сказка о Цирюльнике и Колдунье

Это абсурд, вранье: череп, скелет, коса. «Смерть придет, у нее будут твои глаза». - И. Бродский.

В одной далекой деревне жил цирюльник. Жил он в бедности, без семьи и друзей. Одинокий покойник, мертвяк. Не было у него ни мечты, ни стремления вверх. Живым он себя чувствовал только в праздники, потому что лишь в праздники о нем вспоминали. Цирюльник был труслив, но однажды он набрался смелости и пошел служить Колдунье. Колдунье было сотни лет. Её плевками проклинали мужчины, женщины, старухи и старики, называя отродьем, тварью ничуть не божьей. Точили ножи, серебряные штыки, грезя на кровавом мече отсечённую её голову. Цирюльника она приняла в свои единственные слуги. Ей больше не придётся смотреть, как волки разрывают плоть мёртвых людей. Он называл ее своей Королевой, хотя не было в ней ни капли королевского. Колдунья - жестокое, безжалостное зло в теле юной девятнадцатилетней девицы. В ней не было ни капли человеческого. Она убивала ради забавы, смеха. Она крушила чужие дома и жизни, как имбирные домики на Рождество. Её владением было огромное ледяное озеро. Цирюльник каждый день приходил на лёд, слушал кроткие указы, стирал с белоснежной кожи рук кровь деревенских людей. Глубокими ночами он молча скармливал трупы людей волкам. Выбор у него был - всегда. В любую минуту он мог уйти от Королевы или ударить ее мечом прямо в сердце. Ничего бы она ему не сказала, не стала бы его удерживать, молить о пощаде. Но Цирюльник служил ей долгие годы, потому что обрел смысл жить. Да и не цирюльник он больше - слуга. До старости прослужил он своей Королеве, найдя в холодных руках и в безжизненном взгляде спасение. Но однажды, морозным солнечным утром, Колдунья утопила в ледяных водах десяток детей, игравших на катке. Отцы и матери взбунтовались. Целым народом поднялись они с точёным оружием, чтобы убить тварь. Долго искали они Колдунью в лесах, горах и степях и наконец нашли. Домой вернулась лишь жалкая горстка израненных, но счастливых людей: убили. Колдунью убили, а слуга не пошёл спасать свою Королеву, не пошёл отдавать за нее жизнь! Он был уверен, что не убьют простые люди могущественные чары чистого холода, не по силам им. Но Колдунья убита, а деревенские устроили большой праздник и зажили счастливо. И лишь старый слуга приходил каждый день на ледяное озеро. Снова потерял он смысл жить и перестал подстригать бороду, которую так презирала его Королева. Но однажды, морозным солнечным вечером, по деревне прошлась молва о том, что Колдунья вернулась. Кинулся старик к ледяному озеру Не из-за признания и радости, а из-за дикого страха. Трус. Жалкое насекомое, муха Не заслужившая прощения самой Королевы. Но Королева стояла на озере, на том же месте. Тусклое, закатное солнце освещало её белоснежное платье и белые волосы. Вмиг стал он снова слугой. На секунду он вновь её верный слуга, потому что на следующей она вырвет ему горло. Старый дурак побежал в объятья собственной смерти. Одежды, тело и даже глаза у нее белые-белые. И только он знал, что долго всматриваясь, в радужке можно увидеть рыжий. Слуга закрыл глаза, ожидая свою погибель, а Королева его обняла. Так сильно, что он подумал, что уже умер. Так доверчиво, что он ее почти возненавидел. Колдунья не постарела ни на день. Идеальная, вся белоснежно-идеальная. И смотрит на него с такой откровенностью, такими огромными глазами, что слуга не понимает - за что его так? Чем заслужил он прощения? Трусов - не обнимают. Предателей - не обнимают. Кусок мяса, который можно купить на местном рынке - не обнимают. Она смотрит на него, и он забывает, что жмётся к нему само зло. Забывает, на что способны безбожницы. Королева - не девственна, как и её сердце и помыслы. Твари - не девственны. Но когда она устало расцепляет руки, старик не позволяет ей уйти и обнимает её до хруста костей в хрупких плечах. Глупец. Никакой слуга не посмеет и взгляда на неё поднять, а он держит её в своих объятиях с такой силой, что она не может вдохнуть. Исчез страх. Всё свое одиночество, все несказанные слова и горечь они показали, просто обнявшись. …В далёких краях волки помирают от голода.