"Day" / День

Сиэль не любил, когда ему снились сны. По большей части потому, что они всегда прерывались на самых интересных местах и просыпаться после их прихода было крайне тяжело. Это касалось хороших и добрых сновидений. Кошмары, разумеется, ему не нравились сами по себе. У Сиэля было немало страхов. Он боялся одиночества, темноты, насекомых, людей и других некоторых вещей. И когда ему снились кошмары, чаще всего главную роль в них играл один из вышеперечисленных страхов. В маленькой однокомнатной квартире было тихо, уютно и безопасно, но Сиэль этого не чувствовал. Он находился совсем в другом месте и не понимал, что все происходящее всего лишь ночная иллюзия его разума. На широкой, уходящей с обеих сторон в бесконечность улице не было ни души. За стеклянными витринами магазинов не было ни продавцов, ни покупателей. Машины стояли без движения, не работали светофоры, и создавалось впечатление, что город умер. Куда бы Сиэль не направился, все возвращалось к первоначальной картинке. Ему казалось, что он стоял на месте. Но, вдруг — вдалеке показалась знакомая фигура. Обрадовавшись, Сиэль попытался позвать человека, но не сумел произнести и звука. Попытка догнать тоже не привела к желаемым результатам: мужчина шел слишком быстро и не оборачивался. — Стой, — послышалось позади, и юноша остановился, смотря назад. Напротив него стоял человек с пышной растительностью на лице и маленькими глазами. Сиэль впервые его видел. — Теперь ты будешь жить со мной. Слова прозвучали ни как угроза, ни как принуждение — спокойно и по-доброму, но все равно от них по спине пробежал холодок, и ответить парень ничего не успел, как картинка сменилась, и он оказался в какой-то комнате. В ней было грязно и пыльно. Можно сказать, что ничего страшного не происходило, но от всего происходящего на глаза наворачивались слезы, и Сиэль, попятился, пока не ударился спиной о стенку. Сев на пол, он обхватил себя руками и, уткнувшись лицом в коленки, заплакал уже по-настоящему. Себастьян спал очень чутко. Сказалось напряженное детство, когда тебя в любой момент могли завернуть в одеяло и устроить «темную». Поэтому, когда до его ушей донеслись тихие всхлипы, он раскрыл глаза, повернулся и хмуро посмотрел на вздрагивающую спину Сиэля. Подвинувшись ближе, мужчина приподнялся на локте и заглянул на лицо парня, в слабом освещении уличного фонаря замечая мокрые дорожки слез. Устало вздохнув (не первый раз уже), он подсунул правую руку под голову Сиэля, а другой — крепко прижал юношу к себе; чмокнув его в щеку, Себастьян снова упал на подушки и закрыл глаза. Сиэль почувствовал, что атмосфера изменилась, и неуверенно приподнял голову, чтобы взглянуть, что произошло. Перед ним было широкое поле, а над головой — чистое голубое небо и солнце, которое приятно грело своими лучами. Мгновением позже парень понял, что обнимал его кто-то другой, а не он сам. Не пришлось даже смотреть, кто это был, чтобы узнать: эти руки Сиэль узнал бы из тысячи. Облегченно выдохнув, Фантомхайв быстро извернулся в теплых руках, поворачиваясь к их обладателю лицом. Себастьян с тихим мычанием стерпел больной тычок острым локтем в бок и успокаивающе погладил Сиэля по голове, чувствуя, как тот утыкается носом ему в шею.