***
Почти полночь. Я шёл к тому пятиэтажному дому, в надежде, что Катя не забыла о нашей такой странной встрече. В душе поселилась тревога, но когда я увидел руку Кати с окна первого этажа, я обрадовался и подбежал. — Я выйду через окно, не хочется бабушку будить грохотом двери. — сказала она шепотом. Я словил её, когда она буквально вывалилась с окна. На ней была одета теплая черная куртка, брюки с начесом изнутри, сапоги и шапка с вязаным шарфом. Я снял свои перчатки и отдал ей. — Зачем мне? — её щёки снова покраснели. — Чтобы не замерзли руки. Твоя бабушка сказала привести тебя обратно в целости и невредимости. Она медленно надевала перчатки и я взял её за руку. Мы шли прямо в ночной парк. Я держал её все также за руку и не хотел отпускать. С ней было очень тепло, я мысленно пытался поблагодарить Бога за такую неожиданную встречу с той женщиной. Катя развеселилась и была разговорчивее, чем тогда в квартире. Я посчитал, что эта прогулка не будет последней для нас. Я позабыл о своей грусти, я пытался сделать Екатерине только приятно, чтобы после нашей прогулки у неё осталось маленькое воспоминание, которое она вспоминала бы с улыбкой на лице. Тем временем шел чистый белый снег.Часть 1
11 мая 2017 г. в 18:05
Выходить на улицу после празднования Нового Года было не очень приятно. Улицы были забиты незнакомыми людьми, которые спешили разгуляться по полной, пока не закончились все выходные. Да и действительно, погода была прекрасней, чем вчера. Снег медленно летал огромными хлопьями, постепенно тая в моих волосах. Прохожие ухмылялись, видя, как такие хлопья оставались на моей голове ещё в течении двух минут. Я всегда удивлялся, откуда же берется снег. Это же настоящее чудо, которое всегда падает мягкими пушинками на землю, но тает. Это очень грустно, когда снег неожиданно начинает таять. Я очень редко выхожу на улицу, только лишь чтобы закупить продукты, которые и так почти все разбирают. У меня нет никакого желания кататься на тюбингах, санках или коньках.
Люди счастливы, когда они делают это вместе с друзьями. У меня нет друзей, нет родителей. Я сам себе хозяин, простой одинокий лирик со своими глупыми мыслями и такими же глупыми мечтами.
Неожиданно огромный поток снега стал мешать мне передвигаться. Линзы на очках были мокрыми, мне пришлось снять аксессуар и стараться проходить аккуратно. Со своим плохим зрением это давалось не очень легко, но я все равно медленно, сквозь толпу, передвигался.
Передо мной шла старая женщина, у которой что-то упало с пакета. Я с легкостью поднял данную вещь и осторожно стал говорить:
— Бабушка, вы кажется кое-что потеряли.
Она оглянулась. Я стал всматриваться в черты ее лица. Ее глаза были очень нежные, хоть и виделась в них только боль. Ей было, наверное, очень трудно передвигаться с таким тяжелым пакетом.
Я молча взял ее пакет в левую руку.
— Я помогу вам донести ваш пакет. — с улыбкой на лице сказал я.
— Спасибо. — на ее лице тоже появилась заметная улыбка, и я свободной рукой взял ее за руку, чтобы она не упала.
Так мы шли примерно минут 10, возможно 15. Я даже не заметил, что время так быстро прошло. За это время мы спокойно разговаривали и я слушал историю о ее жизни.
— Мой муж умер, когда ему было только 34. Это была злокачественная опухоль, о которой он очень долго молчал. — старушка замолчала, но через минуту продолжила. — Когда ему сделали операцию, было уже совсем поздно. Он прожил, хотя нет, выживал ещё один год и умер. Ещё при жизни его органы стали изнутри гноить. Это была моя вторая боль за жизнь. Я очень долго пыталась унять эту боль в душе. Выход был только один, моя старая тетушка посоветовала взять на попечение ребенка из детского дома. Она объяснила это тем, что я смогу передать всю свою любовь к мужу только ребенку. И она была уверена, что моему Мишеньке ребенок бы тоже понравился. Спустя десять лет я взяла маленькую девочку из детского дома. Ей было уже три года и она хорошо понимала, что я не являлась её настоящей мамой, но она всё равно всю жизнь называла меня мамой и благодарила за то, что я дала ей новую жизнь. Лидочка через 20 лет родила мне прекрасную внучку. Сейчас моей внучке почти 19 лет, но она очень боится общества и замкнута.
Я не смел её прерывать и после всего её монолога невольно спросил:
— Вы не знаете, почему ваша внучка боится общества?
— Я знаю. — отчетливо сказала бабушка. — В детстве её очень часто засмеивали из-за родинок на щеке. Маленький осадок остался и она перестала иметь друзей.
У меня не было слов. Столько мужества имела эта женщина, я приходил в восторг.
Мы подошли к подъезду и бабушка просто легонько толкнула дверь. Она была сломана изнутри, механизм слетел. Лифта в здании не наблюдалось, но это вполне естественно для обычного пятиэтажного дома. Она открыла дверь на первом этаже и жестом пригласила.
Я положил пакет в коридор.
— Мне, наверное, пора, правда…
— Останься. — мягким голосом произнесла женщина. — Выпей кофе на дорогу хотя бы с печеньем.
Отказываться было неприемлемо, поэтому я просто снял обувь и верхнюю одежду, пройдя, видимо, на кухню.
На кухне сидела молодая девушка и что-то читала. Судя по всему, она и была внучкой. Я улыбнулся, когда наши взгляды встретились. Она слегка смутилась и продолжила читать свою книгу.
— Катенька, сделай кофе молодому человеку, я сейчас подойду. — бабушка вышла с комнаты и закрыла дверь.
Катенька, как назвала её женщина, встала и поставила чайник на газ.
— Через пару минут закипит. — её голос вздрогнул, когда она повернулась и увидела, что я осматриваю её книгу.
— Тебе нравится читать лирику? — я задал вполне логичный вопрос, зная, что ожидает главного героя в этой книге.
— Да, но я очень редко читаю, потому что не хватает денег на книги. — её щёки были очень красные, она, видимо, очень сильно стеснялась. Я приметил 5, а то и 6 родинок на её правой щеке.
— У тебя очень красивые щёки, — заметил я. — Тебе когда-нибудь говорили такое?
— Нет, — она коротко, но резко ответила. Чайник закипел и она, стараясь как можно быстрее, сделала кофе, пододвинув ко мне блюдце с конфетами и печеньем. Я взял одну маленькую печенюшку и отодвинул обратно.
— Я не сильно голоден. — объяснил я. — Меня, кстати, Валерой зовут.
— Я Катя. — тихо ответила она.
Повисло неловкое молчание, которое очень хотелось разбавить каким-то диалогом. Я боялся, что буду говорить о том, что ей не очень интересно.
— Не хочешь сходить сегодня на ночную прогулку в ночь Рождества? — поинтересовался я. Не очень сильно хотелось идти, особенно ночью, но девушка явно домоседка, свежий воздух тоже будет ей полезен.
— Хочу, наверное. Надо у бабушки спросить разрешение, — сказала мягким и, как она старалась, ровным голосом.