Примирение

База Task Force 141

      Вернувшись в свою комнату после живительного и освежающего душа, она, первым делом, взяв деревянный и слегка покосившийся от времени стул, подперла им металлическую ручку своей двери.       «Хоть какая-то защита от людей, не приученных к манерам или просто на просто удачно их игнорирующие», — эта мысль заставила её слегка поежиться, представляя нелепые картины, которые могли бы возникнуть из-за невежества товарищей.       Этот жалкий и потрескавшийся рыцарь был на страже порядка уже целые два месяца и беспристрастно играл в этой пьесе роль сторожевого пса. Хотя вряд ли он бы мог проявить сопротивление против настырности коллег.       Отбиваясь от настигших мыслей, словно от обезумевшей стаи круживших птиц, девушка сбросила с себя слегка влажную одежду и мигом перебралась в тёмно-синие тренировочные длинные шорты и такого же цвета удлиненную майку. Поверх она надела огромную серую армейскую толстовку с капюшоном, которая не раз согревала в непогоду. После этого Крис облегчённо выдохнула, осознав удачно проведённую операцию, и сняла мокрое полотенце с головы, распуская свои длинные и взъерошенные волосы, с которых плавно скатывались холодные капельки, беззвучно падая на тёмный деревянный пол. Ей не терпелось наконец забраться под то самое ненавистное одеяло, которое с первых дней пребывания в этой части только раздражало девушку своим непомерным весом — будто бы вместо пуха и синтепона, там был насыпан, по меньшей мере, цемент. Но сегодня оно не казалось таким уж ужасным.       Всё благодаря через чур уж насыщенному дню, который плавно подходил к своему завершению. Но вначале была двухчасовая изнуряющая вечерняя пробежка под моросящим дождём с Фростом, который будто специально выбрал самый труднопроходимый маршрут, состоящий сплошь и рядом из ям, выводивших из равновесия, постоянных склонов и подъёмов гигантской протяженностью. А до этого три часа на полосе с препятствиями под строгим контролем Сэндмана, который, словно по приказу капитана МакТавиша, пытался выбить из неё все хорошее и не только. Сэндман что-то говорит про потенциал и второе дыхание, но Крис уже не слышала ничего, потому что его голос был заглушён биением сердца, раздававшегося раскатами грома в висках. И количеству «вторых дыханий» она не находила счёта. В конце тренировки, когда Крис бессильно несла своё бренное и разбитое тело до первой попавшейся скамейки, найдя которую, девушка побеждённое рухнула, вопреки возмущениям бойца. Прижавшись лицом к прохладной поверхности и закрыв на мгновение веки, она ощутила, как окунается в бурлящую реку, которая разносит по ноющему телу усталость.       А ещё ранее она провела два с половиной часа, постоянно меняя разнокалиберное оружие, способы и положения ведения огня, и дистанции на удалённом стрельбище под пристальным надзором Гринча.        Стоило ей только это вспомнить, как уныние с лёгкой примесью гнева, словно бушующий лесной пожар, за короткий миг охватил девушку, заполоняя голову упадническим настроением. Будто и не было тех потраченных часов, которые заставили её немного смириться с услышанными словами. Крис всегда тяжело переживала ссоры с близкими людьми, перематывая их в голове многотысячное количество раз, непрестанно ища ту самую точку отсчёта, в которой всё пошло наперекосяк.       Возможно стоило бы уже привыкнуть к размолвкам с другом, которые были не редкостью. Конечно она тоже, бывало, вздорили с Сэндманом и Фростом, но это случалось в исключительных случаях, когда обе стороны были во власти ужасного настроения, или же когда имелась весомая причина. Но с ними существовала какая-то невидимая грань, которую никто из сторон не пересекал. А вот в ссорах с Гринчем всё было совершенно иначе. Он будто специально провоцировал на эмоциональный взрыв своими порой резкими и колкими фразами. Знал самые ослабленные, не прикрытые зоны и бил точно в цель, словно будь она его врагом на поле боя. Вот и сегодня Гринч ударил своим метким соколиным взглядом точно в сердце, зная заранее, как будет больно слышать от него эти режущие, словно острый клинок, слова. А может именно поэтому Сэндман никогда не говорил подобных вещей лишь потому, что оберегал её от гнетущих эмоций вместе с Фростом? Крис совершенно запуталась в клубке своих мыслей, из которого девушку вдруг вернул в холодную, освещённую тусклым светом, комнату громкий стук.       Неохотно вылезая из-под одеяла, она спешно направилась спасать свою дряхлую мебель, отодвигая её в сторону и открывая дверь. Увидев стоящего человека, Крис слегка удивилась его появлению. Сжимая крепко рукой спинку стула, из-за паршивого настроения она чуть было уж не захлопнула перед носом гостя дверь, но вовремя взяв себя в руки, лишь молча отошла на пару шагов назад.       — Кого-то ждёшь? — удивлённо произнёс гость, вскидывая правую бровь вверх, заметив подручный инвентарь в её руках.       — Ты что-то хотел? — устало промолвила она, игнорируя вопрос, — или просто не всё высказал на стрельбище? — и медленно развернувшись, немного отошла от двери, устремив свой взгляд в окно, за которым резвилась погода, разгоняя осенние листья бушующим ветром, — но могу тебя поздравить, я выслушаю, хотя даже не знаю, что ещё ты мне скажешь.       Мужчина в кепке песочного цвета бесшумно подошёл к ней, словно тень, и осторожным движением, взяв Крис за руку, попытался повернуть её лицом к себе.       — Не трогай меня, Гринч, — словно ужаливший, отдёрнула руку, и, не смотря на собеседника, безразличным и холодным тоном произнесла, — если есть что сказать — говори, если нет, то прости, я хочу побыть одна, — она, пытаясь держаться на расстоянии, отстранилась от него.       — Крис, — боец вновь сделал несколько шагов вперёд, пытаясь взять за плечи.       — Гринч, прекрати! — вскрикнула она, — пожалуйста.       Он, прищурив глаза, внимательно взглянул на девушку, которая сжав свои кулаки, устремила на него леденящий взгляд серых, словно серебряный свет луны, глаз.       «Что-то в ней изменилось», — подумал Гринч.       Мужчина и раньше видел, как Крис была зла, но всё было иначе. Она никогда не сторонилась бойца, и тем более, никогда холод не застилал её взгляд, глядя на него. Ему стало немного не по себе от той мысли, что не узнаёт её. Но за этим прочным щитом Гринч заметил что-то ещё — Крис была, словно натянутая до предела тонкая струна, которая вот-вот порвётся.       — Хорошо, давай поговорим спокойно, — не отводя взгляда от девушки, произнёс он.       Но вместо ответа та лишь вернулась на своё место, наблюдая, или делая вид, как перед окном, на сером асфальте, вновь кружился хоровод листопада.       — Крис, — прервав нависшее молчание начал он, — ты до сих пор злишься на меня? — Гринч со скрипом сел на кровать, ожидая реакции, которая так и не последовала.       — Брось, знаешь ведь, что на меня, дурака, нельзя долго обижаться, — попробовал слегка разрядить обстановку он добавил, — я просто боюсь за тебя, как и ребята. Неужели ты не понимаешь этого? — молчание в ответ начало слегка раздражать бойца, но он не отступал, — Хорошо, я немного перегнул палку сегодня.       — Немного? — не сдерживая удивления, отозвалась Крис, — так ты это называешь?       — Я не должен был вспоминать случившееся, прости.       — И это всё? — в её голосе слышалось неприкрытое разочарование, — все, что ты хотел сказать?       — Это всё, за что мне стоило бы извиниться перед тобой, — в его тоне вдруг промелькнула сталь.       Он видел, как её тело вновь напряглось.       — А ты так ничего и не понял, Гринч, — с долей горечи и сожаления прозвучало в ответ, — думаю сегодня можно на этом и закончить.       Крис опустила голову, а в глазах предательски защипало, но она, прикладывая все силы, пытаясь держать себя в руках, не дала воли надвигающейся буре. Измотанная моральной и физической усталостью, девушка не хотела больше спорить с ним, всё равно ни к чему хорошему это не приведёт, лишь повторится дневной скандал. Пусть лучше всё останется на своих местах. Так будет лучше всем.       — Нет, Крис. Это ты так ничего и не поняла, — вымученно улыбнулся Гринч, и, поднявшись с кровати, добавил, — от других слов я не отказываюсь.       Услышанное, словно стальное лезвие, прошлось по наигранному спокойствию, создавая трещину, которая стремительно перерастала в зияющий разлом. Тело пробило ознобом.       — Да почему ты так со мной? — дрожащим голосом еле слышно произнесла она, смотря ему вслед.       Гринч, уже стоя возле самой двери, был готов покинуть комнату, мирясь с бесполезностью и бессмысленностью разговора, но её шёпот заставил застыть на месте. Обернувшись, мужчина увидел, как стена самообладание и равнодушия разлетелась осколками, словно разбитый вдребезги хрусталь, обнажая ту Крис, которую они все знали.       — Ты правда хочешь знать почему? — в его спокойный и бархатный голос начали вплетаться нотки подступающего гнева, — да потому что я не хочу видеть тебя лишённую жизни! Я не желаю мириться с той мыслью, что кто-то из нас может пережить тебя! Как ты не можешь этого понять? — мужчина сорвался на крик, заставив её испуганно сжаться, — Посмотри на нас — мы ничего другого, кроме как убивать, не умеем, мы живём войной…       — Ты ошибаешься, — она робко перебила друга.       — Ты серьёзно так думаешь? Очнись, Крис, для нас всё потеряно, но только не для тебя, — Гринч закрыл лицо рукой, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, обуздывая гнев, — я хочу, чтобы ты просто жила нормальной жизнью, найдя своё место.       — Жила нормальной жизнью? Место? — наполненные болью слова, эхом раздавались в голове, — Гринч, я не знаю, что такое нормальная жизнь, — голос был готов сорваться, а подступающие слёзы, застилали собой глаза серой и непроглядной пеленой — Возможно, моя нормальная жизнь оборвалась тогда, так и не начавшись. А моё место осталось в тех развалинах, рядом с местом вашего Криса, вот только он мёртв Гринч, из-за меня! Ваш боец спас мою жизнь ценой своей!       Воспоминания, от которых друзья пытались уберечь, неудержимой волной захлестнули маленькую фигурку, унося с собой в холодную пучину мучительной агонии. Она, что было сил, вцепилась в крышку стоящего рядом стояла, боясь бессильно рухнуть на холодный пол под тяжестью прошлого.       Гринч безмолвно стоял, не шелохнувшись, с горечью в глазах наблюдая за девушкой. Ему было больно видеть её такой, словно вновь очутившись в той самой палате, и видя, тот пустой и стеклянный взгляд сломленного человека. Мужчина слышал, как вопит его сознание, призывавшее успокоить, прижав к себе то, что так дорого, но что-то внутри заставляло его медлить и бездействовать.       «На войне ей будет намного больнее, приятель», — внутренний голос пытался обуздать его желание.       — Так что ты молчишь? — её крик прорезал нависшую тишину, — ты говорил, что мне тут не место? — вторили слова, отражаясь от холодных стен, заставляя Гринча невольно вздрогнуть, — Где оно, это место? Гринч, где оно? — на последних словах голос девушки сорвался, и не в силах больше сдерживать подступавшие слёзы, бессильно зарыдала, закрывая лицо руками, будто спасаясь от всего окружающего мира, от всей давивший всё это время вины.       Но как бы она не пыталась сбежать от своего прошлого, оно всегда безжалостно настигало её, затягивая своими цепкими лапами обратно в пропасть. Девушке хотелось кричать, но она лишь обхватила себя руками, сжимая их что было сил, пытаясь заглушить физической болью, то, что полыхало мучительным пламенем в груди, разрывая ритм её сердца на части.       — Где то место? — будто из последних сил прошептала она, содрогаясь от слёз, которые обжигали лицо холодом.        Что-то внутри бойца сломалось в этот момент.Он хотел бы просто взять и уйти, но не смог. Как и не смог наблюдать это более. Боец сделал следующий ход.       — Здесь, — Гринч в два быстрых шага оказался возле Крис, и, схватив за руку, пытавшуюся вновь отстраниться, крепко прижал к себе.       Он чувствовал её попытки вырваться из прочных тисков, но вопреки всему, не ослаблял свою железную хватку, словно от этого зависела её жизнь. Поняв, что Гринч не собирается отпускать, девушка бессильно обмякла в его руках, и, уткнувшись лицом в грудь, не пытаясь более сдерживать себя, дала волю эмоциям.       — Рядом с нами, рядом со мной, — его тёплая рука успокаивающе гладила девушку по волосам.       Резкая смена настроения Гринча осталась совершенно непонятной для Крис. Сначала он кричал на неё, гневно сверкая своими зелёными, цвета весенней листвы, глазами, а спустя пару мгновений, осторожно, словно бы она была маленькой и хрупкой фигуркой в его руках, прижимал к себе, действуя лучше любого лекарства.       Когда истерика, словно ошибившись дверью, покинула девушку, в комнате повисла тишина, изредка прерываемая тихими всхлипами, будто далёкими отголосками грома, после страшной грозы, и скрежетом деревьев, которые тянули свои безобразные ветви в окно, подгоняемые порывами ветра.       Заметив, что Крис трясётся от холода, боец быстрым движением подхватил её на руки, и направился в сторону скрипучей кровати. Осторожно уложив девушку, он расправил скомканное одеяло и, укрыв, сел рядом.       Ни один из них не решался прервать царившую тишину, но она уже не давила на них тяжёлым обременяющим грузом, а наоборот окружала спокойствием, словно показывая окончание бури.       В этот самый миг комнату осветила вспышка света, после которой последовал громкий раскат грома, сотрясая своим грохотом ночное небо. Крис вздрогнула и, ухватившись за руку Гринча, замерла.       — А ты, я смотрю, удачно поборола страх грозы, — иронично усмехнулся Гринч, наблюдая, как девушка вжалась в кровать, — словно и не было этих пяти лет.       — Не смешно, — буркнула та, и, пытаясь сделать обиженный вид, натянула одеяло по самый нос.       Он лишь молча подоткнул его, словно заботящаяся мать, чтобы птенец не замёрз ночью, и бросил свой взгляд в окно, наблюдая, как небеса озарялись отголосками грозы.       — Гринч? — спустя пару минут окликнула бойца Крис.       — Что опять? — произнёс он, не отрывая взгляда от буйствований природы.       — Посидишь немного со мной? — немного замявшись, неуверенно отозвалась та.       Лицо Гринча расплылось в довольной улыбке, и, взъерошив свободной рукой мокрые волосы девушки тихонько сказал:       — Куда я денусь…спи, — он почувствовал, как Крис сильнее сжала его руку, словно боясь, что он уйдёт, не сдержав обещания, медленно закрывая глаза.       «Отдыхай. Высыпайся. Спи так сладко, как только можно спать в армии. Ты прости меня, но я никогда не смогу смириться, что ты выбрала этот путь. Ведь это наша дорога, не твоя. Разве ты создана для войны, для убийств? Нет, хоть убей, я не согласен. Кричи, плачь, ругай — я не смирюсь. Сэндман сказал мне, что группа МакТавиша как никто другой сможет позаботиться о тебе. Но верит ли он сам? Я не знаю. Верю ли я? Нет. На поле боя никто не защитит тебя, только ты сама. Почему ты не бежишь прочь? Что тянет тебя сюда? Не знаю. Но я знаю одно — мы будем с тобой всегда, я буду с тобой всегда. Ты наша частичка света, всего того лучшего, что есть в нас самих. Живи, пожалуйста, только живи. Твоё сердце не должно перестать биться ни на минуту. Чтобы не случилось с нами впереди-живи, ради нас. Даже если не станет нас-живи».       Он плыл по течению своего водоворота мыслей, ни на секунду не отрывая от неё свой взгляд, словно защищая Крис от всего того ночного кошмара, который не отпускал ни одного солдата во сне.       Аккуратно, чтобы не разбудить, Гринч, убрав с её лба прядку волос, склонился над ней и поцеловал в лоб, тихонько гладя волосы. От чего девушка что-то сонно пробормотала, и, не открывая глаз, уткнулась носом в руку бойца.       — Я всегда буду рядом, — наяву повторил Гринч.