***
Год назад Стук колес все дальше и дальше уносил его от дома, вернее от того места, которое он называл домом. Он давно уже не живёт с родителями, общаются они тоже довольно редко, но это всех устраивает - между ними никогда и не было особо тёплых отношений. Нет, все было хорошо, они любили друг друга, но расстояние, казалось, было им на пользу. Учеба в другом городе закончена, он уже придумал, куда пойдет работать, но для начала было решено навестить семью. Странное чувство, когда у тебя по сути нет дома. Родительский дом уже давно не считался его домом, да и был ли когда-нибудь - тоже вопрос спорный. Пройдет, наверное, ещё много лет до того момента, когда он с облегчением вдохнет родной запах, звякнув связкой ключей на полке, и почувствует, что он, наконец, дома. А пока он едет на нижней полке плацкарта, время близится к розовому красивому закату, который из окна поезда кажется ещё прекраснее. Утром он уже будет там, неловко ставя чемодан в углу бывшей своей комнаты без намерения развешивать вещи в шкафу. - Чай, кофе? - прерывает его мысли проводница. - Нет, спасибо... А, я могу где-то зарядить телефон? - В конце вагона, - хмуро бросает она и тут же поворачивается к пассажирам напротив. ДжинУ берет зарядку, книгу и отправляется на поиски заветной розетки, до которой лежал путь через весь вагон. И путь этот был отнюдь не легким: сначала его остановила банда будущих малолетних разбойников, которые наставили на него пластиковые пистолетики и с криками "пиф-паф!" приговорили невинного гражданина. Неловко извиняющиеся мамы тут же подобрали ребят, но ДжинУ только улыбнулся и потрепал одного из них по голове. "Так, ещё лет десять точно никаких детей" - подумал он про себя, лучезарно улыбаясь малышу. Затем на его пути встретился пожилой мужчина, со скоростью улитки шаркающий по проходу. Затем школьники, оккупировавшие проход, чтобы всей гурьбой поиграть в мафию. Наконец добравшись до розетки и с облегчением вздохнув, он откинул голову на прохладную внутреннюю обшивку поезда и закрыл глаза. Тишина. Он стоял так какое-то время, пока не почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, но решил не открывать глаза. Вдруг тишину нарушило резкое чирканье карандаша, шорох бумаги, затем снова карандаш, но движения на слух казались уже более осознанными, размашистыми. Ему было очень любопытно, но почему-то он решил постоять так ещё немного, воображая, что это за карандаш, кто его владелец, что он этим самым карандашом делает. Ему представлялся поэт, яростно комкающий бумагу, чтобы никто не увидел те строчки, что он породил. Или учёный, который вдруг что-то понял и спешит записать своё открытие. Или... Бзз Вибрация телефона вывела ДжинУ из раздумий, заставив открыть от неожиданности глаза. Карандаш резко замер. Напротив него ("почему я его не заметил?..") у такой же розетки сидел на корточках молодой парень, встревоженно смотрящий на ДжинУ. В руках его находился небольшой альбом, карандаш и ластик. Ещё один карандаш находился за ухом, в котором поблескивала серебром увесистая серьга в форме креста. Когда их глаза встретились, парень смущённо улыбнулся и слегка прикрыл альбом, из-за чего ДжинУ так и не узнал, поэт он, учёный или... - Привет, - слегка неловко сказал парень, но уже смелее улыбнулся, от чего вокруг глаз образовались небольшие морщинки. - Привет... - улыбнулся ему в ответ ДжинУ и не зная, что говорить дальше, спрятался за телефоном. Он чувствовал, что парень всё ещё смотрит на него, не решаясь вернуться к своему занятию. Какое-то время он мялся, а затем ДжинУ снова услышал усердную работу карандаша. Любопытно взяло верх, он решил подсмотреть, что с такой страстью там делает этот парень в своём альбоме. Он осторожно глянул на парня, но тут же встретился с ним взглядом, что смутило обоих, и ДжинУ поспешил спрятать глаза в телефоне. - Извини, - парень обладал невероятно приятным басом, что всегда нравилось ДжинУ в других парнях. Сам он не только выглядел женственнее многих дам, но и голосом обладал вполне соответствующим. - Ммм, я тут просто... Парень выглядел немного растерянно, но его детская искренняя улыбка так завораживала, что ДжинУ сам не заметил, как начал улыбаться. - Я тут просто... - он встал, и оказался немного выше ДжинУ. - Вот, в общем-то. Сказав это он протянул ДжинУ альбом, в котором к его удивлению он увидел себя. Парень оказался художником. За каких-то пять минут, он успел сделать очень качественный набросок, в котором четко узнавался ДжинУ, его острый нос, пухлые женские губы, изящная линия подбородка. Рисунок был особенным, в нем прослеживался авторский стиль, не похожий ни на что виденное раньше. ДжинУ был поражен и тем, как точно этот незнакомец передал на бумаге черты его лица, и характером рисунка да и вообще самим его наличием. Черт возьми, этот парень талантлив, да ещё и нарисовал его так быстро и просто. - Это... - начал ДжинУ. - Извини, я не должен был без спроса... - Это потрясающе! У тебя талант! Как... Как ты это делаешь? Здорово! Я бы хотел быть таким же крутым художником... - Умм... - парень покраснел и засмеялся. - Я не художник! Это так, от нечего делать... Спасибо! - Ты шутишь? - ДжинУ округлил глаза. - А? нет, правда... Но спасибо! - снова эта теплая улыбка. ДжинУ завороженно смотрел то на парня, то на рисунок, пока тот не потянулся за своим альбомом. Бзззз Телефон снова настойчиво завибрировал, разрывая визуальный контакт двух парней. Неожиданно телефон художника тоже завибрировал. Они переглянулись, обменялись неловкими улыбками и ответили каждый на свой звонок. - Да, я буду завтра утром... - говорил кому-то художник, всё ещё улыбаясь ДжинУ. - Я вернусь на следующей неделе...Или через две недели, пока не знаю... - говорил ДжинУ. Звонил его близкий друг Тэхен, у которого снова случилась мировая депрессия, и он остро нуждался в совете. Психологическая помощь от ДжинУ заняла около пяти минут, но когда он повесил трубку, того парня уже не было рядом. "Идиот, надо было узнать его имя" Он успокоил себя тем, что если судьба, то они ещё встретятся, и тогда он обязательно узнает его имя, а может даже и ID в Kakaotalk. А сейчас он может спокойно почитать, пока заряжается телефон. Он опомнился, когда читать стало невозможно, книга увлекла его на добрых пару часов, за окном давно стемнело, а общий свет вот-вот погасят на ночь. Надо возвращаться на своё место, расстелить постель и хорошенько поспать. Ему уже давно не удавалось нормально выспаться, студенческая жизнь не предполагает такой роскоши, как здоровый сон. ДжинУ отсоединил зарядку от розетки, и взялся за ручку двери, предвкушая долгожданный отдых. Но случилось то, что лишило его сна не только на эту ночь, но и на все последующие. Он так и не успел повернуть ручку двери - одновременно с оглушающим грохотом и ужасающим лязгом металла его тело подкинуло куда-то к потолку, а затем протащило по поверхности. На какое-то мгновение, показавшееся ему вечностью, он будто повис в воздухе, все вокруг он видел словно в замедленной съемке и сквозь какую-то белую пелену, освещаемую резким миганием света. Грохот стоял невероятный, но больше всего уши резал звук металла, проникающий куда-то вглубь сознания, пуская там корни, чтобы всю оставшуюся ( оставшуюся ли?) жизнь напоминать о себе. Его тряхнуло ещё несколько раз, пока окончательно не вжало в угол, оставив там лежать тряпичной куклой. И вдруг тишина... Тяжёлая толстая тишина, давящая своим ужасом так же, как давит темнота, когда вы знаете, что она скрывает нечто невыносимое. Чувства возвращаются к нему постепенно. Сначала к звуку его собственного дыхания прибавляется какой-то писк в ушах. Затем он начинает прислушиваться к ощущениям своего тела, в страхе не дождаться отклика от какой-либо конечности. Когда глаза наконец привыкают к темноте, ДжинУ очень осторожно поворачивает голову, чтобы осмотреть свои руки и ноги - тупая боль во всем теле не даёт ему определить, все ли цело. Он аккуратно пробует пошевелить каждой конечностью и с невероятным облегчением и понимает, что ему очень повезло. Лица он так же не чувствует, поэтому начинает ощупывать его пальцами. Нос отзывается резкой болью, как и верхняя губа. Кровь стекает по пальцам вниз в рукава разодранной рубашки, но это волнует его меньше всего. "Что... Нет..." ДжинУ оглядывается и судя по окну над своей головой понимает, что вагон лег на правый бок. Не полностью, но то, что было стеной стало "полом". "Господи, нет..." Слух обостряется, когда до него начинает доходить реальное положение дел. Он смотрит на дверь, отделяющую его от остальных, и понимает, что они все там. Он здесь, в маленьком закутке, где не было ни единого предмета мебели, вероятно, благодаря чему он и выжил. А они там. Там, где чемоданы, сумки, стаканы, приборы, велосипеды, столы, углы полок, бутылки и множество, множество людей. Прижатых своими же вещами, раздавленных чужими телами, вылетевших в окно или приложившихся об угол стола или полки. Он понимает, что творится там, он думает, что понимает. И внимательно слушает. Он пока не знает, чего боится услышать больше: крики или их отсутствие. Он ведь не мог выжить один, кто-то должен был остаться жив. Нужно проверить. ДжинУ медленно пробует приподняться, сначала садится, затем встаёт на ноги, но вагон начинает шататься, и он в испуге падает обратно. "Всё может рухнуть, нужно выбраться, выбраться...Как?!" Отсюда три выхода: окно, дверь в тамбур и дверь вглубь вагона. Сначала он решает проверить выход из тамбура. Он добирается туда ползком, медленно, капая кровью на металлическую обшивку. Абсолютная темнота мешает ему разглядеть рычаг аварийного открытия дверей, поэтому он на ощупь рыскает по стенам. Наконец он натыкается на что-то похожее на образы подобных рычагов из его воспоминаний, но он не поддается. Задача осложняется ещё и тем, что под наклоном состава рычаг находится как бы на потолке, а физической силы ДжинУ еле хватило на то, чтобы дотянуться до него. Прыгать он не решался, боясь пошатнуть состав. Нужно менять план. Он вернулся проверить окно, но не нашел, чем можно его выбить. Лезть в вагон нет смысла. Возможно, скоро что-нибудь взорвется и он просто умрет здесь от ран, дыма или скуки в ожидании спасения. В отчаянии он лег на пол и стал думать о последних часах своей жизни. Он так и не попадет домой. Как отреагируют его родители? Будут ли плакать, кто придет на прощальную церемонию, найдут ли вообще его тело, как это будут освещать по новостям, в интернете... Он представлял, как весь мир изображает скорбь по сотням погибших, как все, кто когда-либо знал его, обрадуются тому, что теперь и у них есть повод поскорбеть, теперь и у них есть в рукаве душещипательная история "мой друг (конечно, друг, ведь "знакомый" звучит не так внушительно) погиб в железнодорожной катастрофе... Не могу в это поверить". Грядет целый праздник лицемерия! Аватары с флагами Южной Кореи, траур в стране, соболезнования, каждый хочет быть частью этой глобальной траурной показухи. ДжинУ рассмеялся. По его лицу катились слезы, рот был наполнен кровью, нос да и все тело пульсировало и наливалось свинцом. Всю жизнь он прожил "среднестатистически". Именно так. А закончит так уникально! "Это даже не плохо, разве можно упускать такой шанс" - думает он. - МАМА! Улыбка медленно стала сползать с его лица. - ААА! МАМА-А-А-А! Перед глазами вдруг возник образ того мальчугана с пластиковым пистолетиком. Тут же воображение стало подкидывать варианты, в каком состоянии сейчас этот малыш, отчего стало как-то дурно. Там были ещё дети. Кто-то выжил? Дети выжили? А взрослые? Кто-нибудь может помочь им, правда? "Ты" - отзывалось в голове. Ты тут взрослый. Ты выжил. Ты можешь помочь. Сердце болезненно сжалось от мысли, что кто-то там выжил, и им нужна помощь. Маленький ребенок, мирно спавший, просыпается среди кучи трупов, в темноте. ДжинУ чувствует невероятный прилив сил, когда понимает, что он ответственный, просто потому что он старше и цел. Он ползет на четвереньках к двери и делает то, что собирался сделать ещё 15 минут назад - он поворачивает ручку. Дверь легко поддается, но под наклоном тут же норовит закрыться. Как только он открывает её, он вспоминает, что забыл подготовить себя к тому, что мог увидеть. И услышать. Выживших больше, чем один ребенок. Он понял это сразу, когда на него свалился шквал разных стонов, криков и шорохов. Первое, что он увидел, было телом мужчины, руки которого были не естественным образом вывернуты после столкновения со столиком. Видимо, он упал с верхней полки. Что было под ним, что случилось с теми, кто был внизу, он не знал. К горлу тут же подкатила тошнота, его затрясло. Повсюду пахло кровью. - МИНХЕК! МИНХЕК! СЫНОЧЕК, ГДЕ ЖЕ ТЫ?! МИНХЕК! Ужасающий женский визг вывел ДжинУ из оцепенения. Женщина находилась где-то рядом, но в темноте и под наклоном было сложно ориентироваться. ДжинУ попробовал двинуться дальше, но спустя несколько осторожных движений понял, что ему приходится ползти по людям. Кто-то схватил его за голень и от неожиданности тот громко вскрикнул. - Черт! Черт! Господи! - ПОМОГИТЕ! - МАМА! - ЮНО! ХАН! КТО-НИБУДЬ, ПОЖАЛУЙСТА! - МИНХЕК! Крики накладывались один на другой, стоны слышались все чаще, все громче. ДжинУ не понимал, что делать, куда идти. Те, кто находился в сознании, пытались выбраться из под завалов, но с переломанными конечностями и под грузом других тел и сумок это было почти невозможно. ДжинУ двинулся дальше, не понимая, как он поможет, если точно так же заперт здесь. Периодически он натыкался на что-то острое, на ботинки или самое ужасное - чьи-то волосы. Однако худшее было впереди. Рука в поисках опоры нащупала маленькую детскую ножку в белом носочке. ДжинУ тут же замер, по телу пробежал холод. Он осторожно проследил пальцами, куда уходит нога, и наткнулся на тело женщины. Она дышала, но была без сознания. Мальчик находился под ней. ДжинУ аккуратно сдвинул женщину, освобождая холодное тело малыша. Он не дышал. Раньше ДжинУ никогда не видел трупы, никогда не прикасался к лишенному тепла телу. Его прорвала волна слез и нервных всхлипов, он наклонился к телу мальчика и зарыдал. Его заполонило горькое чувство несправедливости. В мире живёт столько уродов, столько ублюдков, но это дитя даже не начало жить. ДжинУ выжил, а он нет. Сколько ещё таких мальчиков во всем поезде? - Эй, ты можешь двигаться? - охрипший бас обратился к ДжинУ, но тот не услышал. - Эй, парень! - повторил он, бросив в него чьим-то тапком. ДжинУ тут же поднял голову на звук и неуверенно спросил: - Вы... Мне? - Помоги мне, быстрее! Источник голоса пару раз посветил фонариком, чтобы ДжинУ понял, в какую сторону двигаться. Он снова полз по телам, стараясь не навредить, но пару раз тела откликались криками, на его вмешательство, и каждый раз он бормотал извинения. Фонарик засветил снова, на этот раз совсем близко. - Помоги мне выбить окно. Парень расчистил себе место под ногами для упора и вытянулся к окну, головой кивнув в сторону шнура. ДжинУ где-то видел подобные системы "потяни шнур, выдави стекло", но никогда не думал, что попробует. Он схватился за шнур и повис на нем всем своим весом, парень тем временем стал выдавливать стекло. Какое-то время у них ничего не получалось, руки скользили, оставляя на стекле кровяные разводы, но пути обратно просто не было. Наконец, с характерным звуком стекло отделилось от рамы, пропуская в душный состав свежий лесной воздух. Парень аккуратно положил стекло позади себя и стал потягиваться на руках, пытаясь выбраться через окно. Вагон опасно зашатался, но он успел выскочить наружу. ДжинУ ринулся к окну, пытаясь проследить за ним. Впервые он почувствовал толику надежды. - Так, теперь передавай мне детей, - освещённая луной голова парня возникла в проёме, обращаясь к ДжинУ. Только теперь он узнал его. На рассеченной брови уже запеклась кровь, все лицо было в разводах грязи и крови, кепка больше не скрывала черные густые волосы, но глаза остались прежними. Это был его художник. "Невероятно" - пронеслось в голове ДжинУ. Действительно невероятно, из всех людей именно он. - Что там?! Нужно вызвать спасателей! - оживился ДжинУ. - Я видел проводницу, она уже сообщила. Они будут здесь через минут 20...В лучшем случае. Мы не можем ждать, нужно скорее вытащить отсюда людей. - Но... А если сломан позвоночник? Нельзя же трогать... - Слушай, мы не можем просто сесть на лужайку и ждать. Не можем. ДжинУ понимал это, хоть всё ещё боялся. Он посмотрел в мрачную глубь состава, откуда все громче доносились крики о помощи, затем на полное решимости лицо художника. - Я не знаю, смогу ли один вытащить, но постараюсь. Я пошёл. - Не бойся, я здесь. У ДжинУ не было адекватных причин верить художнику, но так было проще. Он взял на себя ответственность, он освободил ДжинУ от всех последствий принятых решений, и это давало ему силы. "Живые, нужно найти ещё живых" - думал ДжинУ, судорожно всматриваясь в людей. Первой "находкой" был школьник, который судя по всему отделался переломом руки, но не мог самостоятельно выбраться. ДжинУ освободил его, скинув чемодан в сторону, и практически потащил на себе до окна, где его уже поджидал художник. Это повторилось ещё несколько раз, пока ДжинУ не выбился из сил. Тогда художник вытащил изнеможенного парня из вагона, уложил на прохладную траву и сел рядом. - Ты молодец... Ты устал, но нам нужно продолжать, - его низкий голос успокаивающе действовал на ДжинУ. - Я больше не могу... - Не сейчас, не надо... Мы должны, - он навис над лицом ДжинУ, внимательно осматривая и изучая. - Ты сильнее, чем думаешь. "Он безумно красив, даже сейчас... Даже в таком состоянии... Черт, нашел время думать об этом!" - Я обещаю тебе, все это скоро кончится, - художник мягко коснулся его лица тыльной стороной ладони и попытался улыбнуться. Сердце ДжинУ защемило от нежности, исходящей от художника. "Он такой сильный, а я словно обуза, слабак, нытик..." ДжинУ приподнялся, кивнул и сделал глубокий вдох. - Я пойду внутрь, принимай людей здесь. Художник одобрительно похлопал ДжинУ по плечу, вскочил и скрылся в вагоне. Когда приехали спасатели, парни успели вытащить с десяток пассажиров, разложив их на траве. Те, кто мог помочь, старались оказать содействие парням или тем, чьи раны оказались куда серьезнее. В тот момент, когда художник передавал женщину в руки ДжинУ, к ним подоспела бригада спасателей, перехватывая пострадавшую. Какое-то время они продолжали работать вместе со спасателями, но вскоре их оттеснили на траву, окружив врачами. ДжинУ обрабатывали губу, что-то спрашивали, но он отторгал любые обращения к себе. Он искал в толпе фигуру своего напарника, но никак не мог найти. Обеспокоенный, он встал, игнорируя медиков, и побежал на поиски художника. Он нашел его не сразу. Сгорбившись тот сидел на коленях вдали от всех среди деревьев. ДжинУ с замершим сердцем медленно подошёл к нему, и вдруг понял. Художник не был бесконечно сильным, храбрым и бесстрашным. Он тоже был ужасно напуган, но сумел не только собраться, но и внушить спокойствие ДжинУ. Теперь все кончилось, его защита пала. ДжинУ остро почувствовал боль и скорбь, пронзившие сердце художника. Он опустился на колени рядом с ним и молча крепко обнял. Спустя несколько мгновений он почувствовал, как всхлипывая трясется спина парня, а руки обвивают талию, сжимая в кулаках ткань рубашки. - Все хорошо, я здесь. Мы справились, - приговаривал ДжинУ, гладя его по голове. Парень не ответил, лишь сильнее сжал ткань рубашки. ДжинУ вдруг почувствовал себя сильнее, когда они будто поменялись ролями. Теперь он должен помочь ему. - Послушай меня, - ДжинУ шептал на ухо. - Ты сделал все, что мог... Нет, ты сделал даже больше! Парень медленно отстранился, смотря на ДжинУ, и грустно улыбнулся. Никогда ещё ДжинУ так не хотелось кого-то защитить, как сейчас он пытался защитить неожиданно нежную ранимую душу этого необыкновенного человека. "Если бы этого не произошло, мы бы общались? Я бы узнал эту сторону тебя?" - Вам нужна медицинская помощь? - к ним подбежал молодой медик с чемоданчиком. Ранами художника ещё не занимались, ДжинУ даже не заметил этого. Он поспешно отстранился, позволяя врачу заняться своим делом, а сам оглянулся на раскуроченный поезд, из которого продолжали вытаскивать тела под леденящие душу крики отчаяния. Он вдруг вспомнил о своей семье, которая наверняка уже знала о произошедшем. "Черт, телефона у меня больше нет" - вспомнил он. Он в последний раз посмотрел на художника и отправился на поиски кого-нибудь, кто мог бы дать ему позвонить. Один из бригады медиков с сочувственным взглядом протянул ему свой телефон. ДжинУ набирает номер, слушает два гудка и всю его защиту, всю силу как цунами смывает, когда он произносит сдавленное "Мам". Позже выяснится, что во всем виновата неисправная стрелка на путях. Локомотив в повороте сошёл с рельс, утянув за собой весь поезд. Сотни погибших, сотни разрушенных семей, сотни изуродованных судеб. Ночь, которую никто никогда не забудет. Он больше не видел художника. Он обыскал все вокруг, опрашивал врачей, спасателей, но тот будто испарился. Целый год он искал его среди списков пассажиров, проверяя каждого в социальных сетях, потому что он так и не узнал его имя. Но все было тщетно, художник будто существовал лишь в его голове и сердце. Он даже говорил с теми, кого они спасли тогда, чтобы убедиться, что он действительно был. Но на этом все, нить обрывалась. Жизнь, разделившись на "до" и "после", потеряла первого важного человека в своей новой части.***
Табличка "пристегнуть ремни" погасла, а значит можно бежать в туалет, подальше от иллюминаторов и назойливых соседей. ДжинУ спешно отстёгивается, извиняясь пробирается к туалету и закрывается там на добрых десять минут. "Лететь всего полтора часа... Здесь я пробыл уже минут десять, плюс время на взлет..." ДжинУ пытается распределить каждую минуту полета, чтобы некогда было думать о трёх тысячах километрах пустоты под ногами. Размышления прерывает стук в дверь. "Черт, надо выходить" ДжинУ нажимает на кнопку спуска, умывает руки, лицо и поворачивает замок. Однако на пути стоит мужчина, и явно не собирается его выпускать из туалета. ДжинУ поднимает голову, чтобы выразить своё недоумение, но встречает тёплый взгляд блестящих черных глаз. Сердце ДжинУ обрывается куда-то с тех самых трех тысяч километров вниз, когда он видит знакомую улыбку. Мужчина заталкивает его обратно в туалет и запирает дверь. "Не может быть..." Он не успевает открыть рот, как оказывается стиснутым в крепких объятиях. - Ты не представляешь, как долго я искал тебя... - от его низкого бархатного голоса внутри все скручивается, ритм сердца грозит никогда не вернуться в норму. На глаза наворачиваются слезы, ДжинУ прижимается ещё плотнее, вдыхая запах и еле слышно произносит: - Ким ДжинУ. - Сон Мино, - улыбается он. - Больше я не потеряю тебя, ДжинУ, не в этой жизни.