***
Из окна моего уже пошёл дым.
***
Ларин сидел на полу. На его лице застыла нервная улыбка. Нет, он не псих и не маньяк. Он просто хотел любви. Он просто хотел того самого идеального человека, про которого он так много читал в своих заумных книжках. Вокруг него распространялось пламя, убивая всё на своём пути. Как дошло до этого? Ведь, всего пару часов назад всё было просто прекрасно, всего пару часов назад он стоял над своей жертвой, которая должна была перевоплотиться в нечто прекрасное. Почему именно Хованский стал его жертвой? Всё очень просто. Те годы, когда между ними была вражда, были для Ларина в радость. Он любил эту вражду больше всего на свете. Незаметно для себя и своего сознания, он полюбил своего врага. Но не той светлой любовью, про которую привыкли слышать люди, а той любовью, когда хочется убивать от одной только мысли про объект своего обожания. В голове Ларина стали пробегать страшные мысли. Он потерял всех своих друзей, общаясь только с самим собой. Только себе он мог доверить свои планы. Свои самые сокровенные и самые отбитые планы. Он понимал, что он превращается в безумца, но его страшная любовь к Хованскому была настолько сильна, что он ничего не мог с собой поделать. В его голове появился безумный план, который решил бы все его проблемы. Но была проблема. Не смотря на то, что они жили в одном городе, они ни разу не виделись. Ларин совершенно не знал о том, где он живет, да и пригласить Хованского на прогулку было не так-то просто. Удачный план не заставил себя ждать, и Ларин вызывает Хованского на версус, якобы «выяснить их отношения». Но всё было не так просто. Это была всего-лишь удачная приманка, удачный момент, чтобы навсегда получить желаемое. Вот отгремел версус, естественно, в пользу будущего гангстера. Ларин даже не старался там, потому что он пришёл не за победой, а за самим Хованским. После их батла Юру больше никто так и не видел. Лишь пара очевидцев утверждали, что слышали, как Хованский громко матерился, а потом перестал. Очнулся Хованский уже связанный в маленькой квартирке. Очнулся только от того, что кто-то так нежно гладил его. Перед ним стоял критик, улыбаясь настолько нежно, насколько он мог. — Какого хуя я тут делаю? — лишь успел провизжать Хованский в то время, как его рот залепили скотчем. Ларин ничего не ответил ему. Он просто вколол ему что-то. Юра начал отключаться. Последнее, что он услышал было «Теперь ты будешь только моим. Скоро ты станешь идеальным.» Ларин начал резать его на кусочки. Крови было много, но новатор не обращал на это внимание. Он лишь думал о том, что скоро у него будет нечто идеальное, нечто, которое он сотворил сам. Вот перед ним голова, а вот и руки. Он разобрал его, а теперь готов собирать, как пазл. Нитки, клей, ножи и другие приборы помогали ему в этом деле. Спустя некоторое время «новый Хованский» был собран наполовину. Разум Ларина немного приходил в себя. Чёрт, что он делает? Какого хрена он это делает? Возможно, у него расстройство личности, но внутри него было что-то непонятное. Одна его часть утверждала, что он делает себе нечто прекрасное, другая говорила, что это всё просто ужасно, и он сошёл с ума. И вот он в истерике берётся за голову и падает на пол.***
Ты на полу в полусобранном виде, Юра. Готов признаться, получилось не очень классно. Не удалось собрать тебя по кускам, а цель, казалось, так близка.
***
И вот Ларин достает зажигалку. Да, да, он задумал что-то снова. На полу кровавые лужи, но это не важно. Он подползает к Юре, точнее, к тому, что от него осталось, и нежно целует его в холодные мёртвые губы. Он целует их в первый и последний раз. Ларин носится по квартире с зажигалкой. И вот он, пожар. Горит всё, а он сидит на полу.***
Полыхают шторы и обои. Вместе с дымом я отправлюсь за тобою. С меня сдирает кожу пламя, а я хохочу. Должно быть больно очень-очень, но, а мне — ничуть. Слышу псина соседская залаяла, и моё тело сразу в пламени растаяло…
***