***
Билли был непредсказуем. В два часа ночи, например, он мог взять и включить на максимум песни Анны Герман и начать подпевать, раздерая себе горло вплоть до гнойной ангины, если ему так хотелось. Ещё, однажды его вторую сторону домой привёл полицейский и рассказал такую интересную историю: Билли вышел на улицу с бутылкой лимонада и стал поливать им какую-то чужую машину, при этом истерически смеясь и чему-то даже радуясь. Мимо проходил рандомный тип и позвонил участковому, мол: «тут парень, похожий на террориста машину кислотой обливает». Его сравнили с террористом из-за странного рэперского одеяния. Приехали легавые, поняли, что это лимонад и отправили Миллигана домой. Подобных ситуаций стало слишком много в их совместной жизни, и Никиту это просто выводило из себя. Сам Легостев был очень чутким, добрым и милым. Он не понимал, как из него могло получиться вот это вот. Миллиган был беспардонным, невежливым, странным и иногда даже жестоким. Плюс ко всему ещё и одевался, как подросток, страдающий манией величия: широкие футболки кислотных цветов, узкие рваные джинсы, камуфляжные куртки, кепки со своим собственным мерчем и балаклавы самых различных цветов. Русский солдат нашёлся… Однако одновременно с жутким раздражением Легостев чувствовал умиление и страшное, нестерпимое желание, которое, как оказалось, было вызвано далеко не алкогольным опьянением.***
Наручные часы с подсветкой показывали ровно три ночи. Никита подумал, что сейчас самое время ложиться спать, да и глаза уже предательски слипались. Покинув тёмную ванну, Стим поковылял в свою комнату, прекратив думать обо всём, кроме грядущего сна. Перед его взором оказался такой шедевр: на его кровати мирно спит Миллиган, повернувшись лицом к стене. Несколько минут Никита провёл в ступоре, размышляя, как в такой ситуации поступить. «Можно просто разбудить его и отправить в другую комнату» – подумал он и оглядел Миллигана с ног до головы, останавливая взгляд на его заднице, обтянутой узкими джинсами. Легостев плотоядно заулыбался. Не долго соображая о последствиях, которые в дальнейшем свалит на пьянь, Стим осторожно присел на край кровати и начал потихоньку мацать его за пятую точку двумя руками сразу, чувствуя, как в животе отдаёт сладкой тянучей болью. Билли не проснулся, что ещё больше раззадорило Никиту. Рэпер продолжил лапать его одной рукой, а вторую переместил на свой, стоящий колом член, из-за которого в штанах стало тесно. Внезапно, Легостев услышал какое-то мычание, и, жутко перепугавшись, поспешно убрал руку. Миллиган с трудом разлепил глаза, и, удивлённо уставившись на Никиту, спросил: — Что происходит? Какого хера я в твоей кровати? — И это ты у меня спрашиваешь? – нервно посмеиваясь ответил Стим, пытаясь спрятать свой стояк правой ладонью — Ты сам, неизвестно зачем, заявился в мою комнату, как президент, так ещё и спишь в моей постели. Ты должен знать, что происходит. Ты. А не я. Внезапно, Билли резко опустил ноги на пол и выкрикнул: — А! Я вспомнил! В мою комнату залетела огромная ночная бабочка. Я туда больше не зайду, так что будь добр потесниться одну ночку, брат. — Ты боишься насекомых? —прыснув, поинтересовался Стим. «Злой рэпер» томно вздохнул и пробасил: — Да, боюсь. И что с того? Все мы чего-то боимся. Страх это нормальное для человека… Он не смог договорить. Никита начал ржать и истерически пищать: — Я будто ураган, как у виска ноган, но боюсь ночных бабочек! Вот такой я жёсткий Билли Миллиган! Умора! Альтер-эго легонько тыкнул его в живот большим пальцем, и тот успокоился, после чего заявил: — Ладно. Ты можешь здесь спать, но только при одном условии… После этой фразы он запнулся, но заметив, что Миллиган смотрит на него с по-детски наивной улыбкой, продолжил выстраивать структуру закона его личной комнаты: — Запомни одно правило: главное, не храпеть. Ты ведь не храпишь? — Нет, что ты. Ни единой ночи. — Ну вот и замечательно. Двигайся. После сказанного, Легостев не раздеваясь плюхнулся на кровать рядом со своим альтер-эго, и, не пожелав ему спокойной ночи, закрыл глаза. Алкоголь безжалостно отдавал в виски, именно поэтому Никита решил поскорее уснуть. Голова катастрофически болела, а в ушах как будто буром сверлило. Плюс ко всему — Стим никак не мог удобно улечься: то диван в бок давит, то подушка словно камень. Сплошные мучения. В конце концов, Легостев резко перевернулся на другой бок и простонал от жуткой боли в висках. Миллиган услышал это и сонным голосом спросил: — Ты чего? Совсем фляга отсвистела? — Да нет, — стал отнекиваться Никита. — Голова болит. — Быстро у тебя похмелье наступило. Подозрительно быстро. В ответ Легостев лишь пожал плечами: что тут ещё скажешь-то? После пятиминутного молчания Билли встал с кровати и, каким-то через чур слащавым голосом спросил: — Пить хочешь? Может тебе воды принести? Никита молча кивнул, и Альтер-эго удалился. «Ишь, заботливый какой!» — подумал Стим и перетянул здравую половину одеяла на себя, ибо внезапно стало как-то холодно, или даже морозно. Легостев закутался в одеяло с головой, как в кокон, но даже это не помогло ему справиться с ознобом. Да ещё и Миллиган со стаканом воды быстро вернулся и потребовал Стиму прекратить издеваться и быстро вылезти из-под одеяла, на что тот ответил: — Это только мой ковчег! Билли с раздражением потоптался на месте и грубо отчеканил: — Если ты сейчас не будешь пить, я отнесу стакан обратно. Для Легостева это стало побуждением выкарабкаться из своего убежища. Он резко выхватил у Миллигана стакан и жадно выглотал всю воду, после чего поставил ёмкость на стоящую рядом с кроватью тумбочку и снова обмотался одеялом. — Ну уж нет! — психовал Альтер-эго, отнимая у Никиты свою половину покрывала. Последний наотрез не хотел расставаться со своим «ковчегом» и тянул всё одеяло на себя. Эта третья мировая так бы никогда и не закончилась, если бы не Билли, который молча встал и достал себе отдельное одеяло, после чего вернулся на кровать и так же, как и Легостев обмотался им. Теперь обоим было хорошо.***
Никита проснулся ровно в шесть часов утра и с волнением оглянулся по сторонам. Увидев рядом с собой своего альтер-эго, он облегчённо вздохнул. Незавершившееся похмелье, видимо ударило рэперу ещё и в головной мозг, и он почувствовал острое возбуждение, из-за которого желание продолжать спать ушло так же быстро, как и пар, выдуваемый при курении электронной сигареты. Совершенно забыв понятие совести и морали, Стим положил свою руку на бедро мирно сопящего Миллигана. Никита придвинулся к нему совсем вплотную и поцеловал его в щёку через балаклаву. Билли внезапно открыл глаза, и, ошарашенно посмотрев на Легостева, промямлил: — Никита, в чём проблема? Тебе опять плохо? — Всё прекрасно… — хриплым шёпотом ответил Стим, и, крепко прижав последнего к себе, погладил его по животу. — Т-тогда, что т-тебе н-надо? – заикаясь пищал альтер-эго и пытался вывернуться из железных объятий Легостева. Возбуждение стало невыносимым, и Никита понял, что пора действовать кардинально. Он без труда развернул Билли в свою сторону, а сам, усевшись сверху, нежно прильнул к его шее губами. Миллиган отчаянно пытался столкнуть с себя рэпера и при этом орал: — Э-э-эй! Колготочник, ты что творишь?! Стим отстранился от его шеи, и, накрыв ладонью чужой рот, прошептал: — Веди себя тише. Ты же не хочешь разбудить несчастных соседей? После этого Легостев приблизился к лицу Миллигана совсем вплотную, после чего нежно облизнул его губы. И тогда, Билли сдался. Он сам подался вперёд и глубоко поцеловал Никиту, после чего позволил ему снова вернуться к своей шее. Почувствовав руку на своей голове и услышав одобрительное мычание, Никита стал поглаживать Миллигана по бёдрам, получая эстетическое удовольствие от волны протяжных стонов своей второй стороны. Билли, в свою очередь обнял Стима за талию одной рукой, а второй теребил его бритый затылок. Легостев, вдруг стал каким-то через чур жёстким, и от его бывалой нежности не осталось и следа; осталось только сильнейшее возбуждение, приятно обжигающее низ живота. Нежные поцелуи в шею сменились засосами, оставляющими лиловые пятна. Стим переместил своё внимание на грудь Миллигана, задирая ему футболку, тем самым оголяя его живот. Билли поднял руки вверх и позволил полностью стянуть с себя ненужный сейчас кусок ткани. Никита отбросил футболку куда-то на пол и начал аккуратно посасывать кожу на ключице, вызывая у своей второй стороны очередную порцию стонов, переходящих на крик. Внезапно, Стим отстранился от груди Миллигана, и, притянув его к себе за талию, обхватил губами мочку чужого уха. Билли, тем временем дрожащими руками пытался припустить джинсы Никиты. Легостев не тупой и намёк ухватил. Он, неизвестно зачем, встал с кровати, и, ловя на себе умоляющий взгляд, потянул последнего за собой, грубо прижав к стене. Стим стащил с себя штаны вместе с нижним бельём и сделал тоже самое со своей второй стороной, после чего – ввёл в него один палец. Миллиган поморщился от мерзкого ощущения. Заметив, что Альтер-эго чувствует себя некомфортно, Никита снова вгрызся в его шею, тем временем добавляя внутрь ещё один палец. Легостев еле сдерживал свои животные инстинкты, еле сдерживался, чтобы не вдолбить свою вторую сторону в блядскую стену; он делал всё очень медленно и аккуратно, стараясь принести партнеру как можно меньше дискомфорта.***
Когда внутри уже свободно двигались три пальца, Стим понял, что его товарищ готов. Он осторожно приставил член к колечку мышц, после чего – вошёл на половину. Миллиган протяжно застонал и вместе с этим пробубнил какое-то страшное проклятие в сторону «колготочника». Через некоторое время Никите удалось обнаружить ту самую точку взрыва. Он беспощадно засадил своему Альтер-эго и принялся долбить под тем самым заветным углом, заставляя Билли захлёбываться своим же воздухом. Чувствуя подступление оргазма, Стим сделал ещё пару глубоких толчков и кончил в свою вторую сторону. Последний тоже не заставил себя долго ждать и кончил почти одновременно с Никитой. Ну, может секунд на десять позже.***
На часах было ровно пол восьмого. Оба парня, уже одетые, сидели на кухне и пили чай. — Ну ёбаный же ты, блять, сраный, – пробубнил Миллиган. – Как мне в глаза-то тебе смотреть теперь? — Подними глаза, растут деревья, как кинза! – весело засмеявшись, пропел Стим. — Поехавший... – покраснев, ответил Альтер-эго и опустил голову. — Да ладно тебе, Билли, – обнимая товарища, изрёк Стим. – Ты же знаешь, что я тебя люблю! Миллиган улыбнулся, прижал Никиту к себе и еле-еле промямлил: — Я тебя тоже люблю, колготочник.