* * *
Только завершив свою мысль, Юнги сбросил вызов, тем самым ясно давая своему отцу понять, что их разговор окончен. После, небрежно откинув свой телефон на сиденье дивана, парень сорвался с места, ломанувшись на второй этаж. За разговором с родителем он и так потерял слишком много времени, но юноша попросту не мог не ответить на звонок, тем более после того, что ему довелось узреть на телеэкране. Желание узнать наконец правду, а не вестись как последний идиот на жалкую игру родителей Пака, было слишком велико, и Мин просто не смог воспротивиться ему. Но, несмотря на это, он сильно корил себя за то, что до сих пор не оказал Чимину надлежащей поддержки, потому спешил это исправить. Тот и так за целый день слишком долго пробыл наедине с собой и раскрывшимся предательством собственных родителей. Ситуацию нужно было исправлять. Немедленно. Поднявшись на второй этаж и ломанувшись к комнате Чимина, Юнги машинально остановился, невольно замерев прямо у её порога, отчего-то пока не решаясь зайти, но при этом прислушиваясь к малейшим звукам. Тихие всхлипы. "Явно плачет..." — первое, что пронеслось в темноволосой голове и послужило спусковым крючком к началу действий. Медлить и дальше было нельзя. Не став спрашивать разрешения, Мин тихо приоткрыл дверь и неспешно прошел в комнату, сразу же направляясь к постели, где свернувшись клубочком и уткнувшись лицом в скомканное одеяло лежал Чимин. "Такой беззащитный..." — короткая мысль, от которой сердце невольно пропустило удар. — Чим... Пожалуйста, постарайся успокоиться и выслушай меня... — не лучшее начало, но попытка не пытка. Оседая на край постели рядом с парнишкой, Юнги с некой робостью коснулся плеча младшего, ощутив, как тот коротко вздрогнул от осознания, что в комнате он теперь не один. — Хён, оставь меня. Пожалуйста, уходи, я... Я хочу побыть один. — Голос Чимина заметно дрожал и был донельзя тихим, отчего Юнги невольно закусил губу, оторопев и засомневавшись в себе. Но с чего вдруг? Ведь подобное было совершенно не свойственно для него. "— И что теперь? Уйти? Нет, нельзя. Но что тогда сказать? А ведь сказать есть что... Но как заставить его выслушать меня?.. Чёрт! Да куда вообще делась та решительность, что была минутами ранее? Не будь тряпкой, Мин Юнги! Что за хрень ты вообще себе позволяешь? Ты не ради этого повышал голос на отца, когда неподобающим образом высказал свои требования. Не ради того, чтобы сейчас просто взять и уйти, оставив его вновь одного, наедине со всем этим дерьмом." Мысленная оплеуха самому себе и теперь сомнений как не бывало. — Пожалуйста, оставь меня... — опять этот тихий и такой разбитый голос младшего. Но второй раз Мин на это не поддастся, здравомыслие вновь вернулось к нему, и пора было действительно взять ситуацию под свой контроль. Он не может бездействовать и дальше, ведь полностью беззащитный вид младшего отчего-то заставлял его сердце болезненно сжиматься, не позволяя Мину уйти и оставить того наедине с собой. Ещё мгновение и Юнги без раздумий переворачивает Чимина на спину, хватая того за плечи и поднимая, тем самым заставляя парня принять сидячее положение и сразу же сжимая светловолосого в своих объятиях. Пак, конечно же, даже попытался отстраниться, но Юнги не дал ему возможности осуществить это, лишь теснее прижимая его к своей груди одной рукой, а второй зарываясь в его мягкие взъерошенные волосы на затылке. — Не смей выгонять меня. Даже не думай, что я позволю тебе проваляться в слезах, всю ночь не смыкая глаз, и убиваться из-за тех, кто этого совершенно не заслужил. — Монотонный голос Мина с явными нотками строгости прозвучал над самым ушком младшего, отчего тот в очередной раз коротко вздрогнул. Тихие всхлипы всё ещё продолжали развеивать повисшую в комнате тишину, а футболка в районе плеча уже ощутимо намокла и слегка холодила кожу. Но это не отвлекало, совсем нет. Да и сам Юнги больше не позволял себе и малейшей слабинки. Чимин же больше и не сопротивлялся, явно поняв, что это бесполезно. Он лишь тихо всхлипывал, упираясь лбом в плечо старшего, недавние слова которого не позволяли в принципе даже перечить тому. Мин же в свою очередь мягко поглаживал светловолосого паренька по голове, перебирая светлые пряди и пропуская их меж пальцев, тем самым стараясь снять с того напряжение и избавить его от всех негативных эмоций. — Я хочу, чтобы ты доверился мне. Чтобы позволил помочь и принял эту помощь. Сейчас именно я в ответе за тебя. С того самого дня, как нашёл тебя в парке. — Не став дожидаться ответа младшего, Юнги продолжил свою мысль, но несмотря на это, он всё ещё не знал, как сказать тому всю правду и стоит ли вообще говорить её прямо сейчас. Но, недолго думая, парень решил ориентироваться по ситуации и ответам Пака. — Я понимаю, что тебе сейчас несомненно больно и трудно после всего этого, но если ты хочешь выговориться, я всенепременно выслушаю тебя. Обещаю, что мы решим эту проблему. Просто верь мне и разреши помочь. Юнги взял короткую паузу в своём монологе, мысленно подбирая слова, которые помогли бы ему наконец склонить Чимина на свою сторону и в принципе получить от него хоть какой-то ответ, будь то слова или же жест — особого значения не имело. Но вскоре неожиданно, даже для самого Мина, с его уст вдруг слетела короткая и в какой-то степени даже двусмысленная фраза: — Чим, обещаю, что не оставлю тебя и уж тем более не позволю тебе убиваться из-за всей этой херни и дальше. Молчание младшего уже порядком угнетало, да и сам темноволосый не знал, каким ещё методом наконец вытащить из него хоть какой-то ответ, но слегка затихшие со временем всхлипы побуждали Юнги лишь покорно продолжать ждать. Всё же он не желал сейчас давить на Пака, но, при этом, он старался говорить так, чтобы всё же суметь достучаться до здравого разума парнишки. Мин правда пообещал помочь ему, и он не откажется от своих слов. Даже просто-напросто не посмеет. Он уже взял на себя ответственность за младшего, когда подобрал того среди бела дня в центральном парке, позаботился о нём, приютил и, неосознанно для самого себя, подарил Паку настолько необходимое тогда для него чувство защищённости. И вот так просто оставить или "выкинуть" его из своей жизни после фактически полного месяца совместного проживания Юнги не мог, его ни разу даже не посещало ни одной подобной мысли. Ведь этот, как казалось, всегда донельзя жизнерадостный паренёк по истине стал частью его скучной жизни, в такой короткий срок стал ему довольно таки хорошим другом, коих у него было не столь много. И даже более того, Пак стал ему младшим братом. Да, Мин уже полностью признал его таковым и не мог теперь позволить себе пустить всё это к чертям. Он уже всё решил для себя и во что бы то ни стало поставил перед собой цель склонить Чимина к тому, чтобы принять его решение. И вот. Короткий кивок со стороны младшего, и губы темноволосого поневоле тронула слабая улыбка. Начало было положено, и он наконец добился, чего хотел изначально, смог достучаться до подсознания Пака и получить хоть какой-то ответ, говорящий о том, что паренёк верит его словам. К тому же, даже подсознание самого Юнги неумолимо твердило ему о том, что Чимин на самом деле не желал и не желает его отталкивать и уж тем более не откажется от его помощи, но отчего-то сам парнишка просто боялся признать и озвучить это. Хотя сейчас это было уже не столь важно. Чимин же и сам всё это время не знал, почему до сих пор не дал Юнги ответа, он просто молча слушал его мягкий, но одновременно столь уверенный и в какой-то степени строгий голос, звучавший над самым ухом младшего. Просто наслаждался такими тёплыми и, как показалось Чимину, даже родными объятиями старшего, который прилагал все усилия, чтобы успокоить его и отвлечь от ненужных мыслей, перестать терзать себя ими. И парнишка даже не заметил того, в какой именно момент его слёзы и всхлипы окончательно поутихли, а последняя тревожная мысль покинула его и без того измученную голову. Теперь он ощущал себя намного лучше, чем несколькими минутами ранее, внутри воцарилась некая лёгкость, в некоторой степени перекрывающая ту пустоту от предательства родителей. Чимин даже поймал себя на мысли, что, находясь в объятиях Мина, он чувствует некое умиротворение и защиту. Наверное, именно эти мысли и побудили его к тому, чтобы наконец дать хёну понять, что он верит ему. Несомненно верит и верил с самого начала, просто действительно боялся сразу признать это и скорее машинально, чем осознанно, пытался прогнать того. Ведь он на самом деле не желал того, чтобы темноволосый прислушался к его словам и ушёл, оставив самого Пака убиваться от истерики и дальше. — Юнги... — робкий голос младшего наконец разрушает повисшую тишину, и Мин отвлекается от своих мыслей. — Давай отложим этот разговор? Хотя бы до завтра... Я слишком устал от всего того, что навалилось за день... — короткий кивок в ответ, но уже со стороны старшего, ведь Юнги не мог не заметить того факта, что парнишка более-менее оживился и успокоился, что побудило его несколько облегченно выдохнуть и вновь едва заметно улыбнуться уголками губ. — Хорошо, если ты найдёшь в себе силы и желание, то мы продолжим разговор завтра. Но пообещай мне не реветь и дальше, ладно? — Парень по-прежнему продолжал удерживать юнца в своих объятиях, всё ещё успокаивающе поглаживая того по голове, мысленно отмечая, что в какой-то степени это даже доставляет ему самому некое удовольствие. Однако стоило Чимину упомянуть о своей усталости, темноволосый невольно кинул короткий взгляд на прикроватную тумбу, на которой находились небольшие настольные часы. Заметив расположение стрелок циферблата, Юнги невольно задумался на мгновение, мысленно обращаясь к самому себе: "— Всего-то только десятый час? Довольно рановато, но ему и правда сейчас стоит лечь отдохнуть". Именно эти мысли побудили Мина бережно отстранить младшего от себя, а от вида его заплаканного лица, машинально потянуться ладонями к щекам Чимина, пальцами заботливо стирая с них влажные дорожки от недавних слёз. — Тебе стоит отдохнуть. Не забивай голову лишними мыслями и попытайся уснуть, хорошо? Если вдруг что, то я буду у себя в комнате. — Заметив очередную волну смущения на лице младшего и то, как тот спрятал свой взгляд под растрёпанной чёлкой, но всё-таки робко кивнул в ответ на его слова, Юнги не смог сдержать мягкой усмешки и очередной улыбки. И будучи ведомым непонятными для самого себя желаниями и причинами, Мин в следующее же мгновение чуть подался вперёд, касаясь своим лбом лба Чимина и напоминая тому о своём обещании и о том, что ему совершенно не стоит ни о чём волноваться. После этого он уложил в конец смущённого младшего обратно на постель, заботливо укрыв того одеялом, и хотел было уже подняться с кровати, как вопрошающе взглянул на Пака, стоило тому несколько робко коснуться запястья темноволосого. — Юнги-хён, не мог бы ты остаться со мной хотя бы до тех пор, пока я не усну? — Подобный вопрос со стороны младшего даже не удивил Мина, и, конечно же, он не собирался отказывать ему в его просьбе, без раздумий коротко ответив тому "Хорошо", при этом сразу же получив в ответ тихое и в какой-то степени радостное "Спасибо". От этого Юнги в который раз за вечер улыбнулся младшему и как обычно ласково потрепал того по волосам. Последующие же два часа пролетели исключительно за почти непрерывной болтовнёй. Юнги говорил с младшим обо всём, что только было возможно, вплоть до банального рассказа о своих учебных буднях и сегодняшнем дне включительно. Чимин же всё это время внимал словам старшего и даже активно поддерживал беседу, порой даже отшучиваясь, что не могло не радовать самого Юнги, ведь главной задачей для него всё ещё осталось то, чтобы отвлечь Чимина от всего того, что с ним произошло, дабы тот смог спокойно и беспрепятственно заснуть этой ночью. Сам же Чимин и правда довольно оживился и теперь заваливал Мина вопросами обо всём, что только можно было, вплоть до того, кто всё-таки была та девушка, которая приходила к ним в дом ранним утром. Как оказалось, он действительно не ошибся в том, когда предположил, что утренней гостьей как раз-таки оказалась вторая половинка хёна, и Пак прекрасно помнил о том, что сам Юнги не любил тему, связанную с ней, но любопытство оказалось сильнее него, и он всё-таки решился расспросить темноволосого об этом поподробнее. И, к удивлению самого Чимина, сам Мин в этот раз хоть и нехотя, но всё же отвечал ему на все интересующие его вопросы. Что уж там, Пак даже успел отчитать Юнги за то, что тот весь сегодняшний день открыто избегал любых возможных встреч со своей же девушкой, прочитав при этом старшему лекцию о том, как некрасиво и несправедливо его отношение к собственной же паре, на что сам Мин лишь скептически закатил глаза, явно будучи не согласен с мнением младшего. Но даже несмотря на это, Чимин в очередной раз поймал себя на мысли, что отчего-то был рад такому раскладу событий и тому, как повёл себя хён, хотя до сих пор и не мог понять, с чем именно были связаны подобные мысли. Однако, чем дольше растягивался разговор, тем сильнее светловолосый ощущал накатывающую усталость, при этом мысленно замечая, что уже практически не прислушивается к словам Юнги. Понимая, что ему всё-таки не удаётся сопротивляться желаниям своего же организма и о беседе на всю ночь явно придётся позабыть, Чимин тихо вздохнул, при этом по инерции прикрывая уставшие глаза. Этого хватило для того, чтобы дневная усталость навалилась на него со всей своей мощью и полностью завладела им. А расслабленное и довольно беззаботное состояние самого парнишки лишь поспособствовали тому, что тот совсем скоро задремал, стоило только Юнги начать в очередной раз рассказывать о чём-то. То, что младший наконец заснул, Мин заметил моментально, ведь за всё время беседы с ним он практически не сводил с него глаз, мысленно отмечая любые изменения в состоянии парнишки. Однако он несколько раз ловил себя на мысли о том, когда же наконец это светловолосое чудо уснёт и перестанет закидывать его вопросами. Не собирался же парень всю ночь проболтать, ну а если и собирался, Юнги бы не позволил ему это сделать. Так же Мин неоднократно ловил себя на мыслях о том, как легко Чимину удавалось разговорить того, ведь по своей натуре темноволосый и "многословность" были просто-напросто не совместимы. Но, несмотря на это, он был даже и не против такого расклада и поддержание беседы всегда выходило как-то само собой. С Паком было довольно легко и просто общаться даже на темы, о которых старший предпочитал в целом не говорить. Ещё с десяток минут просидев рядом со спящим парнишкой и осознав, что явно засиделся и лучше будет оставить младшего в покое, дабы не тревожить его сон. Убедившись в том, что Чимину всё же удалось заснуть, Юнги напоследок бережно провёл ладонью по его волосам, аккуратно зачёсывая несколько светлых прядей назад и отмечая, насколько же младший действительно был милым, особенно когда спал. Не став более тревожить его, Мин поспешил удалиться из комнаты, при этом стараясь передвигаться как можно тише и, только выйдя в коридор, он бесшумно прикрыл за собой дверь. Тяжко выдохнув от того, что всё обошлось весьма-таки благополучно, Юнги отвлёкся на свет со стороны лестничного проёма. Он только сейчас вспомнил о том, что так и не выключил свет в гостиной, потому поспешил исправить это. Однако ложиться спать он был пока не намерен, ибо мысли о всём произошедшем и раскрывшемся за этот день просто-напросто не дали бы парню уснуть. Именно поэтому, погасив свет в гостиной и по пути прихватив с дивана свой мобильный, темноволосый переместился на кухню. Заварив себе чай, он засел за перепиской с отцом, решив, что неплохо было бы извиниться перед ним за неподобающую манеру общения, которую он позволил себе при разговоре с ним. Ещё один час парень провёл исключительно за обсуждением и уточнением всех деталей, касательно сбора всех необходимых документов. К тому же Юнги попросил отца по возможности разобраться с этим хотя бы до выходных, ведь он хотел, чтобы уже в субботу оба родителя приехали к ним и уже у них дома они бы закончили заполнять все необходимые бумаги, да и в целом познакомились бы с новым членом их семьи. Мин поставил перед собой цель приложить все усилия, чтобы Чимин благополучно влился в их семью и не ощущал себя некомфортно. Хотя темноволосый пока так и не решил, каким образом он собирается сообщить Паку о том, какое решение он успел принять фактически за всех. Однако он был намерен приложить все усилия и к тому, чтобы в случае чего убедить младшего в том, что в подобном решении нет ничего плохого, ведь младший действительно заслуживал к себе надлежащего отношения. А уж в том, что его новая семья ему это обеспечит, Мин совершенно не сомневался. Конечно, он бы мог позвонить отцу сам и вместо переписки переговорить бы с ним, что было бы намного проще, чем набирать длинные сообщения, но во-первых, Юнги совершенно не желал по неосторожности разбудить недавно заснувшего Чимина, ведь к тому же тот мог ненароком услышать того, чего пока не стоило, и у самого Мина не было никакого желания вновь наблюдать порыв эмоций младшего. Ну а во-вторых, парень просто-напросто сейчас не хотел звонить первым, да и текущая письменная беседа его вполне устраивала до тех пор, пока его отец в довольно строгой манере, как показалось парню по прочитанному сообщению, не напомнил своему сыну, что его завтра ждёт очередной учебный день и ему не помешало бы выспаться. На это Юнги лишь несколько раздраженно закатил глаза, решив на этом всё-таки закончить беседу с родителем — более из этого ничего путного не выйдет. Далее юноша наскоро набрал на телефоне ещё одно сообщение, в котором пожелал отцу доброй ночи и удачного предстоящего дня. После этого ещё несколько минут просидев без дела и невольно задумавшись о чём-то своём, Мин всё же решил перебраться к себе в комнату. Но перед этим он ополоснул уже давно пустующую чашку в раковине и, вытерев её полотенцем, убрал обратно в кухонный шкаф. Погасив на кухне свет и прихватив свой телефон со стола, юноша отправился обратно на второй этаж, искренне надеясь не навернуться на чём-нибудь в кромешной темноте. Только преодолев лестничный проём, Юнги заметно сбавил шаг, стараясь не шуметь лишний раз, при этом прислушиваясь к царившей на этаже тишине, говорившей о том, что младший за всё это время не просыпался. Однако решив на всякий случай ещё раз удостовериться в этом, темноволосый аккуратно заглянул в комнату к Чимину. Он оказался прав, парнишка действительно мирно спал, чему Юнги был несказанно рад. Но только сейчас заметив, что шторы в комнате младшего не были занавешены, парень вознамерился исправить это недоразумение. Ведь если Пак перевернётся лицом к окну, то свет от уличных фонарей явно может потревожить его и поспособствует нежелательному пробуждению раньше положенного времени. А этого Юнги допустить не мог, потому, тихо прокравшись вглубь комнаты, он сразу же направился к окну и постарался как можно тише занавесить шторы, погружая комнату спящего парнишки в кромешную тьму. Напоследок убедившись в том, что своими действиями он ничуть не потревожил Чимина, Юнги поспешил столь же бесшумно удалиться из его комнаты и наконец добраться до своей. Первым делом Мин занавесил шторы и в своей комнате, после чего сразу же перебрался на постель, решив при этом не переодевать футболку, предплечье которой уже давно успело высохнуть после слёз младшего. Забравшись под одеяло и удобно распластавшись на середине кровати, Юнги устало потянулся, отмечая, что несмотря на всю эту нервотрёпку, сонливости до сих пор не ощущалось. Забив на это, он ещё некоторое время неподвижно пролежал, пялясь в потолок и прибывая в каких-то своих мыслях. Довольно не долго перебирая и осмысливая всё, что с ним произошло за сегодня и в целом за последний месяц, Мин вскоре выудил из кармана домашних штанов телефон. Бегло пробежавшись взглядом по последнему сообщению от отца с аналогичными пожеланиями на ночь, парень вышел из диалога с родителем. После чего он наскоро откопал среди контактов номер Намджуна, набрав и отправив тому сообщение, на что ему не потребовалось и полноценной минуты: Шуга До конца недели меня не будет. Возникли неотложные дела, требующие немедленного решения. Прикрой меня, мол, заболел. Ну или придумай что-нибудь. В общем, надеюсь на тебя и заранее спасибо. Решение остаться дома на все оставшиеся до конца недели дни пришло к нему довольно спонтанно. Юнги посчитал, что после всего произошедшего оставлять Чимина дома фактически на целый день одного и наедине с самим собой было бы чревато последствиями. К тому же Мину будет намного спокойнее находиться рядом, имея возможность в случае чего сразу же оказать надлежащую помощь и поддержку. Ему было необходимо о многом переговорить с Чимином и второй причиной своевольного прогула учебного времени являлось именно это, да и в целом перечень всего того, что было связано с этим и предстоящим переселением младшего в их семью. От мыслей об этом Юнги отвлёк вибрирующий в руке телефон, что несомненно говорило о новом сообщении. Как оказалось, не он один до сих пор ещё не сомкнул глаз, что именно для Мина была весьма не свойственно. На дисплее телефона значилось входящее сообщение от Намджуна, открыв которое и пробежавшись взглядом по его содержимому, Юнги невольно усмехнулся.Джун No problems. Но надеюсь, что на этот раз действительно причиной является что-то серьезное, а не то, что тебе просто-напросто лень поднимать свою задницу с кровати.
По-видимому, он действительно слишком зачастил с использованием подобной отмазки для своих неоднократных прогулов и просьб прикрыть его. Ведь он и правда мог без малейшего зазрения совести проспать фактически весь день, даже не соизволив поднять свою ленивую тушу без веских на то причин. И посещение универа в список этих причин у него ни разу не попадало, если бы не Чимин, который теперь насильно выгонял того на учёбу по утрам. Оставив сообщение друга без ответа, Мин закрыл диалог и дождавшись пока экран телефона погаснет, отложил его на прикроватную тумбу. Он не знал, как долго ещё пролежал после этого, так и не смыкая глаз, но видимо его же разум решил наконец смиловаться над ним и избавить от потока различных мыслей. Устроившись поудобней и почти с головой завернувшись в одеяло, Юнги прикрыл уставшие глаза и к его великому счастью сонливость довольно быстро накрыла его своими объятиями. И всё бы ничего, и парень сумел бы уснуть более крепко, если бы через какой-то десяток, а может и два десятка минут его вновь не попытались разбудить. И если бы причиной этому не был бы именно Чимин, Юнги определённо проигнорировал бы все попытки разбудить его. Сам же Чимин проснулся не столь давно от вновь нахлынувшего на него потока мыслей, отчего его духовное состояние в очередной раз упало. Он попытался самостоятельно избавить голову от всего ненужного и вернуть себе прерванный сон, который он заполучил лишь благодаря Юнги. Но поняв, что все его попытки безнадёжны, Пак лишь несколько минут проворочался на постели из стороны в сторону и теперь неподвижно лежал на спине, сонным и уставшим взглядом изучая потолок комнаты, погружённой во мрак. Настроение вновь было ниже плинтуса, а обрывки с дневными воспоминаниями, кружившие в мыслях лишь подливали масла в огонь, отчего парню становилось только хуже и он вновь чуть не сорвался. Однако ему едва-едва удалось удержать себя от очередного потока слёз лишь потому, что он вспомнил об обещании, данном хёну. Вспомнив также и то, что Мин сказал парнишке в случае чего сразу же обращаться к нему, Чимин неспешно поднялся на постели, пока сомневаясь, стоит ли вновь просить Юнги о помощи, ведь тот наверняка уже спит. Но юноша понимал, что теперь так и не сможет сомкнуть глаз и ему не хотелось на следующее утро слушать выговор от хёна, по поводу того, что он не сообщил ему о своей бессоннице. С горем пополам наконец решившись, Чимин соскочил с постели и поспешил удалиться в комнату к старшему. И только оказавшись рядом с его кроватью, парень осознал, что оказался прав, когда предположил, что хён спит. Именно это осознание вновь поселило в юноше сомнения, и он не знал, как поступить теперь. Закусив губу, он всё же решил рискнуть, и в следующее же мгновение робко коснулся плеча старшего, наравне с этим позвав его и попытавшись растормошить в надежде, что такой любитель сна, как Юнги, всё же не проигнорирует его. И каково же было удивление Пака, когда старший с характерным сонным бормотанием всего через пару минут перевернулся лицом к нему и, только завидев того, кто именно нарушил его сон, сразу же обеспокоенно спросил у парнишки, что случилось и почему тот не спит. — Юнги, можно я сегодня посплю с тобой? Меня разбудил очередной поток тревожных мыслей и я вряд ли смогу уснуть один... — Чимин не стал ничего скрывать от старшего, сразу признавшись в том, что послужило причиной его своевременного пробуждения. И только заметив, как хозяин комнаты коротко кивнул в ответ, сразу же освобождая место на широкой постели, Пак без раздумий шустро забрался к тому под одеяло. Хоть Юнги и не любил, когда его будили, особенно после того как он только-только сумел заснуть, но сейчас он был даже в какой-то степени благодарен Чимину, что тот не проигнорировал слова старшего и сразу же обратился к нему за помощью. Однако заметив, как светловолосый парнишка робко пристроился почти на самом краю широкой кровати спиной к нему, Мин лишь недовольно цокнул языком, в следующее же мгновение сгребая младшего в свои объятия и перемещая его к себе на середину кровати, при этом так и не выпуская Чимина и лишь теснее прижимаясь к нему со спины. — Не позволяй ненужным мыслям затуманить твой разум. Отгони их, расслабься и засыпай. И помни всё то, что я тебе сказал. — Уставший голос темноволосого наконец ненадолго развеял повисшую тишину и прежде, чем тот вновь вернулся в объятия сна, парень напоследок уже несколько бездумно добавил: — И не буди меня утром, ладно? Я уже предупредил, что завтра остаюсь дома. Поэтому засыпай и помни о том, что всё обязательно наладится. Верь мне, братец. На последних словах Юнги машинально прикрыл слипающиеся глаза и, уткнувшись в затылок младшего, вновь поддался дневной усталости и объятиям сна, при этом оставляя в край смущенного и ничего не понимающего Чимина ещё на какое-то время без сна. Теперь он явно вознамерился проспать как минимум целый день, ведь помех для этого юноша не видел. Пак не знал, как долго ещё пролежал не сомкнув глаз и боясь даже пошевелиться, тем самым вновь потревожив спящего хёна. Но, несмотря на это, он ощущал, что от ранее атаковавших его мыслей вновь не осталось и следа. Чувствуя исходящее от Юнги тепло и умиротворение, парнишка и сам не заметил, как вновь более менее воспрянул духом. Он уже второй раз за вечер оказался в объятиях старшего, и это ощущение защищённости, исходившее от старшего, вновь окутало его с головой, побуждая откинуть всё ненужное и наконец спокойно погрузиться в сон. Собственно это Чимин и сделал, внутренне ощущая, что в этот раз никаких преград для его отдыха не возникнет и ему удастся нормально проспаться после всего, что произошло. Умиротворённо вздохнув, Пак невольно теснее прильнул спиной к груди Мина, удобнее располагаясь в его объятиях и наконец прикрывая свои уставшие глаза. Сонливость, как ни странно, сразу же захватила его в свой плен и парню вскоре удалось вновь довольно крепко и спокойно заснуть. При этом он даже не задумался и не придал должного значения (хотя стоило бы) последним словам Юнги, что на мгновение показались ему несколько странными. Но спросить об этом Чимин уже не успел, так как старший уснул ещё до того, как Пак попытался сформировать мысль в своей голове. И перед тем, как и сам Чимин наконец погрузился в сон, он успел едва слышно, скорее на автомате, чем именно осознанно, с лёгкой улыбкой вымолвить: — Доброй ночи, хён...