Любимец Сущности

Сейчас, когда прошло уже столько лет, ему сложно вспомнить, с чего все началось. Да и была ли в этом необходимость? Возможно, причиной всему было строгое воспитание и безоговорочное послушание отцу, либо же предрасположенность к психическим заболеваниям. Возможно, безумие захватило власть не при первом убийстве, а тогда, когда ему это действительно понравилось и захотелось повторить еще раз. Больше страданий, больше криков, наполненных неописуемым ужасом и страхом, больше крови, стекающей по рукам и впитывающейся в одежду, так что запах железа невозможно было отмыть. В разуме постепенно стерлась граница между дозволенным и запретным, словно её и вовсе не было, а приказы Арчи Макмиллана превратились в развлечение, неестественную для человека потребность мучить других. В конце концов, как то всегда и бывает, монстр, порожденный кем-то другим, убивает своего хозяина, который пытался его контролировать не один год. Ранее это выходило, ведь Эван не знал, что можно поступить иначе, что у него таки есть силы противостоять отцу, а, почувствовав их, возомнил себя всемогущим. Его поведение полностью соответствовало истории предка — власть уводит на плохой путь. Таким образом, если для людей смерть старшего Макмиллана остается загадкой, то он все знал, точнее помнил, как собственноручно наносил удары тесаком по ногам мужчины, прислушиваясь к хрусту ломающихся костей. Точно так же разделывают свиней, правда, эта была жива, когда лишилась своих конечностей, оставленная истекать кровью и умирать от её потери. Медленная и мучительная смерть, вполне заслуженная сумасшедшим, по прихоти которого сотни рабочих оказались погребены заживо в подорванной угольной шахте. После этого он пропал, по крайней мере именно так все считали, не сумев отыскать никаких следов. На самом деле никто не хотел найти его, дабы не посеять вновь панику и страх, от которых жители ближайших городов только успели отойти. Конечно, всегда были и те, кто заглядывал на территорию поместья Макмилланов, но им хватало и получаса, чтобы убежать обратно, скрыться от кошмара, навеваемого отголосками прошлого. В любом случае, Эван уже давно покинул это место. Некоторое время он бродил по землям, принадлежащих его семейству уже не одно десятилетие, словно пытаясь таким образом разнообразить свое существование, пока жажда крови не подчинила себе все остальные мысли. Очевидно, тогда на этот зов и пришла Сущность. Божество? Пожалуй, так и было. Хотя куда больше этому подходило другое название — «Воплощение зла». На тот момент у неё отсутствовало тело, а вместе с ним и возможность говорить, зато была власть над теми, чьи души переливались кроваво-черными оттенками. Эван даже сейчас помнил те мысли, беспрестанно всплывающие в голове. Она могла сделать его быстрее, улучшить зрение и слух, даровать ему силу, о которой люди и мечтать не могли. Взамен надо лишь приносить ей жертвы, убивать ради неё — это, если подумать, не так уж и много. Макмиллан согласился и именно с тех пор стал Охотником, который с упоением выслеживает свою жертву, сколько бы времени на то не ушло. В тот день его разум впал в забвение, из которого уже не суждено было выбраться. По крайней мере, никто не смог бы сказать иначе. Сущность изменила Эвана, который и так выделялся на фоне толпы. Его тело подверглось деформации, поражающей не только своими масштабами, но и испытанной болью, словно его самого бросили в котел литейного завода. Огромный человек-монстр, из кожи которого торчали металлические брусья, а на каждых десяти сантиметрах встречались шрамы от прикосновений Божества; гигантские отростки, напоминающие скорее паучьи лапы, вонзившиеся в его плоть, разорвавшие её, заставившие истекать кровью, желать смерти, пока перед приближением конца все внутри не наполнилось новыми силами и отдаленным экстазом. Он открывал глаза и ему казалось, что в него вливают чистое, обжигающее золото, светящееся из-за неясных бардовых лучей, взявшихся прямо из воздуха. Эван смотрел на это сквозь щели бездушной белой маски, скрывая настоящего зверя за жутким оскалом. С тех пор Макмиллан и охотится на своих угодьях, подаренных Сущностью и воплощающих места из его воспоминаний: Завод, Угольная шахта, Хранилище и Опушка-вольер, содержавший внутри себя монстра. Практически каждую ночь, стоило луне выйти из-за горизонта, Божество даровало ему четырех выживших, которых суждено было убить. Начиналась настоящая игра, и его цель ясно всплывала в голове: «Убей их всех». Через некоторое время он осознал, что, подобно группе выживших, застрял во временной петле, где один и тот же день повторялся бесчисленное множество раз, но не случалось такого, чтобы ему надоела охота. Спокойствие дня проходило мучительно, заставляя внутри разгореться желанию повесить каждую жертву на крюк, окропить кровью и землю, и тесак, и собственные руки. Во имя Сущности. Во имя себя. Периодически ему на глаза попадались одни и те же люди, которые умирали и вновь воскресали к утру. Он не знал, что каждый день те проводят в тщетных попытках сбежать из мрачного леса, каждый раз приходя к опушке с вечно горящим костром. Греясь у него, все выжившие, не в силах противиться приходящей дреме, закрывали глаза с надеждой, что в эту ночь не им суждено отправиться в лапы убийце. Однако кто услышит их молитвы? Тем четверым, к которым удача повернулась спиной, приходиться бежать и, в попытке утихомирить страх, прятаться от существ, меняющихся время от времени. Каждый человек грезит о спасении, прилагая к этому все усилия, ведь нет ничего хуже, чем смерть в мучениях. Неудивительно, что находятся и те, кто использует свои таланты для помощи другим. Он отчетливо помнит темнокожую особу, которая умудрялась очень быстро поднимать упавших и лечить раненных, словно всегда готовилась к этому. Есть еще и невзрачный парень, не представляющий из себя никакой угрозы, зато талантливо организовывающий работу остальных, вдохновляясь их трудом и проявляя себя с наилучшей стороны. Вот только среди всех этих мелькающих лицо было лишь одно, действительно запомнившееся и интригующие при встрече. За столько дней он не раз слышал, как остальные кричали ей «Мэг», прося о помощи и всегда получая её. Она была идеальной жертвой: быстрая, тихая, ловкая, не теряющая надежду и способная подняться на ноги даже при ужасной боли, способная продолжить бежать, когда сил уже не было. Преследование доставляло невиданное удовольствие, словно отыскал Охотник себе кого-то более или менее равного. Рыжая успевала снять товарищей с крюка, пока другие его отвлекали, но куда больше ей подходила роль приманки. Готовая пожертвовать собственной жизнью ради других, она заранее осознавала, что далеко не каждому хватит воли спасти её саму. Пожалуй, из-за этого та так часто и погибала от его рук, оставляя свою кровь на ладонях убийцы, его одежде, маске, от которой еще долгие часы исходил приятный ему аромат железа. Казалось, убивая всех остальных своим тесаком, он все равно чувствовал запах, присущий лишь одному человеку, чьи крики всплывали в его голове почти сразу, заставляя испытывать небывалую жажду, и выжидать, пока настоящая жертва не попадется ему на глаза. А хруст, с которым ломались её кости при попадании в стальные капканы? Они были рассчитаны на лапы грубых медведей, а не на утонченные бледные ноги, расцарапанные мелкими ветками и камнями. Всё же в этом было что-то прекрасное и ужасное. Все это всплывало в его голове постепенно, не превращаясь в импульсивное осознание, а, наоборот, занимая мысли подобно приливу при полной луне. Казалось, происходящее требовало какого-то толчка, секунды, заставляющей взглянуть на происходящее с другой стороны. Была ли на это воля Божества или же нет, но переломный момент таки настал, подкравшись незаметно. Она всегда погибала одной из первых, но именно в этот раз, оказавшись на территории, прилегающей к Угольной башне, умудрилась остаться единственным выжившим. Не по собственной вине, конечно, просто Траппер на этот раз никому не давал второго шанса. Совсем недавно Сущность наградила его редчайшей находкой — небольшим черепом, вырезанным из черного как смоль дерева. Такой маленький предмет, что в его ладони могло поместить чуть ли не с десяток подобных, вот только даже от него исходила сила, давившая на разум. Казалось, кто-то шептал ему на ухо: «Помни о смерти». В этот день он охотился исключительно ради себя, временно освободившись от вездесущего Божества, которое пропитало собой все, подобно железному смраду. С другой стороны, разве не являлись эти земли храмом, алтарем для жертвоприношений, созданным для ублажение прихотей Воплощения зла? Молодой парень с отросшими волосами и неопрятной бородкой упал первым, когда вовремя не заметил приближения Эвана, полностью сконцентрировавшись на починке генератора. Глупый конец, но его нельзя было избежать, что стало ясно, стоило жертве замолчать после пятого удара тесака по спине. Даже через одежду были видны рванные раны, раздробленные кусочки белоснежных костей, вытекающих вместе с кровью. Следующей пострадала блондинка, успевшая использовать новую шестеренку на его глазах и сразу починить механизм. Она была весьма самоуверенна, за что и поплатилась. Третьим оказался старик в военной форме, слегка хромающий при быстром беге, словно его ногу утяжеляли путы прошлого, попросту не позволяя освободиться от них. Если в других можно сомневаться, то этот действительно был несокрушимым: сколько бы раз ему не пришлось погибнуть, именно этот дед никогда не оставит попыток подняться на ноги, и пусть впереди еще слишком много испытаний, он ринется спасать товарища, заставив того превозмочь боль. Его прошлое похоже на закалку стали, которую уже не получится прогнуть или сломать, заставить измениться под давлением. Как же его звали? — Билл! — В его голове пронёсся крик, на который Охотник сразу же обратил внимание, ведь за всю ночь он так и не узрел четвертую цель. Голос принадлежал той самой рыжеволосой, которая сразу убежала от него, практически не оставляя следов, словно ничего не весила. Он попытался её преследовать, вот только идея эта успехом не увенчалась, заставляя остудить пыл и вспомнить про тактику, присущую каждому хищнику, когда жертва превосходит первоначальные ожидания. Убийца ходил и расставлял капканы в наиболее незаметных местах, будучи мастером этого дела. Трава, резкие повороты у неосвещенных участков, стены рядом с оконными проемами — именно тут люди из раза в раз забывали посмотреть себе под ноги, осознавая ошибку только лишь под звук ломающихся костей, сопровождаемый приходом боли. Игра в прятки могла продолжаться еще долго, не оплошай девушка во время починки генератора. Она чувствовала пугающее присутствие Охотника неподалеку, что не позволяло сосредоточиться, заставляя пропустить ответственный момент: одна из деталей сложной системы сошла со своего места, создавая шумный хлопок и выдавая её расположение. Однако человек чувствовал, что это её последний шанс и что второго не будет: надо лишь завести генератор, и откроется запасной выход из этой клетки — люк. Отыскать его ничего не стоит и надо лишь закончить работу. В ушах Мэг эхом отдавалось её собственное сердцебиение, нарастающее с каждой секундой. Эван приближался, что заставляло все тело дрожать, пока руки, казалось, налились свинцом, практически не реагируя на команды мозга завершить начатое. Она молилась про себя, а от губ исходил лишь тихий шепот, напоминающий посвистывание маленьких птиц во время полета. Они двигались, чтобы выжить, то же самое происходило с ней. И вот мигающие лампы загорелись, так что даже постоянный шум работающего генератора не смог спугнуть многочисленных насекомых, слетевшихся к источнику. Во тьме даже ограниченный мозг, повинуясь безусловным рефлексам, ищет надежду. Спортсменка оторвалась от металлических шестеренок в самый подходящий момент — Охотник уже поднимался к ней по лестнице, отыскав последнюю жертву на Угольном складе. Тут не было особых вариантов спасения, так что она, отбросив сомнения, побежала к окну, прыгая со второго этажа. Эта секунда полета напомнила о тех временах, когда её убедили начать заняться легкой атлетикой — это давало ощущение свободы, давно утерянное в этом мире Кровавого Божества. Мэг не остановилась и даже ускорилась, стремительно рванув вперед. Ей не хватало мужества обернуться назад, чувствуя, что оторвалась она ненамного, и расстояние стремительно сокращалось. И вот впереди рыжая увидела люк. Из него исходило свечение нескольких ламп, которое манило к себе, создавая иллюзию безопасности. А чем она отличается от тех насекомых, отчаянно ищущих спасения? Возможно, не задумайся она над этим в тот момент, все пошло бы иначе. Обычно, капканы сами бросаются на глаза человеку, привыкшему внимательно смотреть себе под ноги. Так случалось часто, но не в этот раз. Осознание пришло вместе с хлопком и проваливающейся платформой под подошвой кроссовок. Как бы ей ни хотелось отмотать время назад, побежать к люку другой дорогой, но было уже поздно. Стальные створки сомкнулись вокруг правой икры, лезвиями разрывая плоть. За столько времени она поняла: нет звука хуже, чем хруст собственных костей, разламывающихся на десятки крошечных частей. Словно осколки стекла те вновь впиваются в тело, разрушая нервные окончания. Схватившись за металлический дуги капкана, Мэг пыталась высвободиться. Это у неё не вышло, ровно как и сдержать душераздирающий крик, сорвавшийся с губ. Каждый раз, когда она пыталась разжать створки, на руках оставалась лишь ржавчина, царапая ладони и заставляя стонать. Сердце колотилось с бешеной скоростью — убийца был рядом. Но чего он выжидал? Эван смотрел на свою жертву сквозь узкие щелки маски, пытаясь приглушить собственное тяжелое дыхание ради этих тихих стонов, наполненных отчаянием. Тогда почему она все еще пытается выбраться? Разве это не надежда? Макмиллан обошел это хрупкое создание, встав прямо позади люка, который теперь разделял их. В картине перед ним было что-то прекрасное, заставляющее зачаровано наблюдать, но не двигаться. Создавалось впечатление, будто ему не хотелось спугнуть того, кто даже не может убежать. Охотник не отвёл взгляда даже тогда, когда девушка, вновь воскликнув, высвободилась из капкана, поднимая голову. Спортсменка замерла, не имея понятия о дальнейшем развитии событий. Казалось, спасение в двух метрах от неё, но позади него, словно палач рядом с гильотиной, её дожидается пресловутый убийца. Она действительно боялась сдвинуться с места, продолжая эту безмолвную борьбу. Секунды, минуты — время утекало подобно песку из рук, всегда находившему щели, как бы ты ни пытался их заткнуть. Так и продолжалось, пока не произошло нечто диковинное — внезапно раздался шепот, исходящий со стороны монстра, постепенно переходящий на шипение и хрип. Услышанного нельзя было понять и объяснить, но сам факт вызывал дрожь по всему телу, пробуждая мозг, заставляя думать о том, что никогда ранее не всплывало в мыслях. С потерей человечности они теряли и способность говорить. Едва ли вера сподвигла Мэг на этот поступок, но, едва сдерживая подступающие к горлу крики, та сделала первый шаг вперед. Хромая, проливая собственную кровь на землю, девушка дошла до края люка, наблюдая за кровавым пятном, растекающимся по земле. Чего от неё хотят? У неё не было времени на размышление, находясь рядом с Охотником, которого всегда мучила жажда по чужим мукам. Все тело тряслось в ожидании удара — он следовал всегда, а потом уже было невозможно подняться вновь. Вот только Эван ждал, нависнув над ней и закрывая собственными плечами полную луну, так что ничего нельзя было разглядеть, кроме темного силуэта. Ей давали шанс уйти. — Спасибо, — прошептала рыжая, обходя люк и выпрямляясь, что требовало непомерных усилий. Все тело охватил приступ боли, но, вонзив ногти в собственное бедро, она пошла на уловки для отвлечения собственного разума. Мэг потянулась к его лицу, не имея возможности подавить собственный интерес, который был сильнее страха. Тонкие пальцы прошлись по белоснежной маске, оставляя на ней три алые полосы и принося осознания совершенной ошибки. Запах крови вновь пробудил жажду, ненадолго утихшую ранее. Тесак, занесённый над головой девушки, вздрогнул в его руке, но её тут уже не было: свет перед его ногами исчез под аккомпанемент скрипа закрывающегося люка. Впервые Охотник отпустил свою жертву.