Поцелуй меня, Малфой

Несмотря на то, что они в комнате были одни, говорить громко не получалось. Это был их секрет, их «фальшивые» отношения, и Гарри отчетливо понял, что он не сможет сейчас разрушить то, что уже есть. Пусть он будет продолжать притворяться, что этот фарс только актерская игра и не более. Но, так он сможет быть так близко к Драко, как сам захочет, пусть только и на публике. Драко развернулся и в упор посмотрел на гриффиндорца. Под этим взглядом Гарри стушевался, а когда нога Малфоя случайно задела его под одеялом, Гарри растерял свой настрой окончательно. Мысли путались, казалось, каждый нерв в теле дрожал от напряжения, что бы, не дай Мерлин, не сделать чего-либо непоправимого. — Как ты думаешь… может стоит пере…. — начал шептать Гарри, но осекся на полуслове. — Что пере…? — осторожно спросил Драко, придвигаясь ближе к гриффиндорцу. Ещё одно случайное касание под одеялом, и у Поттера срывает крышу. — Поцелуй меня. — прошептал Гарри, не отрывая взгляда от серых глаз. Всё, что он себе уже надумал и решил, все намерения держаться подальше от Драко наедине испарялись под этим обжигающим взглядом Слизеринского Принца. Драко молчал, и Гарри решил, что всё. Это конец. Он разрушил всё своей просьбой, и Драко теперь навсегда исчезнет из его жизни. — Драко? — Я… Да. — прежде чем Гарри успел что-либо понять, Драко вплотную прижался к стройному телу, а руки слизеринца уже обнимали его за талию. — Я плохо вижу в темноте, так что помоги мне, Поттер… Шепот завораживал, а глаза были так близко, что Гарри окончательно попрощался со здравым смыслом. Губы в момент пересохли, а руки сами по себе обхватили аристократа за шею. Дыхание участилось, и каждый вздох наполнял Гарри таким знакомым запахом, который хотелось вдыхать снова и снова. Секунда, и Гарри прижимается к таким манящим губам. Драко целовал его так же, как в первый раз, у библиотеки. Только на этот раз свидетелей не было, и Драко дал себе полную свободу действий. Каждое его движение было невероятно уверенным и властным, и оттого ещё более возбуждающим. Руки ласкали Гарри везде, где могли дотянуться, подавляя волю гриффиндорца, и заставляя забыть обо всем, кроме такого желанного тела в своих объятьях. Гарри уже был невероятно возбужден, цеплялся за пижаму на груди Драко и стремился притянуть его всё ближе, не замечая, как от его ногтей на белой коже остаются едва заметные красные следы. От ещё одного такого движения Драко вдруг застонал прямо в рот Гарри, прижал его ближе к себе, и Гарри понял, что в его бедро весьма недвусмысленно упирается возбуждённая плоть слизеринца. Поцелуи обжигали, руки буквально жили собственной жизнью, а тела терлись друг о друга, посылая невероятные волны удовольствия по всему телу. Но этого было мало. Чертовски мало. Тем не менее, Гарри заставил себя немного отстраниться от слизеринца. Краем сознания он понимал, что не имеет ни малейшего понятия, что сейчас творится в этой великолепной белокурой голове, и боялся переступить черту. До сих пор инициативу проявлял только Гарри, а Драко покорно принимал все его действия, не прекращая, но и не действуя в ответ. Хотел ли этого сам Драко? Что, если он просто считал себя обязанным или что-то в этом роде? Что, если блондин не хотел Гарри, но возбуждение уже накрыло с головой, и теперь хоть бы с кем? — Гарри... — выдохнул Драко, наконец отрываясь от губ Гарри и смотря ему прямо в глаза. — Да? — прошептал Гарри замирая, не имея сил пошевелиться. — Можно мне… — Что? Вместо ответа Драко провел рукой по груди Гарри, спускаясь всё ниже и ниже к паху. Рука замерла всего в паре сантиметров от возбуждения брюнета, а Драко наклонился ниже, выдыхая в шею гриффиндорцу. — Это… — Да, о Мерлин… — Гарри сам подался навстречу ласковой руке, пытаясь одновременно опять найти ртом желанные губы и расстегнуть уже ненавистную рубашку Драко. Пальцы дрожали, но как только тонкая ладонь аристократа скользнула под резинку боксеров Гарри, тот окончательно потерял голову, и вот уже оторванные пуговицы катятся по полу, руки прижимают бледное тело к себе как можно ближе, а страсть накрывает брюнета с головой. Драко на секунду отрывается от брюнета, делает взмах рукой, и вот оба парня уже лишены какой-либо одежды. Блондин замер, любуясь тем, как лунные блики танцуют на нежной коже невероятного гриффиндорца, как резко поднимается и опускается смуглая грудь и каким пожирающим взглядом смотрят на него зеленые глаза. — Ты прекрасен, Спаситель… — прошептал Драко, опять накрывая тело гриффиндорца своим, и уже без всякого стеснения начиная водить руками по всем доступным участкам кожи. — Не называй… — губы Драко вовсю орудовали где-то в районе шеи брюнета, а рука сделала первое движение по возбужденной плоти. — Меня… — чужая эрекция прижалась к его собственной, а умелая рука возобновила свои сумасшедшие движения. — Так… О Мерлин… — смуглая спина выгибается навстречу и вот уже две ладони, смуглая и белая как снег начинают движение вместе, в едином ритме. Это было просто великолепно. Никогда прежде Гарри не получал такого острого удовольствия, только лишь прикасаясь к себе. Ощущать рядом с собой другого человека, да и не просто человека, а Драко, его Драко, было просто невероятным. Движения рук были плавными, кожа под пальцами гладкой и нежной, и даже в темноте было видно, как сосредоточен Драко. — Тебе нравится? — спросил Гарри. Он хотел убедиться, что Малфой этого хочет, даже несмотря на то, что блондин попросил первым. Драко. Попросил. Его. О Мерлин, это слишком. — Очень... — улыбаясь, сказал Драко. Лунный свет отражался в его глазах, перемешиваясь с диким желанием. Гриффиндорец, увидев его таким, чуть было не забыл, как дышать, настолько это завораживало, и заставляло хотеть большего. Намного большего. — Хочешь меня? — прошептал Драко, ускоряя движения рукой, и Гарри отчаянно кивнул. Ему было чертовски жарко, каждое движение пронзало тело искрами удовольствия, Малфой двигался всем телом, буквально вбивая гриффиндорца в кровать и Гарри не выдержал: — Трахни меня… — Мерлин... Поттер... Я имею в виду, Гарри...я ... У Драко кружилась голова, перед глазами плясали какие-то вспышки, а мозг никак не мог остановить движения тела. А последняя фраза гриффиндорца буквально оглушила, мешая дышать и напрочь срывая все тормоза. — Да хоть Мерлин… — не переставая целовать блондина простонал Гарри. — Ты мой… Драко… Перед глазами всё завертелось, молния удовольствия пронзила брюнета, и не сдержав стона, Гарри излился в узкую ладонь блондина. Сам же Драко, ощутив невероятную пульсацию в своей руке, и взглянув в лицо гриффиндорца, только и смог простонать «Гарри…» и оргазм накрыл его с головой. Когда последние капли удовольствия покинули Драко, Гарри приподнял его лицо со своего плеча и поцеловал. Так нежно, как никогда прежде. Пытаясь этим поцелуем передать всю гамму чувств, что переполняли брюнета в этот момент. Гриффиндорец опустил руку с кровати, и, не прекращая поцелуй, стал искать около кровати полотенце, оставленное там после душа. Как только искомая вещь была найдена, он прошептал какое-то заклинание, махровая ткань потяжелела от теплой воды, и Поттер принялся вытирать следы их страсти с Драко. — Где ты этому научился? — спросил Драко, наблюдая за тем, как Гарри теперь проводит влажным полотенцем по своей коже. — Обычно я просто использую очищающее заклинание. — В лето перед Хогвартсом я познакомился с одним магглом. Как потом выяснилось, такой способ куда приятнее, чем просто очищающие. А потом узнать нужное заклинание не составило большого труда… — Гарри лукаво посмотрел на Драко из-под растрепанной челки. — Ясно, — сказал Драко, и Гарри подумал, ревнует ли он, что Гарри уже и раньше был с парнем. Пусть они не заходили далеко, да и ощущения не идут ни в какое сравнение с тем, что произошло только что. — А ты когда-нибудь...? — Летом, перед шестым курсом. Пока отец был в Азкабане, мать отправила меня во Францию. Там я провел несколько недель и за это время сдружился с одним парнем из прислуги. Ему было девятнадцать, и мы… — Драко сделал паузу, чтобы прочистить горло. — Мы провели некоторое время вместе. А вот Гарри точно ревновал. Ревновал, что кто-то другой чувствовал Драко так близко к себе. — И как, понравилось? — спросил гриффиндорец, надеясь, что голос не выдаст его истинных чувств. — Не сказал бы, чтобы было неприятно. — усмехнулся Драко, чем ещё больше распалил Поттера. — А это? — спросил Гарри, наваливаясь на Драко, и вжимая его в кровать. Драко уткнулся лицом в шею гриффиндорца, и Гарри почувствовал, как тот улыбается. — Это было великолепно, Поттер. Даже если потом ты меня видеть не захочешь, оно того стоило… — С чего ты это взял? — спросил Гарри. — Я… хочу тебя видеть. Постоянно. Причем рядом с собой и в постели, но… чего хочешь ты? Драко пожал плечами и промолчал. — Нет, Малфой. Так дело не пойдет. Скажи, чего ты хочешь от меня? Не потому что мне должен, не из-за друзей или ещё какой-либо ерунды. Просто скажи мне, чего ты хочешь, Мал… Драко. Драко рассмеялся, поцеловал плечо гриффиндорца и прошептал: — Называй меня хоть Мерлином, но скажи, что ты ещё раз меня поцелуешь. — Только если нас никто не увидит. Дома, в нашей кровати. Не для посторонних, а потому что я сам этого захочу. — сказал Гарри. — Тогда наши желания схожи, Поттер. Незадолго до того, как уснуть, Гарри улыбался пришедшей в голову мысли. Теперь не нужно признаваться Гермионе в том, что это ложь. Теперь у него на самом деле есть парень, его зовут Драко Малфой, и он без ума от него.