошо, хотя я и не пробовал, но ребята практикуют. Алиса как раз достала сине-фиолетовую пачку сигарет из кармана, но повертев ее в руках, засунула обратно. Они еще немного посидели молча, не зная о чем можно поговорить. В голову приходили лишь банальные темы вроде «как лето проводишь? а к школе готов? комары задолбали, правда?» Смешно даже как-то. Тем не менее Максиму была интересна Алиса. За все лето ночные прогулки с друзьями и посиделки около стадиона осточертели. А тут напротив сидит она, такая близкая и одновременно далекая, оставшаяся совершенно одна. Новые люди, истории, приключения привлекают всегда. Этакий эффект новизны. Алиса Мельничук как раз была для него в новинку. — Почему ты ушла из дому? — Надоело, — неохотно начала она, — достало просто всё это. Когда отец начал пить мы с мамой терпели, а потом стало просто невыносимо. Я иногда из комнаты боялась выходить, потому что его туша лежала прямо в коридоре и мешала пройти. Уходил и приходил когда вздумается, всегда синий и пьяный до чертиков, — все-таки она достала сигареты и затянулась. — Мать с трудом получила развод, а потом и с катушек слетела. Я понимаю, ей тяжело, но когда она начинает вымещать всю злость на мне совсем не прикольно. Вечно надо докопаться до меня, задеть, наорать без причины. Ей же так сложно бедненькой, мне будто легко. — Это отстойно, — Макс кивнул, ради приличия и поддержки, хотя сам никогда не сталкивался с такими проблемами. — Моя мать хочет сделать из меня первоклассного хирурга. Она заставила отца уехать на заработки и сама работает весь день. А потом отправляет меня по репетиторам, экономит каждую копейку, чтобы я поступил. А я не хочу в медицину! — воскликнул он. — Людей лечить не хочу, это не мое просто, а родители и слушать меня не хотят. Иногда так хочется бросить все и убежать. Алиса искренне удивилась: по биологии и химии Максим был лучшим в классе. Она никогда не могла представить с какой ненавистью в душе он садится заучивать понятия и решает очередные задачи. — Взрослые бывают такими идиотами. — Самое ужасное, когда они отказываются слушать нас. Говоря, мелкий ещё на мать кричать. Хотя ты и не кричишь вовсе. Алиса затянулась в последний раз и бросила окурок вниз. — Зачем ты делаешь это — возишься со мной? — после некоторой паузы спросила она. — Я подумала, что вчера ты повел меня с собой лишь потому, что был слегка пьян. Но и сегодня ты вместо того, чтобы пойти развлечься с друзьями или посидеть поржать на «квадрате» с остальными, потащил меня с собой. — У тебя бывает такое: в один момент все просто жутко надоедает, любые привычные повседневные мелочи начинают бесить. Хочется сделать что-нибудь абсурдное, уму непостижимое. Например, украсть что-нибудь в магазине, закричать во весь голос просто так, подойти и поцеловать незнакомую девушку в автобусе, да даже из дома сбежать, — на лице появилась натянутая ухмылка. — Да ты ведь и сама сбежала, должна понять. — Вот как: так для тебя это просто развлечение, — подытожила Алиса. Она подняла руку и резко хлопнула по собственной ноге. — Прибила гаденыша. — Нет, я не это имел в виду... — Да я понимаю, что тебе просто нечем заняться, вот и позвал к себе странную одноклассницу, которая в школе и виду не подает, а на самом деле людей на улице избивает. Кто знает, может еще как-нибудь повезет... — Эй, что ты напридумывала? Серьезно, у меня не было таких мыслей. И помогаю тебе, потому что мне интересна ты, Алиса. Такого ответа она точно не ожидала и даже застыла на миг, смотря на одноклассника широко раскрытыми глазами. Эти слова особо взволновали ее, потому что попали прямо в цель, в самое сердце, которое тайно жаждало хоть какого-нибудь внимания и заботы, и остались там надолго. \\\ Та ночь была слишком мрачной. Небо плотно затянуло грозовыми желтобрюхими тучами, которые всё сгущались и сгущались, пока не превратились в темно-синее полотно. Ветер поднимал с земли пыль опавшие листья, подбрасывал вверх и закручивал вихрем. На открытом балконе Максима тоже было неспокойно, но Алиса не спешила вставать с кресла и лишь потирала голые ноги от холода. С тех пор как подростки покинули шалаш, Алиса не произнесла ни слова. Они молча зашли в квартиру. Так же, без единого звука, девушка юркнула в ванну и вернулась, переодевшись в подходящую для сна одежду — Подожди немного, — прошептал Макс, вытаскивая из ящика плед, — я сейчас постелю. Алиса бросила свой рюкзак под стол вместе с кедами и проскользнула мимо парня на балкон, где присела в старое полинявшее кресло. На небольшом деревянном столике со вчерашнего дня все еще стояло блюдце с окурками, залитое водой. Макс хозяйничал в комнате, обустроил на полу вполне комфортное спальное место и сам даже прилег, проверив мягкость. На кухне он обнаружил мамины оладушки и взял сразу всю тарелку, пронеся в комнату вместе с молоком. Алиса ничего не ела весь день, и такое угощение пришлось как раз. Они старались не шуметь и не греметь тарелками в комнате, поэтому устроились на балконе, где было хоть немного светлее, чем в комнате. Почему-то Максу очень нравилось заботиться об Алисе. Хоть он сам стал свидетелем ее внезапной агрессии, это нисколько не смущало. Сейчас она сидела напротив него такая слабая и беззащитная, что сразу хотелось накормить и пригреть. Алиса впервые за долгое время чувствовала такой приятный домашний уют. Спать легли сразу же после ужина, хотя оба летом засыпали лишь под утро. Но что делать вдвоем ночью чужим людям, когда еще где-то в квартире мирно посапывает мать. Синие вспышки молнии ярко освещали комнату, проникая до самого содрогнувшегося сердца, а после раздавался такой гром, что дух захватывало. — Сейчас ливанет, — сказал Максим. И через несколько минут послушался стук капель по окнам, который усиливался с каждой секундой. Через открытый балкон ливень привнес в душную комнату свежесть. Но Алиса поежилась на полу и спрятала торчащие ноги под одеяло. — Тебе холодно? — Да. — Можешь тогда закрыть балкон. Алиса поднялась и плотно закрыла дверь, звон дождя стал тише. Но вместо своей постели она прилегла в кровать Макса. Он ошарашенно воскликнул одновременно и от удивления и от прикосновения холодных пяток к его ногам. — Ты чего, Алис? — Холодно, — коротко ответила она, прижавшись к его горячей спине. Неровное дыхание девушки обжигало затылок, Макс не знал, как выбраться из этой западни и лишь ближе двигался к прохладной стене, окончательно вдавшись в нее. Но девушка буквально прилипла к нему. — Алиса, прошу, не надо, — Макс чувствовал, что еще немного и крышу снесет от ощущения прижатой к нему груди девушки. — Давай переспим, сегодня или после экзаменов, не важно, — она шептала это ему прямо в ухо, — давай станем одноклассниками, которые переспали и после выпуска никогда не встретятся. — Алиса, жарко. Она нехотя отодвинулась, и парень перевернулся к ней лицом. Кровать была слишком тесной для двоих, от чего очень трудно было соблюдать расстояние. — Поцелуй меня, ты же хочешь. Макс понимал, что это неправильно. Подло и точка. Но голос Алисы звучал совсем близко, заглушая все вокруг включая совесть, разум и здравый смысл. Он первый потянулся к ней, наткнулся на губы, сначала поцеловал осторожно и сразу же отпрянул, а потом, потеряв голову, не мог заставить себя оторваться от податливых губ. Алиса обхватила его шею, спустя еще пару секунд оказалась сверху. Сердца Макса стучало с бешеной скоростью, руки перестали подчиняться мозгу, действуя инстинктивно. Но он резко оттолкнул девушку. — Ты так все любишь драматизировать, Алиса. Она слезла с парня и села на краешек кровати, повернувшись к нему спиной. — Прости, — прошептала она, — я просто думала, что смогу легко забыться. — Можно сказать, я тоже, — он поднялся и подошел к окну. Комнату периодически заливало синим светом. — Ты прав — это неправильно. Ты же любишь ее, и она тебя. Вы почти год вместе. — Мне кажется, что сейчас мне больше нравишься ты, Алиса. — Тебе точно кажется. — Нет, ты необыкновенная. Одним ударом уложила парня. Раньше я не замечал, какие у тебя ноги… — яркая вспышка ослепила Макса на пару секунд, — классные. — Спасибо, Швед, это лучший комплимент моим ногам. — Мы все равно расстанемся рано или поздно из-за… — Ее ревности? Ну если бы мой парень водил к себе на ночь девушек, — она остановилась не окончив предложение, а потом торопливо продолжила, — Ой, он же и так это сделал! Да, представляешь: прихожу, а там… Забудь впрочем, уже не так важно. Давай спать. И он уснул. А когда проснулся, Алиса встретила его на кухне с бутербродами и яичницей. Немного помятая после сна, не накрашенная, уютная, как чай в гараже. Встретилась с ним взглядом и легонько ухмыльнулась, как она умеет. Мягко и ненавязчиво. Прямо как Алиса. Ближе к зиме, когда холодные дожди сменились мягким снегопадом и морозами, Максим с Ксюшей расстались. Разорвали эти отношения тихо, мирно, отпустили друг друга без обид и сожалений. И после почувствовали такое облегчение, словно после пыльного города попали на природу. Дышать даже было легче. Алиса вновь стала обычной школьницей, курить бросила, сбегать из дома больше не стала и никого избить не намеревалась. За учебу взялась активно, спать, кажется, стала еще меньше, про семью особо не распространялась. У Максима — своя компания, у нее — другой круг общения. Они виделись каждый день, как и всегда, мало общались и редко вспоминали те две странные ночи в августе. Лишь иногда Максим удивлялся, как его мать ничего не узнала, но сам и не догадывался, что одним утром она мельком заглянула к нему в комнату… И только после того, как все экзамены были сданы, выпускной отгремел, а результаты тестирования давно опубликованы, и все радостно пили, не осознавая, что ад только начинается, Алиса сама пришла к нему, в стареньких синих кедах, легонечко ухмыльнулась, осматривая его с ног до головы, спросила: — Переспим? Он впустил ее и ответил «да».