Think of All The Fun I've Missed

Звуки смеха, музыки и пьяного веселья — очень громкие и очень пьяные — доносились с вечеринки, которая проходила этажом ниже кабинета, где сейчас сидел Луи, хмуро уставившись в монитор. Он не сердился на компьютер, потому что его коллеги явно наслаждались ежегодной новогодней вечеринкой без него, нет. Он сердился, потому что это он должен был смеяться и пьяно петь Santa Baby. Santa Baby — его малыш, ладно? Хотя, честно говоря, все рождественские песни его любимые. И никто, никто не поет рождественские песни лучше него. Они даже рядом не стояли. Но его пьяные коллеги думали, что у них хорошо получается. Время для праздничного веселья, бла бла бла бла. Вместо того, чтобы стоять со своими коллегами, покачивая своей пьяной задницей под Santa Baby, он все пытался закончить — что глупо (и по-идиотски, если честно) думать, что рождественское чудо случится в последнюю минуту — статью, которая должна была быть сдана вчера, чтобы не было новых проблем. Колонка об отношениях «Спросите Лу» была невероятно популярна среди преимущественно женской половины их читателей и часто печаталась как в физической копии журнала, так и на сайте. Даже посты в соц-сетях были популярны. И Луи не в первый раз задавался вопросом, знали ли люди, что Лу из «Спросите Лу» на самом деле гей, который дает советы людям, основываясь на своей личной жизни, множестве дерьмовых книг об отношениях, которые стояли на нескольких полках в книжном шкафу его мамы. На самом деле она все еще пользовалась ими; просто не выносила их в свет после брака с его новым отчимом. Громкий лающий смех, выделяющийся из всей звуков, заставил его отвести взгляд от монитора в надежде, что он закончит писать, или, хотя бы, что его монитор вспыхнет синем пламенем. (Возможно, он даже поглядывал на монитор, чтобы поджечь его, чтобы ему выделили новый). Он знал этот смех слишком хорошо; Он был немного влюблен в человека, которому принадлежал этот смех, хотя они даже ни разу нормально не разговаривали. Он вновь перевел взгляд на монитор, фокусируясь на вопросе, который и послужил причиной его работы. Дело в том, что вопрос был очень близок ему, и он мог видеть частичку себя в нем, и это было не очень приятное чувство. Он проверил свой ответ в последний раз, убедившись, что там не было ошибок, прежде чем взглянуть на вопрос, что будет — пока не выйдет новый выпуск журнала — в последний раз — Дорогой Лу, — прочитал он вслух, на секунду поморщившись. — Я работаю с человеком, который кажется прикольным, хотя мы ни разу по-настоящему не разговаривали, кроме разговоров о погоде возле кулера. И я думаю, что влюбился. Как мне подойти к нему и сказать, что я чувствую? Он напечатал заголовок «Безнадежный сотрудник», но это было так похоже на его ситуацию, что он несколько раз перепроверил свою почту, чтобы убедиться, что он не отправил по пьяне вопрос сам себе. Громкий смех снова вырвал его из мыслей, когда он начал печатать. На этот раз его взгляд наткнулся на пакет с диснеевскими принцессами, который стоял рядом с монитором. Это был подарок для его Тайного Санты, и это было ужасно; по «счастливому» стечению обстоятельств и велению судьбы его Тайным Сантой был тот человек, в которого он был влюблен по уши. Тот самый человек с громким смехом. Хотя, наверное, это и нельзя было назвать влюбленностью; он был больше чем уверен, что это была больше, чем влюбленность в человека, с которым он даже нормально не разговаривал, как и тот человек, кто искал совета в колонке, которую он писал столько же, сколько и некоторые проекты в универе. Он простонал, ложась на стол, потирая глаза. Теперь, когда он закончил работу, ему нужно было найти в себе силы и мужество, чтобы спуститься на вечеринку и вручить подарок. Мужество. Верно. — Я трус, — сказал он вслух, надавливая на глаза пальцами так сильно, что начали появляться разноцветные круги. — Я даже не могу передать подарок тому, в кого влюблен. — Ты в кого-то влюблен? — тон, несмотря на то, что он был медленный, как мед, и глубокий, как черт, дразнил его. — И в кого же? Луи резко захотелось убежать куда-то далеко-далеко и не возвращаться больше никогда. Этот голос преследовал его во всех снах, хотя Томмо даже ни разу нормально не разговаривал с его владельцем. Несмотря на все это, он правда был трусом, но Луи все же удалось найти в себе крупицу храбрости; Он поднял голову, видя стоящего перед ним Гарри Стайлса, который был графическим дизайнером, работающим этажом выше, и главным героем всех его фантазий. И также был его Тайным Сантой, не стоит забывать об этом. Гарри Стайлс облокотился о перегородку, которая отделяла стол Луи от рабочего места его соседа, улыбаясь ему, как Луи считал, как милое создание. Может быть, он и на самом деле им являлся. Может быть, его реальность, была не его реальностью, а каким-то кошмаром, который длился гораздо дольше, чем следовало. Наверное его мозг издевался над ним. Он также был уверен, что не был с Гарри на достаточном уровне в разговорах, чтобы правильно ответить на такой вопрос, поэтому он просто смотрел на него. Улыбка Гарри даже не дрогнула. На самом деле, это выглядело так, будто он хотел, чтобы на него смотрели, стоя возле перегородки, будто часть декора кабинета. Он держал в руках большую белую сумку с двумя ежиками, прижимающимися к оранжевому сердцу вокруг них. — Тебе помочь? — Луи наконец-то смог сказать что-то нормальное, не совсем понимая, что происходит, но нужно было что-то сказать. И ему совершенно не стоило переживать, потому что его краш был здесь, возле его стола, будто это его рабочее место. Будто он был частью кабинета Луи. Или, о боже, будто он был частью жизни Луи. — Я заметил, что ты не пришел на рождественскую вечеринку, — сказал Гарри, а в его ярко-зеленых глазах отражались украшения рабочего места Луи, и он улыбался так широко, будто он был в восторге от каждого. Он также мог быть пьян. Луи даже не удивился бы этому; в конце концов у их босса проблемы с алкоголем, особенно когда дело доходило до офисных вечеринок. И он также был уверен, что все сотрудники благополучно доберутся домой. — Я собирался пойти, — начал Луи, показывая на экран своего компьютера. — Но потом я вспомнил, что не успел закончить статью и отправить ее на печать. Я просто не мог смириться с этим. Гарри издал очаровательный звук в ответ, снова улыбаясь. — Преданность своей работе. Я уважаю это в людях. Они зависли так на несколько минут; Гарри с улыбкой смотрел на Луи, а тот не понимал, что происходит, когда Гарри протягивал ему сумку. — Это тебе, кстати. Именно поэтому я надеялся увидеть тебя на вечеринке, — сказал Гарри, когда Луи принял сумку. — Я вытянул твое имя для Тайного Санты. — Почему ежики? — Луи уставился на дизайн сумки, не желая торопиться и заглядывать внутрь. Дело в том, что он абсолютно влюблен в нее, и он просто обожал ежей. — Слышал, что ты любишь ежиков, — Гарри усмехнулся, будто услышал мысли Томлинсона. Он переминался с ноги на ногу. — Загляни внутрь. Это не просто сумка. Луи не мог сдержать улыбки, когда вытащил белый сверток. — Разворачивай осторожней. Он немного хрупкий внутри, — сказал Гарри, когда Луи бросил на него удивленный взгляд. Улыбка стала застенчивой. — Я немного переусердствовал, и намного превысил предполагаемый бюджет, но… — он показал на пакет. — Ну же, разворачивай. Надеюсь, тебе понравится. Так Луи и сделал. Когда Луи развернул белую упаковочную бумагу, первым, что он увидел, был флаг. Он положил серый пакет на стол, чтобы нормально развернуть флаг. Он был почти уверен, что он от того же художника, который рисовал ежиков для сумки. На флаге был изображен белый олень на фоне из градиента оранжевого и голубого. Серый сверток оказался футболкой с одного из его любимых сайтов — Tee Turtle: угрюмый ежик держал в лапках кружку с кофе, а сверху была надпись «Я по понедельникам… (и в остальные дни)». Внутри футболки лежало то, что, как сказал Гарри, было хрупким. Белая кружка со словом «Гриффиндор», написанным леттерингом красными красками, с мультяшным львенком и словом «храбрый». Внутри кружки лежало еще несколько пакетиков любимого чая Луи и… — Это что, печенья rich tea? (п.п. — это таки печенья, вроде специально для чая в Англии., но я это не точно. спасибо вики) — воскликнул Луи, показывая Гарри кружку. — Да, — он выглядел очень смущенно, если это было вообще возможно. — Я пеку в свободное время, и я слышал, они тебе нравится, но если нет, ты можешь вернуть мне и… — Нет, нет, — Луи снова притянул кружку к себе. — Я люблю пить с ними чай. — Он посмотрел на свои подарки, все еще улыбаясь. — Это был отличный подарок, Санта. Ты хорошо поработал, — он опустил руку, перебирая пальцами флаг. Он немного напоминал его тату оленя на бицепсе, но он никогда не носил рубашки с коротким рукавом, чтобы похвастаться им… — Можно спросить, почему именно это? — Да, конечно, — Гарри выпрямился, показывая на сумку и футболку. — Ежики, потому что я слышал, что ты их любишь, а футболка показалась мне уместной, потому что ты всегда приходишь на работу угрюмый. И она похожа на те некоторые майки, которые я видел на тебе, — он посмотрел на футболку Луи, как бы доказывая свои слова. И это была правда, потому что на нем была футболка с озорным котенком с гирляндой в ротике, который только что опрокинул елку позади себя, и надписью «Не за что» под ним. (Одна из любимых новогодних футболок Луи, кстати, а еще она светилась в темноте). — Флаг с оленем напомнил мне твою тату оленя, — продолжил он. Луи приоткрыл рот, чтобы сказать, что он никогда не был без майки в поле зрения Гарри, но тот продолжил. — Что касается Гриффиндора… я слышал, что это твой факультет в Хогвартс. И абсолютно точно нельзя дарить кружку без чая и печенья. — Гарри поднял кружку, показывая Луи, будто он не видел раньше. Он поставил ее на стол, и засунул руки в карманы своих узких джинсов. — Да, думаю, я немного перестарался. Извини. — Хей, все хорошо, — Луи улыбнулся, глубоко вздыхая. — Я тоже должен признаться. — Ты собираешься сказать мне, в кого ты влюблен? Пока Луи сомневался, что будет рассказывать такие интимные подробности кому-то, кого едва знал, особенно своему крашу, мысль о посыле подарков Тайного Санты заставила его замолчать. Он абсолютно точно не так много разговаривал с Гарри, чтобы тот знал такие подробности о нем, если только ему кто-то не слил эту информацию, с кем Томмо тесно общался на работе. — Ты будешь смеяться, — Луи наконец успокоился, чувствуя, что все хорошо. Он достал подарочный пакет, который буквально смотрел на него все время, пока он писал статью, для своего Тайного Санты и возлюбленного. — Он не такой особенный, как твой подарок мне, но я, ох. Тоже вытащил твое имя. Гарри потянулся к пакету. — Я думал, что это для другого счастливчика, которого ты поздравляешь, — он мельком посмотрел на пакет, прежде чем смущенно улыбнуться. — Если ты готовил подарки для Тайного Санты и для твоего возлюбленного, то я должен признаться. Ты был один. Его взгляд упал на подарки, которые он подарил Луи и ох. Ох. Это объясняло уровень подготовки подарков. Луи всего несколько часов помучился, покупая шарф и кружку Райвенкло и несколько новогодних вещичек, которые он надеялся понравится Гарри. Он почему-то решил, что Стайлс был бы в Райвенкло. А пакет с принцессами только за тем, чтобы порадовать Гарри. Судя по восторженной улыбке, когда Гарри взял пакет, он угадал. Он наблюдал за тем, как Гарри поставил пакет на стол, вытаскивая шарф и кружку с одинаково радостными визгами. — Я подумал, что Райвенкло — хороший вариант, — признался Луи. — Я не слышал никаких слухов. — Это прекрасно, — сказал Гарри, постукивая по кружке. — Нам нужно собраться вместе и выпить чай, как и полагается послушным ученикам Хогвартс. Луи собирался согласиться, когда его взгляд упал на статью, которую он писал, пропустив большую часть вечеринки, и он не хотел быть «Безнадежным сотрудником» и трусом. Он хотел быть таким же храбрым, как истинный гриффиндорец. — Хей, ты случайно… — он запнулся, чувствуя, как мужество покинуло его тело, но он глубоко вздохнул. — Хочешь сходить за чаем? Милая улыбка, украшающая лицо Гарри заставляла Луи чувствовать, что он сказал все правильно. Они были в своем собственном мирке несколько секунд, под звуки с вечеринки, но момент был потерян, когда Гарри сказал: — Я был бы не против, — он поднял свою новую кружку. — У меня даже есть кружка для чая. — Здесь новая проблема! — радостно воскликнул Гарри, размахивая журналом, стряхивая снег с сапог. Будто он думал, что Луи не знал о выходе журнала. — Ты в курсе, что я знаю? — Луи закатил глаза, скрывая улыбку, отпивая чай из своей гриффиндорской кружки. — Хоть мы работаем на разных этажах, мы работаем в одном журнале, ты же помнишь? — Конечно, я помню, — Гарри покачал головой, тепло улыбаясь, кладя журнал перед Луи и подходя к кофеварке, чтобы налить кофе в кружку Райвенкло. Они начали встречаться — встречаться! — с рождественской вечеринки, и Луи уверен, что единственное время, когда они не вместе — это на работе. Также он был уверен, что у него просто куча одежды Гарри, как и Стайлса его, хотя прошло всего несколько недель. Они были забавные. Однако у Луи не было выхода. — Ты собираешься приготовить мне завтрак? — спросил Луи, после того, как Гарри правильно приготовил себе кофе и отпил немного; Томмо притянул журнал ближе к себе и открыл его. — Ты такой испорченный, — Гарри улыбнулся, доставая яйца, сыр и другие продукты. Он даже не пошутил по этому поводу, листая новый номер журнала под успокаивающие звуки готовки. — Я тебе говорил, что писал в твою колонку? — спросил Гарри, ставя перед Луи тарелку с омлетом. — Я написал в твою колонку, чтобы узнать, как признаться человеку, в которого я влюблен. Воспоминания о рождественской вечеринке, вопрос, на который Луи так долго отвечал, пронеслись у старшего в голове, и Томлинсон удивленно посмотрел на него. — Так это был ты? Гарри усмехнулся, садясь рядом с ним и подавая вилку. — А потом я вытащил твое имя для Тайного Санты. И так хорошо сработало, да? — Надеюсь, ты знаешь, что на этот вопрос у меня ушли годы, потому что он мне не нравился. Я всегда выбирал более простые вопросы для ответа. Думаю, что провел больше времени, отвечая на твой вопрос, чем для написания проектов в универе. Гарри хихикнул, с удовольствием уплетая свой омлет. — Да, думаю, получилось довольно здорово, — он поднял кружку с Райвенкло, чокаясь об кружку Луи с Гриффиндором, не слыша слов Луи. — И правда очень здорово. Несмотря на свои слова, Луи тоже улыбался. — Ты очень глупый райвенкловец. — Но ты даже не жалуешься, да, гриффиндорец? — спросил Гарри, целуя его. Он был на вкус как сырный омлет и кофе, и нет, Луи совсем не жалуется. Гарри был прав: на самом деле получилось очень здорово.