Чужой?

— Сожрёте на ужин того, кто ещё раз вякнет что-то насчёт человечины! — хрипловатый, но всё же достаточно резкий голос предводителя заставил Опустошителей притихнуть и замолчать. Самые бойкие и крикливые даже стыдливо опустили головы, опасаясь, как бы гнев Йонду не обрушился лично на них. — Для самых тупых повторяю в последний раз! — командир обвёл всех суровым взглядом, который не выдержал никто. Даже самые отпетые головорезы боязливо отводили взор. Им было невдомёк, что Йонду терпеть не мог подобную трусость. «Уж лучше бы смотрели в глаза», — думал он всякий раз, отчитывая своих людей. — Я привёз не еду и не мясо! Вы должны понимать, что это не обычный землянин! Вполне возможно, что он обладает такими силами, о которых любой из вас может только мечтать! Этот парень — будущий боец, и один из нас. Молитесь, чтобы он не запомнил рожи тех, кто грозился его сожрать! — Йонду грубо рассмеялся, а многие из команды подумали о том, что смешного в его словах как раз-таки мало. — А разве ты не должен отвезти мальчишку отцу? — Йонду ждал, когда из толпы негодяев раздастся этот вопрос. Именно из толпы — он даже лица «смельчака» не увидел. Впрочем, он хорошо знал команду, чтобы догадываться наверняка. — Должен? С чего это я ему что-то должен? Или вы уже решили, будто бы я у Эго на побегушках? — Но он… — и снова обрывок фразы потерял своего автора. — Он привязан к своей планете, — уверенно закончил Йонду. — И вряд ли станет гоняться за мной по галактике. Пусть дожидается. А мальчишка станет моим трофеем. Я слишком долго терпел… Все по местам, и думать забудьте о человеческом мясе! Толпа рассеялась почти моментально — Опустошителям не хотелось испытывать судьбу. Они были рады, что очень легко отделались — ни кровопролития, ни даже рукоприкладства. Йонду отправился на капитанский мостик — ему хотелось побыть в одиночестве. Мысли о странном мальчишке с Земли не давали ему покоя. Со своими людьми он говорил твёрдо, но на самом деле вовсе не был уверен в своих намереньях. «Был бы он малость постарше, а так…» Прежде Йонду и помыслить не мог, что однажды станет таскать за собой по галактике ребенка. Он не любил детей. Точнее, он даже ни разу близко с ними не сталкивался, но само это слово источало едкую неприязнь. Должно быть, дело было в ассоциации с другим понятием — «семья». Семья… Йонду предпочитал об этом не вспоминать и не думать, но иногда от отравляющих мыслей было просто некуда деться. Что есть по сути семья? Глупые ссоры на пустом месте, сопливые сантименты, снова ссоры… Одним словом — какой-то кошмарный бред. Йонду хорошо помнил своих родителей. Помнил истерики и скандалы, помнил, как мать, не выдержав, покончила с собой, а отец после этого бросил его на улице. Уже ребенком Йонду был твёрдо уверен, что у него самого никогда не будет семьи. «В этой жизни можно рассчитывать лишь на себя», — это кредо он пронёс через долгие-долгие годы. А тут вдруг появляется этот мальчишка, да ещё и с Земли! Йонду не мог назвать мира более чуждого и непонятного. Конечно, проще было бы выполнить договор с Эго или швырнуть его своим людям как кусок мяса, но по-настоящему сильный Опустошитель… соблазн был слишком велик. Йонду знал, что время безжалостно и быстротечно, и очень скоро ему понадобится достойная замена. Он давно присматривался к своим людям, но среди них не находилось никого, кому можно было по-настоящему доверять. А может… Может, он просто забыл, каково это? Может быть, смысл этого слова навсегда затерялся в глубинах памяти, или его вообще никогда не было? Но если так, то поможет ли мальчишка, будь он трижды наделен сверхъестественным даром? Йонду не знал, но видел в этом надежду. «В случае чего я всегда смогу его порешить», — сказал он себе, глядя на бескрайнее полотно космического пространства, на которое кто-то словно шутя высыпал горсть маленьких блёсток-звезд. — «А можно и ребят свиснуть. Их упрашивать не придётся». Йонду пытался, но никак не мог выбросить из головы мысли об этом маленьком существе, что сидело в одной из свободных кают, не мог сосредоточиться на чём-то другом. Он и сам не знал, для чего вдруг поднялся с места и направился вниз, к землянину. Возможно, им двигало банальное любопытство — мальчишку было легко принять за удивительного зверька, каких продают любителям за баснословные деньги. Землянин сидел на койке, прислонившись к холодной стене. Внимание Йонду привлекла странная штука у парня на голове, которая прилегала к ушам, и другая, прямоугольная — её мальчик крепко сжимал в руках. Оба предмета зачем-то соединялись проводом. Увидев Опустошителя, ребёнок тут же снял необычную конструкцию с головы и поглядел прямо на Йонду, в глаза. Бандит едва заметно усмехнулся: малец сам не понимал, насколько это смело. — Что это за штука? — Йонду бесцеремонно отнял таинственный предмет и повертел его в своих загрубевших ладонях. — Это плеер, — тихо ответил мальчик, неуклюже утирая кулаком слёзы. — Мне его мама подарила. Отдайте, пожалуйста! — Плеер? А для чего он? — странное дело, но Опустошителя и впрямь заинтересовала эта нелепая безделица. — Музыку слушать, песни разные… Прошу, верните! Мальчик отчаянно тянул руки к отобранному предмету. Казалось, его совершенно не волновало, что перед ним сам Йонду Удонта, лидер Опустошителей, грабитель и головорез, уже уставший от подсчёта собственных жертв. Он просто хотел вернуть свой никчёмный плеер. Йонду это показалось забавным. — Забирай. Дался он мне. А это ещё что? — массивная синяя ладонь сжала маленькую фигурку, отдалённо напоминающую человека с очень нелепой причёской. — На моём корабле не место всякому хламу. — Это игрушка. Отдайте! — юный землянин даже вскочил на ноги, но это, конечно же, никак не могло ему помочь. — Зачем она тебе? Скажешь — верну. Йонду вдруг понял, почему это маленькое существо так отчаянно борется за свои безделушки. Они служили напоминанием о его доме, о его планете, о том, что было с ним раньше. Опустошитель сразу подумал, что этот парень с Земли совсем для него чужой, но только сейчас увидел проблему и с другой стороны — он тоже был чужим для этого мальчика. Как и этот корабль, и алчные Опустошители, которые хотели разорвать его на куски, как и всё вокруг. А эти предметы, может, не такие уж важные, казались родными. Йонду ещё не услышал ответа, но уже знал, что не станет выбрасывать игрушку. — Я… я не знаю. Мы с мамой с ней играли. Землянин глядел на Йонду с неподдельной мольбой, и грабитель вновь не сумел сдержать странной усмешки — как иногда просто сделать кого-то счастливым. — Ладно, лови! — Опустошитель нарочно бросил фигурку не в руки мальчика, а чуть в сторону, но тот всё равно её ловко поймал. — Реакция у тебя неплохая, — вынес вердикт Йонду, присев рядом. — Из тебя выйдет великолепный Опустошитель. — Кто такие Опустошители? — Охотники за наживой. — Преступники? — голос мальчика неуловимо изменился. — Ещё какие. — Я не хочу быть преступником! Мама говорила, они плохие! — Мама говорила… — Йонду это слово уже порядком раздражало. От него так и веяло семьей. — Да что она могла знать? В нашей галактике грабёж — ещё меньшее из зол. Скоро сам всё поймёшь. — Всё равно не хочу быть Опустошителем, — в глазах мальчика вновь заблестели прозрачные капли. — Мама говорила, что за мной папа прилетит, что он добрый, он ангел… — Ну да, а прилетел синий урод с лазерной пушкой! — Йонду и сам не знал, что смешного нашел в этих словах. — А знаешь, почему? Твоему папаше было просто не до тебя. У него есть дела поважнее. — Не хочу быть Опустошителем, — упрямство этого парня было достойно восхищения. — А хочешь быть едой? — прибег к последнему аргументу Йонду. — Без проблем могу устроить. У тебя только два пути, малец. Что выберешь? — Оп… опустошитель, — неразборчиво пробормотал ребёнок. — Вот и договорились. У тебя имя-то есть? — Да. Питер. Питер Квилл, — представившись, землянин неосознанно выпрямил спину и поднял голову. Такой маленький, а уже гордый. — Так вот, Питер Квилл, запомни: Опустошители не плачут. Никогда. Запомнишь? — Да, запомню, — мальчик последний раз провёл кулаком по лицу, и Йонду заметил, что его покрасневшие глаза уже почти высохли. Возвращаясь на капитанский мостик, Йонду думал о том, что уже никогда не отдаст этого парня ни отцу, ни своей хищной команде. Он почти ненавидел себя за это.