***
Сидя на задней парте академического учебного кабинета, я невольно засмотрелась на своих одногруппников, которые, на удивление, сегодня выглядели относительно спокойно. Никто не выкрикивал ничего едкого в адрес преподавателя, все сидели закрыв свои рты, на много-много прочных замков, и лениво выводили в тетради сегодняшнюю тему пары, которая была выведена мягкими линиями на доске. Лишь кое-где слышались тихие смешки, но в то же мгновение, они растворялись в учебной ауре кабинета, под гнетом темных глаз преподавателя. Люциус Мирин — учитель, грозного предмета, под названием « Обрядовое Искусство Смертей», или же в трех словах «ад всех студентов». Это, бесспорно, самый грозный и бесстрашный человек, во всем королевстве, бесстрашнее лишь, мертвые в разгар полнолуния. Его темные глаза заглядывают в глубь твоей души, читая ее, будто открытую книгу, и присматриваясь к каждой твоей мысли и действиях. Боялись, конечно, не только из-за проницательного взгляда, но из-за его устрашающей возможности, которой позавидуют даже Верховный Совет Магии. И это-чтение мыслей, именно из-за этого, Люциус, получил репутацию всевидящего и пугающего преподавателя, который без зазрения совести, проскользнет к тебе в голову, а после озвучит твои сокровенные мыслишки аудитории твоих однокруппников, а после такого, или уходить из академии, куда подальше, а лучше вообще забыть, что такое жизнь, и спрятаться под землю к друзьям некромантов- мертвым. —Адептка…—грозный шепот отражался не только от могучих старых стен кабинета, но и в моих ушах, заставляя перевести заинтересованный взгляд с одногруппников к источнику звука. В двух шагах от моей, давно устаревшей и ни на что негодной партой, стоял Люциус Мирин собственный персоной. Все тот же взгляд, пожирающий изнутри. Палые скулы, придающие лицу не только могущество, но и некую строгость в очертаниях лица. Иссиня-черные волосы собраны в тугой и аккуратный хвост, который открывает беспрепятственный взор на лицо преподавателя, которое выглядело, относительно, спокойным, но кое-где виднелись гневные морщинки, выступающие на чуть смугловатой коже. — Да, Люциус Мирин? — Я рефлекторно поднялась с скрипучего стула, вглядываясь в темные, и кажется, бездонные глаза преподавателя, — что-то случилось? — Вы совершенно не слушаете лекцию, — без какого-либо энтузиазма провозгласил тот, скользнув по мне, безразличным и пустым взглядом, — Как Вы собираетесь сдать итоговый экзамен, если вместо умного выражения лица, вижу — беззаботную мину? — Вы говорили о проклятье пятого уровня, — не осознавая, и самодовольно произнесла я, не отводя взгляд, — какого его значение в нашей работе. — И каково же? — в бархатистом голосе прозвучали нотки удивления и некого едкого смешка, которые Люциус старательно скрывал томными вздохами. — Вознесение души в мир иной — функция каждого некроманта, в независимости, от силы магического резерва. Каждый темный, может выполнить это проклятье, без весомого истощения резерва. И вновь удивленный взгляд блуждает по моим очертаниям тела, будто скользя, и наблюдая за каждой частью моей дрожащей от страха фигуре. Но миг, и вновь на лице-холод, а улыбка наполнилась самодовольным оттенком, который не только пугал, но и заставлял вжаться в пол, да посильнее. — Что же, — томно вздохнул тот, — раз уж Вы так уверенны в своем ответе, адептка, то я прошу Вас продемонстрировать аудитории проклятье пятого уровня. Кто же моя за язык тянул! Промолчала бы, услышала пару-тройку его недовольных лекций по нарушению учебного устава академии, но вместо этого, опозорюсь, не только перед Люциусом, но и однокруппниками! Что еще может быть замечательнее? В ответ на реплику преподавателя, вырвался лишь тихое «хорошо» и несмелый кивок, в сторону мужчины. — Что же, адепты, — преподаватель направился к своему столу, стуча черным каблучком лаковых туфель, — если у адептки получится применить проклятье, я освобожу вашу аудиторию от сдачи практической на этой недели. По кабинету раздались довольные вдохи, и укоризненные и запугивающие взгляды так и кричали мне «не получится — тебе конец». Мне не только это не придало никакого стимула, а наоборот, теперь я боюсь даже пошевелится и сделать шаг в сторону преподавателя. — Что же Вы стоите, Адептка Элис? — безразлично вскинул брови тот, — неужели не хотите помочь Вашим однокруппникам? Под возмущенные и устрашающие взоры всей аудитории, решительно настроенной на отстранение от практической, я все же дошла ватными ногами к педагогическому деревянному столу, поднимая испуганный взгляд с пола, в темные глаза Люциуса. — Какое умертвие Вы хотите призвать, Адептка? — в голосе преподавателя слышаться нотки сарказма, которые, он уже ни сколько не скрывает от меня и всей аудитории, — или мне помочь Вам, Элис, с… призывом? Нет уж! Лучше я сама, а то вместо умертвия на меня нападет орк, или, еще хуже-голодный мертвый орк! —Я…с-сама, — кое-как сказав это, я чуть отошла в сторону, освобождая себе относительно большое и пустующее пространство. Так…что же дальше? Призыв пятого уровня начинается с призыва умертвий… Все просто…это ведь первый курс академии. Складываю руки, скрепляя свои дрожащие пальцы воедино. Так, теперь заклинание призыва…как оно начиналось там? — A caelo usque ad centrum. Невольно я почувствовала легкий ветерок, который с невероятной нежностью обволакивал мое тело теплыми и мягкими чарами воздуха. Со стихиями у меня всегда было плохо, я никак не могу завладеть ее сущностью, она как будто ускользает от меня, оставляя за собой лишь пустую дорожку неизвестности и непонимания. Но воздух.единственная стихия которую я, хотя бы, ощущаю, я чувствую ее прикосновения, легкий шепот, которым она ласково шепчет свои нежные речи, а еще эти мурашки наслаждения по всему телу… но не смотря на такой, относительно близкий для меня контакт, я все так же не могу завладеть ее сущностью… И вновь этот голос обволакивающий все мое сознание в паутину нежности и некой привязанности, которая проникает в каждую клеточку моего тела, заставляя меня дышать все чаше и чаще, позабыв обо всем окружающем и остаться в этих приятных чарах-навечно. Но мои до жути приятные ощущения разрушил грозный и жадный рык умертвия, стоящего, кажется, уже совсем близко со мной, и ожидающий момента напасть на беззащитную девушку, проглотив все ее косточки. Отскочив в сторону от умертвия, я оглядела всю аудиторию, в надежде найти хоть какую-то крупицу поддержки в глазах, но вместо этого все расплывалось, превращаясь в однообразную кашу безэмоциональных лиц. Лишь умертвие ярко бросалось в глаза. Красные глаза смотрели куда-то вглубь моих, заставляя все тело сжаться в дрожащий комочек и стоять смирно. Открытая пасть с рядом гнилых, и до безобразия, противных зубов, из нее сочилась желтоватоватая слизь-слюни, которые пугали еще больше, и в глазах застыла картинка, как он с наслаждением поедает студентку. Миг и умертвие застыло, оно взглянуло на меня с…надеждой? Нет, такого не может быть, ведь это кусок уже мертвой бездыханной туши, у которой есть только два чувства- голод и гнев. Но сейчас мне казалось, что этого всего не было, и передо мной стоял обычный человек, с непониманием всего происходящего, его удивленный взгляд бегал по аудитории, но все равно взор холодных глаз-был устремлен на меня. — Адептка, Элис! Я не собираюсь ждать Вас до конца лекции! Рядом оказался профессор Люциус, на лице которого не было ничего, кроме гнева и желания закончить все это, да поскорее. Умертвие же в свою очередь направилось ко мне, осторожно переступая через темный преграды из дыма, которые создавал преподаватель, пытаясь остановить мертвеца. Но ему было.все равно. Он шел, не оборачивая, не разглядывая ни единого присутствующего в кабинете. Он шел. — Адептка! Отойдите! — кричал профессор, но слушать его совершенно не хотелось. В сердце закралось то приятное чувство нежности, вновь обвивающее все тело. Миг и умертвие стоит возле меня. Глаза удивленно глядящие на меня смотрят куда-то в глубь моей души, брови приподняты в некой неприсущей мертвецам радости. — Э-э-элис-с-с… Его пугающий голос ударил в мои уши, заставляя напрячься, а костлявая рука, нежно прикоснулась к моему плечу, погружая мое сознание в глубокий и нежный сон…***
В голову начали приходить картинки недавних моментов, которые с каждой секундой превращались в единую кашу, от чего сознание томно застонало, показывая все свое возмущение. Вот лекция… А вот ехидная улыбка профессора Люциуса Мирина, и его самоуверенный взгляд. А дальше… Как будто чистый лист, неисписанной книги, которую оставили «на потом»… Иногда я задумываюсь, почему же, я — обычная некромантка второго курса всегда нахожу столько проблем? Эта мысль крутилась в моей голове последние 10 минут, после того, как сознание потихоньку пришло в себя и я смогла почувствовать спиной приятный и мягкий матрас кровати. Не смотря на мое пробуждения-открывать глаза не хотелось совершенно. Страх неизвестности настораживал, мысли слились в один большой хаос страха и переживания. Чувствую на себе пушистое и почти невесомая одеяло, которое приятно поглаживает мою бледную кожу, при любом движении. Руки и ноги я почти не чувствовала, они были ватными, будто это и не мои конечности вовсе. Кости стонали от некой неизвестной мне раньше боли, и казалось еще мгновение и я развалюсь на безжизненный прах, распластавшись по матрасу. Но все же, лежать тут вечно я не могла, хотела, но жалобно бурчащий живот, жаждущий хотя бы жалкого кусочка хлеба, заставлял меня подняться. Открыв правый глаз, зрачок забегал по стенам окружающей комнаты, которая явно была уже мне знакома. После пару минут еще такого «осмотра» помещения я открыла второй глаз, разглядывая комнату уже полным и не размытым взглядом. На меня смотрел до тошноты скучный потолок сероватого цвета, с каким-то непонятный и неприятным рисунком, отдаленно напоминающий каких-то животных. Оторвав взгляд от потолка, глаза будто водопад по скалам, скользил по всем предметам в помещении. Множество белоснежных кроватей, поставленный в один и строгий строй, создавая единую и непоколебимую мысль: «Старый-добрый академический лазарет» Рядом с кроватями стояли старенькие тумбочки, которые кое-где уже были потрепаны и виднелись высветлившиеся на солнце пятна. — Ректор, Вы понимаете, что Верховный Суд сделает с этой девушкой?! — и вновь этот до жути знакомый голос преподавателя Люциуса Мирина… он взволнован, неужели? Кинув взгляд в сторону звука, исходящего из дальнего угла лазарета, встретилась с взором двух обеспокоенных и удивленных глаз, которые бесстыдно рассматривали мое лицо, которое, вероятнее всего, выглядит, отнюдь не милым. Их тяжелые постукивания каблучками невероятно противно ударялись об белоснежный кафель помещения, заставляя содрогаться, при каждой прикосновении обуви с полом. — Очнулась, —разрушил угнетенную тишину ректор, присаживаясь на край кровати. Теперь рассмотреть его я могла получше. Грозный на вид мужчина, с легкой и искренней улыбкой, которая невероятна украшала его статное лицо, придавая аристократичность и королевские черты. На нем как всегда темный элегантный костюм, сделанный из дорогой ткани, специально по заказу, ведь на территории академии, подобным текстилем и пошивом не занимаются, а вот позволить себе съездить в другое королевство ректор не мог-академические дело как-никак, проблемы учащихся, вроде меня — девушки второго курса! — Что случилось? — я чуть приподнялась с белоснежных перин, осматриваясь вокруг, — ничего не помню…кроме начала лекции Обрядового Искусства Смертей… Люциус удивленно вскинул брови, и с пущей настойчивостью продолжал разглядывать мое потрепанное и уставшее лицо, от чего становилось.неуютно. — Люциус, не смущай девушку, — ректор махнул правой рукой в сторону преподавателя, заставляя обратить на него внимание, — что, конкретное Вы помните, адептка? — теперь мужчина обратился ко мне. — Как я подошла к педагогическому столу…отошла…а дальше — пустота. — Чары забвения…-безэмоционально прошептал ректор, устремляя свой взор на Люциуса, — профессор, как проклятье пятого уровня могло наложить забвение? Мужчина гневно свел брови к переносице, о чем-то серьезно размышляя. Люциус выглядел на удивление -взволнованно, обычно от него не дождешься похвалы, за выполненную работу на «отлично», или обычной улыбки, а ту.открытое удивление.удивительно, может он только с нами, студентами, так холоден? — Проклятье здесь не причем, — заключил ректор, не дожидаясь ответа профессора, — вероятно, магический резерв из-за пережитого стресса выбросил остатки сил девушки для защиты. — Но как Вы, ректор, объясните мертвеца за дверью? — удивленно спросил тот, разглядывая деревянную дверь ведущую в лазарет. За ней слышался какой-то скрежет, царапанье ногтей об неровную поверхность, вздохи, и…всхлипы. Что же там? Мертвец? В миг и дверь открывается, а вместе с ней входит декан стихийников, а рядом…умертвие?! Умертвием был обычны мальчик, возрастом от четырнадцати лет, с густыми, чуть рыжими волосами. Его лицо было до жути бледным, и виднелись мелкие чуть выступающие серые венки, которые как будто разрастались по всему лицу. Он выглядел испуганным, что очень несвойственно умертвием, его руки скреплены на груди, обнимая самого-себя за плечи. На шее мальчика был отдаленно напоминающий ошейник, который надевают астральным-церберам, во время боевых состязаний стихийников. От ошейника на белоснежной шее виднелась до безобразия красная полоса. — Это умертвие? — лишь вырвалось с моих губ и испуганные глаза были устремлены на меня. Его взор был любопытным, и недавний испуг, который витал рядом с ним-испарился, создавая атмосферу нежности и привязанности. — Э-элис-с-с…— он потянул ко мне руки, приглашая обнять его, но тело рефлекторно отстранилось к стене, прижимаясь сильнее. — Да, призыв умертвия это одно, — вмешалась декан стикийников, подтягивая умертвие к себе, — но что бы оно привязывалось к некромантам! Привязывалось к некромантам? О чем Миссис Керон говорит? — Мы знаем не больше Вашего, профессор Вленис, — остановил ее пыл ректор, вставая с края кровати, — это единственный случай в моей рабочей практике. Единственный случай? О чем они, о мертвые силы! — Элис, — взволнованный голос декана пробудил меня от своих мыслей, заставляя посмотреть на нее, — ты знала этого мальчика при жизни? Взглянув в испуганные глаза умертвия, я вновь столкнулась с этим приятным чувством привязанности…но у нас в роду некромантов никогда не было рыжеволосых мальчиков. — Нет, — искренне ответила я, следя за реакцией окружающих, — почему умертвие ведет себя так…спокойно? Декан с ректором взволнованно переглянулись переводя свой взор то на меня, то на испуганное умертвие, которое в страхе вжимается в пол. — Я не уверен что это умертвие, — внезапно заговорил Профессор Обрядового Искусства привлекая всеобщее внимание удивленных глаз, — темные глаза, не высветлившие рыжие пряди волос, я полагаю, что это — нечисть. Нечисть? За-ме-ча-те-ль-но! Умертвие призвать это одно, а тут нечисть, настоящая, я их только в нашей академической библиотеке видела в одной из книг, когда случайно заплутала по коридорам, обучаясь еще на первом курсе. Там говорилось, что нечисти не едят людей.а питаются из резервом. Но почему я все еще жива? Ведь призвала -я, первую кого он увидел тоже я, значит я уже должна была развалиться на мелкий прах! — Не может быть! — брезгливо взвизгнула Керон, обволакивая нечисть в стихийные тески, а после повернулась к нам, — вдруг ему захочется не только студенткой полакомится, — мрачно проговорила та, испуганно косясь на мальчишку. -Вленис, остановите свой пыл! — гневно вскрикнул ректор, освобождая нежить от стихий, — если он этого хотел, нас бы уже давно развевал легкий ветерок по коридорам академии! Женщина виновато кивнула, но все равно создала в руке огненный пульсар, дабы при любой опасности воспользоваться им. Ректор еще раз внимательно прошелся по мне глазами, а после вновь по нежити, рассматривая каждую деталь в каждом из нас, будто считывая всю возможную информацию. Профессор Люциус же открыто пожирал меня своими темными глазенками, заглядывая в душу и кажется, в данный момент он считывал мои мысли. — Можете не смотреть на меня, профессор? — еле слышно прошептала я, опуская глаза на белоснежное одеяло, — я все же некромантка, а не ведьма, и отлично чувствую Ваши действия. В ответ на мою грозную просьбу Люциус лишь блеснул огоньком в глазах в мою сторону, и край губ чуть изогнулся в ехидной улыбке. Ненавижу Вас! — И так, Элис, — теперь время таять под взором ректора, вот, не люблю когда столько внимания выделяется моей скромной персоне, — Вы замечали за собой каких-то…— он запнулся, томно вздыхая, — странных вещей? Странных вещей? Это он о чем? Ну, в детстве очень любила цветки болотницы, когда мои братья нос воротили от этого растения, а я как усядусь вечером, поставлю тарелочку лепестков этого цветка и как начну жевать их…ох, а какой сладкий у нее вкус, будто только недавно это было. Моим братьям всегда казалось это о-о-очень странным, из-за чего они обычно надо мной шутили, за что получали смачный подзатыльник от отца! — Элис, Вы меня слышите? — пробудил меня ректор от раздумий, заставляя откинуть мысли о болотнице. — Да-да, конечно, -оповестила его я, утвердительно кивая, — нет, не замечала. Ректор вновь задумчиво прошелся по моему лицом, своим заинтересованным взглядом и повернулся к Люциусу. — Профессор Мирин, — ректор протянул преподавателю какую-то бумажку, — сходите к декану Вашей студентки, и расспросите о ее семестровом расписании. Люциус утвердительно кивнул, и без лишних слов направился к выходу из лазарета, на последок кинув взволнованный и томный взгляд, от которого мне невольно стало не по себе. — Ректор, — обратилась я, подзывая мужчину, — зачем Вам мое расписание? — Дабы внести в него некоторые коррективы, — усмехнулся тот, натягивая на грозное лицо миловидную улыбку. — Коррективы? О чем Вы? Ректор вновь уселся на край кровати, кладя свою руку, рядом с моей, от чего я в миг почувствовала легкий ветерок, который вызвал до жути неприятные мурашки. — Практика в Дремучем Лесу…— расхохотался тот, обхватывая мою руку, тем самым заключая ее в холодные тески мужских пальцев. — В дремучем Лесу?! Там ведь полно нежити! Ректор вновь натянул свойственную ему улыбку, заставляя меня еще сильнее вжаться в перины, находящиеся подо мной. — Именно! Теперь Адептка, у вас начинаются тяжелые будни некромантки! Мамочки… Заберите меня обратно домой!