Хисока
Сегодня мне снился сон. Удивительно, но это не был кошмар. Несметное множество полевых цветов — голубых, синих и фиолетовых, безграничным ковром простирающихся во все стороны, куда ни глянь. Утопающие в лучах весеннего солнца, они выглядели как сказочная декорация. И было чувство, что я знаю это место, что уже когда-то был здесь, знаю каждый листочек, каждую травинку, каждый цветок. Будто нет роднее места на земле, будто это и есть мой настоящий дом. «Хочу, чтобы он его увидел», — эхом отдается в голове, и я просыпаюсь.Цузуки
Седьмой месяц седьмого дня, праздник Танабата, звездный фестиваль. У этого замечательного дня много названий, но смысл остается одним. Это один из красивейших дней в году, когда Мир живых преображается прямо на глазах. На ветвях бамбука, рассаженного вдоль рек и каналов, появляются разноцветные танзаку, на которых аккуратными иероглифами выведены самые заветные желания людей. Атмосфера праздника сравнима разве что с Новым годом на Западе. Люди ждут его с дивным трепетом, предвкушая чудо. Эта сказочная атмосфера везде и всюду. Запах и аромат волшебства разносится на огромное расстояние. Все дело в силе любви… Как я ни упрашивал Тацуми отпустить нас пораньше — секретарь был непреклонен. А я так хотел успеть показать Хисоке ослепительные фейерверки, которые в этот день всегда особенные. Я даже танзаку подготовил… «Стоп! Я что-то забыл. Хисока!!!» — взгляд останавливается на напарнике, который явно собирается улизнуть в конце рабочего дня домой. — Хисока! А ты знаешь, какой сегодня день? — Пятница, — равнодушно и с некой опаской глядит на меня Куросаки. — Ками-сама, Хисока, ты совсем заработался. Сегодня Танабата — праздник, который любят все — и взрослые, и дети. В Чиджоу проходит фестиваль, — на лице засияла счастливая улыбка. — Я хочу… — Ни за что! — Куросаки перебивает меня, не давая договорить. — Я не люблю праздники, — он складывает руки на груди. — Хи-со-ка! — появившиеся было щенячьи ушки враз опускаются, показывая, что их обладатель вконец расстроен. — Вот скажи, когда ты в последний раз был на фестивале? Когда в последний раз катался на аттракционах и веселился? Когда ты любовался красочными фейерверками? Он отвел глаза. «Конечно же, ты никогда не ходил на фестивали, не веселился, как другие дети, — подхожу ближе к эмпату. — Тебя лишили нормальной жизни и счастливого детства. Но я так хочу, чтобы ты научился радоваться тому, что тебя окружает. Чтобы хотя бы сегодня ты улыбнулся мне». — Хочу подарить тебе этот праздник, — на губах появляется беззаботная улыбка. И, дождавшись кивка, беру его за руку. — Я буду рядом. Не бойся ничего, — с этими словами перемещаю нас в место, в котором я сам был едва ли не однажды, еще будучи подростком.* * *
Мы оказываемся на небольшом холме, с которого открывается прекрасный вид на окрестности. Узкие улочки, украшенные разноцветными бумажными фонариками, отовсюду звучит музыка, люди, одетые в национальные костюмы — веселые и беззаботные. А в воздухе витает аромат праздника и веселья. — Ну что, Хисока, пойдем? — я не выпускаю его ладошку из своей руки, и мы отправляется вдоль одной из улочек, по обе стороны которой стоят палатки со сладостями, всевозможными поделками и милыми безделушками. Глаза разбегаются от такого разнообразия. Все хочется потрогать и все хочется купить. Напарник как-то странно ежится. «Ками-сама, какой же я дурак! Совсем забыл о его эмпатии». — Я хочу сделать тебе подарок, — крепче сжимаю его руку. — Мне? — во взгляде изумрудных глаз читается смущение и удивление. Я подхожу к палатке с сувенирами и покупаю один из множества. Он представляет собой композицию из двух статуэток — длинноволосой девушки-ткачихи и парня-пастуха. — Это тебе, Хисока, — передаю эмпату подарок, а на лице появляется самая теплая улыбка, на которую я только способен. — Теперь нам нужно найти место, с которого будет виден фейерверк, — ищу взглядом, где заканчивается людная улица. — Пойдем, там был спуск к реке, — мы сворачиваем с дороги. — Хисока, а ты знаешь легенду, связанную с этим праздником? — спрашиваю напарника, когда мы выходим на мало освещенную дорогу, ведущую к водоему. — Нет, — смущенно. — Тогда я расскажу тебе, — приобнимаю мальчика за плечи и пропускаю вперед нас влюбленную пару. — Принцесса Орихиме — дочь небесного царя Тенко — не поднимая головы, с раннего утра и до позднего вечера проводила время за работой. Орихиме ткала одежду для своего отца. Суровый Тенко не признавал никаких других нарядов, кроме тех, которые выходили из-под ее рук. А поскольку менял облачения он довольно часто, то забот принцессе хватало с избытком. Тенко сам решил заняться устройством дочкиного счастья. Он организовал ей знакомство с юношей, жившим на противоположном берегу Небесной реки. Звали парня Хикобоси, он пас стада коров. Это была любовь с первого взгляда, — я улыбаюсь своим мыслям и продолжаю, — молодые люди очень скоро стали мужем и женой. Наслаждаясь друг другом, они совершенно позабыли о прежних занятиях. Хикобоси забросил своих коров, а Орихиме больше не возвращалась к ткацкому станку. Тенко негодовал: на такое развитие событий он совершенно не рассчитывал. Царский гардероб должен регулярно пополняться обновками! И небесный повелитель разлучил влюбленную пару. Орихиме и Хикобоси вновь оказались по разные стороны Небесной реки, им теперь запрещено было встречаться. Принцесса целыми днями плакала и умоляла отца, чтобы он позволил ей увидеться с любимым. Наконец, Тенко сжалился над Орихиме и разрешил ей свидания с мужем, но лишь один раз в году, — я перевожу дыхание, — в седьмой день седьмого месяца, сегодняшний день. — Довольно странная легенда, — задумчиво. — Впрочем, как и все любовные истории. — Может быть, — пожимаю плечами. — Но благодаря ней у японцев появился свой праздник влюбленных — день, который все хотят провести со своими возлюбленными, — мы дошли до реки, прибрежные деревья которой сплошь были увешаны танзаку. Вокруг не было ни души. Я аккуратно достал из внутреннего кармана ярко-зеленый листик бумаги, исписанный с двух сторон. — Обычно на них люди пишут свои заветные желания, веря в то, что боги обязательно исполнят их, — пояснил я, прикрепляя листочек к бамбуковой ветке. — И ты в это веришь? — легкая усмешка. — Верю, — короткий ответ. «Ведь я всем сердцем хочу, чтобы мое желание исполнилось». — Хисока, — подхожу вплотную к напарнику. — Свое желание я написал, но у меня осталось еще одна танзаку, — протягиваю ему. — Может быть, ты… — с каждым словом уверенности в моем голосе становится все меньше. — Не знаю… — тихо. Он колеблется, но все же забирает у меня листок. Затаив дыхание наблюдаю, как мой малыш выводит иероглифы на ярко-желтом листке бумаги. — Не подглядывай! — смущенно. — Я даже не думал об этом, — краснею. — А теперь прикрепи листок на бамбуковую ветку и подумай о нем про себя. — Вот, — он немного неуклюже прикрепляет листок. «Больше всего на свете я хочу, чтобы мой малыш был счастлив. Чтобы вспомнил о том, что умеет улыбаться и веселиться, чтобы… чтобы любил… и любили его. Это мое самое заветное желание, Ками-сама. И за его исполнение я готов отдать все, что угодно», — мысленно проговариваю про себя все то, о чем написал на листке, все то, чего на самом деле желает мое сердце. По видимому, я слишком с этим увлекаюсь и не сразу осознаю, что Хисока мне что-то сказал. — А что дальше? — чуть растерянно. — Ждать, когда оно исполнится, — неуверенно улыбаюсь и беру его за руку. Над нашими головами гремит взрыв, и берег реки на секунду озаряет яркой вспышкой. Затем еще одной, и еще. Калейдоскоп фейерверков разрезает ночное небо, освещая все вокруг. Сам не замечаю, как прижимаю к себе Хисоку.Хисока
В парке вокруг нас было много детей. Они шли, крепко держа за руки своих родителей, счастливые и довольные. И тут нашему взору предстал луна-парк. Я замер и неуверенно посмотрел на напарника. Ведь я никогда раньше не бывал в подобных местах и совершенно не знал, как себя вести. — Давай попробуем вместе, — Цузуки улыбнулся и потянул меня к кассе. Он сказал, что поскольку сейчас вечер, то действует скидка — платишь тысячу йенн и катаешься на всем, чем хочешь, до закрытия. — Два билета, пожалуйста, — он лучезарно улыбнулся кассирше. — Вот, держите, приятного времяпрепровождения, — прощебетала она в ответ. — Хисока, хочешь яблоко в карамели? — Асато подбежал к одной из палаток. Я лишь растеряно посмотрел на него. — А что это? –мысленно улыбнулся, глядя на его беззаботное и счастливое лицо. — Очень вкусная вещь, — через мгновение он уже вернулся с красным сочным яблоком на палочке, пропитанным карамелью. Улыбка на лице напарника стала еще шире. Я осторожно откусил кусочек. — Вкусно, — улыбнулся. — А теперь ты, — протянул ему лакомство.* * *
Мой взгляд падает на огромное колесо, медленно вращающееся. Оно находилось недалеко от нас. Фонарики, освещающие кабинки, превращали их в маленьких светлячков на темном фоне вечернего неба. Оно притягивало мой взгляд, что не смогло остаться незамеченным для Цузуки. — Хочешь? — он внимательно смотрит, тепло улыбаясь. — Если можно, — нерешительно и немного смущенно. — Отличный выбор, правда, я немного боюсь высоты, но с тобой не страшно, — напарник крепче сжимает мою руку. А через несколько минут я уже могу наблюдать, как земля медленно отдаляется. Это непередаваемые ощущения. Кабинка мерно раскачивается из стороны в сторону, и я приникаю к окну. — Сверху открывается такой вид, — перевожу на Асато сияющий взгляд. — Да, красиво. Все такое маленькое, — он как-то странно на меня смотрит. Мы поднялись почти на самый верх. Кабинку немного качнуло. — Знаешь, когда мир, простирающийся под твоими ногами, кажется таким маленьким, начинаешь понимать, что и ты, как часть его, лишь маленькая песчинка в пустыне, — прозвучал едва слышный шепот. Я все еще не мог оторваться от окна. — Маленькая песчинка? — Цузуки пересел ближе ко мне. — Я большая песчинка в этом мире, а ты еще большая, и самая главная во всем мире — в моем мире, — он бережно обнял меня за плечи и посмотрел в окно. — Помни об этом, Хисока. Я перевел на него удивленный взгляд. — Цу-зу-ки… — отчего-то внутри стало так тепло и уютно. Вдруг свет начал мигать, а вскоре и вовсе погас. Колесо остановилось как раз, когда наша кабинка начала спуск. Ее немного тряхнуло, и я инстинктивно прижался к Цузуки. — Хочу, чтобы этот миг длился как можно дольше, — раздался тихий шепот. — Хисока, — он легонько коснулся губами моих губ. В этот момент в небе вспыхнули залпы разноцветных огней — очередной салют. Я заворожено наблюдал за ними, крепко сжимая руку напарника. — Будто красивый сон: ты и я на высоте птичьего полета. Весь мир у наших ног и мы его хозяева… — я серьезно посмотрел в его прекрасные фиалковые глаза. «Сейчас ничего вокруг не существует. Только мы и ощущение счастья. Оно взрывается красочными разноцветными огнями, заполняя собой все пространство вокруг нас». — Я люблю тебя, Хисока, — короткий поцелуй в уголок губ. Я замер в его объятьях, боясь даже дышать, чтобы не спугнуть это мгновение — на столько прекрасное и неуловимое, как редкая бабочка. Кабинка начала опускаться, а мы, сидя в обнимку, любовались городом с высоты птичьего полета. Перед глазами снова всплыла картинка из сна. Знакомые чувства охватили меня, и я понял, что важно не то, где ты находишься, а с кем. Моя семья, мой дом и мое место было рядом с Асато и я готов разделить свою вечность с ним. — Я тоже люблю тебя…