Собрание

В зале стоял лёгкий гул голосов, иногда разрывающийся громким окриком особо бойких людей. Чаще всего это был голос Америки. Парень умудрялся непринуждённо болтать о погоде с Канадой, периодами забывая, что он есть в помещении, о любви и девушках с Францией и даже комментировать недовольные взгляды Англии в свою сторону. Вокруг широкого круглого стола столпилась вся Большая Двадцатка. Страны в хаотичном порядке рассыпались вдоль сооружения, занимаясь, кто чем, большинством болтая между собой. Собрание давно закончилось, но государства попросили подождать, пока не договорятся их главы. Переговоры, видимо, затягивались, и страны находились в зале уже третий час, успев полностью расслабиться и отойти от официальной обстановки. Германия не принимал участия в общем хоре. Что весьма предсказуемо, он сидел на своём законном месте и пытался вчитаться в экономические договорённости, чтобы лучше вникнуть и при необходимости что-то изменить. Но вникать у него получалось плохо, потому что рядом сидел Италия и постоянно болтал о чём угодно, но явно не об экономике. Немца это начинало раздражать. Он давно привык к итальянскому жужжанию над ухом, но терпеть это два с половиной часа подряд ему ещё не доводилось. Поэтому он изо всех сил пытался игнорировать итальянца, чтобы не сорваться на людях. - Дойцу, ты слушаешь меня? – поинтересовался Италия, вывернув шею, чтобы заглянуть Германии в лицо. - Нет, - честно ответил Крауц и легким движением руки отстранил голову итальянца подальше от документов. Однако Венециано, кажется, ничуть не расстроился и только выдал: - Вее. Ты всегда занят. Так нельзя, Дойцу. И, снова протянув своё «Ве», Варгас удалился в сторону, где стояли Франция и Англия, освободив тем самым Германию от своего надоедливого присутствия. Немец вздохнул, потерев глаза пальцами. Иногда он сам себе удивлялся. Каким образом он умудрялся терпеть общество Италии, когда работал? Скорее всего потому, что Италия, будучи дома, всегда приносил ему чай. И вообще он был его другом. Не такой он и плохой. Людвиг вздохнул, мысленно похвалив себя за терпение, и снова посмотрел в бумаги, однако смысла их уже не уловил. И как он дома часами работает? Мужчина захлопнул папку с бумагами и поморщился, откидываясь на спинку стула. Конференции вредны для здоровья. Психического. Неожиданная волна раздражения накатила на немца, однако он быстро подавил её, глубоко вздохнув. Нельзя было злиться на людях. Но больше делать было нечего, так что, чтобы не раздражаться, Германия принялся обводить взглядом присутствующих. Италия уже стоял рядом с Артуром, который был явно не в восторге от пополнения компании болтливыми собеседниками. Америка всё ещё вещал что-то с обычным геройским видом, Канада сидел рядом, опираясь локтем о стол. Канада? Когда он успел появиться? Немец чуть усмехнулся, осознав, что снова не обратил внимания на вторую по величине страну в мире. Япония сидел чуть дальше от англоязычной компании и о чём-то тихо беседовал с Китаем. Скоплению мало интересных европейцев в лице Польши и его окружения Германия значения не придал и перевёл взгляд дальше, на семейство славян. В центре сидела Россия, по своему обыкновению мило улыбаясь словам старшей сестры. Беларусь тихо сидела с другой стороны и источала лучи добра в сторону семьи. Людвигу нравилось за ней наблюдать. Понравилось очень давно и так и не отпустило. Он скользнул внимательным взглядом вверх по плечу девушки, прикрытому коротким рукавом блузки, поднялся по щеке и наконец вгляделся в лицо. В красивое лицо, с тонко очерченным носом, высоким лбом и аккуратными губами. Это лицо он знал, казалось, до каждой черточки. Когда-то давно он любил разглядывать его, пока девушка спала. За три далёких года он запомнил каждую деталь, начиная от гладкой кожи, заканчивая еле заметной родинкой у левого виска. Германия прикрыл глаза, опираясь локтями о стол и поставив голову на кулак. Ему всегда было мало её общества. Мало пары фраз на собраниях, коротких кивков приветствия при встрече, мало её глаз, очень синих и очень нереальных. Или ему просто так казалось. Мужчина вздохнул, выбрасывая ненужные мысли из головы. Он давно убедил себя, что с него хватит и этих коротких кивков. Большего не заслужил. Немец задумался, не заметив, что просто сверлит Беларусь взглядом. Возможно, она почувствовала его и повернула голову к немцу, вопросительно на него посмотрев. Германия моргнул, стряхивая оцепенение. От неожиданности он даже чуть улыбнулся Наталье, мысленно ругая себя за нарушение конспирации. Вопреки его ожиданиям Наталья улыбнулась в ответ. Лёгкой, как будто мимолётной улыбкой, то ли чтобы отделаться от него, то ли чтобы именно улыбнуться ему. Мужчина замер, изучая улыбающееся милое лицо. Он так редко видел её улыбку, что не мог упустить момент. Тем временем Наталья отвернулась. Видимо, всё-таки хотела отделаться. Людвиг поморщился и опустил голову, проводя пальцами по волосам, привычно зачёсывая их назад. Так нельзя. Он слишком расслабился. Немец глубоко вздохнул, окончательно приходя в себя. Нужно собраться. Крауц упрямо раскрыл папку, намереваясь продолжить изучение документов. - Эй, Дойцу! – встрял в личное пространство немца Италия. – Мне братик Франция сказал, что лучший способ взбодрить человека – укусить его за ухо! А ты такой мрачный… Венециано не успел закончить фразу. Германия очень медленно повернулся к нему всем корпусом, пронзив самым строгим из своих взглядов. Италия тут же замолк, зная, что в таком состоянии немца лучше не трогать. - Прости-прости, Дойцу, я просто подумал… Но итальянец снова осёкся, заметив, как бровь немца дёрнула вверх в немом вопросе. Венециано вздохнул. - Работай-работай, Дойцу, я не буду тебе мешать, - с этими словами Варгас снова скрылся, чему Людвиг был ужасно рад. В некоторые моменты он был готов убить Италию. Германия недовольно поморщился, снова возвращаясь в удобное положение, и неожиданно наткнулся взглядом на синие глаза. Беларусь любопытно смотрела на него, очевидно, ранее наблюдая за монологом Италии. Людвиг даже не успел убрать недовольную мину с лица, а Наталья уже отвлеклась на какой-то вопрос Украины и отвернулась. Уже успев порядком разозлиться, мужчина неожиданно решил, что сегодня же вечером купит самый большой букет самых пушистых и самых белых пионов и вручит из Наталье. Просто так. Чтобы она снова ему улыбнулась. Закончить приятную Людвиг немец не успел. На мочке его уха неожиданно сомкнулись зубы и легко потянули в сторону. Немец дёрнулся в противоположную сторону, едва не упав со стула. Пальцами уцепившись за край стола, мужчина перевёл шокированный взгляд на Венециано, который остался очень доволен своей выходкой, видимо, решив, что Франция был совершенно прав. В зале неожиданно стало тише. Рядом стоящие перевели взгляд на Германию и Италию, ожидая, как будут развиваться события. Улыбка медленно сползала с лица итальянца по мере того, как Германия поднимался со стула и скручивал в трубочку папку с важными документами. Трубочка выглядела довольно крепкой и вообще представляла опасность в тяжёлой руке немца. -…Дойцу? – осторожно позвал Италия, глядя на друга большими невинными глазами. - Помнишь, Венециано, ты у меня как-то спросил, что делало с людьми гестапо? – совершенно ровным голосом спросил Германия, глядя на итальянца голубыми глазами, ставшими неожиданно яркими. Италия быстро понял, что именно сейчас и получит ответ на свой вопрос. - Дойцу, давай не будем нервничать, - посоветовал Италия, отступая на шаг. – Давай я снова тебя укушу, полегчает. - Беги, - миролюбиво посоветовал мужчина ледяным голосом. Итальянец сделал ещё два шага назад в наступившей тишине. Он понял, что нужно бежать, ибо немец не постесняется огреть его пару раз импровизированной дубинкой. Венециано быстро развернулся и быстрым шагом направился к двери, которая оказалась ближе всех путей к спасению. Германия спокойным отточенным шагом направился за ним, сжимая в кулаке свёрнутые документы. Дверь закрылась в абсолютном молчании. Тишина повисела ещё несколько секунд, после чего зал взорвался громким смехом всех собравшихся, заглушая гулкие шаги в коридоре и лепет испуганного итальянца за дверью.