Атсуши и Рюноске

      Атсуши нервно постукивал карандашом по столу, невидяще уставившись на пустой лист. Бланк заявки для вступления в какой-нибудь клуб был до безобразия простым. Всего три пункта — имя, класс, название клуба. На днях, когда ученики старших классов агитировали присоединиться к ним, Атсуши набрал кучу листовок, но так и не решил куда же ему податься. Никуда особенно сильно не хотелось, разве что к Рюноске под крыло. Но тот недвусмысленно намекнул, что лучше придумать нечто более рациональное, ибо каллиграфия и Атсуши вещи несовместимые. Это заявление даже немного обидело…       — Ты решил прожечь парту взглядом? — Танизаки присел рядом с ним на корточки и устроил подбородок на столешнице. — Перемена скоро закончится.       — Я все с клубом определиться не могу.       — Ты же к своему Рю-чану хотел.       — Он почти напрямую сказал, что мне там не место, — вздохнул Атсуши.       — Я бы на твоем месте обиделся и все равно к ним вступил. Чтобы неповадно было. Так что заполняй бланк уже.       — Думаешь?       — Ну да. Или можешь ко мне, в литературный. Говорят, там халява. А в клуб каллиграфии Хигучи уже заявку подала.       — Да?       — Только что с ней в коридоре болтали, пока ты в облаках витал, — улыбнулся он.       — И как она?       — Скучает без нас, пускай и не признается!       Атсуши фыркнул. И какого еще ответа можно было от него ожидать? Наверняка у нее в лоб спросил об этом, возможно даже подзатыльник получил.       В начале года их распределили по разным классам — Атсуши и Танизаки попали в один, а Хигучи в другой. В принципе их кабинеты располагались неподалеку друг от друга, так что свободно общаться им почти ничего не мешало. Но все равно было немного обидно, привыкли все-таки.       Две веские причины записаться в клуб каллиграфии уже были — Рюноске и Хигучи. И как бонус Атсуши все-таки хотел научиться писать красивые кандзи. А то слишком уж они получались аляповатыми и неразборчивыми.       Так что наплевав на уговоры Рюноске, Атсуши заполнил бланк и решительно на него взглянул. Да. Он уже достаточно самостоятельный, чтобы решать подобные вопросы. К тому же, Рюноске не привел весомых доводов, чтобы записаться в другой клуб. Ничего, сам рад будет, теперь-то они ещё чаще будут видеться!       — Молодец, — Танизаки улыбнулся, заглядывая в бланк заявки. — Будешь теперь за Акутагавой и Элис приглядывать, чтобы они того не этого.       — Так они и не этого, — нахмурился Атсуши.       — А вот в школе считают по-другому.       — Это всего лишь прикрытие, — тихо сказал он. — Нет повода для беспокойства.       — Ну, главное, чтобы тебя все устраивало, — Танизаки поднялся и хлопнул его по плечу. — Кстати, ты давно к нам в гости не заходил. Наоми соскучилась, просила тебя позвать.       — Серьезно?       — Да, так что изволь отпроситься у своего сторожевого пса, — фыркнул он и серьезно добавил: — Не расстраивай мою сестру.       — Не называй его так, — Атсуши поморщился. — Я приду, не беспокойся.       — Договорились. После уроков бланк не забудь отнести. Сходить с тобой?       — Не надо. Я предчувствую уже, какой там концерт разыграется… но я справлюсь.       — С тебя пересказ. В красках, — ухмыльнулся он.       — Да-да.       Атсуши вздохнул. Решить-то он решил. Но вот решиться подать эту самую заявку было сложнее. Ведь помимо Рюноске и Элис в клубе состоял Куникида Доппо, тот самый парень, который когда-то проводил его домой после драки с хулиганами. С которым у Рюноске отношения не очень хорошие. Более того, Куникида сейчас являлся главой клуба каллиграфии и именно ему предстоит бланк злополучный отдавать. Какая-то уж очень сюрреалистичная ситуация вырисовывалась.       Рюноске, наверное, сгорит от злости прямо на месте.       По телу пробежали мурашки и Атсуши малодушно задумался о клубе литературы. Может быть, ну ее? Каллиграфию эту…       Взгляд упал на открытую тетрадь, исписанную корявым почерком. Нет. Нельзя отступать! Нужно работать над собой. И идти навстречу риску. В конце концов, в жизни и пострашнее вещи происходили. К тому же, с эгоизмом Рюноске надо хоть как-то бороться. Все эти собственнические замашки, конечно, грели влюбленное сердце. Но иногда уж очень хотелось возмутиться. Особенно в подобных ситуациях, когда Рюноске запрещал ему что-то делать без особых на то причин. Атсуши уже не маленький ребенок, он прекрасно может принимать решения самостоятельно.       Он решительно кивнул самому себе. Осталось только дождаться окончания учебного дня и подняться на этаж выше. Постучать в дверь клубной комнаты и… будь что будет!       В течение дня Атсуши ещё несколько раз и посещали мысли о том, чтобы сразу после занятий свалить домой. Но он всеми силами гнал их подальше, стараясь вообще выкинуть из головы. Танизаки явно почувствовал его настроение и состояние, поэтому к клубной комнате отвел чуть ли не под руку. Пришлось клятвенно его заверить, что он не сбежит и, что его не нужно караулить в коридоре.       Глубоко вдохнув и выдохнув, Атсуши все-таки постучал в дверь и зашел внутрь. В глубине души он надеялся, что не встретит знакомых, кроме Куникиды. Хотя бы сегодня. Но судьба оказалась к нему не благосклонна. В комнате было больше знакомых лиц, нежели незнакомых. Отлично…       — Атсу-чан! — Элис метнулась к нему через все помещение. — Сладенький, ты пришел нас навестить или же…       Все взгляды устремились в их сторону. Атсуши стало жутко неловко, и он прижал бланк к груди. Рюноске сидел за одним из столов и смотрел на незваного гостя слегка приподняв бровь. Видимо у него и в мыслях не было, что Атсуши может ослушаться.       Элис медлить не стала, забрала из его рук бланк, бросила на него быстрый взгляд и в ее глазах сверкнул озорной блеск.       — Куникида-кун! У нас ещё один новичок!       — Что?! — Рюноске в ту же секунду оказался рядом с Элис и попытался отобрать у нее бланк. Но она вовремя спрятала листок за спиной. — Это заявка? Серьёзно? Атсуши, я же говорил тебе…       — Рюноске, люди косо смотрят, — процедила сквозь зубы Элис и, нацепив на лицо лучезарную улыбку, радостно произнесла: — Добро пожаловать в наш дружный коллектив!       — Спасибо, — промямлил он, краснея. — Меня зовут Накаджима Атсуши. Позаботьтесь обо мне.       — Всенепременно, правда Рюноске? — улыбка Элис стала ещё шире.       — Угу…       — Ну и что за цирк вы там устроили? — возмутился Куникида и подошёл к ним, забирая бланк. — Ты заполнял?       — Я.       — М-да. Какое поле для работы. Готов стараться или ты сюда за друзьями пришел?       — Готов! Меня всегда печалил мой почерк, так что я буду работать над собой.       — Отлично, такой ответ меня устраивает. Что ж, присаживайся, Элис расскажет тебе, как у нас все устроено. А то я вижу, что ее так и распирает начать, — скривился Куникида.       Садиться рядом с Рюноске Атсуши не осмелился, поэтому выбрал место рядом с Хигучи. Что ж, хоть кто-то кроме Элис рад его здесь видеть. Подруга даже показала ему большой палец и с одобрением улыбнулась.       Элис же вдохновенно начала вещать. Главное, что уловил Атсуши — обязательное посещение клуба по понедельникам, что в этой комнате можно проводить время на переменах и обедать. Она ещё рассказывала про какие-то конкурсы и участие в межшкольных соревнованиях, но подобная информация его не очень интересовала. Подобное точно не про него. Закончила Элис на том, что Куникида, являющийся главой клуба, пускай и душка, но все-таки тиран и деспот. После этих слов он на нее прикрикнул и Элис, рассмеявшись, попросила остальных ребят представиться.       Старшие приступили к обсуждению какого-то конкурса, куда стоит прислать свои работы, чтобы поддержать престиж школы. А Атсуши все косился на Рюноске, в надежде встретиться с ним взглядом. Но тот словно намеренно его игнорировал. Даже включился в обсуждение дел клуба. Стало обидно. Можно подумать, Атсуши совершил что-то ужасное. Такое положение дел расстраивало, пускай он и предполагал подобный исход.       Когда Куникида сказал, что все могут быть свободны, Атсуши рванул к Рюноске, даже не взглянув на Хигучи, которая хотела что-то ему сказать.       — Рю-чан?       — Пошли, — проворчал он, закидывая сумку на плечо.       По пути домой Атсуши ещё пару раз пытался завести разговор, но Рюноске ни в какую не поддавался. И это уже начало раздражать. Поэтому, стоило им оказаться в своей комнате, Атсуши припер его к стенке и уставился на него испытывающим взглядом.       — И что это значит? — невозмутимо спросил Рюноске.       — Ты мне скажи, — рассерженно сказал он. — Почему ты ведешь себя, как обиженная принцесса?       Тот аж воздухом поперхнулся после подобного заявления. Атсуши было подумал, что перегнул палку, но одернул себя. Если не поговорить, они не один день проведут в подвешенном состоянии. Поэтому надо растормошить Рюноске. А чтобы вытащить из него реакцию и эмоции, нужно бить наверняка.       — Ну?       — Ты чего так со мной разговариваешь? — в голосе Рюноске послышалась лёгкая растерянность. — Кто тебя вообще такому научил?       — Никто меня не учил, — поморщился Атсуши. — А как прикажешь с тобой разговаривать? Поставил мне ультиматум, не объяснил причин, а потом надулся, так как я пошел тебе наперекор. Так дела не делаются. Почему ты вообще пытаешься меня ограничивать? Ты настолько не хочешь проводить вместе лишних пару часов в неделю? Может быть, это мне стоит обижаться?       От собственной тирады стало как-то не по себе. Сейчас на него точно наорут и скажут пару ласковых. Но Рюноске его удивил. Он шумно сглотнул и устремил задумчивый взгляд в пол. Не дождавшись ответа, Атсуши вздохнул и отошел от него. Что ж, пускай подумает, раз уж начал. Весь запал и моральные силы словно ветром сдуло. На большее Атсуши способен не был. Теперь ход за Рюноске.       

***

      Новый учебный год Рюноске ждал в легком волнении. С одной стороны, он был рад, что теперь будет чаще видеться с Атсуши. К тому же, так будет гораздо легче за ним приглядывать. А вот другая сторона ситуации напрягала. Особенно после заявления Атсуши, что он хочет вступить к ним в клуб. Любовь любовью, но Рюноске совсем не хотелось терять последнее прикрытие. Поэтому он категорически запретил ему подавать заявку в клуб каллиграфии. На этом и успокоился, пока Атсуши не заглянул к ним на огонек, держа в руках изрядно помятый бланк. И это после того, как Рюноске четко дал ему понять, что лучшим решением будет вступление в другой клуб. Да, иногда в нем прорезался бунтарский дух. Но чтобы Атсуши пошел ему наперекор? Вот что действительно удивило и больно ударило по самолюбию.       Не очень-то идеальное прикрытие в виде клуба рухнуло в одночасье. А все потому что Атсуши взбрела в голову совершенно идиотская мысль. Никогда ведь ему каллиграфия не нравилась, а тут пришла в голову светлая идея…       Но гораздо больше его поразило поведение Атсуши, когда они пришли домой. Он буквально прижал его к стенке и высказал все, что думает по поводу ситуации. Все-таки возраст и постоянные встречи с Одой дают о себе знать. Атсуши стал как-то жестче, серьезнее. Все чаще он высказывает свое мнение, готов даже хоть немного, но за него побороться. Взрослеет, становится сильнее.       Сначала, когда Атсуши повысил на него голос, захотелось ответить тем же. Но, когда он закончил и отошел в сторону, в груди неприятно заныло.       А ведь выглядело все именно так. Будто Рюноске погряз в своем эгоизме, полностью наплевав на мнение любимого человека. И Атсуши действительно имел полное право на такое обидеться. А этого Рюноске очень не хотелось. В конце концов, сделанного уже не воротишь. Атсуши теперь член клуба, повлиять на этот факт будет проблематично. Конечно, можно было бы надавить на определенных людей, подергать за ниточки… но поступать с Атсуши подобным образом совсем не хотелось. Как любит говорить Дазай — он сам выбрал этот путь. Ему и выпутываться из этой сложной паутины лжи, которую он плел в течение последних лет собственными руками.       Наверное, надо было извиниться. Придумать хоть какое-то нелепое объяснение своему поведению. Наверняка Атсуши примет и его. Он же такой доверчивый… но, чтобы поверить, нужно услышать хоть что-то. А в голове было совершенно пусто.       — Я это, — отводя взгляд пробормотал Атсуши. — Домашку, что ли, сделаю…       Смотреть на его поникшие плечи было невыносимо. Но и что со всем этим делать Рюноске не знал. Поэтому просто выскочил из комнаты и закрылся в ванной.       Умывшись ледяной водой, он взглянул на отражение в зеркале и поморщился. Вот оно, лицо мерзкого лжеца, который обманывает самого важного человека в своей жизни. И сейчас ему нужно придумать очередную ложь, чтобы исправить сложившееся положение. Ведь если он просто придет и обнимет Атсуши, тот все равно спросит с него ответ. Он уже не ребенок, все сложнее и сложнее становится скрывать истинное положение вещей. И чем дальше, тем страшнее было думать о том, что же произойдет, когда Атсуши узнает правду. Сомнения в том, что он сможет принять правду и простить Рюноске крепли день ото дня. Он понимал, что чем дольше будет скрывать, тем фатальнее могут оказаться последствия, когда правда всплывет на поверхность. Но не мог, просто не мог, признаться. Слишком уж ярко ему виделась негативная реакция со стороны Атсуши. И стоило только представить подобный сценарий, у Рюноске немели ноги и язык присыхал к нёбу. А ведь он всегда считал себя достаточно смелым и храбрым человеком. Но страх потерять Атсуши превращал его в плохо соображающего параноика. Голова отказывалась мыслить здраво и инстинкты твердили, что он должен продолжать хранить все в секрете. Ибо так надежнее. Так спокойнее. Иногда даже в голову закрадывались мысли о том, нужно ли ему всё это? Жить вот так вот в постоянном страхе разоблачения. Придумывать все новые и новые отмазки. И ради чего? Ради мафии? Людей, которые почти ничего для него не значат? Когда на другой чаше весов находился Атсуши — смысл всей его жизни.       Он умылся еще раз, глубоко вдохнул и выдохнул, вытер лицо полотенцем. Хватит отсиживаться. Нужно поговорить. Нужно успокоить его. Нужно сделать это сегодня, пока он не поговорил со своим тупым дружком, который любит подкидывать ему идиотские идеи.       Когда он вернулся в комнату, Атсуши слегка вздрогнул, но не повернулся, продолжая изучать учебник. Рюноске подошел к нему, сел на пол рядом со стулом, на котором он сидел, и положил голову ему на колени.       — Атсу, я не обижался на тебя. И тем более не хочу, чтобы ты на меня обижался.       — Правда? — его голос чуть дрогнул.       — Конечно. Вспылил немного, ты же меня знаешь, — Рюноске потерся носом о его ногу и прикрыл глаза. Встречаться взглядом с Атсуши он не хотел.       — Рю-чан, — он ласково провел ладонью по его затылку. — Почему ты так против, чтобы я вступал в клуб?       А вот и она. Новая ложь на подходе…       — Ну, это странно. Наверное, я не хотел, чтобы ты видел меня с подобной стороны. Ты же знаешь, я не очень лажу с окружающими. А тебя это всегда беспокоит… это получается, что мне себя еще больше контролировать придется. Будете меня с Элис с двух сторон пилить…       Атсуши тихо рассмеялся и растрепал его волосы. В его голосе слышалось облегчение. Видимо, этот ответ его действительно устроил. Впору радоваться, только вот почему-то не получается. Тошно как-то и… как-то неправильно.       — Не переживай, Рю-чан. Все нормально будет. И, — он ненадолго замялся. — Прости меня… ну, что наехал так.       Скрипнув зубами, Рюноске обнял его за талию, утыкаясь лицом в бок. Невыносимо. Ну как он может быть таким?.. Это просто незаконно. Рюноске и так себя самым паршивым человеком на земле чувствовал, а тут перед ним еще и извинились. Слова Атсуши словно тупым, ржавым ножом по ноющей ране прошлись.       — Не извиняйся, — процедил он. — Не надо.       — Но я же…       — Нет! Не смей извиняться, — рыкнул он, обнимая Атсуши еще сильнее.       Тот сконфуженно рассмеялся, но все-таки послушался и сменил тему:       — Думаю, нам нужно сделать домашку, Рю-чан.       — Ты прав… сейчас, давай еще немножечко так посидим только…       — Тебе удобно на полу сидеть?       — Мне удобно, когда ты в моих объятьях.       Сработало. Как он и предполагал, Атсуши ему поверил и успокоился. Но самому Рюноске было как-то не очень комфортно. Хотя, казалось бы, просто очередная ложь. Причем ложь во спасение. Да и доля правды в его вяленьком оправдании тоже была. Он действительно не хотел, чтобы Атсуши видел, как он взаимодействует с товарищами по клубу. Тем более с Хигучи. Если Рюноске будет ей грубить, как привык это обычно делать, Атсуши точно не оценит. Защищать ее еще полезет, такое очень даже в его духе.       Рюноске вздохнул. Час от часу не легче. И откуда в нем такое нездоровое чувство справедливости? Ведь до того, как их нашёл Дазай оба росли без любящих родителей, терпели побои и унижения, не знали ничего хорошего в этом мире. А потом они взрослели в одном доме, под присмотром одних и тех же людей. Так почему они настолько по-разному смотрят на этот гребаный мир? Почему Рюноске так легко смог убить человека, а Атсуши даже ненароком кого-то обидев очень долго переживает по этому поводу?       Слишком сложные вопросы, на которые совершенно не получалось подобрать хотя бы примерные ответы.       Невольно вспомнились слова Оды о том, что он сомневается в том, что Атсуши сможет быть с человеком, который защищает его с помощью оружия и оставляя за собой трупы. Пускай он тогда и отмахнулся от старшего, но эти слова прочно врезались в память. И периодически напоминали о себе, щекоча нервы и заставляя ощущать постыдное чувство страха. В такие моменты Рюноске предпочитал выкидывать все мысли из головы, стараясь сконцентрироваться на чем-то стороннем. Просто не думать об этом. Не думать о возможных перспективах и плохом исходе. Словно это может защитить его от того, что может случиться.       Сомнительно. Но помогает держаться.       Интересно, как долго это продлится?       И стоит ли оно того?..