Свобода

      Раз, два, три. Раз, два, три.       Вальс уносил Сару на крыльях надежды. Вальс придавал ей сил. Вальс околдовывал ее, чаруя и кружа голову. В вальсе она забывалась. В вальсе она нашла себя, и это кружение утихомиривало ее тревоги.       Простая деревенская девчонка с желанием познать весь мир не умела даже танцевать. Она словно бы наконец прозрела, соприкасаясь с новой жизнью. Ее первый бал был позором, но теперь... Теперь все будет иначе, ведь он научит ее всему.       Светлые волосы взлетали в такт уверенным движениям, но он не стремился откинуть их назад. Тонкие длинные пальцы с причудливыми перстнями надежно держали ее руку в своей.       — Уже гораздо лучше получается, — он улыбнулся своей странноватой улыбкой, притягивая ее за талию к себе и совершенно бесцеремонно щелкая ее по носу. — Папа будет доволен, если ему придется еще разок с вами танцевать.       — Вряд ли он захочет, — Сара как-то рассерженно передернула плечами, словно бы и впрямь ему не верила. Она не могла доверять Герберту, слишком наигранным он выглядел. — Я знаю, что за этот год я стану не более, чем привычной тенью...       — Вы могли бы уехать. На свободу, прочь из Трансильвании. Я помог бы вам с деньгами и транспортом...       — Хотите, чтобы Альфред перестал заглядываться на меня? Он последует за мной, если он захочет... И он все равно узнает, ведь не смогу же я просто так сбежать.       — Вы не любите его, — Герберт не выпускал ее талию. Он словно бы мог переломить девушку, но никогда не позволял себе сжимать ее более, чем следовало. — Он не важен вам, как и отец. Вы не любите никого, Сара. Так о чем вам жалеть?       — Будто бы вы любите Альфреда! — она заливисто засмеялась своим странным и чудовищным смехом, откидывая волосы назад. — Вы любите лишь себя, и это очевидно. Я прекрасно понимаю, что вы рисуетесь перед ним и что он вам нужен не более, чем новая игрушка ребенку.       — Вы думаете, что я ребенок? — его красивые пальцы коснулись ее подбородка, словно бы он собирался подарить ей поцелуй. Именно подарить — Сара знала, что Герберт никогда не делал ничего так, как все; нет, он всегда демонстрировал ей, что выше и лучше ее.       — Нет, вы хуже ребенка... И я не собираюсь никуда уезжать. У графа великолепная библиотека, и там есть множество невероятных книг. Про любовь, про приключения...       Она подалась назад, не желая находиться так близко.       — С каких пор вы полюбили книги, Сара? — виконт смеялся над ней, вовлекая в новый тур вальса под им только известную музыку. — Альфред и старый профессор дурно на вас влияют! Так ведь и просидите жизнь за книгами... А как же балы? Как же путешествия? Как же побег за горизонт?       — Если бы бессмертную жизнь можно было потратить на что-то без остатка, — ее губы вновь искривила жуткая и пугающая улыбка, обнажающая белоснежные клыки. Герберт больше не смеялся. Он смотрел серьезно и одновременно просто. — Почему вы так смотрите?       Он пожал плечами, останавливая вальс.       — Вы слишком рано перестали хотеть сбежать. Так странно... Ведь вы мечтали о свободе всю свою жизнь! Отец говорил, вечерами вы смотрели в окно своей комнаты и шептали незнакомые и чарующие названия городов, о которых рассказывали постояльцы. Вы говорили, что побываете там. Так почему вы не рветесь теперь? Отчего прячетесь в этих черных стенах?       — Я не хочу быть одна, — ее голос вдруг стал таким же звонким и нежным, как при жизни, но тут же изменился на привычный Герберту низкий и бархатный. — Мы могли бы поехать втроем. Вы, Альфред и я. Чтобы у меня было с кем поговорить, а у вас...       Она не договорила, но виконт все понял без слов. Он усмехнулся и взъерошил ее волосы. Он вновь обращался с ней, как с ребенком, и Сару это раздражало.       Она зашипела и дернулась.       — Еще один танец, и я подумаю над этим предложением.       Он нахально улыбнулся, играя с ее локоном и не обращая внимания на гневное шипение и ее попытки отмахнуться от него.       — Свободу тоже надо заслужить, — Сара понимающе кивнула. — Но вы ведь согласитесь... Вам самому скучно, а тут я и мое предложение. Согласитесь ведь?       Он кружил ее по пустому залу, прижимая к себе, и Саре чудилось, что он пытается услышать ее небьющееся сердце.       — Я не представляю, как вы будете уговаривать Альфреда! Но идея неплоха, и я поддержу ее.       Сара рассмеялась — легко и вовсе не жутко. Она все так же легко коснулась губами его щеки, оставляя ничего не значащий поцелуй на мертвой коже, и, будто все еще танцуя, понеслась к лестнице наверх.       Герберт смотрел ей вслед и против воли улыбался.       Он сделает все, чтобы огонь жизни угас в ней как можно позже, и если для этого нужно уехать из родного и ставшего ненавистным замка, то он готов сделать это.       Герберт себе не простит, если Сара навсегда перестанет быть их звездой.