Проклятие клана

      Близился вечер. Полевой госпиталь, расположенный подле холма глубоко в тылу повстанческой армии, готовился к наступлению темноты. Шиноби, ответственные за несение караульной службы, расходились по своим маршрутам, предварительно попрощавшись со своими товарищами, оставшимися ожидать своей очереди, возле множества разведенных по периметру лагеря костров. Для чего нужны были эти прощания? Ведь, казалось бы, они будут в относительной близости друг к друга и в конечном итоге, когда смена закончится, их роль возьмет на себя другая смена.       Хотя данный район считается относительно безопасным, вражеских вылазок никто не отменял. Потому-то революционеры искренне прощались со своими друзьями, ведь это может быть последний раз, когда они видели друг друга. Да, война жестока. Но, к превеликому сожалению, именно на ней строится вся деятельность шиноби. Именно в войне заключена большая часть работы Рио.       Потрепанный, уставший, голодный. Как же велико было его желание все бросить и занять любое лежачее положение, дабы наконец-то отдохнуть и забыться на добрых четыре-пять часов, но долг капитана все же являлся для него приоритетным, потому через силу он переставлял ноги, упрямо направляясь к намеченной цели. Игнорируя подозрительные взгляды повстанцев, не обращая внимания на болезненные стоны, плач и разного рода проклятия, что достигали ушей Рио со всех сторон, он держал путь к нужной ему палатке. Та не особо отличалась от всех остальных палаток вокруг него, но описание местоположения, которое он получил от уставшего джонина, что готовился занять свой пост на сторожевой вышке, достаточно четко давали ему понять, где сейчас находились его раненые подчиненные.       Приблизившись, он на несколько секунд замер перед опущенным пологом палатки. Печать, нанесенная на ткань приветливо засветилась, признавая его как человека, входящего в список тех, кто имеет беспрепятственный доступ к палатке. Глубоко вздохнув, Рио протянул правую руку и отвел в сторону тяжелую брезентовую ткань, открывая для своего взора скромное убранство внутри и, самое главное, давая ему обзор на одного из его товарищей по команде, что умудрились оказаться на «больничной койке».       Куро не особо хотела выглядеть больной, что еще должна лежать под одеялом и страдать от последствий тяжелого чакроистощения. Да, ее лицо было бледным, а под ее глазами образовались нездоровые мешки, да, ее малиновые волосы, казалось, потеряли в цвете и стали выглядеть куда как менее привлекательно. Но это все мелочи, в остальном Куро казалась вполне себе нормальной, особенно учитывая то, что сейчас она, слабо улыбаясь, общалась со своим товарищем по команде, покоящегося рядом на футоне.       Когда он просунул голову в палатку, они насторожились, прекратили свои разговоры и одновременно засунули руки под подушки. Только после этого они синхронно повернули головы в его направлении. Вяло кивнув в их сторону, он полностью оказался в палатке, для того, чтобы практически у самого порога упасть на пятую точку и устало застонать.       Куро и Изао расслабились, переглянулись между собой и понимающе улыбнулись. — Было тяжело, тайчо? — спросил Изао. Его состояние было куда показательней нежели у его женского товарища. Голова была обмотана изрядным количеством бинтов, а левая рука запрятана в гипсе и крепко привязана бандажом к туловищу. — О, это еще мягко сказано. — Тихо ответил Рио, массируя пальцами веки. — Никогда не думал, что скажу нечто подобное: но я уже устал от всего этого. — Тайчо устал? — наигранно удивленно спросила Куро. В ее уставших лазурных глазах начал зарождаться веселый огонек. — Нэ, нэ, Изао, кажется, пора склонять его к отпуску. — Да? Зачем? — с искренней заинтересованностью спросил он. — Ну, как же? Он же может сгореть на работе? — она растянула бледные губы в слабой улыбке. Однако реакция на ее слова не была такой, какую она ожидала, потому последовал разочарованный вздох. — Простите, я слишком сильно устала, чтобы нормально шутить. — Не хотелось бы тебя разочаровывать, но… — начал Изао. — … но ты никогда не умела шутить. — Закончил Рио.       Она несколько раз переводила взгляд с Рио на Изао и обратно, а затем посмурнела и закрыла глаза. — Как жестоко. — Пробурчала она с поникшей головой.       Рио пожал плечами и не стал ничего говорить. В палатке на некоторое время повисла приятная тишина. Куро почесала свое запястье, а затем медленно выдохнула и потянулась к своему вещмешку. После недолгой возни с завязками — дрожащими пальцами не так уж и просто делать нечто подобное — она изъяла из вещмешка небольшой свиток. Именно его она и протянула Рио, на что он поднял брови, не спеша брать его в руки. — Ну же, тайчо, сделайте даме одолжение и достаньте из свитка нужные ей вещи. — Даме? — его брови поднялись еще выше, а Изао тем временем весело фыркнул, не влезая в их взаимодействие. — А, что? У вас есть сомнения? — спросила она с нотками подозрения в голосе. — Нет, нет, что ты. Просто поинтересовался, — он улыбнулся краешком губ и все же принял из ее рук свиток. Развернув его перед своими ногами на полу, он обнаружил то, что смотрит на печать хранения, переведя взгляд обратно на Куро, Рио хотел было задать вопрос, но она помахала ему кистью. — Ну же, не тяните время.       Покорно кивнув, он приложив два пальца к краю печати и подал небольшое количество чакры. Он ожидал, что у него появиться выбор того, что ему нужно изъять из печати, но вместо этого последовал хлопок и из небольшого облачка белого дыма появился достаточно большой термос. — Ну наконец-то, а то я уже было подумала, что вас нужно умолять на коленях, чтобы вы сделали то, что мне нужно. — Что это? — спросил Рио, передавая термос в требовательно протянутые руки Куро. — Как что? Это, очевидно, термос! — счастливо сообщила она, прижимая его к своей груди. — Да нет же, я имею в… — Да я поняла, — она раздраженно шикнула, заставив его прерваться на полуслове. Не давая много времени на то, чтобы он успел спросить что-либо еще, она стала отвинчивать крышку. После недолгих манипуляций Куро налила янтарную жидкость в крышку, от которой вверх фигурно извивался пар. Эту же крышку она и передала Рио, который на этот раз не стал тянуть и приял ее сразу. Он с сомнение посмотрел на жидкость в своей руке, а затем поднес ее немного ближе к своему лицу и принюхался. Пахло жасмином и действительно хорошим чаем. — Да, это именно то, на что оно похоже. Пейте! — она требовательно на него посмотрела. Под пристальным взглядом малинововолосой девушки, он осторожно сделал маленький глоточек. Затем еще один, но побольше. Потом еще. Так он и не заметил, как абстрагировался от мира и насаждался чаем, который был достаточно вкусным. Не самый лучший, который он пил, но за все то время, пока он пробыл в этой стране, это был первый раз, когда он вкусил нечто настолько приятное. — Нравится. — Не спрашивала, а утверждала довольная девушка. Ее широкая улыбка, казалось, прогнала большую часть прежней бледности, отчего она казалась посвежевшей, что не могло не радовать глаз. Изао завистливо косился на своего капитана, но терпеливо ждал, потому как прекрасно знал, что со временем настанет и его очередь насладиться напитком. — Когда ты только успела.       Если бы он не был отвлечен чаепитием, то заметил бы, как на лицо девушки наползла ехидная улыбка. Она приосанилась, гордо расправила плечи и, набрав в грудь воздуха, выпалила: — Месяца три назад.       От этой информации мозг Рио впал в кратковременный ступор. Он медленно опустил взгляд и посмотрел на жидкость, что в малом количестве покоилась на дне крышки. Затем вместе с Изао он перевел недоуменный взгляд на ухмыляющуюся красавицу. — Поясни. — Потребовал он. — Хоть я в основном посредственна в печатях, но даже тех навыков в фуиндзюцу мне с головой хватает, чтобы сделать прекрасные печати для хранения всякого разного. Не то, что тот ширпотреб, который продают… или делают другие «мастера» печатей, — она скривила презрительную рожицу в конце.       Изао задумчиво смотрел на малиновую шевелюру своего женского товарища и уже было открыл рот, чтобы озвучит очевидное, но его перебила Куро. — И дело совсем не в моей родословной! У нас нет никакого кекей генкая! — она важно подняла указательный палец. — Это всеобщее заблуждение. На самом деле у нас просто есть несколько особых черт… Но это все равно не лимит крови! — Ага, ага, — Изао «согласно» кивнул головой, но затем резко скривился и приложил здоровую руку к виску. С сотрясением вообще лучше избегать подобных жестов, так сказать, во избежание ненужного ущерба. — Если я Узумаки, так это значит, я по умолчанию мастер печатей? — она возмущенно скрестила руки на груди. — Да. — Единогласно согласились мужчины.       Куро переводила взгляд с одного товарища на другого, пока не потеряла всякую надежду на преодоление этих предубеждений, потому досадливо вздохнула, отвернула голову в сторону, надула щеки и недовольно пробурчала: — Злюки. — Ладно, все эти разговоры, конечно, приятны мне, но я так и не спросил главного: как вы тут? — Жить будем, тайчо, — с улыбкой сказал Изао, все еще массируя забинтованный висок. — Пара дней и уже снова в строю под твоим чутким руководством. — Мне уже скучно, хочу свалить отсюда поскорее, — сказала Куро. — Если уж в ближающую неделю мне валяться пластом из-за чакроистощения, я хочу хотя бы немного подтянуть свои знания.       Она наклонилась вперед так сильно, что лицо Рио было всего в нескольких сантиметрах от лица девушки. — Тайчо, будь человеком, делись теми знаниями, что дала тебе коротышка! — Я бы воздержался от любых нагрузок в твоем состоянии… — Глупости! — достаточно громко воскликнула девушка, отчего в ушах Рио зазвенели колокольчики. — То, что заключено у тебя в голове, кладезень полезной информации! Только благодаря ей я смогла достаточно хорошо улучшить контроль над своими Цепями Чакры! И смотри, — она ткнула в себя большим пальцем промеж грудей, — я стала настолько хороша, что ныне могу откидывать в стороны большие, страшные демонические техники, которые в противном случае могли стереть нас в порошок! — Я говорю это не потому, что мне жалко, нет. Мне даже очень важно, чтобы вы все росли в силе. — Рио положил ладонь на правое плечо девушки и слега отодвинул ее от себя, освобождая для себя чуть больше личного пространства. — Я просто беспокоюсь, как бы ты себе хуже не сделала. — У меня регенерация лучше, чем у вас всех, — сказала она, не моргнув глазом. — Потому всякие негативные эффекты действуют на меня куда меньше. — Я же не… — Рио резко прервался, когда печати на пологе палатки засветились заметным зеленым светом, сигнализируя о том, что у них гости.       Веселая атмосфера мигом испарилась и ее место заняла серьезная. Изао и Куро в мгновение ока достали из-под подушек и натянули на свои лица стальные безликие маски, которые уже стали визитной карточкой их новообразованной деревни. Маски Изао и Куро за месяцы ведения боевых действий были изрядно потрепаны. За счет множества царапин, потертостей и вмятин они давали грозный вид даже хрупкой девушке, по типу Куро.       Смерив взглядом своих подчиненных, Рио поднялся на ноги и подошел к пологу, отделяющему палатку от всего остального лагеря. Приложив руку к печати, что не пускала неизвестных в палатку без разрешения, спустя пару секунд, он смог получить четкую подпись чакры посетителя. Горестно вздохнув, он убрал руку от печати и замер в растерянности на бесконечно долгую секунду. Набрав в грудь побольше воздуха, он решительно отодвинул тяжелую ткань в сторону, давая всем в палатке хороший обзор на того, кто решил к ним наведаться.       Изумрудные глаза показывали всю степень усталости их обладателя. Ранее идеально уложенная прическа была изрядно потрепана и представляла собой тихий ужас для любой уважающей себя женщины. Привычное элегантное синее боевое платье было заменено на то же, что носило большинство джонинов киригакуре… Если говорить кратко, то Теруми Мей не выглядела так, как привык видеть ее Рио. — Привет, красавчик, — попыталась она поприветствовать Рио так же, как и ранее за эти пару месяцев личного общения. Честно говоря, у нее не получилось, так как явная усталость так и сквозила в ее голосе. — Ты пропустишь меня внутрь или так и будешь держать на пороге?       Кивнув, Рио послушно отступил в сторону, освобождая пространство для прохода, при этом все так же придерживая полог над ее головой. Мей благодарно улыбнулась и уверенно зашла внутрь, где, недолго думая, заняла место на полу в правом углу прямоугольного пространства палатки. Изао, который по совместительству сейчас сидел достаточно близко, чтобы при нужде дотянуться до нее рукой, предпочел не делать никаких резких движений, которые могут трактоваться уставшей куноичи уровня Каге как угроза.       Рио несколько секунд наблюдал за молодой женщиной, собиравшейся с мыслями у него в палатке. Качнув головой, он взялся за термос и налил в крышку чадящий паром, ароматный напиток, который он и передал Теруми, что приняла его с благодарной улыбкой. — Итак, я не хочу отнимать у вас заслуженное время на отдых, потому перейду сразу к делу, — заговорила Теруми после неуютной тишины, пока лидер повстанцев делала несколько медленных глотков горячего чая. — Теруми-сан, вам отдых нужен не меньше, чем нам, учитывая то, с кем вы сегодня сражались, — сказал Рио, скрестив руки на груди. Его взгляд был направлен на лицо его собеседницы и не выражал никаких эмоций.       Его слова вызвали кривую усмешку, которая спустя мгновение была скрыта за крышкой термоса. Сделав еще один глоток, Теруми прочистила горло, отложила в сторону свой напиток и затем склонила голову. — Если бы не действия вашей подчиненной, мне бы не было смысла сражаться в проигранной битве, Рио-сан, — она подняла голову, и ее уставшие, но полные уверенности в своих словах, изумрудные глаза твердо закрепились на лице Рио. — Она уберегла моих людей, потому я искренне выражаю свою благодарность. — Я… — Куро начала говорить глухим из-за маски голосом, но ее сразу же перебили. — Нет нужды что-либо говорить. — Мей перевела взгляд на Куро. — Я прекрасно понимаю, что вы в первую очередь спасали своих товарищей. В этом нет ничего предосудительного, — Теруми улыбнулась ей. — Однако я пришла сюда не только за тем, чтобы сказать «спасибо». Помимо этого, я так же хочу предупредить вас. — Меня? — Да. После того, как вы применили свою необычную и оттого запоминающуюся технику, многим стало известно, кем вы являетесь на самом деле. Теперь Ягура и его силы знают или вскоре будут осведомлены о том, что в моих рядах сражается Узумаки. — И что это меняет? — неожиданно даже для самого себя, достаточно грубо спросил Рио. — Многое, — сказала Теруми серьезным тоном, когда вернула все свое внимание к нему. — Ранее считалось, что только я могу дать достойный бой Ягуре и заставить его отступить. Но теперь, когда противнику известно, что среди нас есть Узумаки, то они могут посчитать своим долгом любыми средствами избавиться от той, кто может подавить демона, который и является их самым мощным оружием.       Палатка вновь окунулась в тяжелое молчание. Каждый из присутствующих обдумывал слова, произнесенные Теруми. И каждый в конечном итоге делал свои выводы, не все из которых могли бы понравиться Рио как командиру их маленького отряда. — Это не настолько серьезная проблема, насколько она может казаться, — тишину разрезал голос Изао. После все взгляды сосредоточились на нем, отчего парень явно нервничал, если судить по тому, как он неудобно завозился под своим покрывалом. — Хе-хе, — он нервно засмеялся. — Я хотел сказать, что для Куро-чан многое совсем не изменилось. — Ты точно уверен, что твоя травма головы не намного серьезнее? — строго спросил Рио. — Да… Да! — он заерзал на месте еще сильнее под давлением трех пар глаз. — Впрочем, это сейчас не важно. Все, что я хочу сказать, это то, что ей всего-то необходимо не показывать своих навыков, которые выходят за рамки более-менее стандартных умений шиноби. У нас всех стандартизированное снаряжение. Все мы носим маски, которые скрывают наши личности. Вдобавок Куро-чан ранее всегда носила капюшон, потому ее волосы никогда не были выставлены на показ… Поэтому противнику просто не будет известно, кто находится за маской. А атаковать всех куноичи в нашем снаряжении… это контрпродуктивно и будет слишком сильно отвлекать противника от основной задачи. Я не буду говорить еще и о том, что в случае, если враг все же поставит себе подобную задачу, это грозит ему повышением потерь, потому что сегодняшний случай, когда мы находились на передовой и сражались с противником лицом к лицу, — исключение из правил. — Да. Обычно мы лишь подготавливаем почву для наступления основных сил повстанцев, а после занимаемся непосредственной поддержкой во время самого боя, — Рио склонил голову вправо и задумчиво посмотрел на Изао. — И все твои остальные слова… Да. — Он вздохнул и растрепал свою мокрую шевелюру. — Я об этом не подумал. Устал. Определенно, устал. — Значит ли это, что мне не придется постоянно следить за тем, чтобы меня не пырнули кунаем? — спросила Куро, значительно повеселев. — Не больше обычного, — сказал Рио чуть более расслабленно.       Теруми во время речи Изао слега хмурилась, а после того, как он закончил говорить, долго изучала взглядом Куро. Та этот взгляд вскоре заметила и неуверенно спросила, в чем дело. — Мне просто интересно, почему ты сражаешься за нас… Нет. Сражаешься за будущее Киригакуре? — Простите? — в замешательстве спросила девушка. — Ведь в свое время именно моя деревня участвовала в уничтожении твоего дома. — Ах, вы об этом, — Куро отвела взгляд и подхватила свой левый локоть другой рукой. — Я не хочу вводить вас в заблуждение и придумывать какие-то пафосные речи о прощении или о чем-то подобном. Нет. Мне… Я… — она нервно вздохнула и взяла паузу на несколько секунд. — Я еще не родилась, когда Узушиогакуре пало. Поэтому у меня нет воспоминаний об этом месте и, собственно, привязанности к этому месту как к дому. Мама многое рассказывала о деревне, но все это было для меня лишь красивой сказкой о бывшем величии моего клана. Сейчас же… Сейчас меня мало что связывает с моей фамилией. Я покинула свою семью и ныне сражаюсь за другую деревню. Я… Я ничего не испытываю к вашей деревне и стране. Мне все равно. Я сражаюсь тут только потому, что мне приказали. Я убиваю ради ваших целей, чтобы моя команда была цела и здорова. Это все.       Теруми молчала добрых несколько секунд, прежде чем смежить веки и кивнуть. — Хорошо. Я понимаю. Спасибо за теплый прием и предоставленный чай, — она встала в полный рост. — Хотя попрошу прошения, если какие-либо из моих слов могли вас задеть, — она развернулась и подошла к выходу, однако, прежде чем выйти на улицу, она обернулась и стрельнула лукавым взглядом в сторону Рио. — Еще увидимся, красавчик.       Закончив на этом, она ушла, оставив в тишине несколько откровенно недоумевавших человек. Затем Изао сухо усмехнулся. — Похоже, у Куро-чан появился конкурент. — З-заткнись! — тут же ему в лицо прилетела подушка, набитая соломой, отчего его голова резко откинулась назад. Изао произвел задушенный стон и откинулся на спину, стараясь стонать как можно более драматично.       Рио закатил глаза и выдал приговор: — Дурдом.

***

      Для Кубо Мичи, АНБУ Конохагакуре но сато, шпиона организации Сора-ку и действующего оперативника новообразованной деревни Кагегакуре, сегодняшний день не сложился от слова совсем.       Для начала, сама миссия, на которую отправили его и еще двух членов АНБУ для сопровождения, выглядела чрезмерно подозрительной и за километр разила ловушкой. После, когда он готовился к ней, у него дома разбилось зеркало, а затем уже на улице, по пути к одному из тайных выходов из деревни, дорогу Мичи пересекла не одна, а целых две черных кошки.       После такого многие чисто из-за веры в суеверия попросили бы заменить его на миссии, что он, несомненно, сделал, если бы ему не попала в руки записка о том, что эта миссии инициирована его действительным начальством из молодой деревни.       Только ему кажется, что где-то его все же обманули.       Слишком много сражений за последний час, с момента входа в зону выполнения задания. Слишком много нукенинов собранно в одном месте, и слишком подозрительно, что они, кажется, сами не понимают, что происходит. Зачем АНБУ Конохи натравили на всех этих людей, большинство из которых даже близко никогда не подходили к Конохагакуре?..       Отбив лезвие куная в сторону, Мичи нырнул под следующую атаку и вогнал по самую цубу вакидзаси прямиком в грудь противника, что с достойным упрямством пытался насадить его на клинок последние секунд тридцать. Выдернув вакидзаси из хрипящего противника, двойной агент поспешил отпрыгнуть к стене загородного особняка.       Именно в этом месте и была цель их задания. Всего-то было необходимо провести разведку и затем передать всю полученную информацию руководству деревни… Руководству обеих деревень. Но кто-то их сдал, и на самом подходе к дому, когда его отряд еще толком ничего не знал о том, что будет дальше, на них напали нукенины. Среди них не было никого сильнее чунина, но их преимущество заключалось в количестве, а не в качестве. Потому после чрезвычайно сложной череды сражений на ногах остался только капитан — он.       Оказавшись подле стены, Мичи внимательно осмотрелся по сторонам, параллельно прислушиваясь к окружающим его звукам. Судя по относительной тишине, прерываемой лишь стонами тех нукенинов, которых в пылу сражения по тем или иным причинам не удалось убить сразу, никого в округе уже не осталось. Убить всех они не могли, потому часть наверняка решила зазря не рисковать и попросту ретировалась в неизвестном направлении.       Плохо. Это достаточно плохо, потому что теперь пойдет слух, будто Коноха ни с того ни с сего начала охоту за шиноби-отступниками. Если ничего неожиданного не случится, и он сможет вернуться в Коноху живым, то стоит указать на этот момент Хокаге. Стоит ожидать, что на заданиях нукенины начнут планомерно выбивать небольшие отряды шиноби Листа. А про учебные команды и их отправку в дальние регионы и говорить не стоит. Вскоре это может стать слишком опасным.       Мичи предварительно еще раз осмотрел пространство. Убедившись, что в поле зрения противника не видно, он наклонился над телом в маске слона. Приложив два пальца к шее, Кубо спустя несколько секунд с сожалением констатировал смерть своего товарища. Сложив несколько печатей над его телом, Мичи стал дожидаться, когда оно начнет чадить дымом. Сделав шаг назад, он без удовольствия наблюдал, как за каких-то несколько секунд тело оперативника АНБУ охватило синее пламя, которое сожгло все до состояния пепла спустя десяток секунд. Убедившись, что ничего не уцелело, Мичи несколькими движениями развеял пепел по ветру и направился к другом члену его отряда.       К счастью, парень в маске опоссума оказался жив. Серьезно подранен, но жив. Аккуратно подхватив тело, Мичи направился обратно к особняку. Он уложил своего товарища так, чтобы не беспокоить его раненую руку. Предварительно достав из поясной сумки комплект первой помощи, он начал снимать элементы его доспехов, дабы приступить к обработке его ранений.       Когда он закончил бинтовать ему туловище, Мичи уловил движение за спиной. В мгновения ока он бросил бинты и схватился за рукоять клинка. Вовремя, потому как в следующую секунду ему пришлось отбивать несколько лениво брошенных в него сюрикенов.       Встав в стойку, из которой удобно как атаковать, так и обороняться, он пристально посмотрел на новоприбывшую группу шиноби. И, честно говоря, увиденное его не сильно обрадовало.       Четыре человека с одинаковым серым снаряжением. Знакомые бронежилеты прикрывали тело, а стальная безликая маска скрывала личность носителя и играла на нервах у противника. Чрезвычайно примечательное для него обмундирование. И видеть его в таком вот ключе абсолютно не внушало оптимизма. Мичи даже готов сказать, как его шестое чувство прямо-таки вопит о том, что его ближайшее будущее заиграет другими, не самыми радужными красками. Ну, по крайней мере, его не собираются убивать вот так вот сразу. Его оппоненты хоть и были готовы к конфронтации, явно не намеривались сами развивать конфликт. Может быть, это часть какой-то операции, в которую его не посвятили? Или его использовать в темную? Возможно. Отрицать подобный вариант развития событий не стоит, особенно учитывая общую специфику и направление Кагегакуре. Может быть, получится узнать у них, что, биджу их дери, тут происходит? Ведь…       Дальнейшие мысли в голове Мичи замерли после того, как он внимательней вгляделся в мужчину, что был в центре формирования. Внимание Мичи он привлек тем, что начал сокращать между ними расстояние, внимательно следя за движениями АНБУ. Все бы ничего, вполне себе обычная практика, учитывая происходящие события, но есть одно жирное НО:       У этого парня в прорезях маски горел шаринган.       И Мичи готов собаку съесть на том, что он лично знает всех оставшихся в живых пользователей этого легендарного доудзюцу. Один из тех, кто сейчас владеет пробужденным шаринганом, должен находиться на экзамене в другой части континента, а второй бродит неизвестно где, в компании здоровенной Суши. — Кто ты? — спросил Мичи агрессивно, мысленно перебирая все свои нынешние возможности. Чакры осталось меньше половины. Инструментов шиноби и того меньше, потому бой должен быть коротким… Для него. Он устал физически, численно превзойден, также он ничего не знает о силах своих противников. И еще этот… Учиха.       Гендзюцу.       Их в обязательном порядке учили распознавать и развеивать гендзюцу, но Учихи всегда славились качественными иллюзиями, бороться против которых достаточно сложно. Бой с Учиха всегда ограничен в возможностях. Смотреть оппоненту в лицо опасно, потому предугадывать его действия становится многократно сложнее. И если подводить итог, то у него крайне мало шансов на выживание.       Мичи нервно выдохнул за своей фарфоровой маской и покрепче сжал рукоять вакидзаси. По крайней мере, в случае чего, перед смертью он утолит свое любопытство.       Неизвестный шиноби с шаринганом остановился, не дойдя до Мичи с десяток шагов. Несколько секунд он осматривал его и наверняка делал свои собственные выводы, исходя из его внешнего вида. Слегка кивнув своим мыслям, мужчина сделал еще один шаг к нему и стал снимать маску.       За маской оказался мужчина средних лет с типично Учиховскими чертами. Ничего качественно выделяющего его из той череды лиц, которые он помнил еще со времен, когда клан был жив, он не нашел. Хотя Мичи готов с уверенностью сказать, что эта ухмылка, укоренившаяся на губах мужчины, была достаточно раздражительна. — Кто я? — его ухмылка стала еще более отчетливой. — Можешь звать меня Сузуму. — Что тебе нужно? — Ничего необычного. Просто пришел передать тебе новое задание лично. — Задание? — Мичи серьезно запутался, но охрану не опускал. — Что ты такое городишь? — Стыдно. — Он осуждающе покачал головой. — Стыдно не знать об одном из своих руководителей и, — он хмыкнул, — благодетелей. Ведь когда-то именно я одобрил твою кандидатуру к принятию в ряды Сора-ку. И это учитывая то, что ты ранее никак не был связан с Учиха. — Ты? — сомнение в голосе Мичи было трудно не услышать. — Именно. — Он кивнул и заложил руки за спину. — Также именно я переправил твою дочь в Кагегакуре, где она находится в безопасности… Кстати, умная, молодая леди, — он пристально посмотрел в смотровые щели на маске Мичи. — Перспективная девочка.       В момент, когда он произнес последние слова по спине Мичи пробежал холодок, а в горле пересохло. Если это была не угроза, то отчетливое предупреждение. — Что тебе нужно?! — более грубо повторил вопрос Мичи. — Бдительность. — Просто сказал Сузуму, делая шаги из стороны в сторону, вытаптывая и так уже изрядно примятую после прошедшего здесь боя траву. — Когда придет время, я хочу, чтобы ты действовал в интересах своей деревни… Своей истинной деревни.       Мичи не прерывал его и внимательно слушал каждое сказанное им слово, которое он тут же пытался анализировать и искать скрытый для него смысл. Пока ничего толкового не вырисовывалось, но все это дело однозначно пахнет керосином. — Когда придет время, у тебя будет самая важная задача…       Сузуму подошел настолько близко, что в случае чего Мичи не составит труда, не сходя с места, снести ему голову одним взмахом меча. — …я хочу, чтобы ты убил Учиху Ясу       Звон. Вот он звоночек. Мичи застыл и вопреки своим собственным предупреждениям, поднял взгляд выше и встретился с двумя алыми глазами, в которых читалось максимальное самодовольство. — Не обязательно собственноручно, можешь использовать для этого какую-нибудь подвернувшуюся под руку ситуацию. Устроить там несчастный случай, натравить на нее убийц, — он задумчиво пробормотал еще несколько слов, а затем его губы образовали букву «О», и он усмехнулся. — Однако если у тебя плохо с фантазией, то я устрою тебе подходящую возможность. — Какого биджу! — взревел Мичи, прилагая все силы лишь на то, чтобы не убить этого человека. — Она же твой родственник. Именно она своей инициативой не дала разрушиться Сора-ку после падения клана Учиха. Именно она последние года только и делает, что клепает эти гребаные свитки, которые до сих пор позволяет нашим шиноби быть максимально эффективными, — он с яростью смотрел прямо в нейтральную маску, которая сейчас представляла собой лицо Сузуму. — Благодаря Учихе Ясу вообще существует Кагегакуре. — Последнее заявление звучит слишком громко, — лениво протянул Сузуму. — Я не отрицаю вклад моей… кузины в общее дело. Однако он далеко не самый критически важный. Она не руководит деревней напрямую и не принимает большинства решений, которые выбирают направление развития нашей деревни. Те редкие задачи, которые она выдает своим лакеям… они, несомненно, важны, так как союз с великой какурезато — это не малого стоит, но… — он убрал руки из-за спины и почесал трехдневную щетину правой рукой. — Она амбициозна и при этом непредсказуема. Она несомненно вундеркинд, учитывая ее достижения в столь юном возрасте, но оттого она и опасна. Опасна не только для дела, но и для своих собственных близких. Когда-нибудь Коноха перестанет быть слепой и увидит кота в мешке, что все это время лежал у них под носом, и тогда все может пойти крахом. Она может стать той, кто раскроет наше существование миру раньше необходимого, и, кто знает, может быть, руководства деревень впервые придут к единогласному решению о том, что наша деревня может представлять для них угрозу. А угрозу в мире шиноби принято устранять. Далее меня также беспокоит судьба других моих родственников. Кузены Тоши и Джун, а также сын почившего главы Клана… Своими действиями она также может их подставить. Не хотелось бы хоронить своих последних родственников, — он преувеличенно грустно вздохнул и на мгновение смежил веки, будто представляя себе подобный неприятный исход событий. — Ты… Ты не можешь быть серьезным. — Мичи до побеления костяшек сжал рукоять клинка. — Она важна и не настолько безрассудна… — Ты сам-то в это веришь? — задал риторических вопрос Сузуму, приподнимая правую бровь вверх в столь знакомом жесте. — Как можно называть разумной ту, кто отказывается быть эвакуирована из, несомненно, вражеской деревни. Как можно назвать разумной ту, кто продолжает заигрывать с врагом и пытается переиграть его без потерь на его собственном поле? Я более чем уверен, что Сандайме Хокаге, что-то подозревает, но по каким-то неведомым мне причинам еще ничего не предпринял. Чего он добивается, позволяя амбициозной малявке с комплексом превосходства, творить свои подозрительные движения? Может ли он думать, что она просто сливает на сторону информацию? Он же не дурак, Мичи-сан, нет. Будь он дураком он бы не правил деревней шиноби столь долго. — И поэтому она должна умереть? — прошипел Мичи. — Силовой захват даже не рассматривается? Сейчас есть подходящая возможность, пока она на экзамене. — Захват? Мичи-сан, она в одиннадцать лет с относительной легкостью крошит чунинов. А судя по ее академическим оценкам, она преуспевала во ВСЕХ навыках шиноби. Это я еще не упомянул ее непомерную близость к гендзюцу. Большинство моих людей умеет обнаруживать и преодолевать действие гендзюцу, но… Но иллюзии, которые позволяет накладывать шаринган, намного мощнее. Например, мои собственные техники гендзюцу обнаружить и сразу сбросить могут лишь единицы. Ее же? Я почти уверен, что сражение с ней без предварительной и тщательной подготовки — это пустая трата людских ресурсов. Не говоря уже о сложностях того, что она будет совершенно не одна, — он пожал плечами и хрустнул шеей. — А как нам извлекать остальных Учих из деревни, которая в преддверии экзамена находится в повышенной боевой готовности? Усиленные патрули, более тщательное наблюдение за барьером… — Вместе со мной у нас есть оперативники в Конохе, которые могут помочь взять их и тихо вывести за территорию деревни. — И тем самым раскрыть всю с превеликим трудом созданную сеть осведомителей? — нарочито удивленно спросил Сузуму, разочарованно покачав головой. — В случае подобного исхода событий это будет величайшей потерей. Ведь сейчас наше относительно безопасное существование обусловлено тем, что мы зачастую наперед знаем о движениях противника. А если мы будем слепы? Как нам действовать наперез, если мы ничего не будем знать? — он сделал еще один, последний шаг к Мичи, войдя в его личное пространство. — Информация в мире шиноби важна чуть ли не больше, нежели нарощенные мышцы. Даже самых сильных можно свалить с должной подготовкой. Сенджу Хаширама — прекрасный пример этому. Второй Хокаге, между прочим, тоже, но об этом можно поговорить как-нибудь в другой раз, — он отступил от Мичи, развернулся к нему спиной и направился к ожидающим его оперативникам Кагегакуре, но, не дойдя до них, остановился и посмотрел на находящегося в замешательстве Мичи. — Если тебе нужна дополнительная мотивация, — его улыбка стала зловещей, — то подумай, насколько будет грустно твоей дочке, если она не сможет увидеть тебя еще некоторое время… Если вообще увидит.       Этого Мичи уже не стерпел. Он напряг ноги и направил в них как можно больше чакры. Переместив вес своего тела, он сделал мощный рывок в стремлении как можно быстрее сократить расстояние между ними. И вот оно, его цель стоит все также в пол оборота к нему. Он не успеет обнажить оружие или как-либо уклониться. Мичи отвел меч в сторону, готовясь нанести быстрый горизонтальный удар. Еще мгновение…       Оглушающий звон пронесся по округе. Сноп искр был выбит из появившейся будто бы из неоткуда катаны. Серые глаза за стальной маской смотрели на Мичи с укором, а он не мог и пошевелиться, так как на данный момент являлся заложником. Это подтверждало то, что один кончик меча упирался ему в сердце, один в спину и еще один меч держали напротив его яремной вены.       В порыве гнева он совсем забыл о других шиноби, за что и поплатился. — Ну же, ну же, зачем вся эта агрессия. Я ведь не сказал ничего плохого? — Ты угрожаешь моей дочери! — прорычал Мичи, впрочем, совершенно не двигаясь. — Я? — Сузуму притворно удивился. — Упаси Ками, я не опускаюсь до прямых угроз, нет. Да и зачем мне это? Мы ведь пришли к полнейшему взаимопониманию… Ведь так? — он полностью развернулся к Мичи, затем приблизился и аккуратно снял фарфоровую маску с его лица. Его шаринган опасно сузился, покуда он наблюдал за метаморфозами на лице Мичи. У последнего губы сжались в тонкую полоску, а лицо покраснело от сдерживаемого гнева, но он оставался покорным и стойко встретил взгляд Учихи. Однако в это же время в его голове роились сотни мыслей. И почти все они были максимально пессимистичными.       Все закончится вот так вот? Им просто воспользуются для того, чтобы избавиться от неугодного элемента? Грустно, но, похоже, иного выбора нет. Как бы ему ни импонировала маленькая Учиха, он не может променять ее жизнь на жизнь своей дочери.       Этот мир так несправедлив… — Да. — Прохрипел Мичи. В качестве принятия поражения, он разжал пальцы, и на землю с металлическим звоном упал его вакидзаси. — Да, мы пришли к соглашению.       Сузуму пристально посмотрел на него и, спустя несколько томительных секунд наблюдения в тяжелой тишине, кивнул. Шиноби Кагегакуре тут же удалили клинки от его тела, но убирать в ножны не поспешили, а лишь отступили к своему лидеру. Сузуму взвесил маску АНБУ в своей руке и затем плавным броском отправил ее Мичи. Она ударилась о его жилет и упала на землю. Мичи на это никак не среагировал, а просто стоял, стиснув зубы и стыдливо опустив глаза. — Вот и славно. — Сузуму развернулся к нему спиной и направился к кромке леса. Сопровождающие его шиноби присоединились к нему только после того, как убедились в том, что Мичи не собирается совершать еще одну глупость.       Прежде чем исчезнуть в размытом движении, Сузуму бросил через плечо последнее пожелание: — Надеюсь на твое благоразумие.       Когда Мичи остался один на поляне перед особняком, что была усеяна трупами нукенинов, только тогда он наклонился и поднял сначала маску, а затем свой меч с земли и спрятал его в ножнах на спине. Медленно развернувшись, он пошел к все это время лежавшему без сознания сокоманднику. Когда он подошёл достаточно близко, то заметил, что на груди его товарища лежал свиток, обернутый в зеленую бумагу. Однако, прежде чем он взял его в руки, Мичи вновь проверил пульс АНБУ и с облегчением вздохнул, когда на кончиках его пальцев, он почувствовал слабое, но все же отчетливо присутствующее сердцебиение.       Тогда осталось проверить последнее…       В свитке была интересная информация. О всем том сборище, которое они случайно разогнали и в большинстве своем уничтожили, о том, с какой целью они собирались и что должны были сделать. Кто был заказчиком и сумма, которая им всем причиталась в случае успеха… А заказчик был достаточно интересным:       Четвертый Мизукаге.       Он хотел чтобы все эти нукенины собрались на границе со страной огня у одного из портовых городов и после того, как они раздобыли бы корабли для переправки в страну Воды, ударили в тыл войскам повстанцев. Интересное решение, и не факт, что не сработало бы.       Мичи опустил взгляд ниже и нервно смял бумагу.       Приди они позже, то наткнулись бы не на относительно слабых шиноби в не самом меньшем количестве, а на куда более опытных представителей преступного наемничьего бизнеса. И тогда не факт, что он отделался бы одной потерей и одним тяжелым ранением.       Этот Сузуму… Он все специально рассчитал. Подгадал время, когда его команда придет на место, наверняка в последний момент предупредил нукенинов, отчего они уже на подходе напали на Мичи, и теперь вот вся эта информация… Он хочет, чтобы он передал ее Хокаге? В качестве прикрытия? Но не заставит ли это обратить внимание Хокаге на страну Воды? Он же сам говорил о нежелательности преждевременного раскрытия Кагегакуре…       Что же делать?       Мичи посмотрел на маску в своей руке и устало вздохнул. В свитке еще было множество полезных сведений. После того как он отведет своего раненого товарища в один из схронов на границе Страны огня, он все внимательно изучит, выделит интересные сведения, не дискредитирующие Кагекакуре, и выдаст эту сухую выжимку Хокаге в качестве отчета.       Более он пока придумать ничего не может. Ему и так предстоит многое обдумать и принять окончательное решение.       Когда придет время убить Ясу-чан или же предупредить ее и тем самым рисковать жизнью своего ребенка?       Как же он все это ненавидит.       Когда же Мичи повернулся лицом обратно к дому, чтобы продолжить первую помощь своему товарищу, то наткнулся, на остывающий труп с перерезанным горлом.       Кто-то не любит оставлять свидетелей...