Опасная любовь

      Ламаник сам не знает как это произошло. Он всегда любил свою сестру как брат и старался защищать всеми силами. Моника тоже любила брата и всегда поддерживала. Кажется, это стандартные отношения между братом и сестрой. Но вскоре Ламаник не мог перестать думать о сестре, волноваться о ней и ревновать к её поклонникам. «Это просто синдром брата» — думал юный Глифул, отмахиваясь. Позже невинные поцелуи сестры в щеку стали желаннее, а на её фигуру Ламаник засматривался чуть дольше, чем положено. Когда Моника обнимала его, утешая, когда Глифул младший был опечален, он едва сдерживался от того, чтобы поцеловать её. Не в щеку, а в сладкие и такие манящие губы, не как брат. Ему стало мало. Мало её. Он хотел, чтобы сестра смотрела на него и только на него. Когда он от злобы и ревности избил до полусмерти очередного поклонника Моники, который слишком сильно настаивал на встрече с ней, он понял, что влип. Отрицать того, что Ламаник Глифул был влюблен, да ещё и в свою сестру, было бессмысленно. Он никогда не обращал внимание на такую штуку как «мораль». «Это заморочки людей, которые ограничивают их, а я выше обычных людей.» — так он считал и не изменит своего мнения никогда.       Теперь, когда Глифул понял с кем готов разделить свою жизнь, его голову потревожили тяжкие мысли о том, как признаться возлюбленной. Сказать за завтраком: «Моника, я тебя люблю, не смотря на то, что я твой брат, и теперь давай будем вместе?» Нет, нет, нет. Так не пойдет. Нужен идеальный момент, достойный Моники. Но… А что если она отвергнет его? Вдруг она станет бояться или наоборот посмеется над его чувствами обозвав извращенцем? От таких мыслей становилось ещё хуже, хотелось вырвать своё сердце из груди, чтобы ничего не чувствовать. С каждым днём количество печальных мыслей в голове Ламаника Глифула росло, в то время как в сердце любовь к сестре тоже возрастала.       Ламаник никогда не любил День всех влюбленных. «Это глупый праздник без смысла и пользы» — так он всегда говорил. Но когда он увидел, как Моника счастливо улыбнулась, получив прекрасный букет из синих роз, её любимых роз, от анонимного отправителя, его губы сами расплылись в улыбке. «А ведь не так уж и бесполезен этот праздник» — проносилось у него в голове.       Он стал все чаще делать подарки Монике, оставляя их анонимными. Обычно Мисс Глифул выбрасывала подарки от поклонников, ибо их было полно, но Ламаник отлично знал сестру, поэтому знал, что ей подарить. И каждый раз, когда он видел на её шее кулон с красивым черным камнем в форме сердца, он не мог сдерживать улыбку.       Но в один вечер всё изменилось… Каждый год в поместье семьи Глифул устраивали торжественный вечер. Бал для самых богатых и влиятельных людей страны. Всё было на высшем уровне, не зря же они готовились к этому торжеству несколько недель. Огромный бальный зал, оформленный в средневековом стиле, словно эпоха великих королей и доблестных рыцарей вновь возродилась, мягкая классическая музыка, богатый шведский стол. Гости были в восторге. Практически все танцевали и веселились. Ламаник же стоял в стороне ото всех и злобно сощуренными глазами наблюдал, как ЕГО сестра танцует с другими, такими жалкими избалованными придурками. Они не достойны её. Никто не достоин. Моника — прекрасная лилия, которой нужно лишь лучшее. А они лишь сорняки, мешающие его великолепной лилии. Когда он отвлекся для разговора с мэром города и его семьей, Ламаник упустил сестру из виду. Он стал судорожно озираться вокруг. Чуть ли не бегом искал её по всему залу, но неудачно. Поэтому он решил посмотреть на втором этаже, гости часто поднимались туда для отдыха или других дел. Поднявшись по лестнице и пройдя немного по коридору, он нашел её. Его руки сжались в кулаки, а зубы скрипнули. Какой-то паршивец прижимал её к себе. Он трогал ЕГО ПРЕКРАСНУЮ ЛИЛИЮ! СВОИМИ грязными руками! Злость мгновенно охватила его. Резко подбежав к этому ублюдку, Ламаник с размаху ударил его кулаком прямо в нос. Моника успела отойти подальше и в шоке наблюдала брата в гневе. Ламаник был похож на зверя, сорвавшегося с цепи. Он повалил паренька, что посмел прикоснуться к его сокровищу и, сев сверху, начал яростно бить по лицу. Только крики ужаса, принадлежавшие Монике остановили его. Руки Ламаника были окровавлены, а лицо парня под ним превратилось в месиво. Медленно встав, Глифул даже не посмотрел на сестру, он бегом направился в сад. Руки его дрожали, мысли путались, он ещё был зол и чтобы не навредить сестре, должен был уйти. Наконец, он в саду. Один. Ламаник рвано выдохнул и рассмеялся словно псих. — Ламаник, ты в порядке? — этот голос… Нежный голос так горячо любимой сестры сейчас звучал взолнованно и с нотками страха. Она боится. Она боится его? Этого Ламаник сейчас боялся больше всего. — Я в полном порядке, Моника. — он лгал. Он был совсем не в порядке. Его злило до жути то, что кто-то касался его возлюбленной. — Тогда я спокойна… — всё так же трепетно произнесла она, а затем добавила. — Ты чуть не убил его. — Что? — неужели, Моника беспокоилась о нём? Об этом мерзком типе? — Жаль, что не убил. Этот подонок смел прикоснуться к тебе. Если бы не я… — но тут Моника оборвала его. — Если бы не ты, дядя Стен мог бы спокойно заключить контракт с этим подонком. — её голос теперь звучал спокойно. Это гнусный старик решил использовать красоту внучатой племянницы ради денег. Теперь Ламаник был разъярён. — Этот контракт не стоит того, чтобы тебя касался всякий сброд!!! — юный Глифул тяжело задышал, зрачки его сузились, а глаза налились кровью. — Но ведь мы и раньше так делали! Что не так?! — не выдержав, воскликнула девушка. Да, давно она тоже хватала в свои сети нужных людей для дяди, но тогда Ламаник ещё не испытывал такого к сестре. — А то, что это омерзительно! Никто, слышишь? Никто не смеет трогать тебя! Ты моя, Моника! — Что?.. — девушка ошарашенно смотрела на брата, словно видела впервые. — Я тебя люблю! Гораздо больше, чем брат и больше, чем просто люблю! Я С УМА ПО ТЕБЕ СХОЖУ! — слова сами слетели с губ. Ламаник, осознав, что сказал, закрыл рот рукой, ожидая реакции сестры. А та лишь тихо произнесла: — Я тоже тебя люблю…