Chocolate chicken fingers.

Если расцарапывать кожу другого человека, наслаждение то же, а боли нет. Это я выучил довольно давно. Если причинять боль другим, то всё так же срываются эмоции, а остального нет. Люди не любят боль. Это я тоже выучил давно. И очень давно использую против них же. Но люди слишком зависимы от боли, чтобы уходить от неё, отказываясь. Люди не могут без боли, и, наверное, именно поэтому они так часто влюбляются. Маленькие девочки любят сладкое. Девочки постарше любят острое. А те, кому плевать, любят куриные крылышки в шоколаде. — Ты читала Охоту на Снарка? — она смотрит на меня без испуга, лишь каштановые волосы колышутся на ветру. Она кивает и я протягиваю ей шоколадную конфетку. — А о скарабеях знаешь? Прижимая её к стене, я не понимаю, как легко и как далеко это зашло. Она не вырывается, отвечая на мои порывистые поцелуи и срывая с себя шарф, вязаный свитер и гниющие браслеты. Она срывала с себя себя, и я лишь наблюдал, как постепенно кожа обнажалась, и я покрывал поцелуями каждый её сантиметр. Каждый палец с крупными мозолями, каждый белесый шрам на тонкой коже, каждую вену, пульсирующие виски, жилку на шее. Она не стонет и не царапает меня, а зарывается пальцами в мои волосы и быстро по ним скользит, ощущая тонкий обруч, убирающий длинные пряди назад. В нём нет камеры наблюдения, но есть камень, и я иногда представлял, что на самом деле мне просто нужно наблюдать за людьми вокруг меня. Её затылок глухо ударяется о стену и я зажимаю её рот то ли ладонью, то ли своей же рукой. Её стоны чувствуются приятной вибрацией, когда я прокусываю её кожу, когда она пытается вырваться и я прижимаю её руки к своей шее, чтобы она могла отомстить, если захочет. Она не трогает меня, когда нож касается её вен, но когда он пускает ей кровь, она неловко дёргается. — Ты смешная. Хочешь есть? — и мы едим куриные крылышки в шоколаде, и у нас всё хорошо, и мы никогда никому не причиним зла, кроме друг друга. Она держит меня за руку, а я глажу её по голове. Разбитые очки лежат на полу, а неподалёку поблёскивает матовым оттенком обруч. Мы одни и нас нет в этом мире.