Юнги стоит на краю узкого бортика и смеется так безумно, что у Чимина дрожат коленки. - Подтолкни меня, Чимин-а. Чимин стоит около тяжелой железной двери, в двадцати двух шагах от Юнги. На Юнги светлые драные скинни и черная футболка. Юнги вымазан в крови. Чимин плачет. Юнги делает шаг.
***
Юнги просыпается от пронзительного визга сирен на руках у Намджуна. Намджун большой, сильный и здоровый. Юнги не чувствует рта, Юнги мягкий, Юнги сползает на пол, но Намджун держит крепко. Юнги - сгусток энергии, окутанный темнотой, наполненной миллионами красных иголок. Юнги больно, Юнги стонет. Намджун предлагает вызвать скорую, но Юнги не может заставить себя выговорить и слова. Сирены орут все громче, через непрозрачные жалюзи проникают сине-красные лучи света. Намджун тяжело дышит и держит Юнги на руках, обнимая, прижимая к себе, поднимая его голову повыше, чтобы тот не захлебнулся собственной слюной. Юнги начинает отзываться на свое имя через пять-шесть часов, вяло поднимая веки. Юнги полным лжи голосом обещает больше никогда не курить эту дрянь, даже не утруждая себя складывать детский крестик из пальцев. Намджун сам знает, что через пару дней будет откачивать парня снова.***
Чимин не любит, когда Юнги прикасается к нему. Также он не любит, когда с ним спорят, молоко, татуировки и вещи от брендовых марок. А Юнги забивает последний чистый участок своих рук словами "fuck you i don't care" витиеватым шрифтом и покупает два литра ванильного молока в их общий едва-работающий холодильник. Чимин непостоянный, его настроение колеблется чаще, чем погода в Сеуле в сезон дождей. Чимин отчаянный и страстный, когда дело касается Юнги, когда он сам прикасается к Юнги, связанному тонким черным галстуком, который Чимин купил специально для пресс-конференции, но его это уже не так сильно волнует. Юнги не любит боль, но любит Чимина, наверное, но никогда не добавляет "наверное", говоря эти слова вслух. Чимин улыбается и треплет его по волосам.***
Намджун любит рассказывать истории о себе, Юнги не знает, правда, истинные они или детские выдумки. Но всегда заинтересованно кивает, пока Намджун промывает темные шрамы от уколов на сгибах тонких белых (забитых черным, идеальный контраст) рук. Намджун говорит, что Чонгук любит собачий кайф, а у Тэхена фетиш на кружева. Юнги не хочет это знать, также, как и связывать следы на шее Намджуна с именами. Это происходит само. Юнги подталкивает себя в пропасть отчаяния, заливаясь самым дешевым алкоголем в обшарпанном кислотной расцветки клубе. Музыка чуть более приятная, чем горькая водка, которую он смакует стакан за стаканом. Его тошнит под тяжелые биты, Юнги выблевывает весь желудок и выкашливает легкие, а спустя полчаса заливает весь унитаз кровью из невыдержавших перенапряжения сосудов. Он звонит Намджуну только с одной фразой. "Забери меня". У Намджуна на телефона - GPS трэкер. У Юнги - маячок. Юнги сидит, свернувшись в маленький бледно-чернильный комок, ловя очередные трипы, а Намджун, сидя в такси и направляя его к синей точке на подсвеченном экране, подсознательно слышит его хрипы. Юнги снова лежит на коленях у Намджуна, слегка улыбаясь губами, испачканными хлопьями засохшей крови. Юнги целует Намджуна и тот лишь чуть морщится от металлического привкуса. Юнги прогибается под небрезгливым Намджуном, который вжимает его в мягкий диван, проводя языком по кровавым разводам на шее. Юнги стонет в кулак, когда Намджун разводит его бледные ноги и медленно целует во внутреннюю часть бедра. Юнги кусает губы, чтобы не застонать громче музыки, которая извечно играет в квартире Намджуна. Сквозь поволоку Юнги, закинув голову в непроизвольной судороге, видит, как через жалюзи проникают сине-красные лучи света. Но сегодня они ищут не его.'Cause nothing you can do Will make me swallow my grin
***
Юнги запирается в одной из комнат Чонгука, согласившегося взять его на передержку, пока тот пытается избавиться от наркотической зависимости, и отказывается отвечать на звонки, только если это не Чимин. - Я очень скучаю, - сквозь шумы и помехи доносится из динамика, а Юнги только кусает губы и улыбается глуповато. - Я тоже, - отвечает он, мысленно прибавляя извечное "наверное". Чимин предлагает привезти что-нибудь – одежду, сладкое, псп со свежескаченными играми, да хоть то же молоко, но Юнги лишь отказывается, не желая называть адрес. Намджун приходит каждый вечер. Намджун большой и теплый. С Намджуном хорошо. Юнги обнимает Намджуна и руками, и ногами, как коала, пока тот пишет очередной код, вьющийся змеей на экране ноутбука. Заброшенный за так и нераспечатанные коробки с одеждой телефон вибрирует раз за разом, но вскоре разряжается, сдавшись. Юнги срывается через два месяца. Звонит Хосоку, выпрашивая адрес ближайшей закладки, через мобильный банк переводит 120 тысяч вон на его карту, и выходит из квартиры, тихо закрыв дверь, пока Чонгук с друзьями играет в очередную ммрпг по сети. Идти оказывается довольно недалеко, всего пара кварталов, а пакет настолько маленький, что Юнги даже смешно немного. В аптеке на него смотрят с максимальным презрением, но Юнги улыбается только, бормоча что-то про больную кошку, пару шприцов и бутылку воды. Он пробирается на крышу многоэтажки мимо консьержа, ухмыляется, открывая тяжелую железную дверь, ведущую на крышу. Ветер едва ли не сдувает Юнги вниз, пока он добирается до ближайшего высокого бортика и устраивается под ним. Пережимает вену, разводит белый порошок в воде, стучит по шприцу, чтобы избавиться от пузырьков воздуха. Рефлекторно сжимает зубы, вводя иглу. Его накрывает почти мгновенно, зрачки суживаются, сердце бьется все быстрее. Юнги смеется от облегчения. Все в порядке, он свободен. Телефон вибрирует в кармане, Юнги задумчиво смотрит на экран. - Юнги-я, где ты? Мне позвонил кто-то из твоих друзей, сказали, что ты сбежал из той квартиры и.. У Чимина испуганный голос, он захлебывается в словах. - 430. Ичандон. Енсангу, - Юнги может говорит только отдельными словами, потому выговорив адрес, сбрасывает вызов. На опущенные руки капает ярко-алая кровь. Юнги устало улыбается - снова не выдержали сосуды. Кровь течет по подбородку, Юнги лишь облизывается - металлический вкус. Чимин открывает тяжелую дверь крыши через пятнадцать (или сорок, Юнги не чувствует времени) минут. Юнги стоит на краю узкого бортика и смеется так безумно, что у Чимина начинают дрожать коленки. - Подтолкни меня в пропасть, Чимин-а.