Видно дьявол тебя целовал В красный рот, тихо плавясь от зноя
Солнце касается горизонта, дверь за нами захлопывается, и я вжимаю тебя в стену, не позволяя вырваться или увернуться. Сегодня, как, впрочем, и прошлой ночью, ты пленник дьявола — мой пленник. Приоткрытые губы стремительно алеют от жарких поцелуев. Лазурные глаза недоуменно сморят на меня, словно отказываясь верить в правдивость происходящего. Тебе все еще трудно поверить в то, что твой поклонник, воздыхатель, ученик, любовник, такой стеснительный, когда Солнце наблюдает за ним, превращается в живое воплощение страсти, стоит только этому Солнцу скрыться? Не беспокойся, рано или поздно привыкнешь. Ты хочешь вырваться из моей хватки. Как и всегда. Ты так уверен, что если пытаться каждый раз, то однажды должно получиться? Глупый, глупый Виктор. Из дьявольских пут не выбираются, равно как и из моих объятий. Поэтому тебе остается только покорно принимать мою ласку. А ведь я давал тебе шанс уйти. Когда приезжал тот малявка-русский, я дал тебе право на выбор. И тогда ты выбрал меня, добровольно шагнул в мою ловушку. Так зачем же сейчас так желаешь из нее вырваться. Глупый, глупый Виктор. Ты был так увлечен образом дневного стеснительного мальчика, вечно замкнутого, живущего в своей раковине, где нет места для двоих, не позволяющего лишних касаний и такого невинного, что и не заметил в нем меня. Заметил только когда Солнце село. Когда дверь за твоей спиной захлопнулась. Когда ты оказался прижатым к стене. Когда я стал Фиолетово-черным. Глупый, глупый… У тебя же все еще есть шанс уйти. Утром невинный мальчик возвращается, и ты волен бежать, куда глаза глядят. И знаешь ведь, что тебя не осудит никто, даже этот самый мальчик. И знаешь ведь, что бежать бесполезно. Тебе не вырваться из моей ловушки. Ты чувствуешь: ты обречен. Ты все еще рвешься из моих рук, отворачиваешься от поцелуев, пытаешься что-то сказать мне, и я отпускаю и смотрю с насмешкой. Давай же! Беги, Виктор! Беги, прячься от дьявола, чтобы он вовек тебя не нашел! Но ты не бежишь. Ведь ты чувствуешь: ты обречен. Чувствуешь, теперь осталось только принять. Давай же, Виктор, не разочаруй меня. Я вижу борьбу в твоих глазах. Да, принимать трудно. Ты делаешь шаг ко мне, затем еще и еще, пока не наваливаешься на мои плечи и не целуешь. А я целую в ответ, ведь другого я и не ждал. Ты, наконец, принял. Умница, Виктор. Ты будешь вознагражден. Сегодня дьявол отдается в твои руки. Сегодня позволено все. Сегодня ты будешь целовать, как тебе нравится, ласкать, как тебе нравится, брать и отдаваться только так, как тебе нравится. Такова моя награда. Теперь я твой покровитель. Теперь ты сдался мне окончательно и бесповоротно. Теперь ты только мой. Свидетельство тому людям — мое кольцо на твоем пальце. Свидетельство тому тебе — засосы на твоей шее, укусы на твоей груди и синяки на твоих бедрах. И мне этого мало. Я же дьявол, Виктор. Мало мне будет всегда. Мало твоего тела, мало твоей души, мало твоего сердца, мало любви, мало покорности, мало страсти, мало поцелуев. И мало ночи. А днем снова возвращается стеснительный мальчик. Пусть уже не так загнанный в свою раковину, пусть готовый впустить в свою жизнь еще кого-то, пусть, может быть, уже не такой невинный, но все еще не позволяющий лишних касаний, все еще не терпящий проявлений чувств на публике и все еще страстно ждущий ночи, когда, наконец, можно будет выпустить наружу Фиолетово-черного.Он лица беспокойный овал Гладил бархатной темной рукою