Волчий дневник

Принц тренировался с Роббом и Браном. Я пытался разобраться внутри себя с неконтролируемыми вспышками гнева, наблюдая за тренировкой. По всему выходило, что это банальное нервное раздражение в сумме с моим пост знанием канона. Просто я уже знал, что мелкий урод — садист, и стоит ему получить возможность безнаказанно удовлетворять свои извращенные наклонности, как он сразу же начнет ими упиваться. Никаких подводных камней я внутри себя не нашел и в дальнейшем, по видимости, смогу контролировать свой гнев. Дело в самом гневе, он будет таким ярким, пока не восстановится моя душа. Пока не восстановлюсь, вспышки гнева будут продолжаться. — Джон, — услышал я голос Арьи и повернулся. Она подошла к окну, из которого открывается хороший обзор на тренировочную площадку. Посмотрела на вид, что оттуда открывался. — А почему ты не с ними? — спросила она, имея ввиду, что я не со всеми и не участвую в тренировке с принцем. — Избивать и валять принца на тренировке дозволено законным детям лорда Старка, а я бастард, — наполовину шутя, ответил я. Лицо Арьи имело следы зареванности. — Ты опять расстроилась по поводу слов септы Мордейн? Арья отвернулась от меня, не желая отвечать. — Какой большой! — воскликнула она, увидев Призрака и желая перевести тему. — Наши волчата тоже быстро растут, но твой волк крупнее даже Серого Ветра. — Вечером будет пир, — начал я, не поддавшись на уловку. — Леди Кэйтилин наверняка пожелает, чтобы ты вела себя хорошо, постарайся её не расстраивать. — Да кому нужны эти пиры? — сварливо ответила Арья. И вдруг спросила: — А ты будешь на пиру? — Я буду в начальной, торжественной части, твой отец попросил меня присутствовать. — А потом? — Мне нечего делать на пиру. Я не особо привык к королям и королевам. Боюсь сделать что-нибудь не так. — Ты боишься? — удивилась Арья. — Не верю! Я только рассмеялся на её возглас. — Все чего-нибудь боятся… — философски сказал я. — Чужие страхи выглядят порой смешными и незначительными. — Джон! — услышал я голос жены. Алис пришла с той же стороны, что и Арья. — Леди Кейтилин попросила меня найти Арью, — сказала Алис, подойдя, и обращаясь к сестре. — Ваша мать желает поговорить с вами, юная леди. — Я не леди, — ответила Арья насупившись. — Иди уже, «не леди». Мне твои страхи тоже кажутся смешными, — сказал я, чтобы подбодрить сестру. — Джон, а ты сегодня будешь рассказывать какую-нибудь историю? — спросила меня Алис. Арья приостановилась, желая послушать, о чем мы будем говорить. — Да, но сегодня пир, давай сегодня я расскажу историю пораньше. Лорд Эддард пожелал, чтобы мы с тобой присутствовали на пиру. Поэтому мы обязаны быть по крайней мере в начале. — Арью тоже можно позвать, — сказал я и посмотрел на Арью, которая застыла, не желая уходить, — а пока у меня еще есть дела. — Я коротко поклонился Алис, — Леди Вайтстарк, — поклон в сторону Арьи. — «Не леди», — и летящей походкой удалился. У меня был назначен эксперимент. Еще в том мире на земле я был убежден, что русский матерный несет в себе особую энергетику. Был один контуженный фронтовик у нас в деревне. Чтобы он ни говорил, это звучало как: «Отя-мотя». Его так и называли все «Отя-Мотя». Ничего не напоминает? Ходор! Так вот, в речи Оти-Моти ничего нельзя было понять кроме общего посыла, но когда он ругался, то матерные слова звучали вполне узнаваемо. Каким-то образом маты пробивались через пелену ментальной (мозговой) травмы. У меня была идея — научить Ходора материться. Возможно, это стало бы начальным толчком для его «возвращения», прорывом пелены. Заодно и канон пошатнуть не мешало бы. Попав в Вестерос, я утвердился в мысли, что все попаданцы в какой-то мере могут управлять вероятностями. Своим присутствием они изменяют, коверкают или совсем отменяют пророчества, их влияние на канон можно описать фразой «Было видно, где он прошел». В Арде я опасался действовать открыто, в первую очередь из-за того, что знал расстановку сил. Здесь я решил быть изначально смелее. Ходор ничем не отличался от самого себя, какого я знал по книгам и сериалу, а также пока жил в Винтерфелле. Если смотреть на временные петли со стороны парадокса, то никакого выхода нет и быть не может. Всё, что будет сделано, уже сделано, и следовательно изменить ничего нельзя. Но я придерживался иной теории, в ней временная петля — это не линия, а поток, что-то можно поднять на поверхность, что-то утопить. Пока ты не выразил миру своё намерение через жест и действие, то на поверхности потока намерение не проявится. А так же, не обязательно результат проявится сразу. Теория не новая, со своими слабыми местами, но не хуже теории временных петель со склонностью к парадоксам и абсолютной неспособностью изменить ход событий. Парадокс противоречит сам себе в некоторых местах теории, но на то он и парадокс, на плоскости эту задачу не решить. Ходора я нашел быстро. Но как я ни старался привить ему знания русского матерного, на все был один ответ, — Ходор. Можно сказать, эксперимент дал отрицательный результат. Но отрицательный результат — это тоже результат. Может всё-таки парадокс, и тогда мои потуги ничего не значат? *** В этот раз я рассказывал родне сказку об Азероте, о Короле Личе. Меня слушала не только Алис и Арья. Желание послушать выразили Бран и Рикон, а также гости — Мирцелла и Томмен. … Тот, кто возьмет этот меч в руки, получит огромную власть. Но! Как клинок терзает плоть, так власть терзает душу. … — Этот меч проклят, — сказал Мурадин. — Давай уносить отсюда ноги. — Я приму на себя любое проклятие, чтобы спасти свою родину, — ответил Артас и решительно шагнул к проклятому клинку. — Оставь всё как есть, — пробовал дозваться принца Мурадин. — Возвращайся домой. Твои люди вернутся домой. Но всё было зря: — Плевать на людей, — сказал принц и стал взывать к духам этого места. … Герои смело сражались, и их победа была близка, но сила Фростморна была необорима. — Ледяная Скорбь, покорись мне! — вскричал проклятый принц. И вихрь душ окружил героев, сковывая их тела и души холодом нежизни. — Они хорошо сражались, — сказал Король-Лич, обращаясь к Тириону Фордрингу. — Их тела и души станут моим пополнением. Я подниму их в виде неупокоенных, и вместе, мы завоюем весь Азерот. — Но Фордринг, находясь скованным в ледяной темнице, взмолился к свету, и свет ответил ему, — продолжал я повествование. — Оковы треснули, и Тирион сломал их. В одном длинном прыжке он преодолел расстояние, разделявшее его и проклятого принца, и нанес удар по Ледяной Скорби своим мечом Испепелителем. И Фростморн сломался. Свой рассказ я не ограничивал только звуком, параллельно голосовому внушению я передавал и картинку, поэтому мои сказки были похожи на 3d фильм с эффектом присутствия. Это было идеальной тренировкой моих ментальных способностей. — Невозможно, — неверяще проговорил проклятый принц. Герои силой света были возвращены из мертвых, сбросили оцепенение и не ведая страха бросились на беззащитного Короля-Лича. Все души, плененные руническим клинком, вырвались из-под его власти и взывали к ответу. Король Лич был обречен. … Но Артас не упокоился сразу. Колдовской туман рассеялся, и перед смертью разум вернулся к нему. Из вихря душ вышла знакомая тень, душа, которую Артас сразу узнал. — Отец, — произнес он, — все позади? — Теперь — да. Короли не правят вечно, сын мой. … — Всегда должен быть Король-Лич! … Пламя драконов определило мою судьбу, — сказал Болвар, и в голосе его слышался рев бушующего пламени, которое горело в его душе. — Мир живых уже не для меня. Возложи корону на мою голову, Тирион. Отныне я стану стражем проклятых. — Тебя не забудут, брат, — попробовал подбодрить друга Фордринг. — Меня должны забыть! — возразил Фордрагон. — Если хотите освободиться от власти страха, то никто не должен узнать, что здесь сегодня произошло. Корона была возложена на голову Болвара. Тело его было заключено в ледяную темницу, сковывая его. — Объяви, что Король-Лич мертв и вместе с ним умер Болвар Фордрагон, — услышал Тирион голос брата по ордену, брата по оружию. — Уходи и не возвращайся сюда. Никогда! За рассказом мы чуть не опоздали к началу пира. Моя сказка увлекла не только слушателей, но и меня самого. По ходу истории я давал пояснения. Так, например, Король-Лич соответствовал Королю Ночи. *** Пир прошел без каких-либо происшествий. Всё было довольно чинно, если не считать, как себя вел Роберт. Игнорируя недовольные взгляды Серсеи, он беззастенчиво целовал и обнимал служанок, в общем веселился, как мог. На само празднование я не остался и Алис тоже увел, от греха подальше. Дождался только объявления Робертом Эддарда Старка следующим десницей, выпил за здоровье короля и потихоньку удалился. Оставив Алис в нашей комнате, я решил обойти стражу и немного потренироваться с мечом. Я хотел поговорить с Тирионом, которого так и не видел, хотя знал, что он должен быть где-то здесь. Во дворе я встретил дядю Бенджена, который был первым разведчиком Ночного дозора. Не знаю, почему он ушел в Дозор, возможно, просто почувствовал своё признание именно в этом деле? Или здесь ещё какая-то тайна. — Дядя Бенджен, — сказал я, обнимая родственника. — Здравствуй, Джон. — Как дела на Стене? — спросил я. — Одичалые беспокоятся, что-то происходит. — Недавно отец казнил дезертира, тот говорил о белых ходоках. Отец не поверил ему. Тот парень просил передать его семье, что он не трус. И хоть лорд Старк ничего не ответил ему, но я видел в глазах лорда Эддарда сомнение. Сомнения в словах дезертира. Но я могу сказать точно, тот парень перед смертью был уверен в своих словах. Он бежал от чего-то более страшного, чем просто смерть. Бенджен ничего не сказал на мои слова. — Я теперь лорд, если будет нужна какая-то помощь, то я готов оказать её Ночному Дозору, по первой просьбе. — Нед неплохо помогает нам, но ночным братьям всегда нужны хорошие мечи и не только. Жаль, что ты лорд, — сказал Бенджен шутя, — из тебя получился бы отличный ночной брат… Но если серьезно, то мы будем рады любой помощи. Ткани, продовольствие, доспехи, копья, стрелы — всё это нужно, особенно сейчас, когда одичалые забеспокоились. — Я пришлю обоз и денег. На деньги можно будет нанять наемников. Они, конечно, ни за какие деньги не пойдут за Стену, это служба ночных братьев из Дозора, но гарнизоны крепостей на время можно усилить, пока одичалые не успокоятся. Бенджен ушел на пир, а я остался во дворе упражняться с мечом. Через некоторое время я смог встретить Тириона Ланнистера. Тирион хотел посетить Стену, я рассказал ему, что с удовольствием составлю ему компанию вместе с дядей Бендженом, который брат Ночного Дозора и сейчас присутствует на пиру. Поговорив еще с Тирионом о бастардах и карликах, мы разошлись. Составить своё мнение о Бесе я надеялся позже. Пора было вернуться к жене. *** На следующий после пира день, король отправился на охоту, а я стал следить за Браном, чтобы уберечь его от ненужных случайностей. Такие зрелища могут нанести разные травмы, и незачем десятилетнему парню такое видеть. Когда Бран, лазая по стенам, начал подбираться к злополучному окну, я его окликнул. — Бран, кажется, леди Кейтилин запрещала тебе лазать по стенам? От моего окрика брат чуть не сорвался. — Осторожнее, не сорвись, — крикнул я. — Джон, ты меня напугал. — Это ты нас всех пугаешь, лазая по стенам, — возразил я, — особенно свою мать. Спускайся оттуда. Из злополучного окна высунулся Джейме. — Сир Джейме… — кивнул я Ланнистеру, выражая почтение, — надеюсь, мои крики не сильно вас побеспокоили. Мы сейчас же оставим вас в покое, я только заберу с собой своего непослушного брата. — Не стоит беспокоиться, — ответил Ланнистер, — ваши отношения довольно забавно наблюдать со стороны. Интересно бывает посмотреть на родственные отношения в другой семье. — О да, — согласился я, — в каждой семье есть что-то такое, я уверен. Наверное это навевает воспоминания, о подобном в своей семье? Я вкладывал в свои слова двойной смысл, но при этом старался, чтобы мои слова звучали однозначно. Ланнистер пребывал в сметенном состоянии духа. Мои крики буквально сдернули его с его сестры-королевы. Как бы он ни пытался выглядеть невозмутимо и буднично, было видно, что он не в своей тарелке. Мне вспомнился один случай, рассказанный знакомым: Этот знакомый после бурной ночи вернулся домой и когда снял штаны жена спросила у него:  — Ты где был? — Как где? С мужиками, пиво пили, — стараясь казаться как можно убедительней, ответил он. — Хммм, — задумчиво хмыкнула жена, — тогда зачем у тебя на трусах ширинка сзади? Прямо так и встает картина перед глазами: Серёга с мужиками выпили по кружке пива. Серега начинает снимать штаны, а добрые «мужики» говорят — трусы можешь не снимать. Забрав Брана, я удалился от башни, старательно пряча улыбку. Брана отношения Ланнистеров внутри их семьи никак не должны коснутся. — Скажи, Джон, — начал Бран, — а белые ходоки есть? — Пусть для тех, кто живет за стеной, мы все южане, — начал отвечать я, — но я считаю, что мы тоже северяне, а на севере сказки порой оживают. Никто не видел белых ходоков более тысячи лет… сейчас, даже драконы превращаются в сказку. Но кто знает, будет ли так всегда? — То есть тот черный ворон, что дезертир, он говорил правду? — Я скажу тебе то же, что сказал дяде Бенджену. Что бы он ни увидел, тот парень бежал от чего-то страшнее, чем просто смерть. — Но пока стоит Стена, нам нечего бояться. Я задорно улыбнулся Брану, чтобы разогнать мрак недобрых мыслей. По дороге мы заметили Ходора. И я сразу отметил, что в нем что-то изменилось. Ходор подкрадывался к двум служанкам, которые сидели на скамейке и увлеченно обсуждали прошедший пир, на котором им посчастливилось обслуживать гостей, подносить блюда и напитки. — А брат королевы такой красавчик… — доносились до нас с Бранном обрывки фраз. Я дал знак Брану сохранять молчание, прижав палец к губам. Бран тоже заметил странное поведение Ходора. Ходор, подкравшись к девицам, закричал как бешеный: — Хходорррбля! — АААА! — сдриснули в разные стороны девки. Довольный своей выходкой Ходор сиял как начищенная до блеска кираса, пока не заметил нас с Бранном. Я пытался удержать смех Брана, зажав ему рот, но всё равно, похрюкивания и смешки вырывались из-под моей ладони, демаскируя нашу позицию. — Х-ходор… нах… — как-то неуверенно, то ли спрашивая, то ли извиняясь, буркнул Ходор. Тут уж и меня согнуло в приступе смеха. Успокоившись и стерев выступившие от смеха слезы, я повел Брана дальше, оставив шутника позади. — Я впервые услышал, чтобы Ходор сказал что-то кроме «Ходор». — Возможно, что-то изменилось, — несколько отвлеченно сказал я Брану в ответ на его высказывание. Пусть Бран и не совсем понимал, о чем я, но мой ответ его вполне устроил.