Незримые отметки

Какая-то часть Кастиэля в ужасе от этого. Его крылья были омыты водами райского Сада, его крылья переносили его через Сферы Небесные. Хотя, вероятно, именно из-за того, что так сильно дорожит ими, он позволяет Дину это делать. Есть в нем какая-то часть – та самая, что не может отказать Дину ни в чем – которая заставляет Кастиэля лежать на животе, беспомощно вжимаясь в матрас, пока Дин изучающе очерчивает руками крепкие мышцы его крыльев. Тело Кастиэля практически вибрирует, мурлычет под прикосновениями Дина, загрубевшими пальцами зарывающегося в перья, чтобы прикоснуться к плоти под ними. - Да ты посмотри на себя, - говорит Дин, обжигающе сжимая обнаженными бедрами тело Кастиэля. – Ты так сильно этого хочешь, да? - Да, Дин, - выдыхает Кастиэль. Дин блаженно хватается за края его крыльев и тянет. Кастиэль задыхается от удовольствия, оба его крыла оттянуты назад с такой силой, что его грудь приподнимается над кроватью. Дин не отпускает, удерживает его в таком положении, пока Кастиэль извивается под ним, пытаясь найти точку опоры, но все его тело сейчас сводится к двум идентичным линиям острого наслаждения, выбегающим из-под прикосновений Дина и стремящимся вниз к единой точке, прямиком к его паху. - Дин, Дин! – Кастиэль грубо сгребает пальцами простыни, но Дин на это лишь резко отводит руки назад, еще сильнее оттягивая крылья, придавая им новую форму, и это уже слишком. Кастиэль теряется в ощущениях, его член пульсирует влагой на кровать под ним, удовольствие волна за волной накатывает на него. Его человеческий вессель и истинная форма перемешиваются в диком сплаве, которого Дин может физически коснуться, посылая нарастающее, сногсшибательное удовольствие. Возможно, это лишь побочный эффект его медленного падения, но он не может скорбеть, не когда это дает ему невероятное ощущение переплетения его внутренней сути с физическим восприятием. Крылья, определенно, никогда не дарили подобных ощущений за все его прошлое существование. Они никогда не были столь эротичной его частью, каковой являются сейчас, наполняясь ноющей болью желания, когда бы Дин ни ухватился за них. Или, возможно, все дело лишь в Дине. Кастиэль, несомненно, никогда бы не позволил любому другому живому существу забраться на него, как сейчас делает Дин. Оргазм Кастиэля сошел на нет, хотя его все еще потрясывает, так что Дин отпускает крылья, укладывая его обратно на поверхность кровати. Сильная рука скользит в наполненное жаром пространство между простынью и пахом Кастиэля, стирая влагу, а потом раздается вполне определенный звук кожи, касающейся кожи. Кастиэль издает разочарованный стон, надеясь, что Дин сможет понять его. Дин ублажает себя, используя сперму Кастиэля в качестве смазки, но тот хочет, чтобы эта твердость оказалась внутри него. К несчастью, он чересчур возбужден, чтобы обернуться и дать знать о своем желании. Дин, тихо хихикнув, вдруг буквально оказывается на Кастиэле, упираясь коленями в его спину и пытаясь поймать равновесие. У Кастиэля достаточно сил, чтобы это и близко не причиняло ему неудобства, фактически, ему даже приятно до сих пор ощущать на себе вес Дина. - Ты – действительно нечто, Кас, - говорит Дин. Теперь его дыхание учащается, и Кастиэль слышит, как набирают скорость движения руки Дина на возбужденном члене. – Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, да? Хочешь меня внутри себя? Кастиэль все еще не способен выдавить из себя ни слова и ограничивается лишь кивком. Он поднимает крылья, вытягивая перья, пока их края не касаются лица Дина. Каждое перо на крыльях Кастиэля чувствительно настолько же, насколько чувствительны пальцы его веселя, так что когда проводит кончиками перьев по шее Дина, он может ощущать пот и жаркий румянец на коже Дина, пока тот подводит себя все ближе к высшей точке. - Ты только посмотри на себя, - стонет Дин, чуть смещаясь во время мастурбации. – Хочешь мой член, да? Хочешь, чтобы он вошел в тебя, растянул, заполняя до предела. Ты хочешь, чтобы я кончил в тебя, да, Кас? - Да, Дин, да, - жаждущим, слабым голосом произносит Кастиэль. – Пожалуйста. Я хочу этого. - Ну, ты этого не получишь, - говорит Дин, но в этом отказе сквозит намек на скрытое обещание. – Ох… ох, черт! Когда его настигает оргазм, Дин издает наполненный болью и злостью звук. Кастиэль начинает одобрительно гудеть, но испытывает потрясение, когда на его крылья внезапно выплескивается влага. Горячая жидкость падает тяжелыми каплями, и Кастиэль своими чувствительными перьями ощущает каждую из них. Он пытается убрать крылья, но тогда Дин вцепляется в них – вцепляется в них своими влажными руками – и крепко удерживает, пока по поверхности перьев стекают ручейки. - Дин, - ошарашенно говорит Кастиэль. – Это… Когда Дин пытается заговорить, раздается лишь неопределенное мычание. Кажется, его дыхание так и не восстановилось, когда ему наконец удается выговорить: - Что, можешь представить себе, как я кончаю в тебе, но не на тебя? - Но, Дин, это… - Кастиэль дергает крыльями, но даже не пытается высвободить их из хватки Дина. Он обнаруживает, что заворожен новым ощущением – тем, как сперма Дина протекает через поверхность его крыльев. Дин наконец-то отпускает его, но лишь для того, чтобы приложить ладони к влажным пятнам на крыльях Кастиэля, втирая в них скверну. Кастиэль машинально ощетинивается, но в пальцах Дина столько притягательной решимости, что он не может отпрянуть. Теперь Дин пропускает перья между пальцами, остывающая жидкость липкими комочками склеивает перья. - Ты оставишь все как есть, - тихо обещает Дин. – Ты сложишь крылья вот в таком состоянии. Ты останешься покрыт моей спермой, но никто не будет об этом знать. Никто, только ты и я. Кастиэль снова возбуждается, его член набухает, прижатый к животу. Кастиэль сглатывает, подаваясь к ласкам пальцев Дина и замирая. - Ты будешь чувствовать меня на себе, - продолжает Дин. – Ты именно этого хочешь, так ведь, Кас? - Я… - Кастиэль сделает это. Он сложит свои покрытые спермой крылья прямо так. Он оденется в деловой костюм и шагнет из номера мотеля, чтобы сделать то, что должен делать – и все это время Дин будет рядом с ним, его ощущение и его запах будут неразличимы для всех, кроме него. – Дин. Дин резко вставляет два все еще влажных пальца в Кастиэля. Стон желания выдает его с потрохами, как и то, что он изгибает свои крылья, чтобы почувствовать, как дорожки засыхающей спермы растягиваются между его перьев. - Я так и знал, - самодовольно говорит Дин. – Ты хочешь меня везде. На тебе. В тебе. Да простят его Небеса, но так и есть.