***
Тренировки на том же самом катке с Юри оказались явно плохой идеей. Потому что как можно было просить Виктора сконцентрироваться на таких мелочах как дорожка шагов или угол, который образуют коньки перед прыжком, и кому вообще могло быть хоть какое-то дело до количества оборотов во вращении, когда рядом был Юри? Юри, который затерялся в своём маленьком мирке где-то на дальнем конце катка (так далеко от Виктора!) в наушниках, скользящий под мелодию, которую он выбрал для своей новой короткой программы. Виктор не мог её слышать, но зато мог видеть глазами каждую ноту, исходящую от Юри, когда он катал под неё, когда его бедра покачивались при каждом перемещении веса с ноги на ногу. Юри, который удивлял каждого своей новоприобретённой уверенностью, которую он держал с собой на льду с тех пор, как он переехал в Санкт-Петербург. Юри, который был единственной причиной, по которой Виктор вернулся на лёд не только в качестве тренера, но и в качестве соперника. Как должен был Виктор думать о катании против Юри, когда всё, что он хотел — это кататься вместе с Юри? — Витя, иди сюда! — раздался в стороне резкий голос Якова, и Виктор с неохотой отвел свои глаза от грациозно скользящего Юри. Он выслушал небольшую лекцию о расположении прыжков в программе и подсчёте баллов и с утвердительным кивком оттолкнулся от бортика, чтобы сделать прогон, как хотел Яков. Всё шло вполне замечательно, пока Виктор не пошёл на сальхов. Он уже надавил на заднюю часть внутреннего ребра, готовясь оттолкнуться, и именно в этот момент он поймал взгляд Юри. Юри, который остановился, подъехал к бортику и смотрел на него, не отрываясь. И Юри улыбнулся, улыбнулся, так ослепительно, и воодушевлённо, и радостно, и Виктор набрал в рот льда.***
Слегка подпевая задорной русской поп-песне, играющей через Bluetooth-колонку на кухне, Виктор открыл верхний шкафчик, чтобы взять пачку макарон. Юри был куда лучшим поваром, но Виктор пытался. Было приятно, однако, чувствовать ту радость, разливающуюся теплом по груди каждый раз, когда Юри одобрительно хмыкал в тех случаях, когда Виктору удавалось не сжечь их ужин дотла. — Ты заканчиваешь? — спросил Юри, заглядывая на кухню. Виктор напрягся, увидев, как Юри поморщился, принюхавшись к воздуху, но лёгкая улыбка, поднявшая уголки его губ, тут же отправила волну облегчения сквозь него. — Ага, дай мне ещё 10-15 минут. Мне нужно только вскипятить воду и бросить туда макароны, — ответил Виктор. Он пообещал Юри традиционное русское блюдо на ужин этим вечером. Мила написала ему рецепт бефстроганова с примечанием, что даже он должен был с ним справиться. — Попытайся не промахнуться мимо кастрюли, хорошо? — поддразнил Юри, после чего подошёл к Виктору и, встав на цыпочки, прикоснулся губами к уголку его рта. — Я пойду, выгуляю Маккачина. Виктор довольно промычал от поцелуя Юри и проследил взглядом за своим удаляющимся женихом, слушая звон поводка Маккачина и счастливый лай пуделя. Когда входная дверь закрылась за ними с характерным щелчком, Виктор улыбнулся, чувствуя себя влюблённым дураком. В подтверждение правильности этого чувства он повернулся назад к кастрюле и приложился головой к открытой дверце шкафчика.***
Вскоре после переезда Виктор обнаружил, что Юри имеет удивительную способность вставать по утрам с первого будильника, когда в расписании есть тренировки, но при этом мог запросто проспать до полудня, когда их нет. В рабочие дни и по выходным Юри был двумя разными людьми, и Виктор обожал их обоих. Солнце уже давно поднялось, но даже оно не смогло оттащить Юри от подушек и из-под одеяла, так что Виктор просто оставил его в покое. Он провёл первую часть дня, гуляя по набережной с Маккачином и позволяя пуделю погоняться за случайным голубем, и затем отвечая на сообщения на диване в гостиной. Незадолго до полудня звук воды в душе указал Виктору на то, что его спящая красавица проснулась. Встав с дивана, Виктор пошёл делать кофе, потому что он не знал вещи прекраснее лёгкой улыбки на губах Юри, после того как он сделал первый глоток наступившего дня. Аромат вскоре наполнил комнату, и Виктор взял две кружки, раздумывая, захочет ли Юри пойти куда-нибудь сегодня или он захочет отдохнуть дома. Они вернулись поздно вчера, проведя полдня на спонсорской встрече и весь вечер на катке, и оба завалились на кровать, слишком вымотанные, чтобы вымолвить хоть что-нибудь кроме пожелания спокойной ночи. — Ммм… Пахнет хорошим кофе... Виктор налил полную кружку и взглянул из-за плеча на Юри. Его улыбка сломалась. Юри брёл по дому босиком, его тёмные волосы взлохматились от полотенца, которым он вытер их после душа. Очки с синей оправой сидели низко на переносице, и он поднял руку, чтобы прикрыть небольшой зевок, пропустив её после этого через всё ещё влажные волосы. Глаза Виктора прошлись по с виду бесконечной длине ног Юри. Молодой фигурист был одет только в бесстыдные обтягивающие боксеры и любимую V-образную футболку Виктора. Она свободно свесилась в одного плеча Юри, обнажая его ключицу и кожу, и Виктор уронил кружку с кофе на пол.***
<3 Юри <3 >> У нас закончилась зубная паста. И у Маккачина скоро закончится печенье. << ок, я возьму \(^o^\) << как занятия? >> здорово! (рус) >> Мой акцент оценён как ужасный, однако. Плохая смесь американского английского и японского по её словам. << твой акцент замечательный, любовь моя. не переживай. увидимся дома? Виктор положил в карман телефон, когда ответ не пришёл сразу же, и взял еще пару вещей из списка продуктов, вместе с зубной пастой и коробкой еды для Маккачина. Его телефон провибрировал один раз, когда Виктор расплатился на кассе, и он вытащил его, повесив пакеты на руку и направляясь к выходу из магазина. >> Ага, увидимся дома! Другое сообщение выскочило сразу же после того, как Виктор закончил читать предыдущее. >> Люблю тебя, Витюш. (рус) Сердце Виктора пропустило все виды ударов, и он выглянул поверх телефона только в тот момент, когда уже ударился прямо о стеклянные раздвигающиеся двери магазина, которые, по-видимому, оказались недостаточно автоматическими.***
Виктор был вынужден сняться с Чемпионата Мира из-за сложного вывиха лодыжки. По официальной версии, он пропустил ступеньку на лестнице, когда спускался, в результате чего полетел с неё. По неофициальной версии, Юри потирал шею, когда они выходили вместе на улицу, и Виктор заметил, как его кончики пальцев задержались на заживающем укусе прямо за его ухом. Если бы они к тому времени не заканчивали спуск, Виктор мог лишиться жизни прямо там и тогда.***
Процесс растяжки Юри был чем-то сродни лёгкой порнографии, сделал вывод Виктор. Потому что то, как Юри сгибался, и тянулся, и выгибался, не вызывало в мыслях ничего, связанного с разогревом перед тренировкой, зато вызывало абсолютно всё, связанное с теми упражнениями, которыми они обычно занимались в спальне (в дальнейшем, они набрались смелости перенести их также в гостиную, на кухню, в прихожую и однажды в душевую на катке после того, как убедились, что все остальные ушли). У Виктора был свой мысленный список тех упражнений Юри, которые он любил больше всего. Упражнение на вытяжение туловища, например, было достаточно хорошим. Юри сидит на коленях на полу гостиной, вытянувшись вперёд, кончики пальцев устремляются к краю ковра, грудь прижата к полу, спина прогнута внутрь, а нахальная задница красуется в воздухе над его ступнями. Большинство из тех упражнений, которые Юри перенес из уроков балета, Виктор любил не меньше. Например, растяжка из второй позиции, где Юри поднимал ногу прямо над головой, под углом ровно в 180 градусов. Они нашли ей отличное применение пару недель назад напротив стены в коридоре, слишком нетерпеливые, чтобы добраться до спальни. Виктор был не совсем уверен насчёт названия этого нового упражнения. Ноги Юри были в позе лотоса, пятки полностью прижаты к верхней внутренней части его бёдер. Он нагнулся вперёд так далеко, что его грудь почти касалась пола, а руки лежали на полу перед ним. Его бёдра были прижаты к полу, а спортивные штаны покоились внизу поясницы. Когда он потянулся ещё дальше, задняя часть его футболки задралась, обнажив для Виктора немного кожи. — Ааах, Виктор… можешь сюда подойти? Придавишь меня немного? — голос Юри был мягкий, но с придыханием, напряжённый из-за вытяжения. Виктор споткнулся о ковёр в стремлении помочь.***
Со временем дела совсем не становились лучше. Потому что прошёл уже год с переезда, а Юри вернулся с утренней пробежки, его губы приоткрыты из-за слегка участившегося дыхания, кожа на шее блестит от пота, грудь тихонько вздымается, и тогда он выбрал стянуть свою чёртову футболку, просто проходя мимо Виктора в душ. Виктор сбил лампу, и она разбилась. В любом случае, им нужна была новая.***
Для них двоих ужин и фильм как правило значили ужин вне дома и фильм дома. Юри предпочитал смотреть фильмы дома, и Виктор с радостью готов был променять попкорн в кинотеатре на Юри, лежащего напротив него, когда они отдыхали, растянувшись на диване. Георгий одолжил Виктору коробку классических русских фильмов с английскими субтитрами. Они медленно, но верно пробирались через коллекцию, однако просмотр часто разделялся на несколько заходов по той или иной причине. Виктор положил голову на ручку дивана, приподняв шею с помощью подушки. Юри уютно прильнул к нему, прижавшись спиной к груди Виктора и пристроив голову под его подбородком. Их ноги были сплетены вместе в районе лодыжек. Виктор никогда не чувствовал себя настолько комфортно. Этим вечером на большом экране телевизора играл «Иван Васильевич меняет профессию». Виктор видел его около 20 или 30 раз, так как он на нём буквально вырос и все сцены оттуда надёжно закрепились в его долговременной памяти, но Юри, похоже, наслаждался фильмом, хихикая над попытками русского царя постичь Москву 70-х. Виктор периодически касался губами макушки Юри, принюхиваясь к шампуню, который пах слаще именно от его головы. Он бездумно поглаживал пальцами оголённую часть живота Юри, наслаждаясь тем, как Юри вздрагивал и игриво шлёпал рукой по пальцам Виктора, когда тот лез под его джинсы. Как только в фильме началась ещё одна веселая сцена погони, телефон Виктора прожужжал на столике рядом, и он передвинулся, чтобы его поднять. Слишком разнежившись, лёжа на диване с Юри, чтобы даже подумать о том, чтобы сесть, Виктор держал телефон над головой и печатал в ответ короткое сообщение Крису. Швейцарец отправил фото себя со своим парнем. Они, похоже, были на нудистком пляже, если подозрительно розовые фигуры на заднем плане были достаточным индикатором. — Хей, Юри, улыбочку, — сказал Виктор и расположил свой телефон так, чтобы охватить обоих и сфотографироваться вместе. Юри улыбнулся, его застенчивый вид обдал светом экран, и Виктор не смог удержаться от того, чтобы поцеловать висок Юри во время нажатия кнопки. Юри вспыхнул секундой позже, и фото вышло просто идеальным, так что Виктор радостно отправил его Крису. — Так хорошо вышло, можно запостить? — Ага, давай, — разрешил Юри и устроился обратно напротив Виктора, лёгкая улыбка ещё не успела сойти с его губ. — Мне нравится. Виктор удовлетворённо промычал в ответ и выбрал незаметный фильтр, печатая короткий комментарий вместе с хэштегом #домашнеесвидание, перед тем как загрузить фотографию. Затем он полистал ленту, оставив сердечки под несколькими фотографиями Криса в отпуске и одной фотографией Юры, кормящего соседских кошек, которой поделилась Мила. Он уже долистал до вчерашних фото, когда Юри повернулся и проскользнул коленом между бёдрами Виктора, скользя губами по впадине на его горле. Пальцы Виктора дрогнули, и его телефон выскользнул из рук, ударив его прямо по лицу.***
— Ты вообще слушаешь хоть что-то? — А? — Виктор взглянул назад на Юру. Блондинистый подросток закатил глаза и проворчал: — Почему меня вообще это заботит? Юра пришёл к ним, пробормотав, что ему надо проверить домашнее задание. За этой просьбой последовал свирепый взгляд и колкие слова «лучше молчи», обращённые к Виктору. Юре нужна была помощь с домашкой. Как это мило. Но ещё милее был тот факт, что на кухне позади них Юри делал перекус всем троим, и пошёл он туда сразу после того, как живот подростка громко заурчал в середине второго абзаца своего эссе по классической литературе. — Виктор! — Что? — Я говорю — ты знаешь, что, ой, забей. У Кацудона с английской грамматикой всяко лучше, чем у тебя, в любом случае. Юра выхватил страницы из рук Виктора и сунул их в руки Юри, когда японский фигурист пришёл с приготовленными бутербродами и напитками. Юри сел рядом с блондином и стал постукивать карандашом себе по губам, скользя карими глазами по тексту. Виктору было тяжело приняться за еду, так как его отвлекали собранные из-за концентрации брови Юри и движения его губ, когда он давал советы Юре по поводу структурирования предложений и чего-то про относительные придаточные предложения. Может, Виктору тоже не помешала бы пара уроков грамматики. Удар по спине оказался довольно неожиданным, и Виктор резко вздохнул от внезапного чувства боли, после чего сердито взглянул на Юру, потирая ушиб. — Что? — У тебя полбутерброда на коленях, старик, кончай пускать слюни. Юра был прав во всём.***
Временами Юри делал кое-что, когда они мылись вместе в душе. Виктор не знал, где тот этому научился, да и в общем-то не хотел знать, потому что даже если это и было немного необычно и не то, о чём Виктор задумывался раньше, это было охрененно. Отказавшись от мочалки или губки, Юри распределил гель для душа по всей груди Виктора своими руками, поигрывая кончиками пальцев по всем мышцам на теле, и затем проскользнул ими вниз, проводя по животу и бёдрам, перед тем как обвернуть пальцы вокруг уже твёрдого члена Виктора. После окончания подготовительной работы Юри развернулся, прижимаясь спиной к груди Виктора, и Виктор обхватил руками талию Юри. Ощущение кожи Юри, так свободно и легко скользившей по его коже, было таким необыкновенным и волнующим, что Виктор простонал в его затылок, проталкивая свой член между гладкими от геля бёдрами Юри, при этом надрачивая ему тоже. Тихий стон Юри был еле-еле слышен через шум воды в душе, но то, как он дрожал перед Виктором, говорило достаточно. Юри наклонился вперёд, опираясь ладонями о кафельную плитку. Он выгнул спину и раздвинул ноги, глядя через плечо на Виктора своими слегка прикрытыми глазами. — Витя, трахнешь меня осторожнее, чтобы я мог ещё кататься сегодня? Виктор почти поскользнулся. Почти.***
— Так, значит, слухи всё-таки правдивы? Великий Кацуки Юри действительно подумывает об уходе из спорта? Юри пожал плечами, когда они с Пхичитом вместе шли из раздевалки после гала на Кубке Ростелекома. — Это действительно могло где-нибудь проскочить. — А что насчет пятикратного чемпиона финала Гран-При? — поддразнил тайский фигурист, подпихивая бок Юри своим локтем. — Мы пошли на компромисс, — улыбнулся Юри. — Два титула с финала Гран-При и два — с Чемпионата Мира? Всё равно не складывается. Юри смущённо покраснел. Временами было трудно во всё это поверить, но Виктор поклялся, что будет напоминать ему ежедневно, вместе с той элегантной стеклянной витриной, которую он установил на одной из стен в гостиной, держа за ней медали их обоих. — Ладно, между прочим, там есть ещё горстка медалей с национальных и Олимпиады, нас обоих устраивает. — Ах, как же так, прошла эпоха. Ну и ладно, мне больше достанется. Пхичит одобрительно похлопал Юри по спине со своей как всегда горячей и ослепительной улыбкой. — Так что, мы пойдем с ребятами на ужин или как? Я всё ещё хочу групповое селфи с тобой и Юрио. Хэштег — тройняшки на пьедестале. — Ага, пойдем, я только проверю- На полпути через небольшой холл Юри заметил Виктора. Тот стоял профилем к нему, оживлённо болтая с двумя репортёрами. Ни у кого из них не было ни микрофона, ни записывающего устройства, так что, по всей видимости, это был обычный дружеский разговор. Виктор поднял руки ладонями вверх, когда заговорил что-то, из-за чего все трое рассмеялись. Юри распознал Хисаши, но не стал пытаться распознать второго. Он был слишком захвачен видом широкой улыбки Виктора в форме сердечка, тем, как его серебряные волосы упали на лицо, острой линией челюсти и деталями выглаженного тренерского костюма. Сердце Юри подпрыгнуло в груди, и он вошёл прямо в бок Пхичита, не заметив, как друг остановился, с достаточной силой, чтобы заставить того споткнуться. Юри быстро выпалил извинение, но Пхичит заметил румянец у него на лице и разразился смехом. — О боже, неужели ты врезался в меня из-за того, что уставился на своего мужа?! Юри вспыхнул ещё сильнее и попытался прикрыть ладонью рот Пхичита, чтобы понизить громкость его голоса. — Шшш! Ты не можешь сказать ему, он никогда мне этого не спустит! Пхичит только громче рассмеялся, сняв ладонь Юри со своего рта. — Ну тогда сам и расскажешь, — пробормотал он, и Юри тут же услышал своё имя с той самой незабываемой интонацией. Виктор оказался рядом с ними в следующую секунду, его кожа слегка окрасилась румянцем, а правая рука автоматически расположилась на нижней части спины Юри. — Хей, Пхичит, мои поздравления еще раз. — Благодарю! — Пхичит показал Виктору знак мира и улыбку, которая сияла намного ярче его бронзовой медали. — Тебе тоже, Золотой Тренер. — Я сейчас нужен в основном только для моральной поддержки, — нежно усмехнулся Виктор, глядя на Юри с любовью. — Вау, теперь мы скромничаем? Не узнаю тебя, — парировал Пхичит и подмигнул Юри, который этого не увидел, так как его глаза были устремлены вверх, на Виктора. — О, Юри! — Извини! — Юри резко повернулся назад к другу, щеки опять разгорелись. — Ты хотел- — Да ладно, забей, увидимся еще, голубки. Напиши мне сегодня, хорошо? — Пхичит помахал рукой и ушёл, хихикая про себя. Юри этого не увидел, но Пхичит определённо заметил, как Виктор запнулся о свою собственную ногу, когда повернулся, чтобы побежать к Юри, как будто они не виделись до этого от силы десять минут назад. Пхичиту было интересно, как они умудрились не убиться за два года вместе, постоянно теряя почву из-под ног из-за любви.