Детка, ты просто космос

      Я стояла напротив зеркала и критично рассматривала свое лицо. Под моим строгим взором множество шрамов продолжали настырно присутствовать, даже не пытаясь исчезнуть. Битва за Ксандр значительно потрепала меня, оставив после множество памятных знаков и осознание того, что война продолжает являться самым страшным явлением во всех галактиках. Возможно, и три других всадника выглядят не менее внушительно, но мне хватило встречи и с одним из них.*       Я провела в больничном отсеке три дня – замена протеза, сращивание костей и лечение порезов заняло немало времени. Мне уже казалось, что скоро придется выписывать абонемент на посещение этого места – так часто я сюда попадаю. Берит поинтересовалась, что делать с моими шрамами на лице, но Йонду строго запретил тратить на них время. По его словам выходило, что раз уж я не была красивой, так и не стоило начинать. "Какой галантный кавалер", – прошелестела в моей голове уязвленная гордость. Да ну и ладно. Зато теперь недоброжелатели подумают десять раз, прежде чем лезть ко мне.       Покинув лазарет, я без толку бродила по кораблю. Физические упражнения мне еще были противопоказаны, как минимум неделю придется воздерживаться от тренировок. Капитана я не видела уже давно – или он старательно скрывался от меня, или и вправду покинул корабль по важным делам. Иногда я заходила в зал для тренировок, чтобы посмотреть, как гоняют новичков. Это хоть как-то спасало от гнетущей пустоты, что образовалась после Ксандра. Да и встреча с Питером на меня немало повлияла, заставив приоткрыть потайной отдел памяти, который был замурован в недрах моего сознания. Из-за того, что я была предоставлена самой себе, я стала часто погружаться в воспоминания, которые не хотела бы никогда тревожить. Просиживая вечерами в Вертепе за кружкой даринги – это аналог нашего пива – я погружалась в транс, состоящий из мыслей о былом. Даже Хейла заметила, что я изменилась – моя серьезность ее радовала, ведь теперь я не приставала с неуместными вопросами к крии и не пыталась подначить ее на всевозможные проказы, к которым она относилась, как детским выходкам.       Мне хотелось бы поделиться с кем-нибудь своей историей, но на корабле опустошителей тема прошлого была под запретом. Никто не стремился узнать, что произошло в жизнях окружающих до того, как они оказались здесь. Конечно, это было правильно – лучше не знать, что делишь еду с убийцами и насильниками, а воспоминания о трагических потерях могут надолго выбить из колеи, а такие опустошители совершенно не пригодны в деле. Но мне было необходимо поведать кому-нибудь свое прошлое, каким бы скучным оно ни было, однако этого стремления никто так и не разделил.       В очередной раз просиживая бестолково часы в Вертепе и постепенно превращаясь в зомби, мне пришла в голову гениальная идея, хотя я уже и не чаяла, что в мою голову может что-то придти, в условиях такой-то унылой жизни. Быстро собравшись, я направилась в информационный центр. Там все также хозяйничал Туллк, хотя Йонду и клялся перевести его в уборщики много раз. Но не нашлось еще более талантливого координатора, и поэтому Туллк оставался на своем месте довольный, насколько может быть довольно желе с множеством щупалец. – А, землянка, – раздался внутри него какой-то склизкий голос, – давно не виделись.       И вправду, кажется, я не посещала этого места с тех пор, как впервые оказалась на корабле – а ведь прошло уже больше полутора лет! – Мне хотелось бы кое-что у тебя узнать, если ты не против, – начала я, вставая сбоку от пульта, чтобы Туллк не отвлекался от своих приборов. – Спрашивай, – пожал бы плечами пришелец, если бы они у него были. – Как ты тогда обнаружил меня? В смысле, какие ты используешь программы для поиска нужных тебе существ?       Туллк какое-то время помолчал, видимо, собираясь с мыслями и через минуту ответил: – Сложно объяснить. – Туллк, – усмехнулась я, – я не хочу понимать процесс работы этих программ! Я хочу найти нужных мне людей! – А, это другое дело, – оживился желеобразный, – тогда либо воспользуйся банком данных, который есть в нашей сети, либо предоставь мне раскладку генов тех, кого хочешь найти. По генам намного проще, но, в идеале, мы должны быть недалеко от того места, где будут производиться поиски. – Спасибо, – склонила я голову в благодарном кивке, – и еще один вопрос.       Туллк никак не отреагировал на это, видимо, его мое присутствие не сильно отвлекало. – А можно ли по раскладке моего генома найти моих родителей? – Конечно, – просто ответил Туллк, – можем сделать это прямо сейчас.       Я задумалась на секунду над таким предложением. Приход сюда дался мне с некоторым трудом. Дело в том, что я в своей жизни не знала значения слово "родители". Я воспитывалась в интернате, где каждый день был борьбой, и если ты проявлял слабость, то сразу становился существом второго сорта, о которое можно вытирать ноги. Каждый день приходилось доказывать, что ты не такой. И каждый день мечтать, что произошла просто ужаснейшая ошибка, и где-то грустят твои родители, которые не могут тебя найти. Что тебя похитили и отдали в детдом, а мама с папой сбились с ног тебя разыскивать. И что сейчас распахнется дверь и войдут они – твои освободители, которые одарят тебя такой необходимой тебе любовью. Но с годами душа твердеет, чувства становятся жесткими и вместо надежды остается только горькое разочарование и понимание того, что в мире нет людей, которым ты нужен. Только ты сам позаботишься о себе и больше никто. И вот теперь у меня могут быть ответы на вопросы, кто те подлые люди, которые так и не рискнули посмотреть в глаза своей ошибке. – Я готова, – решительно сказала я, – что для этого надо? – Просто положи руку на этот экран, – и Туллк щупальцей указал на прямоугольный черный экран, вертикально выступающий сбоку от панели управления. – Надеюсь, я не слишком тебя отвлекаю, – спросила я координатора, прикладывая руку к холодному экрану. – Моей концентрации вполне хватает на занятие сразу двадцатью делами, так что нет, не отвлекаешь, – ответил тот, скользя по многочисленным кнопкам своими щупальцами. Экран внезапно засветился и тут же погас. – Все, убирай руку, – сказал Туллк, просматривая полученную информацию на мониторе, – тебе нужно расположение людей с похожим геномом или просто информация о них? – Давай только информацию, – не раздумывая, ответила я, – их нахождение сейчас мне не интересно. – Тогда держи, – протянул он мне маленький накопитель на кончике своего щупальца. Я аккуратно, двумя пальцами, сняла с розовой конечности карту памяти и положила в нагрудный карман. – Спасибо, Туллк! – поблагодарила я его перед выходом.       Но тот снова погрузился в свою работу, будто и не было меня. Я лишь пожала плечами и покинула информационный центр. Теперь, когда у меня в руках были ответы на мучавшие меня все детство вопросы, я должна бы радоваться. Но я даже не была уверена, что хочу открывать файлы, которые хранит этот накопитель. С одной стороны, личность создавших меня людей была мне крайне интересна, ведь это вполне естественное желание – знать свои корни. И, возможно, я втайне опасалась, что теперь с Землей меня будут связывать невидимые нити родства, и рано или поздно ностальгия заставит меня вернуться. Но с другой стороны, даже если эти люди являются моей биологической семьей, претендовать на какие-то отношения я не могу – ведь они отказались от меня еще в момент моего рождения. Похоже, мое маленькое расследование только усугубило мое мрачное состояние.       Тем не менее я решилась на то, чтобы сорвать завесу с тайны моего рождения. Я как раз проходила мимо компьютерного отсека, где можно было бы узнать больше информации и даже подключиться к базам данных Земли. Эх, знали бы все правительства, что их засекреченные данные давно уже не тайна для всего космоса, наверняка бы нацепили шапочки из фольги.       Подключив накопитель к компьютеру, я загрузила данные на экран. Тут же вылез приличной длины список людей, имеющих схожий с моим генотип. Я, конечно, учитывала определенный процент погрешности, но что у меня будет столько родственников, ожидать не могла. В самом верху списка были те, с кем у меня была наибольшая вероятность родства. Тяжело вздохнув, я нажала на первое имя в списке. Выскочившая картинка с изображением человека, вероятнее всего, являющегося моим отцом, застала меня врасплох. "Нет! Нет! Не может быть! Только не он!" – бились в истерике мысли в моей голове. А я с изумленным видом продолжала смотреть на человека, который был в моей земной жизни моим самым худшим кошмаром.       Сложно описать, какой лютой ненавистью я пылала к человеку, который смотрел на меня своими холодными надменными глазами с экрана монитора. Его безупречный внешний вид подчеркивал дорогой костюм, который идеально на нем сидел. На руке часы, стоимостью в половину годового бюджета моего родного города, аккуратно скрыты рукавом пиджака, но так, чтобы знающие люди могли их оценить. Короткие темные волосы обрамляли загорелое лицо. В общем подтянутый, красивый мужчина не больше сорока лет – первое впечатление, которое он производил на окружающих. Но, даже глядя на него впервые, на спине проступал какой-то холодок. А все из-за того, что ему никогда не удавалось до конца скрыть свою гнилую душу, отсвечивающую в его темных глазах.       Он ворвался в мою жизнь жуткой трагедией, на огромной скорости, в свете ярких фар. Авария, унесшая жизнь моей самой лучшей подруги, моей сестры по интернату, самого светлого человека, которого я знала в своей жизни. Эта мразь просто сбила ее на пешеходном переходе, поздно вечером, но он даже не удосужился остановиться – судя по тому, как он, виляя, уезжал с места аварии, он был безнадежно пьян. Я невидящим взором смотрела вслед уезжавшей машине, баюкая тело моей дорогой Аннет, которая больше никогда не будет моей надеждой и опорой в этом гнусном мире. Даже медикам из скорой помощи, прибывшим на место по вызову сердобольных людей, не удалось разжать мои объятья; последний путь моей подруги мы разделили вместе. Уже гораздо позже я узнала, что этот человек – только что выбранный мэр нашего городка, который просто не мог совершить подобного. И, хотя я много раз пыталась обличить его в этом страшном преступлении, у меня, конечно, ничего не получалось. Куда уж муравью бороться с гиеной. Но я добилась хотя бы того, что из-за меня по городу поползли нелицеприятные слухи о нем. И это стоило мне огромных потерь – меня сняли с программы выдачи квартир сиротам, так что я осталась без жилья. Много раз меня пытались отчислить из института, где я на тот момент училась на историческом факультете, но, благо, меня отстояла моя кафедра, видевшая во мне будущее. К сожалению, двери в это будущее с грохотом закрыл передо мной оскорбленный мэр. После института я не могла устроиться нигде по профессии, по самым нелепым отговоркам мне отказали везде, пока я не была вынуждена пойти работать в центр коммуникаций или, попросту, call-центр. Многие отвернулись от меня, зная, какие влиятельные у меня враги. Я их не винила, ведь я продолжала лезть на рожон, постоянно очерняя нашу власть скопившейся за годы информацией об их мерзкой, низкой жизни.       И теперь, вглядываясь внутрь холодного экрана, я пыталась понять – может ли судьба создать более жесткую иронию? И может ли быть, что я всю жизнь боролась с чудовищем, которое меня и породило? И если, к моему отчаянию, это правда – значит, во мне тоже есть часть этого отвратительного холодного ужаса? Я будто заглянула в бездну своих кошмаров, находясь на самом краю обрыва.       Пытаясь хоть немного успокоиться, я решила посмотреть, вдруг хоть по женской линии я смею оставаться человеком. Кликнув по второй строчке, я обрадовалась хотя бы тому, что с экрана пропало тягостное изображение этого ублюдка. Передо мной скромно улыбалась симпатичная немолодая женщина, с красивыми каштановыми волосами, зачесанными в хвост на затылке. Она казалась воплощением невинности, особенно после просмотренного мной раньше. Я не узнавала ее, поэтому решила найти хоть немного информации в базах данных. Введя данные своей предполагаемой матери, мне уже через секунду все стало понятно – она работает в секретариате в правительственном комитете. Ничего удивительного, что тот мерзавец покусился на столько незаурядную женщину. И уж не знаю, что было на самом деле, но я почти уверена, что его стараниями я оказалась в приюте. Я вновь посмотрела на портрет моей матери. Я испытывала к ней теперь только непреодолимое сострадание и сожаление относительно ее кошмарного выбора.       Закрыв все вкладки, я вынула накопитель и уставилась в стену пустым взором. Теперь, когда я знала правду, мне необходимо было ее немедленно забыть, ибо я не готова была жить с осознанием такой уничтожающей мою душу истины. Не медля ни минуты больше, я направилась в Вертеп, где надеялась раствориться в парах алкоголя, который выжжет мне мозг, оставляя после себя лишь блаженную пустоту. Остаток этого вечера я помнить не хотела.

***

      Проснувшись наутро я поняла, что иногда добиваюсь-таки поставленных целей. Я очнулась в своей комнате, на лежанке, но при попытке встать, голову сдавил обруч жгучей боли, и я минуту еще лежала, не шевелясь, надеясь, что эта вспышка скоро ослабнет. Во рту все пересохло, а запах моего тела сводил с ума и требовал немедленного посещения душа. Очень аккуратно я сползла с койки и, будто ленивец, еле перебирая конечностями, переместилась в душ. Медленно избавляясь от одежды, в которой я и вырубилась, я заставила себя стоять хоть немного прямо и выкрутила на всю вентиль с холодной водой. Брызнувшая живительная струя сковала мое тело, у меня сперло дыхание в груди, и из горла вырвался невнятный хрип, но дело пошло на лад – я сразу почувствовала, что мне становится лучше. Так, меняя температуру воды, я провела в душе не меньше получаса, наслаждаясь обретенной свободой от похмелья. Покинув ванную, завернувшись в полотенце, я вновь упала на койку в тягостных раздумьях о том, что произошло вчера. Память подкидывала лишь неясные образы и смазанные картинки, но определить, могу ли я появляться в обществе или стоит переждать в каюте полгода, я не могла. В ответ на мои молчаливые молитвы всем богам, дверь отворилась и на пороге появилась Хейла. – О, ты уже очнулась, – удивилась она, что было крайне редко с ее стороны, – а я думала, что и до завтра не проспишься. – Умоляю, скажи, что я не натворила ничего порочащего мою хрупкую репутацию! – взмолилась я, обращаясь к ней.       Та лишь покачала головой, проходя внутрь каюты, но продолжая стоять недалеко от двери. В руках у нее был поднос со всякой снедью и бутылка с прозрачной жидкостью. Мои мысли быстро переключились на этот предмет, вызвавший во мне сводящую с ума жажду. Я не стала дожидаться, когда Хейла поставит поднос, и выхватила бутылку, припадая к ней, будто это была последняя жидкость во вселенной. Хейла, руководствуясь принципом «не добивать лежачего», комментировать мое моральное падение не стала, а просто поставила поднос на койку и молча ждала, когда я закончу вливать в себя быстро пустеющую бутылку воды. Ожидание закончилось быстро – мой организм насыщался влагой слишком требовательно, и уже через минуту я довольно откинулась на кровати. – Ты в очередной раз меня спасла, – блаженно протянула я, – теперь я готова выслушивать истории о моем вчерашнем дебоше. – Так ничего не было, – пожала плечами крии, – ты вела себя довольно тихо. Когда я пришла, ты уже была настолько пьяна, что просто тихо сидела и глядела в одну точку. На меня ты вообще не реагировала, только тихо повторяла, чтобы я оставила «исчадье ада» в покое. Это ты про себя говорила, я так понимаю? – Да, старею, – разочарованно выдохнула я, – тихо и мирно напиться, вместо того, чтобы устраивать бучу? Вот ведь позор, – покачала я головой, – а про исчадье ада, это я о себе. Но лучше не бери в голову, это не важно. – Если тебя это утешит, – ответила Хейла, с таким видом, будто хоть как-то хотела сгладить мою печаль, – сцену вчера ты все-таки устроила. Я говорила, что на меня ты не реагировала, но стоило в Вертеп зайти капитану… – Так Йонду тоже был там? – перебила я свою собеседницу. – Ненавижу, когда меня перебивают очевидными вопросами, – прищурила глаза девушка, но решила договорить, – так вот, когда зашел капитан, ты влезла с ногами на стол и закричала «О капитан, мой капитан!»*. На этом все.       Я со стоном закрыла быстро краснеющее лицо руками. Как?! Как можно было допиться до этого?! – Тебя оставить одну терзаться о своем несовершенном поведении? – уточнила Хейла голосом, в котором явно слышались нотки иронии. – Да, пожалуйста, – промычала я сквозь ладони, не обращая больше внимания на происходящее.       Хейла тихо вышла. Я была уверена, теперь она мне еще долго будет припоминать этот момент. И мне почти не было стыдно перед ней, да и перед другими случайными свидетелями этой "милой" выходки. Мне было только мучительно неловко перед самим капитаном. – Очнулась? – прозвучало у меня над ухом так внезапно, что я подпрыгнула и упала с койки. Я не слышала, как открылась дверь, но, бросив удивленный взгляд наверх, увидела стоящего над собой и явно недовольного центаврианца. – Привет! – неуверенно протянула я и попыталась улыбнуться, – а я тут… – Я в курсе, – поднимая меня с пола и усаживая обратно на кровать, перебил Йонду, – тебя нельзя одну оставить на такой короткий срок? Ты что вчера устроила? – Невинный вечер со слабоалкогольными напитками? – попыталась пошутить я, но строгий взгляд пресек все дальнейшие попытки выкрутиться так легко. – Что ты вчера несла? И что у тебя случилось? Я раньше не замечал за тобой такую неуемную тягу к выступлениям на публике. – Я… – замялась я, не зная даже, что ответить. За своими пьяными поступками искать логику было бессмысленно, а признаться в том, что побудило меня вчера перейти черту, попросту невыносимо. – Ну что ты мямлишь! – рявкнул выведенный из себя центаврианец. – Отвечай нормально! Или твой запас дерзости иссяк? – Я не могу вот так просто взять и одним словом все объяснить! – крикнула я, вставая с кровати, наконец посмотрев в глаза капитану. – Для этого придется рассказать всю мою жизнь! – Что ж, – сказал капитан, отодвигая поднос и располагаясь на кровати, – я никуда не тороплюсь.       И он похлопал по койке рядом с собой, приглашая присаживаться. Вот такого я никак не могла ожидать, поэтому плюхнулась на указанное место, в недоумении глядя на Йонду. Тот лишь с любопытством смотрел на меня, от его праведного гнева и следа не осталось. Таким я его еще не видела, и это настораживало – у него на все всегда были свои причины, а то и несколько. Но, решив, что по-другому от него все равно не избавиться, я приступила к рассказу.       Спустя полчаса я наконец замолчала. Так долго мечтавшая высказаться, теперь мне казалось, что лучше бы я молчала. Моя история получилась еще более убогой, нежели та, что звучала у меня в голове. Ну как кто-то может прочувствовать и понять меня, тем более пришелец из совсем другого мира? И, отчасти, я была права. – Если я правильно тебя понял, твоя тонкая душевная организация не смогла вынести такой суровой правды, и все, до чего ты додумалась – это напиться до бессознательного состояния? – Ну вот когда ты так все говоришь, звучит как-то не убедительно, согласна, – потупилась я, выслушав такую нелицеприятную сокращенную версию вчерашних событий. – А задумывалась ты хоть раз, что довелось пережить большинству из находящихся здесь? – тихим, бесстрастным голосом спросил Йонду. – Да думала я об этом! Думала! – огрызнулась я, пытаясь хоть как-то объяснить сидящему рядом со мной инопланетянину, что все сложнее, чем кажется. – Но я считаю, что один раз напиться, чтобы облегчить свои моральные страдания – это не так уж плохо. Я что, доставила кому-то этим неприятности? Нет. Так и не надо попрекать меня за то, что у меня еще осталась душа.       И я обиженно отвернулась. «Видимо, он никогда не сможет меня понять, – грустно подумала я, – впрочем, во всей вселенной не существует тех, кто может понять Земную женщину». К своему удивлению, я услышала позади себя невероятно уставший голос: – Детка, душа тут осталась у всех. Но можно было как-то по-другому выражать свои эмоции? Вот тебя родители хотя бы отправили в интернат, а мои продали меня на арену, где я должен был сражаться за свою жизнь, в возрасте десяти лет. Я могу понять, что ты многое пережила, но в другой раз лучше напейся с кем-то, кто сможет тебя вовремя остановить.       Я обернулась и посмотрела на него. Таким уязвимым я еще никогда не видела бравого капитана и грозу космических просторов. Казалось, что впервые я вижу его настоящее лицо, которое выражало только усталость и какую-то вселенскую печаль, но светлую печаль. Мне захотелось обнять его, прижаться к такому уже ставшему родным плечу и больше никогда не отпускать. Что я и сделала. – Не стоит, – только покачал головой он, но отстранять не стал.       Так мы просидели какое-то время, каждый в своих мыслях, но от чувства поддержки друг друга становилось сразу легче, будто с плеч упала скала размером с Титаник. – У меня для тебя кое-что есть, – нарушил такую приятную тишину Йонду, – зайди ко мне вечером.       И он аккуратно разжал мои объятья, встал и тихо вышел из каюты. А я осталась сидеть, не понимая, кто это был сейчас со мной, потому что с Йонду у него не было ничего общего. Я откинулась на кровать, чуть не сбив поднос со снедью, о котором я благополучно забыла. А вот мой желудок более требовательно отнесся к такому приятному бонусу в моей каюте. Аккуратно и выборочно, после вчерашнего возлияния, отправляя еду в рот кусок за куском, я думала о последних событиях, когда мои мысли перебил вызов по коммуникатору. – Привет! – увидела я знакомую физиономию Квилла. – Ты не... ой, прости, не вовремя, да? – смутился он.       Я бросила взгляд вниз и только теперь вспомнила, что все еще нахожусь лишь в одном полотенце, обмотанном округ тела. Но, залихватски поправив свое махровое облачение, я сделала вид, что это мой обычный домашний наряд. – Все в порядке, – ответила я, чуть улыбнувшись, – у тебя что-то срочное? – Да нет, просто я тут вспомнил о своем обещании позвать тебя куда-нибудь, пообщаться... – Питер заметно расслабился и вновь принял свой невозмутимый вид, – так как насчет завтра? Я как раз рядом с чудной планетой Гакрукс, там есть замечательный бар. – Ты меня, часом, не на свидание зовешь? – прищурив глаза в подозрении, ледяным тоном спросила я. – Что? О, нет! – спохватился Звездный Лорд. – Ты эээ... не в моем вкусе, да. Просто встреча двух землян, ведь в этом нет ничего предосудительного?       Я пожала плечами, сразу меняя гнев на милость: – Тогда до завтра, – бросила я напоследок и отключила связь.       "Что ж, может, отвлекусь хоть немного, – резонно вставил внутренний голос, – иногда нужно выбираться из этого сумасшедшего дома". Я повалилась на койку, размышляя о завтрашнем дне, и не заметила, как уснула.       Пару часов спустя, открыв глаза, я долго собиралась с мыслями. Но тут вспомнила, что Йонду упомянул о том, что у него есть для меня какой-то подарочек. С сомнением я отнеслась к этой приманке, но сходить посмотреть все же стоит. Быстро одевшись, я покинула каюту и бодрым шагом направилась в логово капитана. Не встретив совершенно никого на своем пути, уже через десять минут я тактично стучала в его дверь. – С каких пор ты стала такой правильной? – открывшаяся дверь явила мне центаврианца, развалившегося в кресле с бутылкой в руке. Воистину, это была эталонная картина, которую я наблюдала почти каждый раз, когда приходила сюда. Молча проникнув в каюту, я села на кровать и посмотрела на Йонду в ожидании. Тот лишь растянул губы в довольной улыбке и отхлебнул из горла. – Завтра мне нужно будет на Гакрукс, – понимая, что он ждет от меня, что я напомню об обещанном даре, я пошла другим путем. – И зачем же это тебе надо на планету, полную баров и борделей? – напрягся центаврианец.       "Вот так сюрприз! Ладно, сделаем вид, что так и было задумано", – промелькнул в голове внутренний голос. – С Питером встретиться, – не долго думая, сказала я правду. – Очень интересно, – протянул Йонду, откидываясь вновь в кресле, – и в чем заключается суть этой вашей встречи? – появился неприятный холод в его голосе. – Йонду, ты что, ревнуешь? – выгнула бровь я, смотря на него в упор. – Вот еще, – тут же нахохлился он, – встречайся с кем хочешь. Я тебя позвал, чтобы кое-что отдать, так-то, – перевел неприятную тему он, поднялся и направился к большому шкафу. Секунду спустя передо мной стоял довольный Йонду и протягивал мне новенькую акустическую гитару. – Это... это мне? – еле слышно прошептала я, неуверенно беря в руки инструмент, будто он был хрупким, как стекло. – Ну не мне же! – огрызнулся капитан, пряча за этим распиравшее его чувство ликования по поводу такого удачного приобретения. – Больше никто, кроме тебя, на этом бренчать не умеет. – Но где ты ее достал? – нежно поглаживая деку, не отводя взгляда от моей новой подруги, спросила я. – Это было довольно просто, – бросил Йонду, снова падая в кресло, – наслаждайся. – Йонду, – наконец оторвалась я от гитары и посмотрела в глаза центаврианцу, – еще немного, и я поверю, что я тебе не безразлична.       Тот лишь пожал плечами, делая вид, что для него это пустяки, не стоящие даже упоминания. Однако теперь меня было бы сложно убедить в том, что у Йонду нет сердца. Положив гитару на кровать, я молча подошла к нему и села на колени. – О, капитан, мой капитан! – прошептала я в его ухо, слегка касаясь мочки губами.       Такой подарок требовал особой благодарности.

      На другой день, проснувшись рано в каюте Йонду и не обнаружив хозяина рядом, я решила сразу пойти в ангар, чтобы выяснить, как мне добраться до места рандеву. К моей удаче, меня уже ждал Краглин вместе с каким-то молодым ксандарцем. Мне он кивнул и сразу приступил к делу: – Капитан велел доставить тебя на Гакрукс, так что вот пилот, а вот, – и он указал на блестящий маленький шаттл, – ваш транспорт. К вечеру чтобы вернулись, – и не слушая моих возражений, он быстро направился куда-то по другим делам. – Бред какой-то, – пожала плечами я, – в конце концов я сама уже могу вполне сносно управлять шаттлом. – И часто здесь обсуждаются приказы капитана? – складывая руки на груди, спросил ксандарец, ставший поневоле моим извозчиком.       Я бросила на него обиженный взгляд и прошла на борт указанного корабля. Парень шел за мной, видимо, понимая, что я не в духе, и не стоит больше пытаться шутить. В полном молчании он запустил двигатели, шаттл покинул ангар и устремился по координатам из моего планшета сквозь просторы космоса. Я откинулась на сидении, прикрыла глаза и включила свой плеер. Никогда не любила гнетущее неловкое молчание, а так хоть долечу с комфортом. Благо, лететь пришлось совсем не долго – час спустя я уже ступала на красную планету, на всем протяжении которой будто раскинулись вересковые пустоши. Пасторальная картина была дополнена маленьким городишком в километре от меня, чем-то напоминающим город дикого запада – двухэтажные деревянные дома, выстроенные параллельно и образующие единственную широкую улицу. И хотя было довольно светло, на этой самой улице было полно народу – кто-то был уже навеселе, громко смеясь и балагуря; кто-то прохаживался со степенным видом, кидая взгляд на витрины; кто-то с искушением смотрел на вторые этажи домиков, где, по-видимому, можно было купить любовь за деньги. Меня же ждал большой бар, расположенный в самом центре этого городка. Толкнув дверь от себя, я погрузилась в мир порока планеты Гакрукса – сияющая барная стойка; музыка, напоминающая то ли джаз, то ли кантри; множества интимных кабинок, скрытых плотными бархатными занавесками. Место было популярным – почти все столики и места у бара были заняты галдящей публикой. Но я смогла разглядеть Квилла, машущего мне рукой, сидя на высоком стуле у барной стойки. "Вечер обещает быть веселым", – бодро воскликнул внутренний голос. У меня не было причин не согласиться.