I'm so sorry, Pyro!

      Жаркие языки пламени отражаются в его блестящих искрящихся глазах. Он завороженно смотрел на извивающиеся красные всполохи. Ему было 7. Он был сиротой, и единственная родственница, двадцатилетняя сестра-шлюха кричала, сгорая заживо в этом полыхающем сарае, который сложно назвать домом. Малыша звали Пиро, что само по себе уже несло какой-то подтекст. Да и сам он был как огонь. Яркая рыжая копна непослушных волос, отбившаяся от них косая челка, прикрывающая один из поразительных желтых глаз, россыпь искр-веснушек на не по-детски худом личике. Да. Он недоедал. Потому что его сестру волновали только ее парни, что не переводились дома. И он видел, все видел. В свои 7 он уже знал весь разнообразный спектр сексуальных взаимоотношений от групповухи до БДСМ. Все парни сестрицы были жуткими. И докапывались до него. Он скрывался, как мог. Грязные, похотливые собаки даже однажды пытались втянуть его в свои игрища. Пиро пришлось быстро повзрослеть. Очень быстро, чтобы хитрить и избегать быть надруганным проходимцами…       Но Нейман, последний парень Тории, был другим. У него не было тормозов, но он заботился о бедном мальчике. Он многому его научил. Да и сестра при нем стала спокойнее. Пиро уже стал верить в лучшее, но однажды Нейману пришлось уехать ненадолго. Мальчик чуть не расплакался, но мужчина пообещал привезти ему такую же зажигалку, как у него. «Ты станешь совсем взрослым, и сможешь сам зажигать свои любимые бенгальские огоньки круглый год. Только аккуратно!» «Конечно!» — отвечал мальчишка, сияя ярче этого самого бенгальского огня.       И вот в день, когда должен был вернуться Нейман, сестрица привела к себе какого-то мужчину. Ему было лет под 40! Пиро подумал, что это по делу, пытался себя успокоить, но Тория начала раздеваться перед тем господином. И тогда мальчишка выбежал из укрытия и закричал: «А как же Нейман?!» На что получил пощечину и приказ не лезть не в свое дело. Он в слезах выбежал на улицу и врезался в вернувшегося парня своей блудливой сестры. -Пиро! Что случилось?.. -Щека горит… -Горит… Хм, — задумчиво протянул мужчина, заменивший Пиро отца, — Держи, как и обещал. Точь-в-точь как моя. -Спасибо, — разрыдался мальчик. -Так. Я тихонечко загляну в дом и вернусь, хорошо? Жди здесь и никуда не уходи. Нейман не соврал. Он вернулся минут через десять взволнованный и смотрящий с жалостью. -Знаешь, Пиро, твоя сестра прекрасна. Но холодна и пуста. Есть кое-что, что так же прекрасно, только куда ярче, полнее и теплее. Будь здесь, и я тебе покажу.       Нейман крепко обнял Пиро и побежал обратно к дому. И вот пожар… Мальчик любуется и думает, что нет ничего прекраснее огня. Вскоре выбежали соседи. Началась суета. Его мучили расспросами о происходящем. В таких условиях любоваться огнем было невозможно, поэтому он извернулся и убежал.       Через время, когда народ рассосался от черных угольков, оставшихся от дома, Пиро пошел к этим руинам. Посреди них стоял несгораемый ящик, который они делали вместе с Нейманом. На металлической крышке было выгравировано: « I’m so sorry, Pyro!». Мальчик знал только эту фразу по-английски, потому что его спаситель в этом мире всегда извинялся именно так. «Ибо ты особенный, Малыш!» Мальчик отодвинул крышку и нашел записку: «Мой дорогой Пиро! Прости, я слишком гордый, чтобы простить твою сестру и просто уйти, забрав тебя. Но и слишком люблю ее, чтобы жить после ее смерти. Вынужден покинуть тебя, мой яркий огонечек. Ты мне стал самым настоящим сыном. Храни мою зажигалку и выживай в этом мире. Прощай, сынок!» Пиро горько заплакал. Так, накануне своего восьмилетия он потерял названного отца…       Прошло чуть меньше десяти лет, как в городе появился таинственный поджигатель. Он выискивал одиноких девушек, работавших некогда проститутками. Пиро был уверен: «Бывших шлюх не бывает». Да, он находил их, слушал жалостливые истории о прошлом, спал с ними, а потом сжигал. Сжигал тонко и эстетично, вовремя туша пожар, и очень изящно заметал следы. Одна единственная девушка осталась жива после встречи с ним. Но близости между ними и не было. Однако если бы он ограничивался этими падшими девушками, от слабости сумевшими лишь торговать телом… Этими несчастными, так быстро доверяющимися молодому рыжему красавцу, в чьих желтых теплых и холодных одновременно глазах хотелось утонуть… Он выкладывали все свои грязные тайны под его понимающим и ласковым взглядом. Стоило ему нежно провести по щеке девушки, как ее губы раскрывались с легким вздохом. А как только он прикасался своим острым, как у змея, языком к ее языку, так ее ноги раздвигались, чтобы обхватить его и не отпускать. Эти униженные девушки, которых жизнь пожевала и выплюнула, впервые встречались с пониманием в этом молодом парне. И они ведь были старше, а устоять перед красотой, шармом и всепоглощающим пониманием не могли…       А Пиро втянулся. Ощутив власть над такими девушками, он перестал делать разницу. Он выбирал любую, добивался ее и сжигал. Зависимость. И все так же его не могли найти и поймать. И так еще десять лет. Временами он залегал на дно. Тянул в одиночестве, пока голову не срывало от жажды вожделения. Но в возрасте 27 лет, в 20-ую годовщину смерти своего названного отца, Пиро убил в последний раз. После сотворенного, после смерти Джин, простой девушки, полюбившей его за душу, не подозревавшей, конечно, о такой патологической страсти к огню и смерти, но все же тепло и искренне тянувшейся к нему, он осознал, что пути назад нет. Он ничтожество. Маньяк. Убийца. Он переступил грань между Санитаром, убийцей ради великой цели, и Маньяком, что хуже тех похотливых собак, окружавших его в детстве. И тогда он достал из рюкзака ту самую металлическую несгораемую коробочку, написал наспех записку: «Здравствуй, Нейман. Прости, я подвел тебя. Я стал хуже тех, кого ненавидел в детстве. И хуже своей сестры. Я предал тебя, пытаясь быть, как ты… Жди меня, отец!»       После этого он кинул этот жалкий клочок бумаги, хранящий его последние слова, внутрь коробки. Открыл зажигалку, поджег свою рубашку и тоже кинул ее внутрь.       Приехавшие на место пожарники нашли только коробку с пеплом внутри. Этот огонь отличался тем, что был очень быстрым и беспощадным. Он не оставлял почти ничего. А все от того, что Нейман был химиком по образованию.       Этот случай, после которого таинственный поджигатель исчез, надолго остался в памяти людей.       А один из пожарников никак не мог отделаться от стоящей перед глазами гравировки: «I’m so sorry, Pyro!».