Часть 1
12 мая 2017 г. в 20:47
Куклы бывают разные.
Красивые и уродливые. Огромные, в человеческий рост, и совсем крошечные, умещающиеся на ладони. Из дерева, ткани, пластика, фарфора, из любого материала, который окажется под рукой у мастера-кукольника. На полках магазинов, в витринах музеев, в кукольных театрах — их можно увидеть великое множество. Красавицы из тончайшего фарфора в расшитых золотом бархатных платьях, завораживающие своей холодной красотой, восковые фигуры из музея мадам Тюссо, пугающие своей натуральностью, пластиковые барби с хорошенькими личиками, резиновые пупсы…
А бывают куклы живые.
Такие, как в том богатом, закрытом от посторонних заведении, что вот уже три года возвышается в конце Лютного переулка. Заведении, о котором знают все, но войти туда могут лишь единицы, избранные, удостоенные милости Темного Лорда — единовластного, коронованного правителя магической Британии. Заведении с красивым и загадочным названием «Тайные желания», а в простонародье именуемом не иначе, как «Кукольный Дом».
В Доме, построенном с применением чар незримого расширения, множество комнат, и почти все они населены куклами. Как и любые игрушки, куклы хранятся здесь в комнатах, как в коробках, в ожидании, когда за ними придут, чтобы поиграть. Правда, не всем из них достается отдельная коробка. Многих складывают в одну, чтобы не занимали лишнего места, и достают по очереди, если только ими кто-то заинтересуется. Личные же комнаты-коробки с широкими кроватями, мягкими коврами и окнами, сквозь которые можно увидеть реальный мир, отводятся лишь дорогим куклам, тем, за которых клиенты платят большие, а порой огромные деньги. Эта привилегия, на самом деле, не более, чем жестокая насмешка, напоминание о том, что куклы когда-то были людьми, ведь сейчас им абсолютно все равно, как и где жить.
Кукла, хранящаяся в комнате с видом на извилистый переулок, очень дорогая. Самая дорогая из всех, населяющих Дом. Она выглядит как невысокий, темноволосый юноша с бледной от нехватки солнечного света кожей, зелеными глазами и тонким шрамом в виде молнии на лбу. Именно эта оболочка является тем, что представляет для клиентов наибольшую ценность. Всегда растрепанные черные волосы, шрам и круглые, перемотанные скотчем очки — вот, за что они готовы расставаться с крупными суммами, принося прибыль заведению и пополняя государственную казну.
Сейчас кукла спит, неподвижно вытянувшись на кровати под роскошным бархатным пологом. Она не видит снов, только бесконечную, черную пустоту, лишь изредка прерываемую вдруг яркой зеленой вспышкой, но кукла не знает, что это. Как не знает и того, что уже через несколько минут ее разбудят.
Служащий Дома, получивший приказ подготовить куклу для клиента, войдет в комнату, направит на спящую куклу палочку, произнесет несколько слов, и она проснется. А уже через полчаса в комнату придет клиент. Кукла не знает, кто он, после каждого посещения ей стирают память, но почему-то, при виде высокого, одетого во все черное мужчины с волосами до плеч и усталыми темными глазами, в груди едва уловимо теплеет.
Мужчина медленно подходит к кукле, стоящей возле кровати, и пристально вглядывается в пустые зеленые глаза, а затем обхватывает ее лицо ладонями и прислоняется лбом ко лбу куклы, чуть слышно шепча что-то.
Мгновение. И кукла моргает, а ее взгляд постепенно становится осмысленным.
— С-северус? — голос куклы звучит хрипло, она слишком редко разговаривает, но мужчина не замечает этого.
С его губ срывается вздох облегчения, и он притягивает куклу к себе, обнимая так крепко, что она начинает задыхаться… Он начинает задыхаться. Молодой человек с зелеными глазами больше не кукла. Он тот, кем был три года назад, до того, как лорд Волдеморт выиграл войну, — Гарри Поттер.
— Мерлин, — Северус отстраняется, с болью вглядываясь в знакомое лицо. — Я каждый раз боюсь, что мне не удастся снова вернуть тебя.
— Боишься? — по лицу Гарри скользит слабая улыбка. — Гроза подземелий, Ужас всея Хогвартса и правая рука Темного Лорда — Северус Снейп умеет бояться?
Северус только молча качает головой. Он не может понять, каким образом этому мальчику, почти еще ребенку, удается не терять чувства юмора после всего, что с ним произошло. Он сам едва с ума не сошел, когда узнал об идее наказания врагов, пришедшей в больную голову Лорда после победы, а Поттер…
— Прости, — прерывает Гарри затянувшуюся паузу. — Я знаю, как тебе тяжело приходить сюда…
— Мне тяжело? — Снейп болезненно морщится и отворачивается, пытаясь скрыть рвущееся наружу отчаяние. — Мерлин, Гарри, как будто это меня превратили в… — он сжимает кулаки и заставляет себя остановиться.
— В куклу, — голос за его спиной звучит почти равнодушно, но Северус слишком хорошо знал Поттера, чтобы услышать за напускным спокойствием внутренний надлом. — Я знаю. Считаешь, стоит сдаться?
— Не смей! — Северус резко оборачивается и хватает его за плечи. — Слышишь? Не смей. Я уже почти нашел способ, как вытащить тебя отсюда. Осталось потерпеть совсем немного, и мы исчезнем из Британии. Спрячемся там, где Лорд нас не достанет! Веришь?
Гарри смотрит в его темные глаза, на дне которых плещется отчаяние, и молча кивает. Северус слегка успокаивается, его дыхание становится ровнее, и он внимательно оглядывает Гарри с головы до ног.
— Как ты… чувствуешь себя? С тобой хорошо обращаются? — слова даются ему с трудом.
Поттер пожимает плечами.
— Наверное. Ты же знаешь, после каждого… клиента куклам стирают память. Лечат, если это требуется. Поэтому, даже если сам Лорд приходит и пытает меня Круциатусом, я об этом никогда не узнаю. И к лучшему.
Эти ровные, отстраненные слова заставляют сердце Северуса болезненно сжаться. С каждым его приходом Гарри становился все более холодным, в нем появлялось какое-то обреченное спокойствие, будто он уже не верил, что когда-нибудь сможет вернуться к жизни. Северус помнил, как в первый раз вывел его из «кукольного» состояния. У Поттера тогда случилась настоящая истерика. Он метался по комнате, проклинал Снейпа, Лорда и всех остальных, пытался вырваться… Второй раз было почти тоже самое. На третий им удалось поговорить… Северус клялся, что найдет способ вытащить его из ада, в который тот попал, отчасти, и по его вине. Клялся, что не допустит, чтобы с ним случилось что-то непоправимое. Но все оказалось гораздо сложнее, чем он думал.
— Эй, — Гарри подходит к нему и касается ладонью плеча. — Не думай об этом. Не сейчас. Времени и так мало… — зеленые глаза оказываются совсем близко, и Северус чувствует горячее дыхание на своих губах.
В этом поцелуе отчетливо чувствуется горечь, но Северус гонит от себя эти мысли, стараясь хоть на миг забыть о себе. Сейчас он должен думать о Гарри. Должен сделать все, чтобы ему было хорошо, чтобы хоть на короткий миг он снова почувствовал себя живым, желанным, нужным. Постепенно из поцелуев уходит нежность, сменяясь лихорадочной страстью, легкие касания превращаются в жадные, почти грубые ласки. Они оба хотят одного — раствориться друг в друге, забыть обо всем, что происходит вокруг. Будто нет за стенами Кукольного Дома ни Лорда, ни мрачного, враждебного мира… Ничего. Только они двое. Одни.
Гарри сам не понимает, в какой именно момент его ненависть к бывшему профессору превратилась в страстную, какую-то болезненную любовь. Наверное, это произошло потому, что Северус стал для него единственной ниточкой, связывающей его с прошлой, нормальной жизнью. Возможно, маггловские психологи назвали бы это Стокгольмским синдромом или еще каким-нибудь заумным термином, но Гарри было все равно. Снейп стал для него центром его личной вселенной, константой, тем, к кому хотелось возвращаться из кукольного анабиоза. Тем, ради которого он притворялся, что все еще держится…
Большие круглые часы на стене окутываются золотистой дымкой, давая понять, что их время на исходе.
— Я скоро приду снова, — Северус поднимается с постели, стараясь не смотреть на Гарри, такого расслабленного сейчас с, наконец, появившимися в глазах эмоциями. Уходить и так было невыносимо. И все же, одевшись, он обернулся. — Обещаю, в следующий раз мы уйдем вместе.
— Верю, — просто отвечает Гарри, и внутри что-то обрывается. — Не переживай. Для меня время все равно пролетит, как один миг.
Северус сжимает зубы, чувствуя, как необходимость снова превратить Поттера в бездушную оболочку и оставить здесь одного причиняет почти физическую боль. Но он должен. Нельзя допустить, чтобы у кого-то возникли хоть малейшие подозрения.
— Скоро, — едва слышно шепчет он, касаясь лба Гарри своим.
А в следующую секунду искорки в зеленых глазах гаснут, сменяясь стеклянной пустотой.
С негромким стуком закрывается дверь.
Кукла послушно сидит на кровати и остановившимся взглядом смотрит в окно, за которым медленно падает снег. Она помнит, что несколько минут назад ушел клиент, но знает, что скоро это сотрут из ее памяти. Затем посмотрят, нет ли повреждений, принесут еду, а после усыпят, чтобы через несколько часов разбудить вновь, ведь кукла, которую когда-то звали Гарри Поттером, очень востребована среди верных сторонников Темного Лорда. Неизвестно, какая прихоть будет у следующего клиента. В Кукольном Доме почти нет ограничений для гостей. Если у них достаточно средств, они могут удовлетворять с помощью кукол свои самые грязные, самые низменные желания. Единственное условие — не убивать. Но все это будет потом.
А пока у куклы есть немного времени, чтобы посмотреть на падающий снег.