Не было счастья, да несчастье помогло

POV Дженсен У вас было такое чувство, что идёшь в толпе, людей море, но никого не видишь? И тебя тоже не замечают. Ты — пустое место. Вот такой я сейчас. Никого не вижу вокруг, глаза застилает, нет, ну нахер, не слёзы, а какой-то мокрый туман. Ещё бы я не плакал из-за этого ублюдка. Сука Том! Он меня в отставку отправил. А добивался с третьего курса. В лоб получал и вениками своими, и кулаками. Не отступал. Люблю и всё! Достал. Когда крепость пала, я думал, он с ума слетит от счастья. Глазки свои голубенькие с меня не сводил, шлялся по следу. А что, я тоже живой человек. Нравился он мне изначально, но надо было цену себе набить. Чтоб понимал — я его лучшая награда в жизни. Оценил. Я посреди толпы с вещами, он дома с этим… Посмотрел на себя, стеклянная витрина магазина отразила ничего себе такого парня. Ножки кривоваты, зато длинные. А фигура! Плечи широкие, спина прямая, стрижечка-укладочка что надо. Глазищи, особенно в линзах, чистый изумруд. А губы, да за такие губы войны начинали в древности. И всю эту неебическую красоту он променял на лысого карлика, привёз подарок из командировки. А я его ждал, как жёнушка верная, на работу меня не пускали, благо финансы позволяли. Я за год после универа обленился, как кот, только обеды готовил да порядок наводил. А теперь куда? Кто меня на работу возьмёт без опыта? Жилья нет, я из Тьмутаракани учиться приехал. Вот осёл! Хоть на панель иди, там меня с руками и другими частями тела оторвут, чем не выход. Ладно, шучу, что я, зря учился? А вот что делать — не знаю. Денег мало, из хозяйственных экономил, как из тех, что мама на завтраки давала. Прорвёмся, вот газетка с бесплатными объявлениями. Так, вот две квартирки, по цене подходящие. Звоню, еду на первый адрес. Что сказать. Хуже может быть, но вот только как? В моём положении нос воротить не приходится, отдаю бабульке-одуванчику задаток — и я заселён. Да. Обои меняли до моего рождения, мебель тоже. Одни выцвели до непонятного цвета, другая еле держит меня. Скрипит, но пока не рассыпается. Трубы поют свою печальную песню, не важно кто включил воду, я или сосед. А, фигня. Где наша не пропадала, не возвращаться же в мой припорошенный пылью городок. Да и не приживаются там такие птицы, убивают их сразу. Один вопрос решён. Теперь работа, с этим сложнее. Год пропущен, рекомендаций никаких, как бы в разносчики пиццы не попасть. А где мой друг Интернет? Что молчит? Пусть хоть покажет, что предлагают. Сижу на скрипучем диване, читаю вакансии. Они что, сговорились, опыт им подавай? Так не пойдёт. Помнится, был один случай. Мы обедали с Томом в ресторане, к столику подошёл такой взрослый, солидный дядечка. Поздоровались, задержал взгляд на мне. — Том, тебе не кажется, что твой парень, проучившись столько лет в университете, мог быть хорошим помощником в бизнесе? — Мы сами разберёмся, кому и кем быть. Дядечка протянул мне визитку. — Если надоест сидеть дома — звони. Я помогу с работой. Ушёл. Том ядом плевался весь вечер, требовал выкинуть визитку. Это был их главный с папашей конкурент. Я дураком прикинулся, успокоил гадюку, но квадратик бумаги сохранил. Буду искать. Вывалил все вещи на пол, перебрал, заодно и в шкаф сложил. Нашёл! Джеффри Дин Морган. Золотое тиснение на чёрном фоне и телефончик. Держись, Морган, я звоню. Ответил почти сразу. Начал объяснять, кто я и что хочу. Мужик схватывал на лету. Назначил встречу утром, назвал адрес. Оделся я строго, но элегантно. А что? Помирать так с музыкой. Офис, скажу я вам, поражал. Располагался он в огромном небоскрёбе, занимал несколько этажей. Охрана еле пропустила, пока согласовали всё. В кабинет попал без проблем. Я бы в нём пожил. Отделил бы стол рабочий ширмой и горя не знал. Здесь диванчики и кресла кожаные, не скрипят. У секретаря можно кофе попросить, глядишь, на плюшечку расщедрится. Стою перед ясными очами босса и думаю, кем я могу здесь быть, реально ведь опыта никакого, тем более в такой большой компании. — Здравствуй, Дженсен. Что, надоело приживалкой быть? — Да вроде нет, ещё пожил бы, да не ко двору пришёлся. — Всё шутишь. Это хорошо. Я тебе зачем? — Вы же обещали с работой помочь. — Обещал, не отрицаю. Давай попробуем, но сразу на моё место не рассчитывай. Секретарша моя в декрет уходит, за неё побудешь, заодно вспомнишь, чему учился. На том и порешили. Да, обидно, конечно, но размер зарплаты позволяет закрыть глаза на должность. Начальником Морган был жёстким. Гонял без перерыва. Приходилось присутствовать на всех встречах и совещаниях. Ещё и аудиторский отдел повесил проверить. Но я не расстраивался; пока втянулся, освоился, подошло время первой зарплаты с премией за аудит. Сразу снял приличное жильё, приоделся. Надоело носить шмотки, что Том покупал. Своё есть своё. Чувствую себя уверенней. Сегодня босс сказал, что у нас встреча с нужными людьми в ресторане. А я что, против? Одет с иголочки, глазки блестят, волосок к волоску уложен. Взгляд человека, довольного жизнью. Обломись, Том! В ресторане нас ждали, да неужели, мой ненаглядный со своим. Я обмер. — А этот здесь зачем? — подскочил Том. — Позвольте представить, мой помощник Дженсен Эклз. Ух, а то назвал бы секретаршей. И потекла беседа. Не знаю, кто как, а я себя чувствовал замечательно. Встреча закончилась крепкими рукопожатиями. Лапка лысого Майкла была потной и холодной. Переволновался, бедолажечка. Том попытался погладить моё запястье, действо это я прервал, может даже, слишком резко. Не люблю лжи и обмана. Всё значит всё! Морган усмехался, но был доволен. Проверку я прошёл. В общем, жизнь наладилась, только не личная. Я ж так хотел мужика, аж зубами скрипел, работая правой рукой. А потом подумал, а почему бы мне в клуб не сходить. Молодой, красивый, может, кому приглянусь. Сказано — сделано. Принарядился, глазки свои бесячьи подвёл и отправился в самый пафосный клубешник. Класс! Огни мигают, музыка орёт. Я люблю покрасоваться, пара шотов и на танцпол. Дальше — трава не расти. Я растворяюсь в музыке, а она — во мне. Толпа заводится, загребущие ручёнки так и тянутся меня ухватить. Но всё не те! Вдруг ко мне подходят два амбала и вежливо приглашают на второй этаж в ВИП-зону. Таким не откажешь. Плетусь, вспоминаю все грехи. А в лаундже так уютно расположился мой работадатель и ещё трое человек. Один так просто человечище. Даже сидя выше всех, волосы длинные, глаза звериные (разрез такой). Вроде не красавец, а взгляд не отвести. Если бы он на дудочке заиграл, я б лапки сложил и не глядя за ним пошёл. — Присаживайся, Дженсен. Знакомься, это хозяин клуба Джаред Падалеки. Растил я тебя, Дженсен, для себя, но у крестника моего проблемы, нужен срочный аудит здесь и ещё в паре подобных мест. Вот я и порекомендовал тебя. Согласен помочь? А этот-то глазищ не сводит, как кошка со сметаны. Деваться некуда, проблеял своё согласие. Посидел для приличия и поехал домой один. Нет, вот что за лажа? Одолжили как мешок кукурузы. Я чей теперь? У кого работаю? Кто мне будет зарплату платить?! Ещё Падалеки этот, у меня всё встаёт и обмирает при виде его. Как я буду считать? Хоть проси сначала трахнуть. POV Джареда Как меня всё бесит. Кругом сплошные неурядицы. Этот развод меня доконает, ведь говорил же отцу, что это дохлый номер, не будет никаких слияний капиталов. Так и оказалось, в семье Кортез были лишь долги, им вливания требовались, но мы не бездонная бочка. Только и сумели нам эту Жен сплавить. А я ведь был влюблён. Зелёный такой первокурсник, а он уже на третьем. Да ещё такая история любви, Том обхаживал его, как принцессу, и добился своего. А мне осталась заноза в сердце, и я согласился на взбалмошную жену. Одна отрада — любимый сыночек, из-за него вся тяжба и длится полтора года. И ладно бы он нужен был Жен, нет, нужны алименты, чтоб жить в своё удовольствие, а Шеппарда на нянек сбагрить. Ещё и в клубах бухгалтерия захромала. Вот и сижу здесь, уговариваю Моргана дать мне дельного аудитора. И в какой-то момент он соглашается, объясняет охране, кого привести из зала. Приводят Его. Чёрт! Меня все решили с ума свести. Моя несбывшаяся любовь, видно, в поиске, весь сплошной секс. Значит, не зря был слушок, что Том его в отставку отправил. Как можно было добровольно отказаться от такого чуда? Ведь он ещё краше стал, взгляд не могу отвести, позвал бы — и пошёл за ним не думая. Пусть будет пока аудитором, ключевое слово «пока». А дома «моя ненаглядная» ждёт, всегда готовая к скандалу. — Джаред, я отдала тебе лучшие годы! — Ага, сумела отравить только пять. — Я родила ребёнка, кому я теперь нужна с чужим сыном? — Замечательно, оставь его мне. — Ну уж нет! — Жен, давай серьёзно, назови сумму отступных, и покончим на этом. — Они будут немаленькие. Думаешь, я не знаю о твоих развлечениях в клубе или как ты слюни пускал на Эклза. Не разоришься? — Не разорюсь, себя заложу, лишь бы быстрей освободиться. Интересно, про клуб, понятно, могла запросто узнать, но откуда про Дженсена информация? — Завтра я назову нужную сумму, как только получу половину — подпишем все бумаги. — Согласен на всё, моя королева. — Не ёрничай! На следующий день отправляюсь в клуб, благоверная ещё спит, очухается и туда прикатит, там и договорим. Место работы Эклза организовали рядом с моим кабинетом. Не учли, что Жен заявится, слышу крики: — Ах ты кукла силиконовая, губищи накачал и, думаешь, ты король в этой жизни? Пора спасать аудитора. Вылетаю, оттаскиваю, а то ещё покалечит, с неё станется. — Падалеки, ты документы ещё не подписал, а он уже здесь! — Морган одолжил на время аудита, это ничего не меняет. — Это меняет сумму отступных. Опять всё сначала. Вызываю адвокатов, к вечеру, после тысячи оскорблений, решение принято. Я свободен. Фурия покидает дом одна. Иду к Эклзу, надо извиниться, по-моему, он до сих пор в прострации. Объясняю ситуацию, вроде отходит. С тех пор минула неделя. Господи, как же хорошо! Дома тихо, никаких истерик. Гуляю с Шеппардом в парке, играю в его комнате, читаю на ночь сказки. Милота. А в клубе стучит по клавиатуре любовь всей моей жизни. Оказывается, ему даже очки идут. Замутить бы с ним, но я не умею, как Том, ухаживать. А время уходит. Вот и отчёты готовы. Дженсен приходит в мой кабинет с бумагами и объясняет почти на пальцах, что и как. — Ты не помнишь, я закончил тот же университет. — Младше был, иначе я бы тебя знал. — Да. С интересом следил за вашей историей. — Не могу ответить тем же, я не знал ни тебя, ни твою жену. — Жена была по настоянию родителей. Единственное, что она принесла в мою жизнь хорошее, — это сын. — У тебя сын? Ты счастливый человек. — А как у тебя? — Никак. Просто пустота. Я, работа и снова работа. — Не хотел бы остаться здесь? — Было бы неплохо. — Я поговорю с Морганом, надеюсь, любимому крестнику он не откажет. Ю-ху! Я буду умолять, я паду на колени, но не отдам Дженсена. Морган будет вынужден согласиться. А сейчас пора к сыну. POV Дженсена Вот я дебил, втюрился в женатого мужика, об этом мне сообщили буквально в первые минуты на новом месте. Жаль. Потом было явление жены народу, а досталось мне. Непонятно почему, и никакого силикона в губах у меня нет! Вот чума на наши головы. Джаред её еле утащил, а вечером пришёл извиняться. Трудно, нереально, невозможно работать рядом с человеком, от одного вида которого тебя скручивает в узелок. Том? Я не знаю, о ком вы говорите. Джаред! Он солнце, ветер и огонь. Я его хочу. Но молчу, тихо тружусь в своём закутке. В последний день он немного приоткрылся и предложил остаться работать в клубе. Думаете, отказался? Сейчас прям, буду глаза мозолить, страдать, но не уйду. Так и вышло. Честно, замучился совсем. Я уже всё разузнал, он по мальчикам, а женили его родители чуть ли не насильно. Теперь развод оформлен, сын с ним. Пора в атаку или я не Дженсен Эклз! В один из субботних вечеров, зная, что Джаред в клубе, я оделся как на съём и явился к нему в кабинет. Челюсть он подобрал резво. Походкой от бедра (ха, хастлер недоделанный) я подошёл и сел на край стола. Джаред откинулся в кресле и удивлённо посмотрел на меня. Блин, а что говорить? — Ты не хочешь отдохнуть? Да, не самая умная мысль. — А ты что-то предлагаешь? Я наклонился и провёл рукой по внутренней стороне бедра. О, да наш мальчик готов. — Я предлагаю себя. Вот это сказанул! Кажется, я умею краснеть. — Не откажусь от такого подарка. Акция одноразовая или с продолжением? — Там видно будет. POV Джареда Он согласился! Я вижу его каждый день, пускаю слюни и молчу. Разговоры только по делу. Сука, я же не железный! Какой он классный, мечта-искушение. Но я кремень. Ни шагу в сторону, никаких романчиков в клубе, узнает ведь. Хочу быть верным. Хотя, думаю, ему рассказали мою жизнь, начиная с младенчества, но это прошлое. А в настоящем я и этот вечер просижу в клубе, решая дела. Хотя нет. Дверь открылась, и моя мечта, в безумных шмотках, предложила себя. Не облажайся, Падалеки! Мы пулей вылетели из клуба, бегом ворвались в его квартиру. Одежда разлетелась по пути. Он упал на кровать — вот момент истины. Я боготворю это тело, в нём нет запретных мест. Хочется всё и сразу. Огладить руками, поцеловать губами, облизать языком. Он пластилин и плавится в моих руках. Я леплю из нас песню любви, старую как мир и звучащую каждый раз по-новому. Его стоны сводят с ума, я сцеловываю их с губ, его тело тянется ко мне, и каждый изгиб повторяет безумный танец страсти. — Давай, я больше не могу. Узкий, горячий, ласковый, словно я первый. Прилагаю все силы, чтобы удержать его на пике, не дать сорваться в оргазм. Он стонет, хнычет, но я безжалостен, это моя ночь. Мой главный экзамен. Вечностью или временем измеряют любовь? Время заканчивается, вечность — навсегда. Ещё движение, и он срывается в бездну, я лечу за ним. Наслаждение укрывает нас волшебным одеялом, под которым забываешь, что надо дышать. Я любил его раньше и сейчас сделал всё, чтобы он полюбил меня. POV Дженсена — Падалеки, ты зверюга. Меня никогда так не выматывали и никогда мне не было так хорошо. — Я ждал, готовился и тренировался, чтобы не упустить свой шанс. — О чём ты? — О том, что полюбил тебя в первый год учёбы, а сейчас сделал всё, чтоб ты не ушёл. — Я и так дома, никуда идти не собирался. — Язва, я серьёзно говорю. — Если серьёзно, то я уже несколько месяцев дрочу на твой светлый образ. — Сучка ты, Эклз! — Надеюсь, любимая? Так и повелось у нас, хотя Джаред ворчит, что Шеппард перенимает мою дурную привычку, язвит по поводу и без. А я говорю: — Сарказм тренирует ум! А в остальном мы счастливы и любим друг друга. Утрись, Том!