NO ORCHESTRA.

Штормовой ветер усиливается настолько, что стены в здании стонут, стекла дрожат. Электричество дает сбой, и Юнги выходит покурить (на свой страх и риск). Ветер продувает одежду, прошивает тело иголками холода. Чонгук присоединяется к Мину на ступеньках офиса, и старший бросает на него удивленный (ахуевший, если совсем точно) взгляд : Чонгук терпеть не может сигаретный дым, но вот он выходит вместе с Юнги. - Что заставило, - начинает Юнги, но его слова обрываются в самом начале. Небо подсвечивается градусом молчаливого солнца именно тогда, когда слышится первый, пронзающий треском облака, раскат грома. Молнии шелестят в грозовых облаках. Треск молнии, пронзающей небо, расползается, кажется, по всему Сеулу. (Юнги выходит курить обычно в наушниках, но тут он снимает оба, потому что _) Зажигалка в руках Юнги гаснет, так и не подкурив сигарету. Чонгук смотрит на старшего с выражением "какого черта происходит?" Юнги понимает на интуитивном уровне восприятия. Он чуть было не ляпает в ответ: "похоже на апокалипсис", но Чонгук, наверняка, такой правды не примет. Ветки деревьев прогибаются под натиском ураганного ветра. Внутри чернильной кляксой расползается липкое предчувствие "end of the ..." (то ли начало конца, то ли финальный штрих последних часов). Волосы у Мин Юнги растрепаны. В его наушниках приглушенно мажет, вязко – новый альбом Depeche Mode, четырнадцатый. (Чонгук п-р-о-м-о-т-а-л, сказал «херня это полная», а Юнги основательно завис по крайней мере на 6-х треках. Почему? Чонгуку он этого объяснить, конечно же, не может). Над ними чернильным пятном нависает грозовое облако - стягивает ткань неба до самого горизонта. - «И послал Господь град на землю Египетскую, - говорит Юнги (потому что Чонгук таких шуток УЖ ТОЧНО не одобрит). - И огонь, и град сильный, какого не было на всей земле…» Чонгук косится на старшего, кривит губы (предсказуемо). Юнги продолжает: - Читай молитвы, сын мой, и не вздумай пропустить ни одной. - Не смешно. «Ветхий завет» нельзя высмеивать. - Это уже Металлика, - поправляет Юнги. - Enter Sandman. - Без разницы. У тебя чувство юмора страдает. Юнги ничего не отвечает, но распыляет в прохладу воздуха дым сигареты, а взглядом говорит: «у меня с чувством юмора всё в порядке, не то, что у тебя». Чернильное пятно нависает над офисным зданием, стягивая ткань неба до самого горизонта - темнотой.

"Я тебе никогда не скажу, потому что уже ничего не имеет смысла"

По радио (Чонгук включает через свой телефон) передают о том, что их ожидает «сильнейшая природная аномалия», Чонгук спрашивает «что, черт возьми, это значит?». Юнги пожимает плечами. Сегодня пятница, они с Чонгуком в офисе одни. Здание стоит на отшибе города. Ни у одного из них нет машины. Службы такси не работают. Телефонная связь – тоже. Юнги так и тянет задать тот же вопрос, который минуту назад звучал от Чонгука, но он сдерживается. Кому-то из них нужно сделать вид, что всё под контролем (даже если это нихуя не так). В здании по-прежнему нет электричества, и, кажется, Юнги понимает – не только в их здании. Юнги натягивает на волосы капюшон, выходя на улицу. Depeche Mode в его плеере сменяется Prodigy, заглушает и гром, и молнии, и всё внутреннее/интуитивное "end of the ...". this is dangerous! open up your head feel the shell-shock, - гремит в наушниках, this is dangerous! i walk through mindfields so watch your head rock Сигарета тлеет в его пальцах. Ему всегда было интересно - какой саундтрек в его жизни станет последним. Юнги неотрывно следит, как в здании напротив падает неоновая вывеска, а куски огромных букв (это были «C A R W A S H») разлетаются по серому асфальту. Хочется проснуться, только это не сон.

«this hurricane's chasing us all underground»

Когда он возвращается в офис, по радио снова передают о том, что их ожидает «сильнейшая природная аномалия», а смартфон Чонгука оповещает о слабом заряде батареи. Юнги зависает в дверном проеме на несколько секунд, а потом куда-то уходит. - Ты куда? – в спину кричит ему Чон. - Тут должен быть генератор в подвале, - слышится в ответ. Спустя пятнадцать минут, когда в здании снова зажигается свет, Чонгук с истерикой во взгляде наблюдает, как Юнги с безмятежным лицом делает себе кофе. - Сейчас не время, - хочется ему сказать, но Мин обрывает коротким "заткнись". "Хочешь - бейся в истерике, а я хочу кофе. Раз уж мир летит в апокалиптическую бездну. Тем более – если он летит в апокалиптическую бездну". Чонгук говорит: - Ты самый странный из всех, кого я знаю. "Знал", - хочется исправить Юнги, но он молчит. - Если ты не заметил, на улице, - кивок в сторону панорамного окна офиса, - что-то вроде апокалипсиса. - Я заметил. Когда Чонгук слышит стук сильных капель дождя (?) по стеклу, он смотрит в окно. С неба сыпется смесь града и дождя. Парковка возле офиса застилается ледяным покровом. - У тебя в плеере одна мейнстримная музыка, - говорит Юнги, пролистывая плейлист на телефоне Чонгука. - Ты уверен, что ты хочешь сейчас поговорить именно об этом? – Гук отрывается от наблюдения ливня. - Я слушаю только андерграунд, - продолжает он. Чонгук отвечает ему таким взглядом, что Мин понимает - тому глубоко плевать на мнение такого музыкального эксперта как Мин Юнги. Или всё дело в конце света? С неба стеной дождя разливается кислота, прожигая дыры в асфальте. - Я один это вижу? Чонгук неверяще смотрит то на Юнги, то снова на разрушительный пейзаж. Мин качает головой. Город теряет своё жизнеобеспечение: гаснут фонари, рушатся линии электропередач, город о с т а н а в л и в а е т с я, словно мертвый, как будто он никогда и не был способен жить без электричества. - Знаешь, - начинает Юнги, допивая свой холодный кофе, - как у Паланика: "Казалось, что ее именем назвали ураган. Будто Сабрина была катастрофой". Чонгук не знает. Юнги ненавидит Чонгука, но почему-то в последние часы жизни остается именно с ним. На последний заряд батареи Юнги ставит трек от The Vitamin String Quartet. Это «Hells Bells» от AC/DC, и на взгляд Чонгука он говорит: - Мы в двух минутах от смерти. Пленных не будет, пощады – тоже. - Откуда ты знаешь, - начинает Чонгук. - Интуиция. Ни разу не подводила еще. Юнги закуривает в здании, даже окно не открывает. - Всегда хотел это сделать, - говорит он. Чонгук кивает, мол, ладно. Почему бы не использовать последнее желание. - А знаешь, что еще? - Что? - Всегда хотел увидеть конец света. Юнги улыбается. На утро, когда они, помятые, растерянные, выходят из здания, солнца не видно. Солнца нет, но жар расползается удушливой волной, реальность накаляется до предела. В лицо дует пыльный, иссушенный ветер, продувает одежду горелым пеплом. Юнги закрывает глаза. Хочется включить последний трек, но плеер уже разрядился. Температура поднимается с каждой секундой. Реальность раскаляется, и дышать становится нечем. Юнги кидает последний взгляд. На Чонгука. NO ORCHESTRA NOMORE