Солнце

      Мысли лихорадочно бегали внутри моей головы. Одна часть меня буквально кричала, что нужно валить, и как можно скорее, а другая вещала, что всё бесполезно, и если тебя насилуют, то нужно расслабиться и получать удовольствие.       Что делать?       Прежде всего успокоиться и призвать на помощь мою рациональную часть, которая от обилия сводящей с ума информации забилась в угол и боится высовываться.       Мы стоим на улице, людей вокруг нет, но это не значит, что совсем никого нет, и мы одни. Вон в том окошке за нами наблюдает какая-то кумушка. Я не особо знаю тех, кто живёт там, дом недавно продали, но… Если закричать?       Руру, не страдай ерундой, а? У нас основная цель — выжить, а не засадить его, отправившись на тот свет. Всё-таки своя шкурка куда дороже, будем честными хотя бы с собой. Найдёт его Л или нет, заботить тебя не должно. А использовать себя в виде своеобразного «маячка», который ещё не факт, что сработает — глупая растрата ресурсов. Я могу послужить чем-то более полезным себе любимой и миру в частности. А это… Главное выжить. Прорвёмся.       Вдох-выдох. Сжать руку в кулак. И последовать за ним. У меня есть возможность получить ответы на вопросы, которых накопилось прилично. Я не обольщаюсь тому, что мы давно знакомы и общаемся, ведь в случае угрозы для себя он ликвидирует любую цель, будь то даже семья. И я передумала рассказывать ему про уже свою особенность. Да, это бы придало мне особую ценность в его глазах, но… Нет. Должен же и у меня быть какой-то козырь. Только смысл в нём, если Рукии уже не будет?.. М-да.       Одно хорошо — я не сошла с ума.       Именно этот факт пугал меня сильнее всего последние дни. Ведь… Я же единственный ребёнок у родителей, а сумасшедшие в большинстве своём являются обузой для семьи, а некоторые ещё и опасны для жизни. И вот мой случай мог быть именно опасным. Если разум начал подтасовывать факты в пользу безумной гипотезы, в которой знакомый мне человек является чуть ли не мировым злом, то волей-неволей начнёшь задумываться о его ликвидации. И на этом моменте начинается самое веселое — этим кем-то может оказаться не только сосед, а потом всё перерастёт вообще в абсолютный «Зомбиленд» и игру в последнего выжившего, где каждый встречный — враг. Со всеми сопутствующими этому последствиями.       Игры разума опасны.       Сказать, что мне было страшно — не сказать ничего. Такие перспективы не пожелаешь никому. Да и сейчас…       Если ему что-то не понравится — меня спишут в утиль, наплевав на дружбу и общие переделки. Зачем ему неизвестный фактор, который знает его маленький секрет? Это слишком опасно. Непредсказуемость никто не любит. Тем более, когда за всё хорошее его уже могут посадить на электрический стул или умертвить как-то иначе, причём абсолютно законно. Серийный убийца как-никак, причём начавший свою деятельность по всему миру. Или тут следует подобрать другое слово? Дальше будет хуже… Риск неуместен. С ним и так уже хотят побеседовать сильные мира сего, раз даже этот детектив вылез в ящик. Эфирное время стоит денег, а они вряд ли пустили этот ролик только в Канто.       А устроить Киру может только полная лояльность. Причём сомневаюсь, что он в этой ситуации сможет выдать желаемое за действительное, слишком сосредоточен. Поэтому придётся тщательно подбирать слова и контролировать мимику, жесты… Это будет сложно. Особенно если учесть, что я уже немного спалилась. В частности в том, что боюсь его. Это может как польстить его самолюбию, так и наоборот сыграть против меня. Смотря что для него предпочтительнее, на что он собирается опираться — на добровольность или полное подчинение из-за страха? Может, в принципе, хотеть комбинировать это… Непонятно.       И почему он признался? Можно же было как-то иначе объяснить своё поведение, или подождать, пока я выговорюсь, чтобы прощупать почву. Мало ли, зачем мне вдруг приспичило с ним встретиться!       Или он был настолько уверен, что делает правильные вещи, и я обязательно его поддержу, а других вариантов не существует? С высказыванием своего фи надо быть осторожнее… Блин, ну почему последний адекватный человек в моём окружении получил такой «подарок»?       Заметила, что инстинктивно скрестила руки в защитном жесте. Заставила себя поменять позу и глубоко вздохнула. Дрожат. И он наверняка отметил этот и остальные моменты.       Он шёл неспешно. Так же спокойно открыл передо мной калитку и пропустил на свою территорию. Складывается впечатление, что он совсем не нервничает. Но так быть не может, он же не робот.       Щёлкнула задвижка, отрезая мне путь обратно. При желании её можно открыть, но она с сюрпризом… Чтобы со стороны двора нельзя было её каким-то чудом открыть, они немножко помудрили… Все лелеют свою паранойю по-своему.       Рука опять потянулась обратно, пришлось сжать ткань на юбке. Надо было переодеться… Чёрт, как дура себя повела. И позвонила, и пришла, и жестко спалилась по всем фронтам. Нет, он вряд ли будет привлекать к себе внимание подобной смертью в своём окружении. Но, если мне не изменяет моя странная память, то арсенал у этого парня безграничный. Могут и не связать между собой… В Японии умирает много людей. Девочкой больше, девочкой меньше…       Мне нужно успокоиться. Мы просто поговорим. Всё хорошо.       — Да не дрожи ты так, — сказал он и подтолкнул меня к двери. Попытка подбодрить?       — Тебе легко говорить.       Сколько раз я уже была в этом доме? Не сосчитать. События были разные, как и воспоминания, связанные с ними. Есть места, в которых проводишь много времени. Не столько же, сколько дома, но тем не менее…       И мне впервые хочется отсюда смыться как можно быстрее. Но… Ладно, я справлюсь. Всё хорошо.       — Ты как на эшафот идёшь, — усмехнулся он и подхватил меня под локоть, чтобы ускорить моё перемещение, куда ему нужно. — Бледная, аж смотреть страшно.       Свидетелей обычно убирают. Посмотрела бы я на тебя, тащи тебя куда-то кто-то подобный тебе. Что творится в твоей голове, мне неведомо. Выживу ли я после этого разговора, тоже.       — Что ты хочешь от меня? — я стараюсь говорить тихо, чтобы не привлекать внимание его домочадцев. Уж кому, а им об этом знать не стоит.       На втором этаже пробежала Саю, что-то говоря собседнику по телефону. Его мама совсем рядом что-то готовит… Лучше уж быстрее со всем этим разобраться, да. Но… И оттянуть как можно дальше этот момент тоже хочется. Это несколько глупо, трусливо, но… Успокойся.       — А что, так много вариантов? — ответил вопросом на вопрос и гаденько улыбнулся. Не нравится мне это.       — Теряюсь в догадках, — возвращаю ему похожую, означающую «хрен тебе».       — В хорошем воображении есть и свои минусы, милая, — перехватил меня немного удобнее для себя. — Ты думаешь обо мне слишком плохо.       — Прекрати меня так называть, пожалуйста.       Так, перешёптываясь, мы быстро добрались до лестницы. Напряжение всё возрастает и возрастает… Это плохо. Я могу сорваться и сказать всё на чистоту, что в гробу я видела его деятельность и прочее-прочее.       И правда, как эшафот. С конвоиром, да на высоту… Ассоциации меня подбадриванием не балуют. Благо ничего похожего на верёвку и мыло здесь не присутствует.       — О, Лайт, у нас гости?       Сатико Ягами, она же мама Лайта… Было наивно предполагать, что она нас не заметит. Но… Может, это к лучшему? Но он так не считает. Предостерегающе сжал мою руку. Я и не собиралась делать что-то, что впоследствии может навредить этой прекрасной женщине, и он наверняка понимает это, но лишний раз предупредить не забыл.       Заинтересованно посмотрела на нас… Знала бы она, в честь чего у нас незапланированные обнимашки… Но хорошо, что не в курсе.       — Да, мам. Мы сейчас ко мне идем, — незаметно для неё потянул меня в сторону.       — Хорошо, но возьмите с собой данго, — какая же она заботливая.       — Не нужно.       — Лайт, возьми, — а она настойчивая. Тут проще согласиться, чем объяснять, почему нет. Что он и сделал.       — Хорошо, мам, — на этот раз он расцепил свою хватку и покладисто пошёл на кухню. — Которые на столе?       Если бы мы отправились туда вместе, это бы выглядело несколько странно.       Оказавшись в относительной свободе, подавила желание смыться отсюда через дверь или окно. И дело не только в этом парне. Что за взгляд? Откуда столько беспокойства? Мне даже как-то некомфортно.       — Ох, Рукия, — она включила настенный светильник и подошла ближе. — Что с тобой?       — В-все хорошо, — чёрт! Чуть запнулась в начале, что породило новую волну беспокойства. Плохой знак.       — Ты не заболела? — и не надо меня так пристально разглядывать. Отвожу взгляд вниз. Примерим образ стесняшки.       — Нет.       — Непохоже. Бледная что-то. Я видела тебя совсем недавно, ты буквально дышала здоровьем, а тут вместо тебя тень какая-то… Что-то случилось?       Вместо одного допроса у меня сегодня будет два? Весело. Но неужели за эти несколько дней нервотрёпки я как-то слишком сильно изменилась? Да не должна была. Да, со сном были перебои, нервишки тоже шалили… Слишком уж она проницательная, если ей надо. Обычно в душу не лезет, максимум миссия «закорми ближнего своего», но ей и я страдаю.       — Мам, нам нужно готовиться, — он попытался увести меня наверх, но нас пригвоздило к полу всего лишь одним словом.       — Стоять.       А… Она точно никогда не служила в полиции? Какой-то слишком у неё командный голос. Просто вытягиваешься по струнке и замираешь.       — А теперь марш на кухню.       Я всегда считала её милейшей женщиной. Таким своеобразным милым цветком, который украшает дом моего соседа, согревает теплом, дарит уют и заботу. Но вот конкретно сейчас хочется просто взять и подчиниться. Цветочек с шипами.       Потрясающий контраст. Даже он удивился.       Хм… Чего это она?       — Садись, милая, — и почему для всех я милая? Это иногда выручает довольно сильно, но и проблемы бывают… Чёрт, не о том думаю.       Ладно, продолжим подчиняться. Так будет быстрее.       — Мама, мы немного спешим, — он снова попробовал отбить меня от странно ведущей себя женщины, но не преуспел. Чувствую себя канатиком, общения с которым жаждут две стороны. Не надо меня перетягивать только.       — Подождёшь, не маленький, — сказала она, а потом пододвинула мне кружку с горячим чаем и мягко продолжила, — Руру, выпей.       — Да не стоит… — а аромат потрясающий. Да и вкус… Красота.       С чего она вдруг так? Со мной ласково-ласково, а с ним как-то строго. Что случилось-то? Или… Она тоже догадывается?       Да нет. Бред какой-то.       — Пей. И давай, успокаивайся. Что случилось? Ты можешь рассказать мне всё, я пойму, поддержу и помогу.       А ручки у меня ещё немного дрожат. Надо успокоить нервы. Но что она от меня ждёт? Если с Лайтом всё более-менее понятно, то что делать в этом случае? Что от меня хотят услышать?       Только то, что меня реально беспокоит, сейчас сидит напротив и нервничает. Теперь я это прекрасно вижу. Опасается, что ляпну что-то не то? Маму он любит.       Отпила ещё немного горячей жидкости. Но зря. Следующий вопрос заставил все это выкашлять обратно.       — Рукия, ты беременна?       Что-о-о-о?!       Лайт тоже закашлялся, затем поморщился, как от громкого звука, а потом стал подрагивать, словно сдерживается из последних сил, чтобы не заржать в голос…       Но она была серьезна.       — Солнышко, ничего не бойся, не слушай его, мы тебе поможем. Семнадцать лет — не самый лучший для этого возраст, но организм уже достаточно сформирован…       Я слушала это с буквально квадратными глазами. А сосед, кажется, за кашлем стал скрывать нервный смех. У него истерика. Хоть кому-то весело…       — Да я даже целоваться не умею… Вы чего?       Она удивлённо посмотрела сначала на шокированную меня, потом на ухохатывающегося сына, который всё-таки не смог сдержаться.       — Правда?       Я кивнула, а он что-то невнятно пробурчал.       М-да. Впервые вижу его… таким. День открытий просто. Хотя, его тоже можно понять — он на нервах, наверняка продумывал стратегии ведения разговора, просчитывал мою реакцию на те или иные слова или жесты, а тут… такие заявления. Вот и психанул мальчик.       — Нет, мама, — он наконец-то отдышался и смог внятно разговаривать. — Просто у нас скоро очень важный экзамен, вот и нервничаем. Только каждый по-своему. Я вот решил освежить прошлогоднюю программу и предложил свою помощь. Каждый будет в плюсе, — под конец спрятал улыбку за своей кружкой. Кажется, его опять порывает переселиться под стол.       — Точно? — несколько недоверчиво переспросила она. Но и у самой смешинки в глазах. Хорошее настроение заразительно. И, кажется, она смущена. Ну, да, так себе заявленьице она нам выдала.       — Точнее некуда. Мы друзья.       Друзья?.. Я бы не стала так бросаться заявлениями… Или это намёк, чтобы я меньше его опасалась? Хочет задурить голову? В любом случае, даже если сегодня меня не спишут, то это может произойти несколько позже. Я… Я не оптимист. Совсем.       Но мы ещё сегодня ими были.       — Спасибо за чай, — я бы еще посидела, но напиток слишком быстро закончился. Но если я налью ещё, то это будет означать, что я оттягиваю момент.       — Может, ещё? — она явно намеривалась налить мне добавки, но я уже встала. Надо наконец разрешить наши с ним вопросы. Чувствую, что я тоже скоро начну смеяться — напряжение медленно-медленно отпускает, а нервная система хочет сбросить напряжение. Но приличные девушки так себя не ведут.       — Нет-нет, нам нужно готовиться.       — Но данго все равно возьмите.       — Огромное спасибо, — забираю несчастную еду и начинаю идти в сторону лестницы. Уф… Это было сильное заявление. Потихонечку и меня начинает накрывать. Донести бы тарелку, что ли… а то не факт, что получится. А заляпать ковёр я не хочу.       — Вам что-нибудь приготовить? — послышалось сзади. Уф… не ржать, не ржать, не ржать, держаться!       — Не беспокойся, мам, если что, то я скажу, — он быстро догнал меня и избавил от ноши.       Замечательная женщина. Прекрасно разрядила обстановочку, теперь это воспринимается просто лестницей, а не эшафотом.       Когда вошла в комнату, уже не могла сдерживаться и сползла по стене. Все эти безумные дни, когда от странных мыслей хотелось лезть на стенку или просто забыться, когда… Напряжение должно было найти выход. И если бы не это маленькое происшествие, то мне страшно представить, до чего бы мы могли тут договориться. У меня был какой-то суеверный ужас, и я слишком перенервничала. А это не могло привести ни к чему хорошему.       А тут такой выброс эндорфинов. Даже если мы теперь наговорим друг другу гадостей, то они воспримутся иначе, чем ещё каких-то минут двадцать назад. Освобождение от негативных эмоций прошло безумно вовремя.       — Полегчало? — заботливо поинтересовался Лайт. — Мне тоже.       Протянул мне стакан с водой. Уф… Это было вовремя.       Я оккупировала мягкий стул рядом со стеной. Нормальное расстояние — не слишком близко, но и не далеко. Он же расслабленно сел на компьютерный стул. Лениво посмотрел в мою сторону и пододвинулся ближе. Э… Нет, не хочу сокращать дистанцию!       Ну да ладно.       — Я… Я заметила, до слёз просто... — ох… Ну не покусает же он меня? Плевать. Остальное не так страшно. Даже если и прибьёт, то мне уже будет всё равно. И дома он не будет это делать. Отмывай тут всё потом, ага.       — Что делать будем?       Не совсем поняла суть вопроса. Он же пригласил меня поговорить? Точнее, сначала это потребовалось мне, чтобы пожаловаться на странности, сопровождающие меня по отношению к нему. Потом, после того, как он мне фактически сказал, кем является, разговор уже потребовался ему. Надо же определиться, что со мной делать. Теперь же…       М-да.       — Видишь здесь кого-нибудь? — задал он какой-то странный вопрос. А кого я должна видеть?       — Тебя, — в ответ он лишь кивнул и включил компьютер.       Но раз спрашивает, то должен быть какой-то подвох. Надо было перед ответом подумать. Или я сказала правильно? Он мог ожидать слово «убийца», «монстр», «чудовище» и далее по списку. Или я должна была увидеть кого-то ещё? Непонятно.       Нажал кнопку на пульте. На экране Линда уже не было. Шли вечерние новости. Словно и не было ничего.       — Руру, прости, что напугал. Мы друг друга немного не поняли.       Есть такое… Ты наверняка подумал, что у тебя появился уже готовый сообщник, которого даже вербовать не надо. Сама догадалась, бросилась спасать от глупого поступка… А на деле вышло иначе. Удивился, небось, когда я чуть не рванула от тебя по улице. Только вот твоя физическая форма куда лучше моей. Догнал бы, не напрягаясь.       — Скажи, а что всё-таки ты искала под окнами? — он не дождался моего ответа и задал новый вопрос. Тот случай на школьном дворе… Ладно.       — Честно? Не знаю. Мне показалось, что что-то упало с крыши. А потом это просто не давало мне покоя. Сосредотачиваешься на чём-то, но тебя снова возвращает в мыслях к этому эпизоду.       — Вот как… Я даже не думал, что она обладает настолько притягательной силой.       — Она? — я уцепилась за это слово. Неужели всё-таки тетрадь?       — Да. Интересный артефакт, способный на те шалости, которые показывают по телевизору. Но уж очень сильно она… бьёт по мозгам. Да, так правильнее сказать.       — Так не пользуйся, — предложила я потрясающий вариант. Но он лишь покачал головой.       — Не выйдет. Она прекрасно вписывается в то, что я хочу сделать. Но не об этом сейчас.       — У меня тоже есть вопрос.       — Спрашивай всё, что пожелаешь, мы для этого тут и собрались… И попробуй, мама готовила, — пододвинул мне тарелочку.       — Там на улице… Зачем ты признался мне? А на все мои странные вопросы мог бы сказать, что я несу чушь, что мне нужно поспать… Придумал бы что-нибудь. Просто всё это звучит ужасно бредово. Мало ли, что мне показалось. В мире несколько миллиардов человек, и на такое способны лишь спецслужбы всего пары стран. Ну, максимум ещё нескольких, и то сообща. Я… Я бы никогда не задала этого вслух, только в случае совсем очевидных доказательств. Но ты был способен мне их не дать. Зачем намекал? Для чего тебе вдруг потребовалась я?       — Не вижу смысла врать тебе.       И что он имеет в виду? Особый знак доверия? Намёк, что я всё равно обо всём догадаюсь? Озвучил какой-то план на мою тушку? Не понятно.       — Поясни.       — В отличие от большей части моего окружения, у тебя есть мозг, и мы неоднократно сообща влипали в разные неприятности. Ты знаешь меня даже лучше моих родных. Слишком много сил бы уходило на то, чтобы тебя дурить. Это глупо и не перспективно. В конце концов, девушки имеют особенность обижаться, когда им слишком поздно о чём-то важном рассказывают, словно считая их глупыми. Порой так оно и есть, но это не твой случай. Правда, несколько наивно было бы с моей стороны рассчитывать на то, что тебя не шокируют мои методы и некоторые другие детали, но… У меня были варианты, как это сгладить.       Какая неприкрытая лесть. Мне приятно, конечно, но я на это не куплюсь.       — Ты хочешь себе союзника, — подытожила я.       — Верно. А ещё людям свойственно выдавать желаемое за действительное. Поэтому ещё раз извини.       — Но почему ты уверен, что я соглашусь?       — А у тебя есть выбор?       — Шантаж — это плохо.       — А кто сказал, что я собираюсь тебя шантажировать? Эх, Руру-Руру, какого же плохого ты обо мне мнения. Но ты в любом случае не выдашь меня. Тебе никто не поверит.       Со временем могут, но… Он выкрутится, а рот неудачливого стукача прикроет кирпич. Навечно.       — Разве я сделал что-то плохое? — а мораль у тебя уже потекла.       — Спорный вопрос, — попробую ответить, как есть. — С одной стороны всё замечательно, а с другой не очень. Они всё-таки люди, хоть и редкостные... кхм... Одна часть меня, о которой ты прекрасно осведомлён, даже рада такому исходу, но другая возражает против подобных мер. Потому что в какой-то степени ты даже уподобился им, — проговаривая последнюю фразу, я опасалась агрессии уже в свою сторону. Но ничего не произошло. Просто наблюдает. Или очень хорошо держит лицо.       — Маленькая странная пацифистка, — мягко произнёс он.       — Тебе легко, это не твой друг превращается в монстра, — иду на конфликт. Зря, наверное.       — Вот об этом я и хотел с тобой поговорить.       Что?       — Кому как не тебе знать, что меня иногда заносит? — хорошее начало. И что?       — Такой уж у тебя характер и темперамент. При желании это можно контролировать или как-то компенсировать...       — Знаю. Но тетрадь делает человеческие пороки гипертрофированными... — значит, всё-таки тетрадь. — Можно прикрываться желанием очистить этот мир от преступников, но на деле она лишь пробуждает садистскую натуру, у кого она присутствует, желание убивать и другие вещи... Я довольно критично отношусь к себе... Я не выдержу. Я сорвусь.       — Так не используй!       — Нет. Нет, Руру. Кто кроме меня? — он поднял на меня какой-то болезненный взгляд. Чёрт, как же тебе помочь?..       — Ты превратишься в монстра, вообразишь себя Богом или ещё кем... Это уже началось, ты не сможешь от нее отказаться. Пока не поздно...       — Могу. Но не хочу.       Стоп! Он заставил меня пожалеть его. Причём говорил довольно искренне, с душой... Только вот всё это могло быть лишь искусной маской. Эдакая роль мученика, убивающего свою душу на благое дело. Но это не так. И если она усиливает пороки... Искусство лгать является одним из них. Или это немного другое?       Я почти поддалась. Он показывает мне, что я ему нужна. На кого-то это и правда могло сработать на высший балл. Только вот с вербовкой меня у тебя опять появились проблемы.       Темнеет уже. Надо включить свет, но... Нет, не сейчас. Тогда "читать" меня станет проще. А это ни к чему.