В пределах этих стен

— Я рад, что ты согласился поговорить, Бакугоу, — Мидория стоял, облокотившись на парту, нервно теребя края пиджака, в пустом классе. Уроки давно закончились, и можно было бы переговорить сразу после них, но, чтобы убедиться, что никого точно не будет, Деку попросил своего одноклассника подойти в их класс намного позже. — Говори, что хотел, и покончим с этим, — огрызнулся Каччан, стоя у двери и уже готовясь уйти. Изуку шумно выдохнул. Не успев подобрать всех слов, он начал: — Я уже давно хочу расставить все точки над i. Это касается отношений между мной и тобой. Каччан, подожди... Блондин уже открывал дверь, чтобы выйти. Все разговоры, которые касались "их", всегда кончались одним и тем же - схваткой. Да, Бакугоу вовсе не против и сейчас навалять этому соплежую Деку, но... Но когда он так серьёзен, всякое желание иметь с ним хоть какое-то дело сразу отпадает. — Хочешь услышать что-то новое? Разве до твоего крохотного мозга не дошло ещё ничего? — обернувшись, выпалил Кацуки. — В том-то и дело, что я не совсем понимаю, что происходит, — тихо сказал Изуку, приложив руку к груди. — Твоё поведение меняется, словно погода, как и твоё отношение ко мне. Будь откровенен хотя бы сейчас. Обещаю, что всё сказанное тобой не выйдет за пределы этих стен. Скажи мне, Кацуки, кто я для тебя? Враг? Друг? Или соперник? А, может,.. — Ты что, идиотина, в конец весь разум растерял? — Каччан сделал несколько тяжелых шагов в сторону собеседника. - Ты мне абсолютно, совершенно точно, совсем НИКТО. Я-то думал, за все пятнадцать лет ты услышал достаточно этих слов от меня... Что ж, получай вишенку на торте: мне противно само твоё существование. Мысль о том, что такое ничтожество смогло поступить вместе со мной в Юэй, могла бы довести меня до суицида, если бы моё желание размазать тебя по дну, по которому ты и так ползаешь, не было так велико! Мне кажется, ты уже должен телесно чувствовать мою ненависть к тебе, ты... — Но я не чувствую, Бакугоу, — осмелился перебить его Деку, с каждым словом повышая голос. — Я давно заметил, что всё твоё внимание приковано ко мне. Ты ищешь меня взглядом вовсе не для того, чтобы прожечь им. Твои повседневные побои не приносят мне абсолютно никакого вреда, как раньше. Ты думал, я не замечу всего этого? Что ж, тогда самый настоящий слепец здесь только ты! Лицо Кацуки побагровело, вены на шее и лбу яростно запульсировали. Он жадно хватал воздух ртом, будто бы задыхался или хотел что-то сказать, сжимая и разжимая кулаки. Его загнали в угол, точно попав в цель. И сделал это не кто иной, как Деку. — Да что ты такое говоришь?! — Каччан в два шага преодолел расстояние между ними, широко размахнувшись для удара. На этот раз ему не нужна была его причуда, он хотел размозжить лицо Мидории собственными кулаками. Но Деку с лёгкостью уклонился от столь очевидного и открытого удара, всего лишь на секунду пригнувшись. Промахнувшись, Бакугоу уже был готов нанести следующий удар снизу, но лицо Мидории внезапно выросло перед ним. Оно было так близко, что в глазах, так решительно и отчаянно смотрящих на него, блондин увидел своё искаженное злостью лицо. Отражение исчезло, глаза закрылись, и Кацуки почувствовал на своей щеке лёгкий поцелуй. Мимолётный и воздушный. Как ошпаренный, Бакугоу в тот же миг отскочил к стене, держась за щеку, словно за кровоточащую рану. Сложно описать, что творилось у него в голове в этот момент. На несколько мгновений его мышление полностью отказалось работать, уступив рабочее место лишь острым как бритва эмоциям. О чём думал Мидория? Он сам не знает. Мысли не поспевали за телом. То, что он сделал сейчас, - такой смелый шаг, на который он никогда бы не решился. Так почему сейчас? Много раз они оставались наедине, много раз выясняли отношения. Что сейчас пошло не так? Бакугоу выпрямился и твёрдо встал на ноги. Но взгляд, полный непонимания и доли ужаса, выдавал его с головой. Вспотели ладони и лицо. Если учесть, что парень сейчас на грани нервного срыва, то ситуация была очень и очень опасной. И Изуку понимал это. Он всё прекрасно осознавал: его риск и положение. Но ноги несли его сами. Он сделал пару нерешительных шагов в сторону Каччана. Тот не сдвинулся с места, растерянно смотря в пол, ища там какие-то ответы. Деку попытался коснуться кисти Бакугоу. Каччан моментально отдёрнул руку. Но по-прежнему остался стоять на месте. Тишина заполнила класс, проникала внутрь и обволакивала разум парней, вызывала тревогу. Одно лишь дыхание, теперь такое шумное, было слышно. Прерывистое у блондина и глубокое, но беспокойное у брюнета. Выдерживать такое давление больше не было сил. Поджав губы, Мидория схватился за плечи Кацуки, сжав пальцы так, чтобы его было трудно отцепить от себя. Бакугоу, ещё не совсем понимавший, что происходит, нервно закрутился, пытаясь высвободить руки. Он не мог сказать ни слова, не мог обронить ни одного ругательства, за которыми обычно в карман не лез. А сейчас он беспомощен. И он не понимал, перед чем. Перед ним был лишь Мидория. Тот самый Мидория, что был лишь пылью на дороге, до недавнего времени. И перед ним он так трепещет? Бакугоу оскалился. Опустив руки, он резко повернулся, чем освободил себя от хватки Деку. Но бежать было некуда - за ним была стена. Изуку тут же резко развернул блондина, прижал его к стене и рывком вцепился в его губы своими. Простое соприкосновение губ, но столь долгое и обжигающее. Почему Мидория делает это? Почему Бакугоу не в силах его оттолкнуть? Почему сейчас? Почему сегодня так всё обернулось? Кацуки отвернулся и попытался толкнуть Мидорию в грудь, но Деку легко удержался на месте и потянулся к лицу блондина губами снова. Он открыл дверь, которую невозможно было отпереть и которую теперь никак нельзя закрыть. И они оба это поняли только сейчас. Деку удалось поцеловать в подбородок Каччана, но он совсем не ожидал, что после этого Кацуки повернёт к нему лицо, словно тянувшись за ним, и поцелует его в губы. В обветренные и шероховатые. Выдох. Их языки сплелись между собой. Дыхание, такое горячее, прерывисто вырывалось из уст. Ноги онемели, сделались ватными и предательски подкашивались. Глубокий вздох. Никто не мог никак остановиться. И каждому хотелось проникнуть глубже, завладеть большим. Руки ломано цеплялись за одежду, оттягивая её. — Кацуки... Пальцы запутались в светлых волосах. Воздуха в лёгких уже не хватало, но останавливаться не хотелось. Страх, что с небольшой паузой для вздоха всё закончится, преследовал обоих. Шероховатые грубые ладони гладили талию под задранной рубашкой. Колючие искусанные губы целовали каждую веснушку на щеках. На закрытых глазах блестели слёзы. Всхлип. Это единственный раз, когда они дали волю не себе, а своим чувствам. И каждый из них готов отдать сейчас всего себя без остатка другому. Бакугоу никогда больше не прикоснётся к Мидории так нежно. Изуку никогда не прижмёт к себе Кацуки так сильно. "Запомни меня таким!" "Останься в моей памяти таким!" Сколько лет между ними плескалась грязь и ненависть и сколько лет это будет продолжаться? Но в этот день и в этот час, в эту самую минуту всё, что было между ними, стёрлось и забылось, дав проявится тому, чего они никогда больше не покажут. Пустота класса заполнилась тяжелым дыханием и сладким причмокиванием. Воздух стал слишком душным и тяжелым. Или их душили собственные чувства друг к другу? Хотел ли Бакугоу, чтобы этого никогда не произошло? Конечно же, да. Мог ли он помешать этому? Безусловно, нет. Ни взрывы, ни ворчание, ни ссоры - ничто бы не препятствовало тому, что сейчас происходило. Потому что Мидория этого очень хотел. Он понимал, что ни этих горячих поцелуев, ни этих крепких до боли объятий ему больше никогда не увидеть. Только сегодня и только сейчас. В этих четырёх глухих стенах. Руки Бакугоу сжимали запястье и талию Изуку до красных отметин. Блондин с жадностью вцеплялся в губы Деку и не успевал глотнуть воздуха, потому что тут же следовал новый поцелуй. Они не могли зайти дальше. Им нельзя было этого делать. Они бы не остановились, не смогли бы успокоиться потом. Пиджаки неаккуратно свисали с парт первого ряда. Рубашки наполовину расстёгнуты, обнажая торсы. Руки обвивали горячее тело, нежно блуждая по нему. Им всё невыносимо жарко. Никто не желал финала, и оба боялись его, как чумы. Мелодия оповещения о сообщении. Кацуки и Изуку со страхом посмотрели друг другу в глаза. И в следующий момент взгляд Каччана потерял все те желание и нежность, коими обладал до этого момента. Они в мгновение отстранились друг от друга, не смея поднять голов. — Это Всесильный, он ждёт меня в учительской, - тихо шепнул Мидория, проверяя телефон. Бакугоу промолчал, застёгивая рубашку. Стало совсем тихо. И холодно. Мидория молча вышел из класса, прикрыв за собой дверь. В классе остался один Кацуки. Он стоял напротив парты, на которой остался забытый Деку пиджак. Руки подняли вещь, уже потерявшую тепло хозяина. Каччан безэмоционально смотрел на пиджак в своих руках. А внутри него звенела пустота, к которой парень не привык. Секунда. И его глаза зажмурились от боли, которую он не понимал. Что-то вырвалось из его груди, образовав там зияющую дыру. Пальцы сжали пиджак ещё сильнее. Уткнувшись в серую ткань лицом, Бакугоу закусил нижнюю губу. Но как бы он ни старался, как бы ни силился понять и отпустить всё произошедшее, слёзы сами покатились по распаленным щекам, оставляя жгучие солёные следы.