Ближе

Хэ Тянь сидит за столом в ожидании ужина, расслабленно наблюдая за тем, как Шань профессионально шинкует овощи, затем высыпает все на сковородку, добавляет какие-то там специи, соусы, без разницы. Ему просто нравится смотреть, как Гуань Шань готовит. Ему просто нравится Гуань Шань. Отношения между ними стали менее напряженными в последнее время, можно сказать, они даже стали похожи на хороших друзей, которые часто проводят время вместе: гуляют, ходят в гости друг к другу, играют в баскетбол и занимаются уроками. Последнее Гуань Шань презирает с особой страстью, но Хэ Тянь вроде как обещал маме Мо, что позаботится об улучшении его оценок. Не то чтобы он подлизывался. Мо Гуань Шань по-прежнему часто огрызался, был недоволен чем-то и не прекращая хмурил брови. Просто сейчас Хэ Тянь не чувствует былой враждебности, что шквалом обрушивалась на него раньше. Мо Гуань Шань невероятно милый, так думает Хэ Тянь. Мило надувает губы, когда проигрывает в баскетбол, мило клюет носом, когда читает ненавистную книгу по истории, мило краснеет, когда Хэ Тянь говорит ему что-то, специально слишком близко наклоняясь к его уху. А еще Хэ Тянь думает, что Гуань Шань чертовски сексуальный. Когда выходит без футболки из душа, с мокрыми волосами и влажной грудью, когда спит, закинув одну руку за голову, когда неосознанно закусывает кончик карандаша в то время, как решает задачу. Кажется, Хэ Тянь сходит с ума. Он не замечает, как Гуань Шань ставит перед ним на стол тарелку, раздраженно щелкает пальцами у носа: — .. Тянь. Земля вызывает. Хэ Тянь выпадает из потока своих мыслей, мило улыбается: — Посмотрим телек, пока едим? — Без разницы. Они устраиваются на диване, Хэ Тянь включает телевизор, даже не переключает канал, потому что ему, в общем-то, без разницы, что показывают, он просто хочет сидеть ближе к Гуань Шаню. Крутят какой-то сериал про подростков. Перед ними классическая сцена с любовным треугольником в самом разгаре: плохой парень «альфа-самец», плаксивая нерешительная девушка, которую почему-то все вокруг считают красивой, и, наконец, посредственный хилый парень-добрячок. Они что-то активно выясняют, плохой парень пытается завязать драку с хорошим, а плакса в ужасе держит руки у рта. Гуань Шань безэмоционально смотрит в экран и говорит: — У меня сейчас будет рак мозга. Хэ Тянь закидывает голову, смеётся. — Ты знал, что сейчас все сходят с ума по этим ребятам? Раздраженно: — Меня они не интересуют. Хэ Тянь не удерживается, поворачивает голову, смотрит прямо в глаза, соблазняющим шёпотом: — А кто тебя интересует? В последнее время, перед тем, как что-то сказать, Хэ Тянь подвергает все будущие фразы строгой цензуре в своей голове. Разумеется, он постоянно флиртует с Шанем, играется с ним своими двусмысленными фразами, но не переходит в открытое наступление. Он всё ещё боится спугнуть, оттолкнуть от себя. Вот он, так близко, на расстоянии вытянутой руки, но пытаешься его схватить, и он выскальзывает из рук. И Хэ Тяню кажется, что он перегорает, что он больше не может держать себя в руках. Каждый раз хочется просто схватить его, повалить на пол, прижать к себе сильнее и целовать, целовать без остановки. И, кажется, сегодня тот самый день, когда Хэ Тяня распирает от навалившихся эмоций и размышлений. Гуань Шань так близко, и его так много, Хэ Тяню кажется, что он заполняет всю комнату, что он дышит им сейчас. Им до краёв овладело осознание того, как они соприкасаются коленками и плечами, того, что он чувствует через футболку тепло его тела, того, что его лицо такое красивое в полутьме при освещении телевизора.. Гуань Шань, судя по всему, предпочёл проигнорировать двусмысленный вопрос, переключил канал на спортивный и продолжает есть. Хэ Тянь притворяется, что смотрит телевизор, но меняет положение, садится вполоборота, чтобы устремить всё боковое зрение на Гуань Шаня. Похоже, спортивный канал намного интереснее, потому что, увлечённый каким-то шумным баскетбольным матчем, он неаккуратно подносит вилку ко рту, и небольшая капля овощного соуса начинает стекать по подбородку. Шань замечает это, недовольно мычит, подбирает каплю большим пальцем. Хэ Тянь уже не притворяется, что смотрит телевизор. Он смотрит, как палец Гуань Шаня исчезает между губами, видит показавшийся кончик языка, и это мгновение длится будто маленькую вечность в его голове. Терпение, самоконтроль и выдержка — это не то, о чём сейчас думает Хэ Тянь. Он, повернувшись всем корпусом, резко придвигается к Гуань Шаню, который дёргается, никак не ожидавший такого резкого порыва. Хэ Тянь, весь взвинченный и горячий, совсем близко, выдыхает: — Я хочу поцеловать тебя. Мо Гуань Шань паникует, к лицу приливает краска смущения, он ставит тарелку на стол. Не в состоянии придумать ничего, кроме постыдного бегства, произносит, опустив глаза в пол: — Я пойду домой. О нет. Нет, нет, нет. Уничтожающая волна раскаяния обрушивается на Хэ Тяня. Какой же он идиот, слабовольный придурок. Гуань Шань уже встал, обогнул диван, поспешно пересекая комнату. — Постой, постой. Хэ Тянь торопливо вскакивает с места, преграждает путь. Беспомощно вскидывает руки перед ним, боясь дотронуться. — Я не хотел.. Замешкался на момент, и внезапно Гуань Шань понимает, что ещё никогда не видел его таким растерянным, не способным подобрать правильные слова и взять ситуацию под контроль. — Не хотел.. Давить на тебя. Не уходи. Осторожно опускает одну руку Гуань Шаню на плечо, чтобы хоть как-то задержать его. Гуань Шаню вдруг тепло как никогда. Внезапно возникает это болезненное колющее чувство в груди от осознания, что, по ходу, он тоже глупый влюбленный подросток. Просто он устал убегать, устал бояться своих очевидных чувств. И хочется подойти ближе, сократить расстояние между ними, и стереть это незнакомое глупое выражение с лица Хэ Тяня. Потому что он ведь грёбаный Хэ Тянь, он не должен быть таким. Всегда лучший во всем, он будто непревосходимая сила, которая подчиняет всё на своём пути. Но вот он стоит перед ним, на лице лёгкая неуверенная улыбка, в глазах бесконечная грусть, и, кажется, если Мо Гуань Шань сейчас сделает шаг в сторону и обойдёт его, он потерпит самое сокрушительное поражение в своей жизни. Разве не этого хотел Гуань Шань? Найти способ отомстить за унижения, заставить его страдать? Кажется, это было когда-то давно, возможно, это даже было не с ними. Сейчас они всего лишь двое нелепых подростков, по уши погрязшие в этом болоте мучительной привязанности. Мо Гуань Шань чувствует, как сердце трепещет, как его щёки теплеют, когда наконец-то решает сделать шаг навстречу. А потом ещё один. Поднимает взгляд и чуть ли не срывается на смех при виде ошалевшего выражения лица Хэ Тяня, который явно не в курсе всего вороха мыслей, пролетевших за секунду в голове Шаня. На самом деле, ему самому не до смеха. Он говорит еле слышно, разрывая тишину. — Делай, что хотел. Хэ Тянь тормозит, мозг не может обработать столь простую фразу. Не так он это себе представлял. Не думал, что когда услышит долгожданное согласие будет стоять, как несмышлёныш, и пялиться в ответ. Но он хочет знать на сто процентов, хочет быть уверен, что эта фраза означает именно то, что он хочет, что бы она означала. Поэтому, так же тихо, еле разлепляя губы, спрашивает: — А что я хотел? Ситуация, должно быть, выглядит просто абсурдно со стороны: двое парней стоят в пустой огромной квартире, почти прижавшись друг к другу, о чём-то перешёптываясь. Руки опущены вниз, только рука одного безвольно лежит на плече другого. Их голоса наверняка не было бы слышно человеку, стоящему даже в метре от них. Мо Гуань Шань, будто очнувшись ото сна, в своём стиле, но спокойным, спокойным тоном произносит: — Ты что, тупой? Вопрос прошёлся по комнате тихим эхом и, кажется, Хэ Тянь тоже очнулся. Он сделал последний шаг навстречу, прижимаясь к Гуань Шаню вплотную. Его рука соскользнула с плеча за спину Шаня, ладонь сжала затылок. Хэ Тянь медленно приблизил лицо к лицу другого парня. Ближе, к этим медовым глазам, ближе, к этим светлым подрагивающим ресницам, к этим тонким губам. Ближе к этому прекрасному лицу. Гуань Шань шумно выдыхает и прикрывает глаза, и Хэ Тяню кажется, что это самое красивое и возбуждающее, что он видел в своей жизни. Наконец, он сминает эти губы в поцелуе, Гуань Шань приоткрывает рот, впуская чужой язык внутрь. Они не торопясь исследуют друг друга, Хэ Тянь успокаивающе поглаживает затылок Гуань Шаня большим пальцем, их другие руки все также висят вдоль их тел, они лишь крепко-крепко прижимаются друг к другу. Неизвестно, сколько они так стоят, поглощённые своим поцелуем. Оба чувствуют, как губы начинают гореть, рука на затылке Шаня взмокла, и они нехотя разрывают свой поцелуй, свой первый настоящий поцелуй, первый из миллиона совместных драгоценных моментов, которые только для них. Оба дышат глубоко, смотрят друг другу в глаза и понимают, что это точка невозврата, они теперь застряли вместе в этом своём болоте, их тянет на дно, и они тихо, без сопротивления туда опускаются. В общем-то, это совсем не важно. В общем-то, не то чтобы хотелось как-то по-другому. Лицо Хэ Тяня внезапно озаряется улыбкой, и он уже двумя руками крепко обнимает Мо Гуань Шаня, прижимает к себе, водит руками по спине, касается тёплыми губами шеи. Прижимается своим горячим лбом к его лбу, спрашивает, с надеждой в голосе, с надеждой не на «сейчас», а «навсегда», с надеждой на будущее, которое внезапно озарилось ярким светом, будущее, в котором он не будет просыпаться с тупой болью в груди, с мыслями о бесполезности и незначительности мира вокруг, будущее, где он не будет чувствовать себя так, словно он совсем один, один в бесконечных школьных коридорах, один на улицах города, один в огромной квартире. Спрашивает: — Остаёшься? Мо Гуань Шань смотрит ему в глаза, смотрит прямо в душу, пропуская через себя все его чувства, вложенные в этот короткий вопрос, в этот звук, передавший его собственное состояние, все его переживания и боль. Проводит раскрытой ладонью по его волосам, ухватываясь за затылок, повторяя предыдущий жест Хэ Тяня. Отвечает, не способный вложить все свои эмоции в другие слова. — Точно тупой.