***
- Ты даже с бинтом обращаться не умеешь! – возмутилась Альтарис, глядя на то, как Дея перевязывает рану. - Да? Покажи, как надо, - темная усмехнулась, убрала руки от собственного бедра и кинула камаэли моток бинта. Привычная игра. Диверсантка фыркнула, но поймала. Вальяжной походкой приблизилась к недавней противнице, опустилась перед ней на одно колено и принялась за работу. Дея немного шире раздвинула ноги, позволяя чужой руке скользнуть между ними – так диверсантке удобней было перехватить бинт. Альтарис вела спор со своей противницей давно. За это время она успела изучить каждую черту лица, каждый изгиб тела эльфийки, каждый жест. Сейчас она позволяла себе коленопреклонённую позу, потому что признавала чужую победу. Неохотно сдавалась; проиграв бой с Деей, сейчас проигрывала себе. Последний виток бинта лёг на место. Альтарис, наконец, подняла голову, но не спешила встречаться с тёмной глазами. На чёрной коже перчатки осталась кровь. Диверсантка впилась взглядом в эти несколько ярких капель, медленно, словно кто-то заставлял её это делать, поднесла руку к губам, пробуя на вкус чужую жизнь. Куда охотнее она забрала бы себе душу. Вытащила её из распластавшегося на земле тела, поймала бы осторожно, как редкое насекомое, бережно упрятала в коллекцию и хранила бы, не показывая никому. Подвела удача. Последний выстрел тёмной решил всё. Его сила была чудовищна. Альтарис перешагнула грань смерти и была готова дать отчёт богам за свой проигрыш, чтобы вернуться. Но тёмная достала свиток, произнесла заклинание, а потом подала руку, помогая подняться. Они слишком давно были врагами, чтобы отказываться от такой помощи. Кровь на перчатке высыхала быстро, стыла. А хотелось тепла. Не окружающего сухого жара, а настоящего, живого. Диверсантка решила, что бинт под сеткой лежит недостаточно ровно, протянула руку поправить его. Провела пальцами вниз по внутренней стороне бедра Деи, потом – по тонкой полоске белой кожи между её ног. Легко. Только пробуя. В ответ раздался тихий вздох – не понять, то ли досадливый, то ли насмешливый. Взгляд алых глаз встретился, наконец, с взглядом прозрачных серых. Дея беззвучно смеялась. - Значит, я победила и в этот раз? – спросила она. - Как же я тебя ненавижу, - в голосе Альтарис слышалось шипение, усталое, почти равнодушное. - Я тебя тоже, - Дея смеялась низким грудным смехом, позволяя противнице ласкать своё бедро, не тронутое болтом, и сама опустила руку, уже сняв с неё перчатку. Наклонилась, провела пальцами от подбородка до ключицы диверсантки, видя, как та покорно подставляет под ласку горло – прикосновения чужой руки были слишком приятны для обожжённой небесным огнём кожи камаэли.***
Стоны слышались редко, а ласки были неспешными. Недавний бой выжег все эмоции, как некогда сброшенный богами с небес огонь выжег всё вокруг, оставив только лихорадочные азарт и возбуждение – пожар, после которого всё снова скроет пепел. Дея несильно нажала, позволяя тонкой склянке, в которой ещё недавно было зелье, помогшее обеим быстро избавиться от ран, войти глубже в тело диверсантки. Стекло было испачкала полупрозрачная жидкость, от неё поблёскивали пальцы тёмной – она недавно заменила их в лоне своей любовницы стекляшкой. Стекло ещё не успело нагреться. Дея чувствовала, как от прохлады его проникновения, чужие мышцы сжимаются, пытаясь не пропустить дальше. Альтарис прогнулась, раскрылось до предела крыло. Белое перо сорвалось, упало на руку Деи, казалось, оно сияет собственным светом на тёмной коже эльфийки. Склянка выскользнула, но ненадолго, чтобы оказаться глубоко во влагалище диверсантки вновь. Камаэль издала глухой короткий стон, опустила голову, чтобы снова языком провести между ног тёмной. Короткие пряди её мальчишеской стрижки щекотали внутреннюю поверхность бедра, заставляя Дею вздрагивать. Альтарис снова лизнула выступ напряжённой плоти, догадываясь, что на этот раз любовница не выдержит и сорвётся на стон. Камаэли нравилось слушать эти стоны. Они знали друг друга до мелочей. Дея знала, что когда всё закончится, Альтарис свернётся на кровати в обнимку с покрывалом немыслимым клубком, будто пытаясь спрятать под крыло голову, и будет делать вид, что спит, наблюдая из-под ресниц. Диверсантка знала, что уютное тепло, которое сменит нынешний опаляющий обеих жар страсти, продлится недолго. Тёмная встанет и уйдёт, не сказав ни слова, растворится в вечерних сумерках. Призрачная охотница. Только призрак, не слышащий зова из мира живых. Днём снова будет бой. Они вместе выйдут на арену. Мужчины всех рас будут кидать в их стороны похотливые взгляды, заставляя обеих девушек вести вечный спор о том, кто же из них лучше, кто соблазнительней. Альтарис знала ответ. И потому, вопреки своей натуре, раз за разом сдавалась на милость противнице, признавая чужое толком недоказанное первенство в угоду собственной нелепой страсти. Азарт на поле боя, азарт в постели – что ещё нужно двум лучшим врагам? Об остальном диверсантка никогда не скажет. Ни к чему демону говорить о своих чувствах убийце. Дея ненавидит лишние слова и любит в короткой полудрёме играть выпавшими из крыла перьями.