After

Она пришла к нему сама. Когда исчез давящий страх надвигающейся войны, когда политические проблемы сдвинулись на второй план, когда драконы были освобождены — они столкнулись вновь. Встретились лишь взглядами, намерено равнодушными, как при виде малознакомого человека. Сухое выражение радости, короткое объятие, не выданная никому тоска. Они ничем не показали того, что их как-либо волнует произошедшее между ними, только кивнули друг другу и разошлись разбираться с делами. Но знали, что это лишь временная мера. Глубокой ночью, когда в дворце королевства Син давно все спали, Йона появилась на пороге чужих покоев. Он ждал ее, и она знала это. Она вошла без стука, тихо, почти неслышно ступая голыми ступнями по деревянному полу. Холод посеребренных луной досок морозил кожу, однако жар в груди был сильней. Не в силах выдержать витавшее в воздухе напряжение, девушка опустила голову. Давно их не сковывала настолько неприятная неловкость, несмотря на то, что они были дороги друг другу. Он не знал, что сказать. Она — тоже. Три метра. — Я рада, что с тобой все хорошо. — Улыбнулась Йона. Слова шли из сердца, но это было совершенно не то, что нужно было сказать. — Я тоже… Рад, что вы в порядке. Сухо. Как же сухо. Совсем не то. — Хак! — в порыве решительности принцесса вскинула голову, сделав шаг вперед. — Я хотела поговорить! Два метра. Высокая фигура стала четче и синие глаза блеснули в лунном свете, отчего смелость вдруг покинула ее так же быстро, как и появилась. — То, что я сделала… — уже тише пролепетала девушка, сжимая предплечья. Колючая прохлада уже поднялась к животу и стоящий напротив мужчина тоже казался холодным. Его тело, так же, как и её, было сковано напряжением, отчего ощущение отстраненности лишь усиливалось. — Не волнуйтесь, принцесса, — впервые нарушил он тишину, — я все понимаю. Это было случайностью и никак не повлияет на мое к вам отношение. Голос, нарочито спокойный, был ложью. Она чувствовала это дрожащим в волнении сердцем и видела привыкшими к полумраку глазами. Он отвернулся от нее, и действие это, показалось обжигающей вспышкой, призывающей к действию. Пора заканчивать этот глупый спектакль недосказанности. — Прости меня за то, что я сделала это без твоего разрешения, — твердо начала девушка, — но я не могла иначе. — Принцесса? — в голосе его прозвенела растерянность. Хак наконец посмотрел в ее глаза. Один метр. — Мне было страшно… И мне хотелось… Хотя бы каплю твоей смелости… Я хотела прикоснуться, мне было необходимо… — она не слышала себя. Не слышала сбивчивых, сумбурных мыслей, что произносили ее губы. Однако потянулась ладонью к едва колючей щеке вполне намерено. Ее первая осознанная ласка. — Принцесса… — вновь повторяет он, и она с облегчением понимает, что лед в его голосе полностью исчез. Хак быстро, как-то воровато берет ее руку, словно боится, что девушка отстранится, и прижимается к тыльной стороне ладони губами — максимум, что он может себе позволить. — Я очень боялся за вас, — выдыхает он, целуя ее пальцы вновь, и голос его вибрацией прошелся по позвоночнику. Холод, до этого уверено проникающий в тело, мгновенно отступает от движения теплой неги. Первый рваный вдох опаляет ее губы. — Хак… Ее ладонь дрожала в его пальцах, но девушка не пыталась отстраниться, пока он самозабвенно зацеловывал ее руку. Она жмурилась, чувствуя, как жаркий стыд сжимает ее в своих объятиях. Никогда ранее к ней не прикасались так, словно это было величайшим даром, никогда волнительная дрожь не прошибала тело, отчего хотелось всхлипывать от смущения. Йона подумать не могла, что касания к руке могут ощущаться более откровенными, чем тесные объятия. — Хак… Голова кружилась все сильнее, ясный рассудок затуманился, губы горели от желания снова прижаться к ее коже и двинуться от запястья выше, но мужчина сдержался, не без труда отстраняясь. Какая-то трезвая мысль отчаянно держала его на грани дозволенности. Он поднял взгляд, и в темной глубине его полыхало нечто, отчего подкосились колени… Его потряхивало от близости, от выражения ее лица, от едва ощутимого запаха на грани реальности. Соблазн прижать хрупкое тело к себе вопреки всему становился все ощутимее, но Хак не мог себе такого позволить. Девушка стояла, смотрела в глаза напротив, и не знала, куда себя деть. Тело лихорадило то ли от страха, то ли от волнения, то ли еще от чего. Только инстинктивно облизнувшись она поняла, что губы ее пересохли от частого дыхания. Когда он отпустил ее и отстранился в груди стало до скулежа неприятно, отчего девушка практически инстинктивно скользнула вперед, оказываясь в крепких руках. Волнительная щекотка в животе раскрыла губы, и Йона во второй раз поцеловала мужчину сама. Но на этот раз все было по другому. Жаркий, жадный, ошеломляющий до удивленного стона ответ отпечатался на губах, а после язык ворвался в ее рот, вызывая еще большую растерянность. Она не знала, что требует он от нее, чего хочет так напирая. Неуверенно отзываясь на его прикосновения, она жалела, что сомнения о правильности действий не покидают ее. Но если она что-то делает не так, почему, отрываясь от ее губ, он задыхается? — Йона… — жарко выдыхает он ей в губы, прежде чем вновь прижаться крепче, и она застонала от столь непривычного звучания своего имени. В эти мгновения все его мировосприятие плотным коконом сконцентрировалось вокруг нее, и все, что было за его гранью потеряло всякий смысл. Жгучее желание разгоралось в нем, но оно уже было не простой потребностью — яростным голодом. Как давно он восхищается этой девушкой, как давно смотрит на нее с поклонением? Он уже и не помнил, когда это началось. Сейчас какая-то часть его сознания продолжала настойчиво кричать, что он не тот человек и он должен остановиться. Но Хак был глух для того, чтобы услышать. Слишком долго он не мог себе позволить даже простого прикосновения. — Йона, прошу, можно я… Она не понимала, о чем он просит. Но чувствуя, как он едва слышно стонет ей в губы и сжимает отросшие волосы, ей казалось, что она согласится на все. Послушно опустившись на футон, ощущая, как скользит по телу легкое платье, она не успела прикрыться до того, как запястья оказались зажаты над головой сильными руками. Прохладный воздух коснулся оголенной груди, а после мужчина опустился на нее, зажимая между собой и полом, и рот ее вновь оказался занят. Несколько поцелуев, запечатанных на губах, несколько душных мгновений, пока девушка жадно хватала воздух, и вот Хак уже спускается ниже, влажно лаская открытую кожу. Йона успела увидеть черную макушку, прежде чем со стоном откинуть голову. До нее словно только дошло, к чему все идет, и мысль эта была волнительной до горячего зуда в животе. Пальцы до боли жадно изучали ее тело, отчего девушка невольно поморщилась. — Не спеши… — выдохнула она, пока Хак рвано дышал и целовал ее кожу, но мужчина словно не слышал ее. Платье раскрылось полностью, и ног коснулась прохлада. Он вернулся к ее лицу, и девушка с готовностью поймала его губы, со смущением ощущая, как мозолистые пальцы прижимают ее бедра к его. — Обними меня. — Успела расслышать она и выполнить просьбу, прежде чем окончательно пропасть в головокружительном водовороте эмоций…

***

Рано утром Хака разбудил приближающийся топот ног в коридоре, практически сразу опознанный им. Единственное, что он успел сделать — укрыть сильнее лежащую рядом девушку, прежде чем в его комнату ворвался белый вихрь. — Йона пропала! — без предисловий завопил Киджа. Вид его заключал в себе смесь паники и злости. «Как ты можешь спать, когда принцесса в беде?!» — читалось на его лице. От громкого крика принцесса зашевелилась и приподняла голову к источнику громкого звука. Одеяло сползло, обнажая открытые плечи. Хакурю замер, растерянно глядя на заспанную девушку. После пары секунд молчания, он вспыхнул и молча вышел из чужих покоев с видом, словно увидел нечто, что перевернуло весь его прежний мир. В проеме еще не закрывшейся двери появилась лукавая физиономия зеленого дракона. — Я же говорил, что она здесь. — Довольно изрек он, а после, подмигнув раздраженному Зверю, закрыл дверь. Хак недовольно скривился от вмешательства драконов и скользнул взглядом вниз. Йона предсказуемо утыкалась лицом в одеяло, и лишь красные уши выдавали ее с головой. Вздохнув и опустившись рядом, мужчина обхватил девушку руками. — Что они теперь думать обо мне будут? — донеслись глухие слова из-под плотной ткани. — Ничего… — успокаивающе произнес он, на ощупь находя худую ладонь и поглаживая ее пальцем. — Они любят тебя и уважают твои решения. Им просто нужно немного времени. Чувствуя, как она тихо дрожит под одеялом, он почувствовал появившуюся в сердце неприятную тоску и не смог умолчать: — Ты жалеешь? Возмущенный взгляд был ему наградой. — Нет. — Произнесла она, и пусть лицо ее все еще не потеряло красный оттенок, глаза ее горели так любимым им огнем. Переплетая свои пальцы с мужскими, она добавила уже мягче. — Мне просто тоже нужно немного времени.