Взгляд сверху вниз

      Настенные часы гулко отбивали ритм, отсчитывая секунды. За окном было раннее утро, солнце еще не поднялось достаточно высоко, и привычная, казалось бы, жара еще не начала убивать жителей Италии своей знойностью. На территории поместья было множество высоких деревьев и пышных зеленых кустарников, но ни одной клумбы с цветами. Даже дикие ромашки не росли на зеленом газоне. Не то, что бы кто-то из обитателей этого особняка любил зелень или природу, но пустынность угнетала настолько, что от этого хотелось выть. В Варии психов хватало и без этого.       Занзас откинул ручку в сторону, глядя на очередной бесполезный контракт. Если бы кто-то узнал, что грозный глава Варии работает с документами, то он, наверное, рассмеялся над этим нелепым фактом. За много лет у Занзаса сложилась репутация абсолютно ленивого, пофигистичного и раздражительного босса. Так, в принципе, и было, но это никак не означало, что он мог проявлять эти свои качества в полной мере. Работать приходилось с раннего утра и до поздней ночи, синяки под глазами, появившиеся за последние несколько недель, пугали всех рядовых и заставляли нервно вздрагивать офицеров. Иногда это было даже забавно.       А все этот недоДесятый… У Савады словно крышу снесло после его становления боссом. Робко улыбаясь, дрожащими руками он подавал Патлатому с каждым днем все больше и больше заданий и документов, неизменно требуя через своего Урагана отчеты по всему этому дебилизму. Даже Патлатый мусор не справлялся с таким количеством работы, костерил Саваду последними словами, но ему, Занзасу, так ничего и не сказал. Побоялся или пожалел? Хотелось верить, что первое, да только этот горластый мусор никогда его не боялся, а зеркало в ванной недвусмысленно намекало боссу Независимого отряда убийц, какой вариант правильный.       Занзас схватился за стакан с багряной жидкостью и опрокинул его в себя одним махом. Виски уже года два напоминал ему разбавленную воду, пришлось перейти на алкоголь покрепче. Это походило на наркотическую зависимость, только слезть с этого было нереально в принципе. Занзас не принимал никотин как зависимость, потому что сигареты не входили ни в какое сравнение с хорошей выпивкой. А еще потому, что сигареты, какие бы они ни были, не могли заставить его забыть о всем том дерьме, в которое он вляпался.       — Врой, чертов босс. — Скуало заявился в его кабинет в помятой форме, со спутанными волосами и стеклянными глазами. Если бы Занзас не был в точно такой же ситуации, он обязательно отпустил бы парочку похабных шуточек на эту тему, но он промолчал, прожигая Скуало взглядом. Тот даже не вздрогнул ради приличия. Занзас подумал, что теряет сноровку. — Там Савада прислал своего психованного. Требуют отчеты в особняк. — Пофигизм Суперби был понятен. Ехать предстояло именно ему, как капитану, пока остальные будут разбираться с бумагами. Леви, Луссурия и Фран были на заданиях; Бел вернулся полтора часа назад с зачистки, ему оставалось спать меньше часа, а потом снова на задание; Мармон переворачивал вверх дном архивы вторую неделю: Реборн через Саваду потребовал отчеты о финансах за последние два года.       Занзас чувствовал, как на руках начинает пылать Пламя от немого раздражения. Они кем там себя возомнили, сволочи? Вария не могла отказаться от заданий. Отказ мог показать их беспомощность, а слабаком не хотел выглядеть даже этот мелкий лягушатник, с мрачным спокойствием отправляющийся на очередное задание. Занзас одобрял жажду убийства, которая била из мальчишки через край, но догадывался, что направлена она была совсем не на тех людей, которые были прописаны в очередном контракте.       Получить новую порцию работы и стать бесплатной ездовой силой для этого хлюпика, спешащего помочь всем и вся? Из-за его непонятных порывов и абсолютной твердолобости весь Альянс пинал балду, пока они, Вария, доказывали самим себе и всему миру, что они не слабаки и могут справиться с чем угодно. Все офицеры и рядовые были убеждены в этом. Занзас сам готов был застрелить любого, кто будет утверждать обратное. Но терпеть это дальше он был не намерен. Подчиняться идиотским идеям японского пацана, который взваливает на себя столько всего, что даже не относящийся напрямую к Вонголе Отряд Независимых Убийц уже готов лично вырезать всю эту семейку с Альянсом в придачу? Ну уж нет.       — Едем, мусор, — хрипло бросил он, кидая Скуало увесистую папку и проходя мимо него в коридор. — Пора с этим завязывать. — Занзас не видел, но знал, что Суперби за его спиной скалится, как маньяк из подворотни, и чувствовал себя увереннее с каждым новым шагом.       Подчиняться кому-нибудь? Не в этой жизни.

***

      Устало рухнуть на светло-бежевый диван, обляпав его уже засохшими кровавыми пятнами, оттянуть галстук пониже и откинуть голову на спинку, вглядываясь в зеркальный потолок. Жуть какая.       Глаза красные, как у вампира, на губах кровь, лицо и руки в синяках, костюм и рубашка порваны, волосы в пыли. Последний раз он принимал ванну четыре дня назад, когда ему повезло заскочить в дешевую гостиницу, помыться и проспать три часа подряд. Оказывается, люди могут спать и по полчаса в день, если очень захотеть, особенно, если ты мафиози, а твой босс повесил на тебя столько заданий, что кажется, и до конца жизни с ними не управишься. И если судить по его нынешнему состоянию, конец его жизни близок как никогда.       Такеши не понимал, как это получилось. Потому что первые несколько месяцев все было нормально. Церемония Наследования действительно напоминала сцену из дешевого кинофильма, слишком уж много пафоса в ней было, но было даже немного весело, особенно после второго бокала шампанского. На Церемонии было столько новых лиц и имен, что у немного выпившего Такеши от этого начала кружиться голова. Ему, как одному из хранителей, спешили представиться все кому не лень. Боссы влиятельных семей говорили с небольшим превосходством, менее влиятельных — сватали своих дочерей и племянниц. Такеши, конечно, был популярен у девушек, но чтобы настолько…       А потом началось то, чему он не мог подобрать названия. Им даже пообвыкнуться не дали, бросая в гущу событий. Он чувствовал, что тонул в этом. В постоянных перестрелках, в бесконечных погонях, в ужасающих криках в ушах, в море крови под ногами. Тонул, но с упорством мазохиста всплывал на поверхность, чтобы снова окунуться в этот омут с головой. Это уже мало походило на игру. Совсем не походило, если точнее. Хотя на жизнь тоже тянуло с натяжкой. Был момент, когда он начал путаться в числах и времени. Урвать пару часов на сон стало настоящим подвигом, не увидеть очередного кошмара во время сна — благословением.       У Такеши руки опускались под тяжестью катаны. И глаза слипались в темноте мрачных особняков, подвалов и домов. Хотя и это вошло в привычку со временем. Реборн говорил, что он прирожденный убийца. Он и сам понял это спустя пару жалких месяцев. Другое дело, что его выворачивало наизнанку после сна, и еда застревала поперек горла. Ну да кого это волнует, в самом-то деле… Такеши не считал, что убийства это так уж страшно, как об этом говорят в приличных обществах. Все когда-нибудь умирают. Но многие из тех, кого он лишал жизни, смотрели на него так понимающе, что Ямамото запоминал их лица на всю жизнь. И его больное воображение воссоздавало эти лица в его кошмарах, стоило ему только опустить голову на подушку.       Он знал точно — он был такой не один. У Хибари появились морщины возле глаз, Рехей пил антидепрессанты горстями. Такеши был уверен, если бы не помешанность Сасагавы на спорте, он бы начал курить или подсел на наркотики. Хром сваливалась в обмороки с периодичностью в несколько дней, Мукуро, привычный, в общем-то, ко всему, связанному с мафией, вечно смотрел куда-то в сторону при разговоре. Гокудера и Ламбо безвылазно сидели в особняке. Первый потому, что работал с документами и не мог оставить ненаглядного Десятого ни на секунду, второй потому, что был слишком мал для всего этого. Поэтому они были все такими же крикливыми и смотрели на всех остальных с укором. Словно эта жизнь должна была быть для них естественной и не требовала адаптации.       Такеши встал с дивана и направился в ближайшую гостевую комнату. Его собственная обитель находилась на третьем этаже, но там не было ничего важно. Важного для самого Такеши, а потому сейчас подойдет любая комната, в которой есть душ и в которую горничные способны принести сменную одежду.       — Эй, Джемма, — позвал он пробегающую мимо брюнетку, жгучую, как все итальянки. Та остановилась и мило улыбнулась ему, не говоря ни слова. Она была единственной из прислуги, чье имя он еще помнил. — Принесешь в эту гостевую комнату сменную одежду для меня, ладно? — Он солнечно улыбнулся девушке, и та ответила ему смущенной улыбкой.       — Конечно, — ответила она, откидывая назад упавшие на лицо пряди. — Я зайду минут через десять.       — Да, спасибо, — бросил он перед тем, как открыть дверь.       Стоя под потоками горячей воды и пытаясь содрать с себя липкий налет грязи вперемешку с кровью, Такеши думал о том, что скоро свихнется. Может он и прирожденный убийца, но такими темпами он сам скоро загнется. Чего Тсуна и Реборн добиваются этим? Черт бы все побрал, если бы он знал раньше, что в конце концов все закончится его глупой смертью от обезвоживания, он бы обходил Саваду за милю, а то и две.       Когда он вышел из ванной, на кровати уже лежала его сменная одежда — темные джинсы, кроссовки, футболка с длинными рукавами и легкая олимпийка. А еще на столике возле окна стояла тарелка со свежими булочками и горячий чай. Такеши подумал, что обратиться к Джемме было хорошей идеей. Он запихал в себя две булочки, выпил чай и лег спать, не расправляя постели, надеясь, что ему дадут поспать хотя бы часа четыре.       Но, кажется, не прошло и секунды, как он открыл глаза. Часы на стене утверждали обратное. Из окна валил яркий утренний свет, от которого хотелось только спрятаться поскорее. Вставать не хотелось совершенно. Он проспал ночь и чувствовал себя так, словно по нему пробежало стадо слонов. Особенно ныли запястья, но уже как-то привычно что ли. Такеши не мог с точностью описать эти ощущения, однако, ничего хорошего от всего этого ждать не приходилось.       — Вро-ой! Где этот сопляк?! — голос Скуало долетал даже до этой комнаты. Хотя, конечно, она находилась не слишком далеко от парадного входа, но все-таки. У Суперби всегда были мощные легкие, и… Минутку.       Скуало в Резиденции?!       Такеши подскочил на кровати, кое-как выпутался из одеяла и мимоходом глянул в зеркало, висящее на стене. Лучше бы он этого не делал. Заспанный взгляд вкупе с синяками под глазами, мешковатая одежда и, о да, катана за спиной напомнили ему о том, что он, кажется, проспал вылет в Сингапур. Что ж, могло быть хуже. Главное, чтобы Гокудера и Реборн прознали об этом не раньше, чем он успеет смотаться от них в Палермо. Дел и без того было невпроворот.       Такеши вышел в главный зал, отметил, что диван, который он вчера изрядно запачкал, уже вычистили или заменили, и мысленно извинился перед прислугой. На диване, кстати, уже сидел Занзас, закинув ноги на журнальный столик. Пофигизм варийского босса заслуживал уважения. Рядом с ним стоял Второй Император мечей собственной персоной, сверкая начищенным до блеска клинком и поражая пробегающих мимо служанок длиной волос.       Такеши взлохматил волосы на затылке и уже собрался сделать шаг навстречу учителю, как заметил Хаято, стоящего напротив Скуало с недовольным лицом. Яркие зеленые глаза Гокудеры смотрели прямо в его сторону. Такеши невольно выпрямился, расправил плечи и лучезарно улыбнулся. В Сингапур он не полетит, даже если от этого будет зависеть судьба всего человечества.       — Десятый занят, у него много работы! — порывисто ответил Гокудера, вскинув голову. Настоящий Ураган. Нетерпеливый, порывистый, резкий. И, конечно, раздражающий. Скуало, настоящий маньяк и псих по своей натуре, заводится с пол-оборота. Такеши не готов в этом признаться, но он безумно благодарен наставнику.       — Да мне насрать, мусор! — рычит Занзас. Скуало даже не вздрагивает, а Такеши непроизвольно дергает плечом, скидывая лямку сумки с катаной. Время от времени это напоминает паранойю, но по большому счету он уверен, что это просто привычка. И не хочет давать ей определение, потому что заранее знает, что оно ему не понравится. Поэтому просто «привычка». — Либо это мелкое дерьмо спускается сюда в ближайшее время, либо я разнесу тут все к чертям! — Декоративная стенка за спиной Гокудеры взлетает на воздух. У Хаято пылают глаза, но он все равно направляется к лестнице и поднимается на второй этаж. Занзас убирает пистолет обратно за пояс с тем же пофигистичным лицом.       Такеши закидывает руки за голову и выходит вперед. Варийцы нисколько не удивлены его появлением.       — Йо, Скуало! Занзас! — кажется, Суперби искренне рад его видеть. Во всяком случае, Такеши хочется верить, что блеск в глазах мечника связан именно с радостью встречи, а не с желанием устроить внеплановый спарринг. Потому что он, Ямамото, его не переживет. А если и переживет, то явно упадет в глазах Императора мечей на добрые пару километров. И лучше уж умереть, чем показать неудовлетворительные результаты во время боя с Дождем Варии.       Занзас презрительно щурится и заказывает у пробегающей мимо Джеммы вино, древнее его самого лет на сорок. Такеши видит в этом какой-то подвох, но не решается озвучить вопрос вслух. Проблем ему и без этого с лихвой хватает.       — Хреново выглядишь, — кидает ему Скуало вместо приветствия. Такеши готов возмутиться. Он проспал целых шесть часов, и его не вывернуло наизнанку с утра пораньше! Но Занзас кидает на него взгляд своих алых глаз, пропитанных изнутри кровью, и Такеши молчит. Потому что что-то, что сейчас случится, ему не нравится. Но он хочет принять в этом участие. — Недавно с задания?       — Настолько плохо? — удивленно вскидывает он брови. Скуало хмурится и кривит губы в оскале. Такеши отчего-то чувствует себя виноватым. Он все так же улыбается и время от времени касается ремня на плече. Тяжесть катаны не ощущается в этом положении. Скуало был бы в восторге, если бы узнал, что он берет с собой меч даже в ванную.       — Настолько, — следует лаконичный ответ.       Тсуна спотыкается на лестнице, но не падает. Зато шум создает знатный. Такеши морщится, но сам не знает от чего. Яркий свет огромной люстры под потолком раздражает его. Хаято, спешащий за боссом по пятам, держит в зубах не зажженную сигарету, и Такеши видит в этом насмешку. Шаги Реборна неслышны, но отчетливы. Наметанный глаз подмечает легкость, с которой ходит киллер, и Такеши всерьез задумывается о том, чтобы сбежать отсюда через окно.       — Поговорим, мусор? — спрашивает Занзас, и Такеши понимает, что у босса Варии сегодня вполне радужное настроение.