***
Дождь зарядил с самого утра и, судя по прогнозам, до конца недели прекращаться не собирался. Настроения это не прибавляло, хотя Коул уже давно научился не обращать внимания на такие мелочи, как погода. Сидя в недорогой пиццерии неподалёку от Итальянского Рынка, он перебирал в голове список дел, которые предстояло завершить сегодня. В зале было жарко, привыкнув к постоянному холоду, Коул Сиэр наслаждался этим теплом. Чем он становился старше, тем больше любил такие места – современные, сочетание стекла и пластика, многолюдные. Тут радовали глаз яркие краски, тут звучали голоса живых, и это позволяло забыть о тех, перед кем Коул привык чувствовать себя невольным должником. Он уже давно хотел переехать из старого города ближе к центру, но всё никак не выдавалось случая сделать это, находились куда более важные дела, за которыми терялось ощущение хода времени. Порой, просыпаясь утром в субботу, он не чувствовал, что рабочая неделя закончилась. И даже в воскресенье он не мог заставить себя просто отдохнуть, не занимаясь бесконечным списком чужих долгов, отдавать которые судьба предназначила ему. К тому же, Сиэр знал, что мертвецы не оставят его в покое, смени он даже город, страну и имя. Старый дом был полон воспоминаниями о матери. На склоне лет та нашла свою судьбу второй раз и переехала жить в Хантигтон к мужу. Коул поправил лезущую в глаза прядь золотистых волос, размышляя о том, что неплохо было бы съездить их навестить, обернулся к окну, чтобы взглянуть на своё отражение в нём: ничего особенного, лицо обычней трудно себе представить, так думал он, хотя Линн нравилась его улыбка и ямочка на подбородке. Из-за имени он и обратил на эту девушку внимание. Она чем-то напоминала мать, такая же рыжая, с такой же открытой улыбкой. Встретились они впервые на похоронах её деда – обстоятельства, которые никак нельзя назвать романтичными. Старик решил поведать внучке о недобросовестности сиделки, по халатности отправившей его на тот свет. Линн до сих пор проводила много времени в разговорах с адвокатами, ведя судебную тяжбу с больницей. Вспоминая о своей девушке, Коул продолжал смотреть в окно. Проливной дождь стирал фигуры людей на улице, из-за этого казалось, что осенний вечер входит в город тёмным колдовством. Чей-то пристальный взгляд на себе Коул скорее почувствовал, чем увидел. Сработала привычка, возведённая до уровня инстинкта. Мужчина бросил на столик несколько купюр и быстрым шагом вышел на улицу, оглядываясь в поисках наблюдателя.***
Потоки воды обрушивались на серые камни, тёмные маги добавляли к этому порывы ветра, воистину пронизывающего до костей. У гигантского голема костей, конечно, не было, но и ему приходилось несладко. Неуклюже переваливаясь, он всё же кое-как успевал догонять быстрого рыцаря. Бегать кругами у стены было неудобно, а отвести чумного голема на достаточное расстояние в сторону никак не получалось – пара светлоухих встала на дороге, игнорируя громкие команды лидера, будто удержать чудовище от нападения на них было легко. Анакин вымерил очередное расстояние до поворота и провёл его с элегантностью, достойной истинного танка, только заскрипело измученное хозяином старое кресло, когда парень невольно снова наклонился влево. Дверь в комнату приоткрылась, в образовавшейся щели появилось остроносое худое лицо матери игрока. - Сколько раз тебе повторять, чтобы ты не ёрзал так! У отца нет сейчас денег, чтобы покупать тебе новое кресло! – женщина вошла в комнату, поморщившись, перешагнула через валяющиеся на полу рюкзак и бейсболку, поставила поднос на край стола. - Ты мог хотя бы убраться. Хватит гонять чертей. Займись чем-нибудь полезным, книжку почитай, - в голосе женщины не было злости, а раздражение казалось дежурным. Она говорила это уже сотню раз и готовилась повторить ещё столько же, разве что иногда совет взяться за книги сменялся предложением пойти погулять. И в том, и в другом случае, сын не обращал на неё внимания. Женщина махнула рукой, поняв, что её не слышат, и побрела вниз. Анакин облегченно вздохнул и поправил микрофон у губ. Пришлось ненадолго отключить его, пережидая выступление матери, но теперь снова пора было взяться за работу. Сегодня надо было переделать ещё кучу дел. После рейда предстоял манор, а потом неплохо было бы вместе с ребятами погонять врагов клана. До утра оставалось достаточно времени, чтобы успеть сделать домашнее задание и часика три-четыре поспать. На мгновение Анакин отвернулся от монитора, чтобы взглянуть на мирно лежащую на краю стола стопку книг, купленных полгода назад. И тут же проклял себя за неосторожность, в наушниках послышался возмущённый крик эльфа, к которому двинулся голем, позабыв о рыцаре.***
Возмутитель спокойствия бы найден безо всякого труда. Полный смуглый подросток стоял и мял в руках край промокшей насквозь толстовки, будто хотел выжать её, исподлобья глядя на Сиэра. Когда Коул приблизился и поприветствовал его, парень дёрнулся, словно хотел убежать, но остался на месте, ответил неуверенным приветствием. - Ты что-то хотел? – мужчина поёжился, запахиваясь плотнее в плащ, поднял выше зонт, чтобы он защищал обоих. Подростка этого он где-то уже видел, но никак не мог вспомнить где. - Да, сэр. Я – Уолли. Уолли Рукколо, сэр. Вы не помните меня, наверное. Три года назад вы помогли моей сестре. Сиэр напрягся, вспоминая. Донна Рукколо, темноглазая, черноволосая, похожая во всём на своего брата. Трудно было ожидать от этой молодой пышущей здоровьем женщины панического страха, поселившегося в глубине её вишнёвых глаз. Она тоже видела. После аварии у неё появилась способность общаться с призраками. Набожная католичка, она сочла это истинным проклятием. Коул не в первый раз встречал таких, похожих на него. Чем старше был человек, тем труднее было убедить его в том, что он не сошёл с ума. Донна примирилась со своим положением далеко не сразу. Её семью удалось убедить в нормальности дочери быстрее. Коул вспомнил, что Уолли даже немного завидовал сестре, это было заметно по тому, как жадно он вслушивался в их разговоры.***
- Джон, ты меня слышишь? - внизу женщина решительно стала перед экраном телевизора. - Слышу, конечно. Не обязательно так орать, - тут же откликнулся муж, по тону чувствуя, что, чтобы спокойно досмотреть матч, ему придётся выслушать очередную гневную тираду. - Он опять уткнулся в свой компьютер. Он проводит за ним все ночи напролёт. С этим надо что-нибудь сделать. - А что я могу? - И это говоришь ты! Его отец! - Послушай, Линда, он – умный парень. Он заслужил, чтобы его детство прошло не так, как моё. Если ему нравится развлекаться с этим своим железным ящиком, пусть развлекается. Не зря же мы потратили кучу денег, чтобы купить эту штуковину. Жалоб из школы не было? - Нет. Не было, - женщина поджала губы, нервно поправила бигуди и запахнула поплотнее застиранный халат так, словно броню одевала. - Значит, всё в порядке. У него есть друзья. Взять хотя бы того жирдяя, который постоянно тут ошивается. Заведи он себе девчонку, что ты сама сказала бы? - Я вовсе не против девушки, хорошей, из добропорядочной семьи. - Хорошие девушки почему-то все… - Джон вовремя заметил, что тёмные глаза его жены обретают сходство с револьверными дулами, и поправился, - все тихони. И потом, только вчера он кричал, что обожает какую-то там Лидию. Пусть пригласит её к нам. В матче настал критический момент. Пришлось встать, чтобы отодвинуть Линду от экрана. Диван жалобно заскрипел, когда Джон плюхнулся на него обратно, открывая банку пива. Мужчине подумалось, что его жена похожа на такой вот диван. Привычная, надёжная, а скрипит по причине приближающейся старости. Никто с возрастом не становится лучше. Им уже нет смысла лезть в дела молодых, тем более они в них ни черта не понимают. - Хорошо, Джон. Я попробую. Женщина отправилась на кухню, чтобы там налить себе стаканчик бренди. Только один стаканчик для того, чтобы привести в порядок растрёпанные чувства. «В этом ведь нет ничего страшного?»***
- Я не знаю, как вам объяснить. Ничего такого страшного вроде бы не случилось, - Уолли виновато вздохнул и уставился в окно машины. – Наверное, я зря вас побеспокоил. - Мы этого не узнаем, пока ты мне всё не расскажешь, - Коул постарался, чтобы его улыбка выглядела ободряющей, а не мрачной в тон погоде. Он предложил парню подвезти того до дому. Можно было бы уже сидеть в уютной гостиной семьи Рукколо и пить кофе с лимонным тортом, если бы не пробка. Сиэр окинул взглядом кирпичные стены старинных домов. Иногда ему начинало казаться, что каждый сложен из засохшей спрессованной крови. Да и сам город, особенно старый его район, в такие осенние дни начинал казаться призрачным, ненастоящим. Дождь становился всё сильнее. За стёклами, залитыми водой, было не видно, кто сидит в других машинах, и от того чудилось, что за рулём никого нет, что автомобили остались без хозяев и движутся в странном никому не нужном танце сами по себе. - Понимаете, он начал становиться, совсем как Донна. Ну, когда у неё всё это началось. Дёрганный какой-то, нервный. И глаза странные, как у… одержимого, - Уолли снова вздохнул. Он не знал, как правильно описать состояние друга. – По-моему он вообще спать перестал. И в школе в последнее время появляется всё реже. Мы с ним дружили с детства, а теперь он просто послал меня. Я хотел вытащить его на матч, даже билеты у отца выпросил. А он сказал, что это развлечение для тупиц. И разговаривать он начал как-то странно. - Ты хочешь, чтобы я поговорил с ним? - Да, сэр. Я подумал, может он тоже видит этих… Ну, мёртвых. - Его родители не обращались к врачу, к психологу? Он бывал у школьного? – Коул не был уверен, что хочет взвалить на себя ещё и это дело. - Кажется, да. Я не знаю. По-моему, он посоветовал чаще бывать на свежем воздухе и поменьше сидеть за компом. Как обычно. Понимаете, у него родители… Не такие, как у нас с Донной. Ну, они нормальные. Ну, обычные. Но… - Уолли снова скрутил в жгут свою бейсболку, явно нервничая, – …им, кажется, всё равно. Вот. - Не думаю, что это на самом деле так. Я попробую поговорить с ними. Расскажи мне об этом парне всё, что ты знаешь.***
Новые доспехи Рыцаря Феникса переливались золотом, на груди красовался имперский герб. Анакин откинулся в кресле, любуясь на своего персонажа. Рыцарь хорошо смотрелся на троне. Они смогли удержать Годдарт. Враги остались с носом. Анакин подумал о том, что клан у него получился что надо. Многое ещё предстояло сделать. Звание героя ждало впереди. Да, он станет настоящим героем этого сервера. Его будет знать каждый. - А твоя-то успокоилась? – оверлорд-заместитель устроился у подножия трона. - Ага. Прикинь, она вчера мне предложила пригласить в гости Лидию! Овер неприлично громко заржал, перекрывая общий шум праздника в группе, к его смеху присоединилось ещё несколько голосов. - О, да! Никак твоя мать хочет, чтобы у неё в невестках оказалась сумасшедшая ведьма? - А что? Если вдуматься, она тихая, красивая и из очень хорошей семьи. Только к колодцам подпускать нельзя. И старовата для тебя малость, - подал голос темноухий призыватель. Он только что вернулся, жена заставила его покормить ребёнка. Анакин пожалел, что нельзя собрать клан вместе у себя дома. Этого предки бы точно не поняли. А ведь тут были его друзья. Настоящие друзья, не то, что придурок Уолли, который ничего знать не хотел, кроме своего бейсбола, не говоря уж об остальных в школе, кто позволял себе считать его, Анакина, неудачником. Что они могли понять? Да для своих ребят из клана он уже был героем. - Ну что, друзья мои? Зададим варам жару? – вскинулся оверлорд. Каким-то мистическим образом заместитель, кажется, научился улавливать настроение своего лидера. – Или праздничный рейд для начала? - Парни… Ну и леди! – Анакин с улыбкой посмотрел светлую эльфийку, пристроившуюся справа, потом на тёмную, усаженную по левую руку. Обе принадлежали одной хозяйке. Оставалось только назначить дату свадьбы. – Давайте выпьем за то, что мы круты! В наушниках послышался звон кружек и банок, сталкивающихся с экранами мониторов. Какая разница, кто где жил на самом деле и чем занимался? Здесь и сейчас они были все вместе, единым целым.***
Домой Коул вернулся с тяжёлой полной дурных мыслей головой. Уолли Рукколо появился как нельзя более некстати. Но Сиэр привык помогать людям. Из него вышел неплохой частный детектив. Он выбрал эту профессию, потому что она позволяла быть графику достаточно свободным, чтобы успевать уделять время гостям с того света. Те, в благодарность, щедро делились информацией. Полицейские только диву давались, как Коулу удавалось раскапывать детали давно забытых дел, казавшихся неразрешимыми. Чаще всего мёртвые обманывали самим себя, не размениваясь на такие мелочи, как враньё живым. Это им уже было ненужно. В гостиной ярко пылал камин, на столе ждал ужин. Линн обняла Сиэра со спины, крепко прижалась, словно пыталась забрать себе часть уличного холода, делясь взамен теплом. - Новое дело? – промурлыкала она, ероша и без того растрёпанные осенним ветром светлые волосы. - Не совсем. Прости, что задержался. Один знакомый парнишка попытался убедить меня в том, что в городе появился очередной мой собрат по разуму. - И как? Убедил? Ладони девушки на плечах, массируя, убирали усталость. Коул откинулся назад, наслаждаясь этой нехитрой лаской. - Нет. Думаю, дело не в этом. Но я гляну завтра на того, о ком он говорил, - думать об этом совершенно не хотелось. Но Сиэр помнил, как когда-то ему самому помог Кроу, и принципы, выработавшиеся за годы взросления, не позволяли ему отказывать в помощи другим. - Эй! Только не говори, что и завтра ты явишься ко мне в ночи, голодный, злой и промокший. Ты нужен мне. - Ты мне тоже, - Коул не пытался объяснять, чем для него стала эта помощь другим. «А чем она стала? Принципом, привычкой, жизнью? Кажется, я и сам превращаюсь в призрака. Это похоже на навязчивую идею». Мысль промелькнула слишком быстро и растворилась в нежности поцелуя. Сейчас Коулу Сиэру казалось, что всё, что есть на этом свете настоящего, живого, сосредоточено в гостиной их дома, в тепле рук Линн. За окнами переливался ночными огнями под небом город, жизнь в котором не прекращалась ни на мгновение. Прекрасный, строгий, гордящийся своей историей призрак, жители которого часто не понимают, что уже давно мертвы, порой даже если ещё живы. Реальность для мужчины сосредоточилась здесь, в одном коротком моменте его собственной жизни, в девушке с рыжими волосами, так похожей на его мать, девушке, которой он начал уделять слишком мало времени. Неужели, он сам тоже превращается в живого мертвеца? «История повторяется? Я смогу сделать так, что у нашей будет счастливый конец».***
Анакин торопился домой. Кое-как удалось отвязаться от Уолли, звавшего в кино. Толстяка оказалось послать труднее, чем он думал. Анакин порой жалел, что в руках у него нет такой же дубины, как у его Рыцаря Феникса, чтобы можно было огреть ей пару раз непонятливого Уолли по башке, как делал порой в игре, вправляя мозги соклановцам. «Сдох бы разок, быстро понял бы, что к чему». Очередной дурацкий фильм про супергероев Анакина совершенно не интересовал. Дома его ждал мир, куда более интересный, чем этот. Мир, в котором он сам был настоящим героем, не так уж мало успев сделать для своего возраста. Клан по праву гордился своим лидером, как и лидер гордился кланом. Коул наблюдал за подростком из машины. Парень четырнадцати лет шёл по улице, скрывшись от шума в наушниках плеера и, поглощённый своими мыслями, не замечал ничего вокруг. На нездорово-бледном лице выделялись лихорадочно блестящие покрасневшие глаза, мешки под которыми свидетельствовали о хроническом недосыпе. Коул для себя отметил его худобу и нервозную резкость в движениях. Теперь стало ясно, почему Уолли принял его за начинающего медиума. Сиэр уже успел посетить школьного психотерапевта. Тот относился к категории самодовольных ублюдков. Он выдал парню стандартный набор рекомендаций, а от Коула отмахнулся, как от мухи, словами: «Всех не спасешь, особенно тех, кто сам этого не хочет. Да и спасать-то там нечего. Вырастет, перебесится». Он не стремился к почётному званию «Сын Города». Его вполне устраивало тёплое надёжное место, на котором он собирался просидеть до недалёкой уже старости. Сиэр таких ненавидел. Он мысленно пообещал себе как-нибудь пообщаться с потусторонними обитателями школы, чтобы подкинуть доку сюрприз в виде его же «грязного белья», поставив условие, что тот либо уберётся из школы, либо займётся своей работой, как подобает. Эта часть города была достаточно тихой, чтобы Коул смог следовать за мальчишкой без препятствий, не покидая собственной машины. Закончилась «Дорога в Ад», хриплый вокал Криса Ри в колонках сменил голос Спрингстина. «Улицы Филадельфии» как нельзя больше подходили к настроению Сиэра. Впереди показался аккуратный белый коттедж. За живой изгородью виднелся сад, некогда, наверняка, ухоженный, теперь же засыпанный неубранной листвой, гниющей под затянувшимся дождём. Кусты изгороди разрослись, их уже давно никто не стриг. На крыльце стояла женщина лет сорока в дешёвом домашнем платье, кутаясь в порванную на плече шаль. Когда-то она, возможно, была симпатичной, но теперь глаза её казались тусклым и пустыми, на заострившемся носу отчётливо проступили сосуды, заставив кончик покраснеть. Она с отрешённым лицом звала кошку, а на воровато проскользнувшего мимо в дом подростка не обратила внимания. Коул присмотрелся к даме повнимательней. С ней лучше всего будет поговорить позже в одном из окрестных баров, подсев за столик. Она наверняка любит хороший бренди и не откажется выпить стаканчик с симпатичным молодым человеком. Коул невесело усмехнулся - его внешность часто выручала в таких случаях. «Или мы оставим друг друга в одиночестве, как теперь на улицах Филадельфии?» - пел Спрингстин. Песня была о другом, но Коул подумал, что многие жители этого города просто не понимают, что давно и безнадёжно больны.***
- Неужели этот балбес что-то натворил? – Джон с удовольствием закурил предложенную Коулом дорогую сигарету. Сам он себе таких не позволял. - Нет. Мы проводим проверку школы. Хотелось бы узнать, что вы думаете по поводу работы школьного психотерапевта, как родитель, - Сиэр старался разглядывать собеседника как можно ненавязчивей. Впрочем, составить о нём впечатление он успел ещё раньше. Работяга, «соль земли». В меру добродушный, закованный в свои представления о нормальной жизни так же, как игровой персонаж его сына был закован в латы, совершенно не умеющий справляться с выбивающимися из привычной схемы вещами. Всё непонятное Джон либо игнорировал, как его уж точно не касающееся, а если это не получалось, реагировал показной агрессией. Показной, потому что ни на что действительно опасное этот обрюзгший мужчина, привыкший проводить вечера у телевизора в обнимку с пивом, способен не был. Мысли в его голове ворочались медленно, тяжело. Коулу казалось, что он слышит скрип невидимых шестерёнок, пока собеседник, нахмурившись, осознавал сказанное. - Не знаю, что у вас там за проверки, - наконец, решил Джон. – Я уверен, что к моему сыну они не имеют никакого отношения. Анакин – нормальный парень. И если он ничего не натворил, нечего к нам лезть, ясно, мистер? Я точно знаю, что никакой там псих ему не нужен, - он ухмыльнулся, довольный тем, что поставил лощёного хмыря на место. В конце концов, у них действительно была нормальная семья, живущая как все. И совать свой нос в эту жизнь никто не имел никакого права. Коул кивнул, готовясь откланяться. Иного, после вчерашнего разговора с женушкой этого типа, он и не ждал. В одном Уолли был прав, его друг действительно видел то, что не видят другие. Не видят, потому что у них есть мир вокруг, который для Анакина перестал существовать. Сиэр подумал о том, что ему повезло с матерью. И о том, что парень не случайно ушёл в свою игру. Он просто не смог справиться с реальностью в виде своих родителей. То, чему они могли научить, уже не соответствовало современности, а меняться сами они не хотели.***
Линн вздрогнула, подбросив поленьев в огонь, и порадовалась, что в их доме камин самый обычный, а не электрический, плотнее закуталась в плед, глядя, как дыхание, несмотря на разгоревшееся ярко пламя, вылетает из губ облачком. - Милый, может быть, ты начнёшь предупреждать о прибытии твоих гостей заранее? Я буду разжигать костёр прямо на полу. - Не волнуйся, мы сейчас пойдём наверх. - Ты когда-нибудь схватишь воспаление лёгких. Коул заметил, что девушка оглядывается, пытаясь разглядеть пришедшего. Она не видела призраков, но не оставляла своих попыток их увидеть, несмотря на заверения Сиэра в том, что зрелище это не самое приятное. - Я с детства привык, - Коул улыбнулся немного виновато. - Нет уж, - фыркнула Линн. – Оставайтесь здесь, а я поднимусь наверх. И буду тебя ждать, - последнее она заговорщическим тоном шепнула на ухо. Коул подумал, что ему повезло, и что когда-нибудь она научится, раз в ней есть чертовщинка, искрами зажигающаяся в такие моменты в глазах. На одном из семинаров Сиэр слышал, что для того, чтобы человеческий разум научился замечать сверхъестественное, требуется сочетание достаточно гибкой психики и неотъемлемость этого сверхъестественного от реальности, к которой человек привык. Сейчас он собирался проверить эту теорию на практике. Коул кивнул, дождался, пока девушка поднимется по лестнице, и предложил своёму гостю сесть. Не удивительно, что в гостиной стоял зимний холод. Несмотря на весело пляшущие языки пламени в камине, дух чувствовал себя явно не в своей тарелке. Коул долго отбирал наиболее достойный экземпляр, ещё дольше пришлось уговаривать его взяться за это дело. Молодой механик, всю свою недолгую жизнь проработавший в автосервисе, и после смерти выглядел настоящим силачом. Проблему с сердцем никто у него не подозревал, а сам он привык игнорировать болезнь, решив для себя «будь, что будет». Этот рослый ирландец задержался в мире живых по одной очень странной, непривычной для привидений, причине – он очень любил жизнь. Любил её во всех проявлениях, и, даже будучи готовым к собственной смерти, менять этот мир на неведомые райские кущи сознательно отказывался. Он не был привязан к рабочему месту, на котором однажды умер, и за два года своей не-жизни успел побывать во многих странах, возвращаясь в Филадельфию осенью. Сейчас, глядя на Коула, он теребил прядь длинных до плеч, рыжих волос, в карих глазах светилось живое любопытство. - Продолжаешь думать, что это поможет? – без предисловий начал он. - Не знаю, - улыбнулся Коул в ответ. – Ну, по крайней мере, такой способ никто до нас не пробовал. Потренируйся ещё раз, - разворачивая к мужчине монитор. - И кто придумывал все эти идиотские штуковины? Красиво конечно, только не по мне это, - проворчал призрак басом, расплываясь туманным облачком. – И врать я не умею, - раздалось напоследок. Коул подумал, что пора доставать зимнее пальто.***
Анакин поёжился, встал, чтобы стащить с кровати одеяло и закутаться в него. В город вернулась хорошая погода, днём на улице было за двадцать, а в его комнате который день царил прямо-таки арктический холод. Отец проверил отопление сам, потом вызвал мастера, но это не помогло. «Что за чертовщина?» - думал парень. Почему-то хотелось встать и включить весь свет. В доме было тихо, все уже спали, да и соклановцы разбрелись. Включать музыку не хотелось. Анакину чудилось, что за спиной раздаётся чьё-то дыхание, пару раз поворачиваясь в испуге, ему казалось, что он видит чей-то туманный силуэт, но стоило моргнуть, видение исчезало. Правда, после этого становилось ещё холоднее. Анакин неохотно выключил компьютер и перебрался на кровать, натянув свитер, хоть так пытаясь согреться. Он лежал, вглядываясь в полоску жёлтого фонарного света, лившуюся из окна. И не закричал, когда ледяная рука опустилась на плечо, только потому, что воздуха в лёгких от чего-то не хватало, с губ слетел придушенный кошачий писк. - Не нервничай. Я поговорить пришел, такие дела, - пробасил ночной гость. – И не ори. Всё равно не поможет. Анакин заворожено кивнул, глядя, как Рыцарь Феникса пристраивает у кровати тяжёлый меч и щит. - Пришёл сказать, что стыдно мне за тебя, парень, вот что, - заявил высокий рыжеволосый мужчина, почти точная копия его персонажа в игре. Только рыцарь был живым, и острый меч его выглядел до жути настоящим. - Почему стыдно? – возмущение помогло Анакину выдавить из себя эти слова. - Я – лучший рыцарь в мире, а управляет мной какой-то хлюпик, - призрак неодобрительно покосился на «хозяина» и грозно сдвинул брови. – Посмотри на себя. Да и вообще. Надоело. - Как это надоело? - А вот так. Радуйся, что я - не какой-нибудь тёмный. Тот бы даже объяснять не стал. Я принадлежу к Ордену Феникса, светлому, если ты не забыл, а ты что из меня сделал? Убийцу? – карие глаза наполнились суровостью. - Но ты же – герой. А убийства… Так случайно вышло. Война же. И вообще, это просто игра. Она для того и сделана. Ты для того и придуман. - Даже на войне есть понятие чести. Какой герой станет сражаться со слабаком, который ложится с одного удара? - во взгляде рыцаря светилось откровенное презрение. – А ты задумывался хоть раз, каково это – умирать? Даже там, в игре? Что ты вообще знаешь о боли? – тяжёлая ладонь сильнее сжалась на плече, Анакин тихо взвыл. – Раз ты веришь в то, что ты - герой, значит, игра стала для тебя настоящим. Значит, там всё по правде. И война, и убийства, и то, что чувствуют остальные. - Ты больше не хочешь сражаться? Я ведь могу просто… - Можешь. А ты уверен, что после того, как поставишь на удаление, я полностью исчезну и не вернусь вновь? Вспомни, в нашем мире достаточно привидений. Я хочу только одного, чтобы мой хозяин был меня достоин. - Я ведь сам собрал клан. Все говорят, я - хороший лидер. - А здесь, в своём мире, ты так можешь? - Не знаю, - Анакин вздохнул, отвернулся. Даже про холод он забыл. – Тут всё по-другому. Мне здесь не нравится, понимаешь? - Ты ведь ничего кроме своего дома толком не видел, друг. - И как это, по-твоему, исправить? – в голосе послышалась злость. – Думаешь, я не пробовал? - Плохо пробовал, - отрезал рыцарь. – Сил прокачаться там у тебя хватило. Тут что? Слабо? - Я не ловлюсь на слабо. Рыцарь пожал плечами и поднёс к носу Анакина кулак, судя по виду, очень тяжёлый. - Если я вернусь через пару месяцев и застану здесь такого же ноющего хлюпика, тебе не поздоровится. - Тебя нет. Ты – галлюцинация. - Даже если так, что в вашем мире значат такие галлюцинации? Выбирай, кем тебе больше нравится быть: просто слабаком, или психом. - Предлагаешь мне бросить наш клан? - Нет. Предлагаю, чтобы ты сражался за себя и там, и здесь. Если хочешь, я научу как. Анакин неуверенно кивнул. От всего происходящего до тошноты кружилась голова, хотелось закричать, позвать мать. Но что-то в словах рыцаря заставило его задуматься. На утро, встав с постели, он решил было, что ночной разговор – просто сон. Но стоило снять свитер и рубашку, как синяки от чужих пальцев на плече доказали обратное, а на зеркале заиндевелыми линиями отчётливо проступили слова «На твоей стороне».***
- Не умею я с детьми разговаривать. Особенно с такими, - ирландец не смотрел на Коула, старательно отворачиваясь к окну машины, и сам в тот момент напоминал большого смущённого ребёнка. - Я тоже. Ещё с тех пор, как сам был маленьким. Получилось неплохо. По крайней мере, он начал спать по ночам, - Сиэр смотрел на поток выходящих из школы детей, взглядом отыскивая Уолли и Анакина, идущих рядом. В последний учебный день перед рождественскими каникулами те радовались наступившей свободе, смеялись, бурно что-то обсуждая, пока спускались по лестнице. - Не хочется мне всё время ему врать. Он ведь верит, что я – его рыцарь. Странно, что не видит остальных. - Люди видят то, во что верят. И верят в то, во что хотят верить, - спокойно отозвался Коул. - Иногда мне хочется явиться к его родителям. Они даже не заметили толком, как их сын изменился. Отец только раз похвалил, когда покупал гантели. А парень ведь ничего, старается. - Попробуй. Может быть, поможет. Иногда Коулу казалось, что такие люди, как Джон и Линда – сами по себе живые мертвецы, не видящие ничего, не замечающие собственных проблем, как и многие в этом городе. А порой, в те моменты, когда Линн была рядом, он думал о том, что для них не всё потеряно, ведь и они когда-то были такими же. Стала ли помощь одержимостью или нет, Коул не мог для себя решить. Он знал, что делает то, что в его силах. Раз живые сами не могут помочь себе, что ж… пусть им помогут мёртвые. Иногда мертвецы видят больше, ведь у них впереди вечность. Будет ли эта вечность у них с Линн, Коул не знал. И потому поспешил распрощаться с ирландцем, решив хоть сегодня вернуться домой вовремя.