Часть 1
17 сентября 2017 г. в 11:36
Примечания:
Идея была одна, а в результате, как всегда, совсем другое.
Речь пойдет о сверхъестественных существах, их жизни, проблемах и прочей ерунде по сравнению с войнами и смертями по всему континенту.
Королевство светлых эльфов во все времена года было прекрасно, строения будто сотканы из призрачной дымки, винтажные, легкие даже на вид, светлых тонов. Здесь своего рода рай для земных созданий, здесь весной все цветет, поют птицы, проходят диковинные зверьки, на которых охотятся хищники. Жизнь идет своим чередом, не нарушая естественный порядок вещей.
А теперь опустим красоты природы и поговорим о дворцовых распрях, что в каждом королевстве не редки, а даже обязательны.
На континенте было расположено еще несколько королевств такого рода, империй. Войны не прекращались, кровь лилась рекой, так было до того, как демонов заперли на окраине земель, где раньше была огненная пустыня и вулканы, через которые и пришли в этот мир так называемые выходцы из Ада.
По легендам, чистокровные демоны никогда не теряли связь с праотцами, по слухам, сам Люцифер сейчас сидит в Черном дворце и правит Королевством демонов, буквально науськивая своих жестоких и беспощадных воинов на другие расы.
Жизнь наследников престола всегда была не безопасна, каждый раз какой-нибудь сумасшедший из обостренного чувства справедливости мог запросто подстеречь, проследить, узнать секреты и всему настанет конец. Принцев с детства обучали этикету, искусству ведения войны, управления государством, поддержанию светской беседы на все темы, танцам и прочим глупостям, которые вроде должны чем-то помочь в дальнейшем.
Сложными были не только первые свершения маленьких наследников, но и совершеннолетие, а непосредственно выбор мужа и свадьба, многочисленные договоры и тому подобное. Не многие дети королей вступали в брак по любви или по обоюдному согласию. Такие случаи крайне редки, ибо чаще всего заключаются договора, пакты, переписываются древние свитки и составляются соглашения. Эдакие партнерские отношения. В некоторых империях и королевствах в законы входило обязательное содержание гарема и нескольких мужей: причем полноправным соправителем мог быть, только один, а все остальные были всего лишь на пару ступеней выше обычных наложников.
Светлые эльфы, вампиры и даже оборотни не поддерживали подобных многоженств, были вечность с теми единственными, которых выбрали сами, или навязало им общество. А вот демоны, дроу и наги были очень даже против одного партнера на всю жизнь. Слишком уж долго они существуют в этом мире, не стоит зацикливаться на одном, а разнообразие наоборот разукрасит века их вечности.
Стоит взглянуть на бесконечные леса Королевства светлых эльфов. Они воистину прекрасны, зачарованы, в любое время года, в них древний народ укрывается от репрессий, эффективно атакует с помощью луков и стрел.
Среди зеленой травы, пышного цветения деревьев и цветов по едва заметным тропинкам прогуливался высокий стройный юноша. Его белые волосы спадали одной сплошной волной до пояса, заостренные кончики ушей, острые, точеные черты лица, бледная кожа, ясные голубые глаза так выгодно обрамлялись светлыми ресницами, а розовые губы цвета спелой малины были слегка выгнуты в мечтательной улыбке. Бледная кожа без единого шрама, тонкая талия. Кожаный костюм эльфийской работы сидел на его фигуре безупречно, обтягивал тело просто идеально. Парень проходит мимо цветения груш, проводит по веткам длинными пальцами, касается нежно, будто боится сломать. У всего в этом лесу есть душа, земля дышит, листья при малейших порывах ветра шепчут что-то себе или своим гостям: иногда этот шепот бывает тревожным, а иногда умиротворяющим.
Этот красавец был отнюдь не простым обозревателем королевского леса Ариас, он член королевской семьи, принц и наследник трона королевства светлых эльфов. К ним уже много раз приезжали разные делегации из других государств, вампиры предлагали брак с их принцем, но эльфенок с ним давно дружил и переписывался, знал о его предпочтениях и отверг это предложение со стороны его отца, еще были оборотни, даже наги, но наглее всех были дроу.
Темные эльфы были в вопросе брака и объединения территорий настойчивее всех. Даже родители светлого были вполне себе так не против, они давно уже хотели узаконить свой мир с темными и даже сам парень был не против, вот только все равно что-то не пускало. Он был просто уверен, что его судьба вообще не в этом показушном браке.
Тем более, что в империи дроу жесткие законы, есть пунктик про обязательный гарем мужа и тому подобное, другие расы не особо жаловались в их империи, поэтому приходилось не сладко даже простым жителям, что уж говорить о том, чтобы войти в королевскую семью.
Дэрагорн Ариас — принц Королевства эльфов, наследник престола и уже зрелый мужчина, что вполне может вступать в политические браки и руководить государством.
Он достает из своей дорожной такой же кожаной маленькой сумки через плечо черную атласную ленту, завязывает ею свои белые волосы в легкий хвост и направляется дальше вглубь зачарованного леса. Вообще-то никто из других рас не мог проникнуть сюда без ведома королевской семьи. В древнем лесу есть свои секреты, свои стражи, именно они охраняют представителей светлых эльфов, не дают пробиться любому чужаку на их земли.
Дэрагорн проходит дальше вглубь леса, ветер усиливается с каждым шагом, шепот многих деревьев перерастает из умиротворенного в совсем тревожный, предостерегает и велит тут же уйти всему живому. Вот только юный принц совсем не слушает. Ветер растрёпывает его белокурые волосы, уносит легкую усталость после очередного «буйного» семейного обеда.
Эльф присаживается рядом с пышно-цветущими махровыми гвоздиками цвета малины, вдыхает их изысканный тонкий аромат, улыбается им мягко, так по-летнему солнечно. Он замечает, что сирень скоро расцветет своим пышным цветом, весь лес наполнится до невозможности сладким вязким ароматом.
Ничего не предвещало беды. Эльф неспешно подходит к высокому раскидистому дубу, немного склоняет голову, прикладывает руку к его коре, касается легко, будто гладит, на ощупь ощущает шероховатость так называемой «кожи» дерева.
Сразу же от банального прикосновения тело наполняется необъяснимой силой, энергия растет и все переживания отходят на второй план, все становится так не важно.
Красота природы непорочна, этот эльфенок в какой-то степени похож на самый изысканно красивый цветок, его воля нерушима, подобно этому дубу, а душа нежная, словно лепесток, редкой среди своих родных сестер, синей розы.
— Мило, мило, малышка. — Грубый голос доносится до острого слуха эльфа откуда-то сверху, он поднимает голову и в непонятках оглядывается. — Меня тошнит от этой свежести.
Дэрри поднимает свои кристально чистые глубокие синие глаза наверх, пытается разглядеть хоть что-то среди ветвей, но терпит при этом сокрушительное поражение. Здесь не поможет ему даже прославленное эльфийское острое зрение, предназначенное в целом для меткой стрельбы из лука. К слову, абсолютно все эльфы с самого детства обучались стрельбе, в случае войны были пригодны к службе все: от дворников и торговцев до королевской династии.
— К-кто ты…? — В душе на подсознательном уровне зарождалось черное чувство тревоги, что отражалось покалыванием в кончиках пальцев и холодными лапами страха, пробирающегося по спине. Желание сбежать далеко усиливалось с каждым мгновением.
Противный громкий грубый смех, подобно молнии, разрезает реальность, рушит всю красоту природы и резкими импульсами отдается в заостренных ушках. Слышится звук, как от удара о древесину, толчок, сильный порыв ветра, что срывает легко закрепленную черную атласную ленту на белоснежных волосах эльфа, так же чувствительный нюх неприятно режет резкий сильный запах серы. Среди этой лесной свежести подобная вонь очень пагубно отражается на всем.
Вот теперь, кажется, маленький эльфенок понимает, кто перед ним. Хотя он все еще надеется, что это все миф и перед ним просто очень вонючий лесной дух.
Но стоит взглянуть наверх, скверна коснулась своими проклятыми лапищами священного древа этих земель. Оно стремительно чернеет, рассыпается на глазах, превращается из могучего щита в горстку праха.
Перед эльфом же мелькает огонь, переплетенный кружевом тьмы насквозь, едва сфокусировавшееся зрение выцепляет из яркого потока магии жуткие горящие огнем рубиновые глаза с вертикальным зрачком, темно синие волосы и черные изогнутые острые на концах рога.
Парень присматривается, мало того, что красные глаза — признак чистокровного демона, так еще и от горящих очей идут еле видные стрелки. Именно они играют, как признак того, что этот парень является членом королевской династии, так называемым Высшим.
— Я Ареарос Люцифер, — парень складывает руки на груди, ухмыляется, выставляя напоказ заостренные клыки.
— К-как же так? Т-ты же демон… — эльфенок едва не плачет, с трудом сдерживает слезы, равномерному дыханию мешает удушающий ком в горле. Он смотрит на многовековой дуб, на то, как скверна довольно быстро распространяется по всему стволу, кроне, стремительно приближается к корням. Дэрри понимает, что лесу после такого не выжить, не восстановиться, он готов уже умолять, стоять на коленях только, чтобы демон прекратил сие надругательство. Это дерево священно, оно оберегает своей силой весь эльфийский народ, даёт энергию для новых свершений и защищает от недоброжелателей.
Парень вздыхает горестно, все вокруг начало стремительно замутняться от пелены слез на глазах, он будто стоит на похоронах одного из членов своей семьи.
— Скажем так, было не просто, но вот я здесь. — Демон ухмыляется, напоказ облизывает свои губы, блуждает взглядом по утонченной фигурке эльфа, уже, наверняка, желая видеть его в своей постели. — Ты рад? — Ареарос не надеется на положительный ответ, более того, он его даже не включает в список альтернативных. Однако его появление от этого не становится менее эффектным.
Демон взмахивает рукой, откидывает свои темно-синие волосы назад, эльфенок успевает заметить ужасающе острые черные когти на его пальцах, он совсем не привык, ему более привычен вид его аккуратных ноготков. Дэрри много чего слышал про демонов: в основном — старые байки, легенды, мифы о кровожадных огненных беспощадных существах и, как не странно, детские сказки. Все это кажется очень даже смешным, просто очередной нелепой выдумкой, когда не видишь дитя Ада прямо перед собой. Эльф даже думает, что навернувшиеся на глаза слезы были вызваны не столько «смертью» дерева, сколько удушающе сильной вонью серы в воздухе.
— А твои сорняки меня не любят, — Ареарос едва касается растущей травы, цветов, как те тут же начинают увядать на глазах, чернеют, буквально, сгорая изнутри, рассыпаются пеплом по влажной земле. Он внимательно следит за реакцией эльфа. Ему плевать на эту всю растительность, ему нужен только этот малыш и он его достанет.
Дэрагорн же уже точно понял, что плачет от горя и скорби по каждому невинно убиенному цветку в этом саду, он буквально проглатывает свои слезы, старается не подавать виду, что больше не может. Его тело мелко подрагивает от страха, ведь он слышит предсмертные крики каждого цветка, слышит, как мужественно борется священное дерево с неблагочестивой, грязной по своей природе, гнилью. Теперь эльфу очень страшно от другого, он боится, что и сам не выстоит, сломается и точно так же, подобно этим цветам, рассыпется неприглядным прахом от одного лишь пагубного касания демона.
— Но зачем ты пришел, демон? — Совсем юный член клана Ариас поднимает замутненные слезами глаза на парня перед собой и смотрит почти что с вызовом только с небольшими каплями страха в безмерной глубины глазах.
— Да так, — Ареарос складывает руки на груди, скалится и переводит взгляд с хрупкого тельца эльфа на рассыпающееся в прах дерево.
Дэрри не нравится такой ответ, он его вообще не устраивает. Судя по рассказам отца, демоны всегда преследовали какую-то цель, всегда действовали, руководствуясь только своими интересами и планами.
— Прошу, остановись, — эльфенок все же шмыгает носом, утирает ладонью слезы и в бессилии прикрывает глаза. Он сжимает кулачки, ветер усиливается с каждой секундой, треплет его белоснежные волосы. Паренек уже готов переступить грань отчаяния, упасть на колени перед темными силами и просить благосклонности. Гордый принц светлых эльфов готов буквально умолять, ведь лес не выживет без священного дерева, а вместе с лесами погибнет и вся эльфийская раса.
— И что же ты готов мне предложить?
Эльфенок уже плачет от обиды, но прикусывает губу и открывает затуманенные слезами ясные глаза. Ему совсем не хочется просить о чем-то, но еще больше не хотелось терять всех из своей расы, семьи, друзей, да и себя, в конце концов.
— Я сделаю все, что пожелаешь, — Дэрагорн буквально проглатывает слезы и уже более твердо смотрит на демона перед собой.
— Все, что пожелаю? — Ареарос едва не облизывается, ухмыляется и вновь скользит взглядом по фигурке эльфенка, отмечает упругие ягодицы обтянутые кожаным костюмом, почти что хрупкие плечи, изящные ножки и округлые бедра.
— Д-да… только остановись. Ты ведь за мной сюда пришел.
Демон только хмыкает и кивает. Он пришел сюда за этим маленьким принцем, ему не хватает этого паренька для своих утех. Тем более, что Люцифер-младший давно уже наблюдал за Дэрри с помощью магического матово-черного зеркала. Некоторые из повседневных дел эльфенка здорово озадачивали, да и не очень поддавались логике «выходца из Ада».
— Н-но… Для чего я тебе нужен? — Голос эльфа дрожит, он неуверенно поднимает свои глазки на демона, едва не плачет и, если бы у второго было сердце, то он наверняка смиловался бы. Однако не всем так везет.
Ареарос ухмыляется, словно истинный Дьявол, запускает длинные пальцы с острыми когтями в свою шевелюру, лохматя синие длинные волосы. Этот жест показался Дэрри чем-то из ряда неуверенности или незнания о том, зачем тот ему сдался.
— Ты теперь моя игрушка, — Люцифер-младший чертовски спокоен в то время, как эльфенок тихо всхлипывает и пытается проглотить навязчивый ком в горле и утихомирить подступающие горькие слезы, что сами собой наворачивались на глаза.
Ареарос ухмыляется и плотоядно облизывается, ему чертовски нравится, как кожаный охотничий костюм выгодно подчеркивает изящные изгибы хрупкого тела Дэрри. Ему уже так хочется делать с ним все, что пожелает.
Наследный принц Ада, выходец из главенствующего клана Преисподней Ареарос Люцифер всегда получал все, чего только мог пожелать, поэтому его боялись и уважали во всех кругах, в частности из-за действующего правителя, его отца.
Демон небрежно закидывает эльфенка на сильное плечо резким движением и щелкает пальцами, образуя вокруг них своего рода сферу из синего пламени. Дэрри дрожит в его руках, всхлипывает и прячет взгляд где-то в районе чуть выше поясницы, сжимает ткань его одеяния судорожно. Люцифер-младший только хмыкает и шлепает широкой ладонью по его ягодице. Они исчезают в языках синего пламени и, если демону все равно на жар, то нежная кожа эльфа немного страдала от избытка тепла рядом.
Ареарос нарочно не снижает интенсивность пламени, даже тогда, когда портал начал действовать. У эльфа кружится голова, такое ощущение, что его тянут за руки и ноги в разные стороны, внутри все переворачивается и его обед грозит вырваться наружу, подступая комом. Демона, кажется, это все не очень-то волнует, Дэрри слышит грозный рык принца Ада и краем сознания ощущает сильный укус на нежной коже своей шеи.
Ад он везде Ад, даже перемещение на территорию огненного королевства выдерживают далеко не все. Каждый портал в Преисподнюю пронизывает два измерения и создает тонкий, практически невидимый, коридор, что их соединяет. Если что-то сделать не правильно, то вполне можно оказаться разорванным силой Безвременья так называемого.
Территория правящего клана Преисподней по истине огромна, один только дворец королевской семьи чего стоит. Арки с заостренным верхом, высоченные шпили, богато украшенные залы, массивные двери, множество резных деталей и стрельчатые створчатые окна. В строении делается упор на показную шикарность, винтажность в смешении с грозной монументальностью и, наконец, высоту, эдакую вертикаль величия, что стремительно уходит в неземное, кроваво-красное небо над королевством демонов.
Ужасная вонь режет нюх, проникает в нос, даже когда задерживаешь дыхание, вызывает подступающее к горлу удушье. В голове шумит, а чувствительный слух не может ничего уловить, такое чувство, будто тишина действительно мертвая, кладбищенская, не приветная. Это новое место ужаснее, чем кажется, намного ужаснее. Дэрри сейчас больше всего мечтает вернуться в просторные зеленые тенистые леса своего королевства, вдохнуть свежего воздуха хоть глоток и проснуться в своей постели совершенно обескураженным страшным и не менее странным сном.
Ареарос уже более отчетливо видит очертания своей спальни. Типичный темный «холодный» интерьер, массивная кованная кровать под черным плотным балдахином, пара жестких кресел возле бархатных портьер, что плотно отгораживали комнату от мрачных пейзажей королевства. В спальне на стенах зажглись некоторые факелы, образуя интимный полумрак. Огромное зеркало в тени угла рядом с огромным окном, закрытым портьерами, гладь неподвижна, но иногда по ней проходит волнами рябь. Это своего рода портал и очень даже точный, в нем отражается истина и все сокрытое от глаз.
Дэрагорн бы тоже проникся атмосферой, но ему сейчас не до того, все существо окутывает в прямом смысле животный страх, заставляет колени дрожать, а горячие слезы — литься градом.
Демон буквально кожей чувствует эмоции эльфенка, носом втягивает присущий сильный аромат страха, наслаждается, скалится, ведя кончиком носа по изгибу хрупкой шеи. Внутренний садист ликует и уже рвется наружу, чтобы оставлять ссадины, синяки и с силой сжать пальцы на тонкой доступной шее.
— Самое время платить по счетам, малыш, — Ареарос рычит, его голос отдается в голове эльфа, а затем его небрежно кидают на кровать, шелковое постельное белье неприятно холодит открытые участки тела, если учесть, что половина из охотничьего костюма попросту сгорела.
Дэрри молчит, даже не смотрит на демона, сжимает ноги изо всех сил и не понимает его мотивов, заостренные чувствительные ушки едва подрагивают, а губы предательски кривятся в гримасе несчастья, когда слезы все же начинают градом течь из глаз.
Для юного эльфа это именно, что Ад, демон касается небрежно, грубо и когтями располосовывает обгоревшие клочки одеяния. Юноша закрывается от навязчивого пристального взгляда, закрывает глаза, но больше не чувствует прикосновений.
Принц Ада раздевается медленно и как-то даже отстраненно, он явно не животное, чтобы накидываться на сексуального парнишку перед собой. Ариас только сейчас замечает, насколько этот мужчина идеален: бугры мускулов перекатываются под бледной кожей, узоры шрамов опоясывают и проходят по прямой, аккуратные ореолы сосков. Эльфенок даже сглотнул, уже представляя, как пройдет весь путь губами вниз, как припадет губами к мускулистой груди и проведет языком по ниточке тонкого шрама, возбуждая демона, надеясь хоть на каплю теплоты с его стороны.
С чего такие мысли и желания у него в голове эльфенок и сам не знает, ему просто хочется. Даже его помолвка, что должна была произойти на днях, отходит на второй план в сравнении с этими мгновениями животного страха вперемешку со жгучим возбуждением.
— Ты у меня девственник, да? — Демон наваливается сверху и прикусывает нежную кожу на шее заостренными клыками, обводит ранку языком и приближается к его лицу почти касаясь губ.
Юный эльф краснеет, тихо скулит от укуса и отводит взгляд. Крыша едет от контраста температур, ведь несмотря на ситуацию и возбуждение, демон холодный, буквально ледяной.
Жар крови населения измерения демонов известен во всем мире, каждая раса знает об этом, о стихии огня, но кто бы мог подумать…
Эльфенок сорвано выдыхает, губы демона накрывают его сжавшиеся в ниточку уста. Снова это давящее ощущение. Ареарос — представитель давней расы, сильный и могущественный принц Ада, ему идет этот титул. Целоваться с таким идеальным существом, словно целоваться со статуей. Эльф отвечает на поцелуй, толком не может глотнуть кислорода, как у него сразу же его отбирают, приоткрывает рот, когда шершавые пальцы с силой сжимают его сосок. Странное сравнение, но холодная идеальность демона даже притягивает.
Ареарос понимает все без слов, эльф слишком неумело отвечает на поцелуй, стонет от малейшего контакта с чужой кожей и жмется ближе.
Странно, но сейчас забывается абсолютно все: и то, что перед ним демон, наследник трона Преисподней, что он — угроза всему живому, что похитил его и, наконец, с минуты на минуту изнасилует. А насилие ли это, если он уже и сам хочет большего?
Дэрри дрожит, жмурится от удовольствия и летит только на контрастах, возбуждается сильнее и поддается бедрами, когда прохладная ладонь проходится по коже живота и пальцами обводит пупок.
— Ты потрясающе быстро меняешь свои принципы, — демон ухмыляется, шепчет на ушко эльфенку и прикусывает заостренный край, вызывая еще большую дрожь в его теле и невнятный скулеж.
Дэрагорн даже и не думал, что демон будет тратить время на предварительные ласки, но тот просто напросто выметает все лишние мысли из его головы простыми на первый взгляд вещами. Ареарос оставляет бордовые засосы на ключицах, ранит светлую нежную кожу и с нажимом ведет ладонью по хрупкому телу, нарочно цепляя чувствительные соски. Дэрри сейчас и впрямь кажется, будто его тело — одна сплошная эрогенная зона.
Это все только из-за прикосновений, тело напряжено, каждая клеточка стремительно наполняется жаром, эльфенок дышит часто, белые волосы разметались по черному покрывалу постели, а аккуратный возбужденный член прижимается розовой, сочащейся смазкой, головкой к животу, только сильнее распаляя. Малыш уже инстинктивно подвиливает бедрами, трется, пытается быть ближе к Росси. Так он называет этого демона в мыслях, вернее, в том, что осталось от связных потоков в голове после того, как Ареарос грубо смял пальцами его ягодицу, переворачивая его на живот.
Дэрри утыкается носом в покрывало, его же сжимает пальцами и что-то невнятно мычит. Его смущает все в этой ситуации: он лежит на животе задницей кверху, весь дрожит, член уже пульсирует от возбуждения и самое главное — демон буквально пожирает его глазами, но не касается.
Кажется, в воздухе распылен какой-то феромон, что заставляет его бессвязно что-то бормотать в покрывало, кусать губы и сдавленно стонать. Рык демона сводит с ума и, снова кажется, что он не даром так в какой-то степени нежен и терпелив.
Принц Ада ухмыляется, эльфенок понял-таки, что все не просто так. Он облизывается, следит за судорожными сокращениями анального сфинктера, розовая дырочка открывается и снова сжимается сильнее. Захватывает и, охуеть, как возбуждает, уже хочется просто присунуть этому сексуальному малышу и отшлепать как следует за слезы еще недавно. Голубые глаза Дэрри сейчас искрятся от возбуждения, длинные ресницы трепещут, он неосознанно двигает бедрами, смотрит через плечо на демона и спускает взгляд ниже.
Прежде скромный и невинный юный эльф даже впадает в ступор и напрочь покидает действительность. Перед глазами стоит, буквально, огромный возбужденный перевитый венами половой орган с открытой бордовой головкой. Из щели на вершинке выступает капелька смазки, стекает по набухшей головке вниз и Дэрагорн невольно сглатывает вязкую слюну и прикусывает губу. Взгляд у него просящий, он хочет попробовать на вкус, но не решается просить. Вообще он сам не ожидал от себя, что поддастся похоти и теперь так легко раздвинет ноги перед этим тираном.
Но реальность намного жестче. Ареарос рычит грозно, с силой шлепает эльфа по упругой ягодице и тут же сминает, разводит половинки в стороны, обводя сжимающиеся мышцы пальцами по кругу.
— Аааах… — Дэрри вскрикивает, но слышится это очень похоже на стон удовольствия, он явный мазохист и даже не подозревает об этом.
Все потому, что демон надавливает головкой на вход и резко проникает только наполовину, рычит и с силой двигает бедрами, входя до конца, явно не заботясь об удовольствии своего партнера. Даже такой эгоизм заводит эльфенка сильнее, чем любое зелье или порнушка. Его буквально распирает изнутри, член Ареароса давит, раздвигает нежные стеночки и, кажется, разрывает все внутри. Странность, что немного обескураживает, — даже в возбужденном состоянии тело демона остается холодным, да просто ледяным.
Именно эта особенность в некотором роде обескураживала и не давала полноты ощущений. Принц Ада слишком идеален и холоден, словно каменное изваяние, словно статуя, он не раскрывается в ответ на открытость, нет, нет. Демон по своей натуре не таков, как остальные.
Возможно, именно это и заводило эльфенка больше всего, именно эта опасность и неправильность происходящего.
Эльф стонет, отвлекается от странностей и контрастов, когда Ареарос выходит почти полностью и с силой толкается внутрь по самые яйца снова. Стрела боли пронизывает тело эльфенка, эффект такой же, как при использовании охлаждающей смеси. Хотя откуда ему знать… Ужасно больно, такое чувство, будто член демона раздирает изнутри. Его же сейчас порвут к херам.
— Росси… Ааах… — Эльф не выдерживает, выстанывает так и рвущееся из уст имя демона и прикусывает припухшую алую губу. С головки его члена срываются прозрачные капельки смазки, стекают и марают черный шелк белья.
Ареарос рычит при звуках нелепо сокращенного своего имени, шлепает Дэрри по упругой ягодице так, что остаются следы, сжимает плоть ладонью и толкается грубее. Он незаметно меняет угол проникновения и эльфенок выгибается, выстанывает так сладко, что демон уже подумывает заткнуть кляпом его раздражающий рот. Малыш слишком громкий.
— Еще раз произнесешь мое имя и я откушу тебе язык, — демон рычит, наваливается всем телом на Дэрагорна, входит по самые яйца в его узкий анал и с угрозой произносит. Ему не нравится это сокращение, тем более, что игрушка наглеет, теряется липкое, терпкое послевкусие страха. — Малыш…
Ареарос давит на простату головкой, стимулирует и бьет по комочку нервов внутри, не отстраняясь далеко. Он рычит, угроза в голосе так и сочится, холод его кожи буквально обжигает, заставляет эльфа беспомощно стонать и срывать голос. Дэрагорн не выдерживает такого давления на простату, грозного шипения на ухо и бурно кончает с легким стоном наслаждения смешанного с болью от прокушенной кожи на шее.
Демон ухмыляется, оставляет бордовый засос на шее на ряду с остальными и резко выходит из расслабленного тельца эльфа, когда его анал начал безумно рвано сокращаться.
— А теперь играем по-крупному, эльфенок, — Ареарос резко переворачивает парнишку на спину и упирается руками по обе стороны от его головы.
Дэрри все еще буквально чувствует напряженность вокруг, как демон все еще возбужден, его потрясающий огромный член подрагивает, сочится смазкой и упирается бордовой головкой в подтянутый пресс. Кажется, эльф уже конкретно сошел с ума, раз в голове у него такие мысли.
Ареарос касается кончиками своего раздвоенного языка нижней губы эльфа, но не втягивает его в поцелуй, ловит его мутный взгляд и ухмыляется. Демон заводит руки Дэрри над головой, сводит запястья и связывает черными атласными лентами. Он цепляет пальцами пряди белоснежных волос и подносит к своему лицу, немного наклоняется и втягивает тонкий, едва уловимый цветочный аромат.
Мужчине это не нравится, он рычит и отстраняется, ведя пальцами по груди и боку Дэрагорна, прикусывает заостренными клыками затвердевший сосок, вырывая из его вздымающейся груди высокий вскрик.
— Что т-ты хочешь сделать?
Послеоргазменная нега стремительно отходила на второй план, а осознание происходящего стремительно подкатывало комом к горлу.
— Ты раздражаешь, — демон пододвигается ближе, давит длинными пальцами на щеки малыша, чтобы тот раскрыл рот, он направляет и грубо впихивает свой напряженный член внутрь. — Так ты выглядишь намного милее.
Эльфенок давится, слегка проходится зубками по стволу, за что тут же получает опоясывающий удар плеткой по бедрам, концы которой едва задевают основание и головку твердеющего члена, вызывая крупную дрожь во всем теле.
Ареарос одобрительно хмыкает и вводит член глубже, на глазах паренька выступают слезы, кадык судорожно дергается под тонкой бледной кожей. Тяжелое дыхание обоих сливается воедино.
Эльфенку бы сначала в себе разобраться, чтобы потом уж решать чего именно он хочет в этой ситуации. Ему хочется увидеть, почувствовать продолжение игры, но в то же время он до сих пор боится, ибо у него только что был первый, блять, раз. Первый раз с представителем древнейшей сильной воинствующей расы, что, скорее, убьет его после этого секса.
Слезинка скатывается по фарфоровой щеке, исчезает в прядях волос, а эльф жмурится, рвотный рефлекс едва удается подавить, он двигает языком, пытаясь вытолкнуть мешающий твердый орган с набухшей головкой из своего рта, но тщетно, демону только сильнее нравится.
Мужчина двигает бедрами, входит по основание и его не волнует, что чувствует эльфенок, у малыша потрясающая узкая глотка, сжимающаяся при каждом поступательном движении. Слюна стекает от уголка рта вниз, так как Ареарос придерживает голову эльфа за волосы, на члене блестит слюна смешанная со смазкой. Долго так не продержаться и демон уже чувствует скорую разрядку, член, такое ощущение, что набухает еще сильнее, подрагивает во рту у парнишки, и он резко выходит из горячего плена рта. Эльфенок вздрагивает, часто сглатывает и облизывает растянутые припухшие губы, когда его лицо орошается вязкой белесой жидкостью, а принц Преисподней глухо стонет на грани рыка от накатившего оргазма.
Эльф рвано выдыхает, облизывает белесые потеки на губах, тяжело дышит и дергает руками, что были туго привязаны к кованому изголовью.
— Такой невинный… — демон проводит пальцем по щеке паренька. Из неоткуда появляется слуга в темном облачении и со склоненной головой, ему нельзя даже смотреть на повелителя и его партнера на ночь. — Это для тебя. Ты ведь любишь?
Дэрри с трудом приоткрывает глаза и видит, как демон берет что-то с подноса у слуги в черном. Крылья носа затрепетали, он втягивает воздух и чувствует терпкий аромат настоящего чёрного шоколада. Шоколад, возбуждение, запах секса, унижение вперемешку со страхом — все это мутит рассудок и заставляет сводить ноги, по-блядски смотреть на демона перед собой и ненавидеть его всей душой одновременно.
Ареарос видит все эти эмоции в душе эльфенка, ухмыляется и обмакивает палец в еще горячем шоколаде, подносит к пухлым губам Дэрри и грубо проталкивает внутрь, заставляет вылизывать, обсасывать остатки. На черных пальцах не видно контраста с шоколадом, но на губах и щеке парнишки — очень даже. Ниточка слюны тянется от пальца, когда демон его вынимает, вновь засовывая обратно буквально через мгновение. Ставит чашку с шоколадом на поднос, проталкивает в его рот еще один палец и возобновляет поступательные движения с новой силой. Эльф выгибается на черном постельном белье, дергает руками и явно хочет полной свободы, мычит и плачет, захлебывается буквально, но все равно продолжает усердно обсасывать пальцы с фантомным привкусом черного шоколада.
— Я заставлю тебя возненавидеть шоколад.
Демон ухмыляется и вынимает пальцы изо рта эльфенка теперь уже полностью, обводит ими его сжимающийся рефлекторно анус.
— Все еще боишься?
Ареарос будто говорит сам с собой, скалится и облизывает губы, зачерпывая очередную ложечку шоколада, он капает вязкой горячей субстанцией на затвердевший сосок, обводит холодными пальцами, а ко второму он прикладывает сам нагревшийся металл. Он любит садистские игры, любит унижать, ломать и издеваться над партнерами.
— Мне больно! — Эльфенок кричит и стонет, умоляет, извивается на постели, но все тщетно.
— В этом и суть, — демон наклоняется, убирает ложку и вылизывает шоколад с его сосков, прокусывает клыками и слизывает выступающие капельки крови. Дэрри вскрикивает и хнычет от боли и возбуждения. Он ебанный мазохист и сейчас получает удовольствие. Никогда бы не подумал…
Демону нравится шоколад с привкусом ванили, кожи парнишки, его запах и эмоции. Это все сводило с ума и возбуждало вновь, однако игра еще не закончена. Он ведет ложечкой с шоколадом по поджимающемуся животу эльфенка вниз, оставляя терпкую на вкус темную дорожку. Ареарос создает в ладони алое пламя, подогревает шоколад, что было начал остывать, сильнее, щелкает пальцем, чтобы выставить прислугу вон и с ложечки срывается всего одна капелька на открытую розовую головку аккуратного уже возбужденного члена эльфа. Тот издает что-то отдаленно напоминающее задушенный стонами всхлип. Демон размазывает шоколад по его члену большим пальцем, целует нежную кожу под пупком, следит за дорожкой белых пушковых волос.
— Давай покончим с этим, — Дэрри двигает бедрами, хнычет и пытается избежать холодных прикосновений, он почти привык, но все равно дрожит от возбуждающего контраста. — Росси…
Странный огонек зажигается в глазах невинного эльфенка и тот скрещивает ножки у него за спиной, обхватывая ими. Демон рычит от звуков этого блядского сокращения, резко входит в горячее тело вновь и двигается рвано, грубо. Он шлепает его по бедру с силой и сжимает до синяков, ведет длинными пальцами второй руки выше и впивается в тонкую шею, давит на сонную артерию, оставляет отметины и душит беспомощного парнишку.
Дэрри хрипит, сжимает зубы, чтобы не начать переходить на сорванный крик. Воздуха не хватает катастрофически, в глазах темнеет, а в заднице ритмично двигается твердый большой член. Он чувствует, как скрепляющая лента на запястьях исчезает, он просто не верит в свою свободу. Эльфенок кашляет, скребет руками по шелковым простыням, сжимает их, тянет на себя и только, когда воздух окончательно иссякает, он аккуратными коготками впивается в безжалостные лапищи демона, пытается оттянуть его от себя, освободить горло, но не выходит. В глазах темнеет, а демон второй рукой с силой бьет по пальцам парнишки.
Эльф чувствует себя рядом с этим существом намного ничтожнее, меньше, как личность. Паршивое чувство, но он также открыл в себе новые предпочтения. Даже сейчас, когда его душат, грубо трахают и оставляют синяки на идеальной коже, его член стоит и он готов кончить, когда сознание окончательно покинет его. Демон не отпустит его.
Эльфенок теряет надежду, хрипит и скулит тихо, боль пульсирует во всем теле, тени пляшут перед глазами, а черный полог только сильнее путает небытие с реальностью. Тело простреливает разрядами тупой боли, что отдается в каждой клеточке тела, но она стихает, отдается все незаметнее. Эльф задыхается, теряет сознание, но перед этим выгибается и кончает себе на живот.
Мужчина ухмыляется, убирает ладонь от шеи Дэрагорна, перехватывает бедра поудобнее и продолжает трахать податливое расслабленное тельце, рычит и спускает его ножки со своего пояса, толкаясь особенно глубоко и резко. Ареарос, наконец, обладает тем, чего хотел уже давно, он наслаждается. Но всякому даже самому лучшему моменту приходит конец. Демон рычит, прикусывает кожу на шее, оставляя раны, и кончает, входя в очередной раз по самые яйца.
Мужчина тяжело дышит, медленно выходит из растраханного расслабленного тельца, выдыхает шумно и прикладывает два пальца к сонной артерии, проверяя пульс.
— Братик, ты его убил, — мальчишка на вид лет 18- ти медленно выходит из чуть всколыхнувшейся глади черного зеркала и с хамоватой ухмылкой подходит ближе к постели, чтобы взглянуть на эльфа. — Я уже чувствую грядущую войну.
— Аниквель, будь добр не вламываться в мою спальню без разрешения, — Ареарос щелкает пальцами и уже стоит в своем обычном черном дворцовом одеянии, прикрывает глаза и даже не смотрит на своего младшего братца.
— Отец хотел тебя видеть, — крон-принц задумчиво рассматривает тельце эльфенка на кровати, но старший брат прикрывает его черным покрывалом, скрывая от взглядов.
Демон рычит и смотрит на хитро скалящегося братца. Его всегда бесил этот мелкий пиздюк.
— Мне выжечь из тебя демоническую сущность или сам уйдешь? — Ареарос выдыхает синее пламя и только фыркает, когда брат выпрыгивает через зеркало в свою спальню.
Он оглядывается на хрупкое тело эльфа на своей постели и не считает нужным что-либо делать. Ему плевать на эту игрушку, а насчет войны, так огненное Королевство Демонов всегда готово к бою.
Давненько не приходилось принимать кровавую ванну.