Сны

Игорь просыпается ночью, вздрогнув во сне, резко садится, сердце его колотится так, как будто бы он только что бежал. Игорь тянется трясущейся рукой ко лбу, утирает с него пот. Прерванный сон совсем свеж, ещё не успел выветриться. Игорь спускает ноги на пол, откидывает одеяло с колен. А ему ведь и впрямь снилось, что он куда-то бежит на всех порах. Убегает от кого-то? Нет, наоборот… Догоняет, пытается догнать. Распахнуть одни двери, другие, третьи. Один крутой поворот за другим, путаные коридоры, погасшие лампы, горящие лампы, нырнуть в свет, потом в тьму, и так снова и снова. Очередной коридор прыгает перед глазами, а потом вдруг непроницаемая темнота, скрип кровати, фонарь в окне, одеяло на коленях… Кошмары, снова кошмары, сменившие блаженное отсутствие сновидений. Игорь встаёт с кровати, бредёт на кухню. Он не включает свет, в темноте лакающий воду Мухтар подходит к хозяину, вьётся около ног, пока Игорь нашаривает стакан, осторожно наливает себе воды, пьёт крупными глотками. Мухтар сидит у ног, ласковый, добрый пёс, Игорь смотрит в кухонное окно, за ним лишь синева ночи и звуки редко проезжающих машин. Дом крепко спит, сегодня соседей не слышно. Игорь бредёт обратно к кровати. Всё без света, свет ничем не в силах помочь, особенно искусственный, электрический. Если бессилен свет дня, то о скромных лампочках и говорить нечего. Игорь укладывается обратно, лежит на спине. Лицом к лицу с потолком, молчаливым и белым. Если бы на нём появился совет-ответ, как избавиться от кошмаров, или как снова научиться видеть то, что сейчас ну никак не разглядеть, а лучше и то, и другое. Мухтар тоже укладывается возле кровати Игоря. Спусти руку, достанешь до Мухтара, потреплешь по мягкой шерсти. Обычно он рядом, так что проснувшись можно положить ему руку на голову, погладить, почувствовать, как пёс успокаивающе лизнёт ладонь. В этот раз отлучился, и именно в тот момент, когда хозяин проснулся. Ничего, не страшно, бывает, было вот в этот раз. Игорь не всегда просыпается посреди ночи. Часто он просыпается утром, когда рассвет уже проник в комнату. Иногда посреди ночи встречается с сумраком квартиры, как в этот раз. Не всегда вскакивает, иногда просто распахивает глаза, да так и лежит в оцепенении. Иногда Игорю кажется, что он просыпается от телефонного звонка. Именно что кажется, потому что звонить будет только Дима, но не ночью ведь. В такие моменты Игорь приподнимается на локте, ночная квартира глядит на него в ответ. Еле слышный отголосок телефонного звонка, которого не было, всё ещё живёт где-то в подсознании. Бывает, что Игорю снится, как он набирает номер, звонит, но никто не берёт трубку ни в первый раз, ни во второй, ни двадцать третий. Иногда ему снится, что на том конце провода автоответчик. Бесстрастный записанный голос, звуковой сигнал, которого Игорь не дожидается, бросая трубку, звонит снова. Ему же так нужно, вот позарез надо дозвониться, услышать там живого и нужного человека, но есть бескровный женский голос и только, раз за разом бьющий его наотмашь. Иной раз Игорь весь сон не может ответить, когда звонят ему. Он не успевает до телефона, и говорить алло, сдёрнув трубку с рычага, некому. Он не успевает, не дотягивается. А когда ему наконец удаётся успеть, вместо голоса лишь гудки, потому что трубку бросил так и не раскрывший себя звонящий. В очередном сне Игорю снятся окровавленные стены, покрытые сажей оконные рамы без стёкол. Ему снятся заброшенные здания, раздолбанные телефонные автоматы, мебель с вывороченными ящиками. Игорь ворочается, хмурится во сне. Чем дальше комнаты, тем больше крови и больше разрушений. Стены в трещинах, стены в старых пыльных картинах, в ободранных плакатах, фотографии в рамках, которые должны быть спрятаны под стеклом, но стекло разбито. Пустые дверные проёмы, бесконечные комнаты и безмолвие, абсолютное безмолвие. Тишина оглушает сильнее любого взрыва, взрыва, после которого дома заброшены, комнаты в домах в кровавых пятнах и в саже. Все сны беспокойные и тревожные, периодически мутные и тяжёлые. Но однажды Игорю снятся крыши. Множество крыш, острый шпиль, облака в ночном небе, перечерчивающие его провода, чёткие и тёмные силуэты антенн. Город внизу шумит и живёт, любит и дружит, скучает, плачет навзрыд, зовёт с собой и посылает к чёртовой матери. Город звучит так, как ему положено, как и должно быть. Нет неестественной тишины, есть разговоры, не только счастливые, но и непростые, и неприятные, но такие необходимые. И на короткий миг, миг над жизнью, над крышами города, совсем как наяву чьи-то волосы на плече, и это финиш. Игорь просыпается ночью, у него не колотится сердце, нет прерывистого дыхания. Он не садится, не откидывает одеяло и не встаёт. Он не смотрит в окно, за которым горит фонарь в синеве, не смотрит на потолок. Верный Мухтар здесь, рядом, тыкается в ладонь носом. Игорь лежит, и нет нужды открывать глаза, вставать, пить воду. Игорь лежит, зная, что скоро уснёт снова, и проспит до утра. Игорь укладывается поудобнее, ложится на бок. За окном слышно, как проезжают редкие машины. У соседей звонит телефон.