Мой парень — демон.

            Ночной сумрак постепенно окутывал город, накрывая тёмной пеленой мрака. На небе уже во всю сияли мириады звёзд, а бледный свет полумесяца слегка освещал улицы, где даже освещение фонарей не позволяло полностью разглядеть проспекты дорог.             Девушка не спеша шла позади одноклассника смотря себе под ноги и лишь изредка бросала взгляд на спину шедшего впереди парня. Желание заговорить, хотя бы о чём-нибудь, чтобы только развеять столь сильно напряжённую атмосферу Хияра проглатывала сущим комом, что предательски застревал в горле. Да и что ей сказать? Как начать разговор? Каштановолосая была не сильна в дружеских беседах и поддерживать их особо не умела, а начинать разговор первой в этой сфере как-то неудобно. Да что таить, Асуне было некомфортно в компании Акабанэ и причины тому, уж поверьте были, и веские. Атмосфера витавшая над ними была слишком накалившейся, отчего девушка ощущала настоящий табун мурашки носившейся по коже, заставлявших её периодически вздрагивать. Хорошо хоть она шла позади него, а то бы выглядело это довольно странно.             После произошедшего во дворе школы главного корпуса за весь преодолённый путь они не проронили ни одного слова. Хияра до сих пор не могла выкинуть из головы признание той девушки. Почему-то в тот момент всё это показалось через чур странным и… неприятным. Конечно же глупо и неприлично было с её стороны подслушивать чужой разговор, особенно если это касается чьей-то личной жизни, однако к несчастью школьница по своей природе является слишком любопытной и поделать с этим ничего не может даже с возрастом. И уже в который раз ненавидит себя за эту своеобразную черту и проклинает…             Вот нафига оно ей было надо?! Почему она постоянно суёт нос не в своё дело?! Почему не может просто спокойно пройти мимо, чтобы не нарваться на неприятности или не стать свидетельницей какого-нибудь происшествия?! Как будто всё это происходит по чьему-то желанию или прихоти, и девушка просто не в состоянии помешать самой себе избежать лишних проблем!             Глупо.             Немыслимо.             Асуна встряхивает головой, заставляя длинные пряди перевалиться вперёд. Школьница тяжко вздыхает и заправляет их назад, вспоминая, как та девушка вела себя перед алаволосым. Она, то и дело отводила взгляд в сторону, смущалась, всё время теребя пальцами подол своей юбки, и на каждом слове заикалась, и мямлила что- то неразборчивое себе под нос. С самого начала эти действия говорили только об одном, и ждать чего-то другого не стоило, но почему-то каштановолосая надеялась до последнего, что все её догадки неверны, и что это просто не может быть чрезмерной влюблённостью, однако всё вышло совершенно иначе. Если честно, то каштановолосая даже удивилась, услышав столь открытое признание, не говоря уже о том, кому оно было адресовано.             Удивительно, но на тот момент Акабанэ был весьма спокоен и даже после таких искренних слов, которые просто мечтают услышать множество юношей и девушек. Слова — которые дают многим надежду на собственное счастье и продолжения отношений, но парень остался равнодушен. К сожалению, она не видела его лица, ибо тот стоял к ней спиной, но судя по тону голоса и не проронившего не единой нотки волнения, что могла хоть как-то выдать его. Но похоже тот не очень-то и эмоционально отреагировал на такое. Будто бы это совершенно обычное дело, каждый день такое с ним происходит…             «Ха-х, интересно, это действительно так, или же я просто себя накручиваю?» — сомнительно сощурилась девушка кинув косой взгляд на одноклассника. Не то, чтобы Асуна противилась самой себе, но… в какой-то степени… да, это было неприятно. Когда она смотрела на брюнетку, внутри зародилось обжигающее чувство неприязни и отвращения. Эта выскочка из главного корпуса без угрызения совести строила глазки алаволосому и от этого девушку буквально выворачивало.             Интересно, с чего бы это?             А как тогда выразился Карма?             Замшелый спектакль?             Сложно было сказать, был ли он, однако Хияра чувствовала нутром некий подвох в этом и спокойно воспринять то признание, как действительное не могла. Во-первых, эта игра была настолько правдоподобной, что каштановолосая чуть ли не поверила в это, но её смог остановить тот факт, что испытывать какие-либо посторонние чувства кроме презрения и отвращения к ученику «3-Е» класса никто из главного корпуса не может, пусть даже если это и неожиданная симпатия, вызванная в результате какой-то посторонней мысли. Для человека, что учится в элитном заведении: оценки — это всё и стараться наладить контакт или даже дружеские отношения с учеников отстающего класса, в том время как фактически всё это заведение считает их сплошным мусором, просто невозможно. Во-вторых, эта девушка... Если ей не изменяет память, то где-то она её уже видела. Разумеется, в школе это могло произойти или они могли видеться в главном корпусе, однако Хияра прекрасно помнит, что пересекалась с ней вне территории элитного заведения, да и не только. Её внешность чертовски знакома каштановолосой, правда вспомнить, где же она её всё-таки видела не могла. Вроде бы и личность довольно знакомая, но вот память категорически отказывается воспринимать какую-либо информацию, а копаться в собственном сознании сейчас явно было не время.             Асуна вновь подняла глаза на Акабанэ, что так беззаботно и без каких-либо посторонних мыслей брёл по тротуару. Словно двадцать минут назад ничего не происходило и никто ему в любви не признавался. Нет, конечно она может списать такое отношение на его характер и на то, что для него всё это ничего не значит и всё-таки... Какая-то часть шестого чувства говорила, что Акабанэ действительно плевать на подобное, ибо ему это не интересно, а вот другая… другая была чем-то озадачена и болезненно ныла. В голове внезапно всплыл один единственный вопрос, на который девушка до сих пор не нашла ответа: Почему он сказал, что у него уже есть девушка?             В такое, если честно очень сложно поверить, особенно если знаешь, что у твоего одноклассника дьявольский характер и садистские наклонности. Кто в здравом уме согласится с таким встречаться?             Конечно можно предположить, что сама брюнетка об этом не знала, однако же... Про худшего хулигана школы и лучше ученика, что может посоперничать в учёбе с самим сыном председателя — Асано, знает вся школа и навряд ли той девушке, пускай даже если она и новенькая об этом не может быть неизвестно. С одной стороны Асуна понимает, что таким заявлением Карма попытался донести до брюнетку суть того, что он не собирается принимать её чувства, опираясь не только на то, что они практически не знают друг друга, но и потому, что он сразу разоблачил её фальш в признании. Таким образом, он попытался избавиться от неё, несмотря на то, что задел за живое, а впрочем, это было ожидаемо. Этот садист наверняка получил удовольствие, когда разбил той девушке сердце, если оно у неё конечно же было.             И всё-таки от такого внезапно заявления Асуне реально стало противно. А ещё и этот пафос, вроде... — А кто сказал, что я солгал?             Да лучше бы правду сказал, нежели так издеваться!             «Как будто я об этом кому-нибудь бы рассказала»…             Стоп… а каким место её это трогает?! Какое ей до этого дело?! Ей вообще должно быть совершенно плевать! Это его личная жизнь, тогда какого она хрена об этом волнуется?! Ей бы сначала со своей до конца разобраться, а уж потом и о других задумываться!             Девушка четырехнулась, изумленно раскрыв глаза и тут же прикрыла рот рукой. Нет, серьёзно, она скоро свихнётся и поседеет со всем этим раньше времени. — Ну чего ты такая медленная? — неожиданно спрашивает алаволосый оборачиваясь к однокласснице, что плелась сзади как улитка, а её энергетическая волна заметно колебалась не в стабильном состоянии, пускай и не настолько сильно.             Хияра вздрогнула и подняв голову захлопала глазами. Чёрт, она совсем забыла в чьей компании сейчас находится. Она действительно слегка разволновалась и даже забыла об присутствии парня, но всего на мгновение.             Поймав себя на мысли, что тупо пялится на него уже несколько минут, мысленно дала себе пощёчину и опустила глаза, мотнув головой. — А, д-да, прости, задумалась, — быстро ответила Хияра и отвернула голову в сторону, рассматривая занимательное граффити на стене в виде красивых букв 3D и расписного фона.             Карма заинтересованно смотрел на каштановолосую, отмечая про себя довольно забавную реакцию одноклассницы. Почему-то всего на секунду он увидел сильное сравнение её и той брюнетки из главного корпуса и это... было…ужасно забавно. Увидеть расстеренный и беглый взгляд сиреневых глаз, что метались в разные стороны, а потом с непониманием и лёгким удивлением смотрели на него, словно не вникая в происходящее. Акабанэ мог поклясться, что сейчас она думала о чём-то неприятном, так как ранее скачущая волна слишком сильно билась в пространстве, правда сейчас она приобрела прежнюю стабильность и не так сильно резала по ощущениям.       Интересно, о чём она думала?             Парень наклонил голову внимательно изучая девушку, после чего развернулся спиной и ухмыльнулся. — Ладно, как скажешь.             Он заложил руки за голову и спокойно направился дальше, зная, что та его без проблем нагонет. Асуна помедлила, но потом взяла себя в руки и ускорила шаг, чтобы не отстать от Акабанэ. В голову тут же полезли посторонние мысли, что перемешались в кучу и она сама не совсем понимала, что это и откуда взялось, правда на смену столь дезориентирной информации пришло осознание произошедшего сегодня в школе.             Точно! Она ведь совсем забыла!             Ещё после того, если можно так выразиться необычного урока физкультуры Хияра дала себе отсчёт о том, что просто обязана, не только из-за собственных побуждений, но и из-за злопамятной совести, которая после может задушить её даже во сне, поблагодарить алаволосого за то, что он практически спас её от Такаоки. Пожалуй, получив бы травму в том, весьма нездоровом состоянии запросто могла бы оказаться в больничной палате, с состоянием хуже прежнего,… но благо, этого не произошло, чему девушка была нескончаемо рада. И это совсем не удивительно, кому бы хотелось получить от этого полудурка?             Взглянув из под чёлки на Карму, Асуна всё больше тонет в догадках и сомнениях насчёт него. Она никак не может понять мотивов его поступков и самое важное...             … Что вообще творится в его голове? О чём он думает?             Зачем он всё это делает? Из-за собственного желания? По прихоти? Или же просто... — … хочет создать о себе хорошее впечатление?… — сухо сказала Хияра не заметив, как произнесла это в слух.             Девушка закрыла рот рукой наткнувшись на подозрительный взгляд Акабанэ, который, похоже, услышав это тут же обратил внимание на одноклассницу и, к большому удивлению самой Хияры, усмехнулся слегка проломив брови в создании более внушительного впечатления. — Не в том направлении мыслишь, — хмыкнул парень, на что Асуна испуганно вздрогнула. Ну как она могла сказать свои мысли в слух, а? — Н-нет! Я не… — оправдываться было явно глупо и девушка уже который раз прокляла свой длинный язык, — Эм… Я не это имела ввиду… Черт. — А что? — с явным любопытством наклонил голову Карма и немного сократил между ними расстояние, что заставило каштановолосую заметно напрячься. Как же ей выкрутится? Что сказать?             Отступив на шаг назад, каштановолосая не смогла спрятаться от зорких янтарных глаз, прожигающих в ней дыру и возрождающие в ней сильное волнение. Да кто, спрашивается тянул её за язык?! — Снова скажешь, что это не моё дело?             Вот теперь у Хияры реально отнялась возможность, хоть что-нибудь придумать на такую нелепую ошибку. Н-да, и что она теперь должна сказать в своё оправдание? Да ничего! Что ж, идём по хардкору! — Ну-у-у-у… — Асуна замялась, действительно не зная, что ответить. Он бесповоротно загнал её в тупик собственных рассуждений, и наверняка знает об этом, вон как ухмыляется, аж следы останутся от этой лыбы. — Это правда, я... ничего не имела ввиду, просто мысли в слух. Не обращай внимания! — на последних словах девушка обескураженно улыбнулась давая понять, что не стоит заморачиваться над такой ерундой, хотя мысленно раз в сотый ударила себя по лбу, в знак полного идиотизма и выматерилась трижды. Всё, это полный дебилизм и он не лечится! Пора смерится! — Эм, слушай, — тут у девушки появилась неплохая идея, как избежать прямого ответа, поменяв тему и заодно разузнать то, что её так сильно беспокоило всё это время, — Может уже объяснишь, что это было? Там, в школьном дворе…             Парень сфокусировано смотрит ей в глаза, видя сильный интерес и в том же время некоторое беспокойство. Ему конечно же не жалко, да и не сложно это объяснить, но… разве это будет в его стиле? Неужели он может позволить упустить себе возможность насладиться её сильно переменными эмоциями? Конечно же нет. Так же неинтересно.       Решила увильнуть от ответа, что ж, тогда я тоже не отвечу. — А тебя это так сильно беспокоит? — он слегка приподнимает левую бровь и наклоняется к её лицу, что продолжало выражать неуверенный вид, однако быстро сменилось серьёзность в намереньях узнать правду и настоящую причину.             Только собираясь уже ответить, что ей действительно необходимо это знать, Асуна вовремя прикусывает язык, понимая, что может ляпнуть лишнего и навести лишнее подозрение, чего собственно ей нужно в последнюю очередь. Действительно, а почему это её волнует? Ну подумаешь, призналась та девчонка самому незаурядному, безумному и как недавно стало ясно совершенно ненормальному ученику «3-Е» класса в любви… И что с того? Ей то какое дело? — Да нет,… просто было интересно, вот решила узнать, — пытаясь быть более уверенной, отвечает Хияра и отводит взгляд в сторону, без желания наткнуться на своеобразную и часто бесящую её ухмылку.             Акабанэ сдерживается и непреклонно ухмыляется, однако ничего не говорит, пускай думает, что он ей поверил, в то время как сам уже начал сомневаться в актуальности данной темы и самой собеседницы в целом.             Алаволосый наклоняет голову стараясь заглянуть той прямо в глаза, но остаётся проигнорированным, правда… слегка поджатые губы и покрасневшая кожа уже говорили о многом, пусть она и старалась скрыть их за волосами. Возьмём к примеру даже её интерес к прошедшей ситуации. Неужели она действительно случайно оказалась во дворе школы главного корпуса именно в тот момент, когда появилась брюнетка? А когда подслушала их разговор, тоже было случайностью? В последнее время таких случайностей стало происходить гораздо больше в его жизни, отчего у парня закрадываются нешуточные подозрения на этот счёт.             После того, как Хияра перевелась в «Е» класс, Карма стал замечать кое-что очень странное в обычных школьных буднях и ситуациях. Пожалуй, причина в том, что везде была она.             Хияра Асуна.             Ничего просто так не могло произойти, и постоянно, он не знает случайно или нет, к счастью или наоборот, но девушка часто оказывалась в совершенно не подходящем месте, будто бы по чьему-то желанию, ну или же в конце концов по собственной воле. Может быть Акабанэ не сильно бы зацикливался над этим, но… факт, есть факт. Каким-то чудом, когда он направлялся в старый корпус она оказалась рядом ещё и в компании Асано-младшего; когда на улице шёл ливень он столкнулся с ней прямой по дороге домой; когда ему нужно было высвободить жажду она оказалась рядом; когда он пытается скрыться от надоедливого учителя, чтобы пропустить урок, она опять же оказывалась неподалёку, акцентируя это тем, что решила подышать свежим воздухом; когда у них была тренировка, она постоянно находилась рядом не упуская не малейшей возможности или лишнего движения с его стороны; во время спортивных соревнований она снова оказалась в рядах зрителей вместе с остальными учащимися и даже когда они буквально разошлись в разные стороны после тяжелого дня, после того как они, ученики «Е» класса смогли вернуть Карасуме-сенсею должность учителя физкультуры, он опять столкнулся с одноклассницей во дворе главного корпуса… и в придачу ко всему прочему Хияра слышала их разговор…       Чёрт, у меня такое чувство, что всё это полный бред и у меня паранойя!             Бред, не бред, а фактам и самой судьбе не воспротивиться. У парня до сих пор в голове крутятся слова брюнетки, о которых в живот выкручивал сальто, а сердце разрывалось от наливавшейся в него крови неприязни… — Ты мне нравишься!             Алаволосый почесал затылок сломив привычную ухмылку в улыбку полного отвращения. Как же это было противно. До жути омерзительно. Особенно слышать это от неё.             Разумеется он ей не поверил. Да и какой нормальный поверит в такой исход, когда тебе признаются в любви один из ненавистников главного корпуса? Уж точно не он. Актерские навыки конечно у брюнетки были на высоком уровне, однако… не стоило ей устраивать такой спектакль перед ним. Решила поиграть с ним, как с игрушкой?             Глупо.             Он слишком хорошо может распознать ложь, особенно когда является одним из таких лжецов. Иногда стоит скрыть своё настоящее лицо, чтобы не навлекать подозрение, и когда нет желания показывать свою сущность, вот только скрывать настоящего себя и вопреки чужим ожиданиям лгать даже самому себя, чтобы убедить в праведности этих слов заметно отличается от фальши в выгоду себе. Брюнетка явно рассчитывала разжалобить его и заставить смягчиться по отношению к ней. Ага, сейчас, недождётся. Будет он на неё ещё время тратить. Таких кукол, как она достаточно. Ему не нужна такая притворщица и лживая стерва. Да и похоже давно никому не нужна. Как же они все задолбали...             Парень останавливается и протяжно вздыхает, обернувшись к внезапно заторможившей однокласснице, что встала, как вкопанная и внимательно разглядывала асфальт под ногами. — В чём дело? — спросил Карма полностью обернувшись к девушке, однако руки из кармана не выдернул, а лишь заинтересованно поддался вперёд слегка сократив расстояние.             Хияра слегка дернулась от вопроса, хотя, в принципе, предполагала, что тот обязательном поинтересуется у неё об этом.             Асуна помнила, что обязана кое-что сказать алаволосому, несмотря на то, что общаться с ним весьма сложно, а временами бывает и опасно, но… каштановолосая прекрасно понимала, что это зависит не только от самого Акабанэ, но и от собеседника. Бывают, конечно люди, которые могут довести до нервного срыва и в какой-то степени Хияра понимает Карму, когда он бывало срывается на одноклассников и на других, если они нарываются естественно. Нервная система не у всем прочная и иногда она даёт сбой. Каштановолосая и сама бывает выходит из себя, поэтому винить его не собирается. И к тому же, он ведь ничего не сказал ей насчёт того, что она послушала «неудачное» признание, не накричал и не обвинял, а просто отшутился, так словно ничего такого и не произошло. Всё-таки Акабанэ действительно может быть нормальным, то есть не садистом, не съехавшим монстром, а просто хорошим одноклассников и другом?… — Слушай, Карма, — неуверенно начала Асуна подбирая нужные слова и привлекая к себе его внимание, — Я хотела поблагодарить тебя за то, что сегодня спас меня от Такаоки, конечно… мне стоило сделать это раньше, но в любом случаи: спасибо тебе.             Она наклонила голову и слабо улыбнулась, хотя щеки и налились заметной краской смущения. Всё-таки говорить подобное садисту класс немного непривычно. Но девушка надеется, что тот поймёт её.             Несколько секунд тишины кажутся до жути невыносимыми, а в висок уже потихоньку начинает болезненно покалывать.             Пять, десять, пятнадцать, двадцать секунд напряжённая тишина… и смех.             Девушка вопросительно вскидывает бровь, таращясь на тихо ржащего алаволосого, который явно старался сдерживаться как мог, но выходило реально плохо и это было понятно по вырывающемуся смеху из его уст. — Ты серьёзно? — смеясь уточняет парень, старательно делая вид, что ослышался.             У Хияры начинает нервно подрагивать глаз, а лицо постепенно наливается алой краской возмущения и гнева, доходя до самых кончиков ушей. Какого хера? Чего он ржёт?             Она забирает все свои слова обратно! Он действительно полный придурок! — Ты… — её зубы стискиваются с не жалеющей силой, ладони сжимаются в кулаки впиваясь ногтями в кожу, на висках вздуваются вены от нахлынувшего раздражения, — Ты просто… — внутренний крик рвался наружу, но Асуна старательно подавляла его всеми силами, чтобы не сорваться и не высказать всё, что накопилось, однако одно единственное слово просто срывается с языка, выражая всё негодование и злость, — Невыносим!             Парень замолкает, слегка озадаченно смотря на Хияру, чей взгляд не выражает ничего кроме ярости и горящих пламенем огней. Она быстро проходит мимо алаволосого, грубо и как можно сильнее толкая его в левое плечо, а после откидывает назад выпавшей вперед пряди каштановых волос и скрывается за ближайшим переулком, куда практически не попадает ни один свет уличных фонарей.             Карма некоторое время смотрит ей в след, пока и вовсе не теряет из виду. В голову что-то сильно ударяется, заставляя поморщиться от внезапной боли. В горле застревает ком чего-то неприятного и совершенно для него неизвестного. О разум бьёт осознание произошедшего и Акабанэ, сам не понимая причины готов ударить себя прямо сейчас и со всей силы, только чтобы выбить всю дурь из своей бошки. Такая внезапная реакция одноклассницы слегка удивила и обескуражила его, всерьёз заставив задуматься. А что он в принципе сделал, что так разозлил её? Он даже сказать ничего не успел… Да и что это такое было? Ну, посмеялся он с её миленького выражения лица, и что? Просто не смог удержаться, ибо в тот момент она была настолько… миленькой. — Чёрт, — с трудом слышимо буркнул Карма и взъерошив алые волосы расплылся загадочной улыбкой. И вот что не так? Почему он не мог просто принять её благодарность? Зачем ему нужно было обязательно выделываться? Что за дебильная привычка? Или это как-то связано с характером?             Впрочем… Хияра тоже хороша. Зачем так эмоционально реагировать? Она что ещё не поняла, что подобные заявления сопровождается своего рода действиями. Он был бы не он, если бы просто принял это и промолчал, да и… проклятье её лицо. Оно заметно отличалось от того, которое ему показывала та брюнетка. Пускай всё и выглядело, как одно и тоже, в принципе, ничем не отличалось. Да эмоции одинаковы, но глаза… Искренность была лишь в одних из них и догадаться, кто был действительно честен не сложно.             Акабанэ прикрывает глаза и тихо усмехается, понимая, что каштановолосая ведёт себя словно ребёнок. Да и потом, шататься одной по переулкам явно не для девушки — особенно школьницы. Похоже она не даёт себя отсчёта того, что это может быть очень опасно, однако, как стало понятно в этот момент Асуна об этом не думала, ибо гордость была превыше. — Вот же дурочка… — закусывая губу протяжно вздыхает парень.

***

            Девушка передвигалась размеренными шагами и с каждым разом делала их более быстрыми и резкими, тем самым стараясь заглушить в себе всю ярости, что росла секунда за секундой, норовясь спалить всё изнутри. Асуна была не просто зла, а конкретно в бешенстве. Как можно, так реагировать на искреннюю благодарность в свой адрес?! Он хоть представляет насколько тяжело ей было об этом говорить?! Она думала, что сгорит от смущения, ведь никогда ранее не была в такой ситуации! А этот бессовестно и нагло засмеялся ей в лицо, даже немного не поразмыслив о том, каково будет ей.             «Убить мало!» — рявкнула про себя каштановолосая и резко остановившись ударила кулаком в располагавшуюся рядом стену здания. Было больно. Жжение тут же проскользнуло по костяшкам пальцев, заставляют одёрнуть руку в рефлекторной реакции. Асуна зашипела, так как не рассчитала силу и неосознанно повредила руку, пускай и не очень серьёзно. Но всё равно повреждения будут заметны ещё несколько дней.             Наконец остыв от внезапно зародившегося гнева, девушка огляделась вокруг. Она находилась в темном переулке в полной мраке и без единого лучика освещения. Где-то впереди должна была быть развилка, с помощью которой она может оказаться прямо на своей улице, однако… место, где она сейчас находится не внушало ей особого доверия. Во-первых, здесь темно, а перспектива держаться за стену, чтобы потом выйти в хрен знает где не очень её устраивала, а во-вторых, обычно в таких местах орудуют компании местных шаек или гопников, а с ними пересекаться желания как таково не было, да и неприятностей у Асуны хватало, чего один её одноклассник стоит?             Протяжно вздохнув, Хияра решила быстро прошмыгнуть к проспекту дороги, откуда шёл слабый свет фонаря. Несмотря на полное царствование мрака слабый огонёк отдавал некой надеждой для девушки наконец выбраться из этого места, куда она завернула неосознанно и в порыве сильной злости.             Шаг за шагов и вот осталось совсем немного, но… внезапно огонёк уличного фонаря резко исчез из виду, оставляя Асуну в кромешной тьме, а в уши ударило чьё-то сбивчатое и чужое дыхание, которое мгновенно пробрало школьницу до самых мурашек. Хияра отступила назад и упёрлась в преграду в виде чьей-то груди. Машинально обернувшись, каштановолосая вздрогнула. Инстинкт самосохранения тут же дал о себе знать, давая понять, что нужно бежать как можно дальше, но вот тело в отличии от мозга действовать не спешило и как вкопанное осталось стоять на месте. Раздавшийся где-то на заднем фоне жуткий смех, заставил мурашки бежать марафон, а сердце пропустило пару ударов, норовясь и вовсе остановиться. Чёрт, только этого ей не хватало! — Ты куда-то собралась, малышка? — от того насколько игриво и отчуждённо прозвучал этот вопрос, школьницу скрутило. — Останься с нами и повеселись, — дикий оскал не смогла скрыть даже темнота этого переулка, а Хияра ощутила как на её плечо легка мужская и тяжелая рука. Груз ощутился тут же и девушка чуть не прогнулась под напором, но смогла удержаться на ногах. С большим трудом скинув с себя руку мужчины, Асуна отошла от него, если это можно так назвать, а после начала озираться по сторонам в надежде отыскать спасение.             Со временем глаза постепенно привыкли к темноте и каштановолосая уже могла рассмотреть лица незнакомцев, однако лучше бы она этого не делала. Как оказалось некоторые личности этой компании были чуть старше неё самой. У одного из них на лице красовалась татуировка в виде паука, а у другого на правой руке начиная с запястья и заканчиваясь в предплечье чуть ли не касаясь шеи. Одежда на них была тёмной, состоящая из чёрных брюки и футболок. Лица были искажены в гаденьких, а у некоторых и пошлых ухмылок, от которых бросало в дрожь.             Асуна закусила губу, стараясь сдержать весь страх в себе, однако от зорких взглядов не скрылось её состояние. И это весьма позабавило новоприбывших. — Не бойся нас, — произнёс один из… парней, который как раз и относился к категории тех, кто снаружи выглядит безобидным, но внутри прогнил до самого сердца. Он схватил школьницу за запястье и несильно сжал, не давая возможности вырваться. — Мы ничего тебе не сделаем, честно.             Теперь, когда он был настолько близко, каштановолосая могла как следует рассмотреть его и… он по большей мере не внушал ей доверия, в отличии от остальных. Если же у тех все было написано на лице, чего можно ожидать, то этот парень пугал своей спокойной улыбкой и пустыми глазами. Такие люди самые ужасные...             Да и какое тут к чёрту, не бойся?! Да тут в штаны можно неосознанно целые кирпичи наложить! И какого он заливает про честность?! У них на лице написано, что нихрена хорошего из этой ситуации не выйдет! Тут черным по белому написано: «Кричать и бежать бесполезно, если будешь сильно шуметь свяжем по рукам и ногам, тогда никуда не денешься».             Асуна растерялась, ведь действительно не знает, что делать.             Страх постепенно одолевает сознание девушки, сковывая в железные оковы и цепи. Тело непроизвольно начинает дрожать, а глаза понемногу застилает пелена слёз, которые вот-вот готовы вырваться на волю. Она всхлипывает, почти не заметно, однако тут же прикладывает свободную ладонь к лицу, дабы скрыть слабость. Ей страшно. Очень страшно. Рядом нет никого. И она ничего не может сделать. Беспомощная и слабая и это самое противное!             Парень резко одёргивает каштановолосую на себя обхватывая её за талию. Сердце полностью останавливается и на мгновение Хияра забывает как дышать, но в следующее мгновение…             Асуна не успевает ничего сообразить, как кто-то отталкивает её в сторону. Прямо между ней и парнем в одной мгновение, словно из под земли вырастает силуэт и перехватывает руку, что была занесена для удара и явно предназначалась не ей.             Девушка обернулась и застыла с широко распахнутыми глазами смотря на появившегося названного гостя. Алаволосый сжимал в крепкой хватке запястье того парня, а в его глазах читалось раздражение и не только… Янтарные очи просто горели во мраке переулка, заставляя всех присутствующих сильно напрячься. — Я бы не советовал распускать руки,— зарычал Карма внимательно сверля взглядом стоявшего перед ним черноволосого. Повезло же его однокласснице наткнуться на неприятности, пожалуй, только она может попасть в подобную ситуацию, но… Совершенно не это беспокоит Акабанэ, а кое-что другое. Этот урод… что он собирался сделать?       Я самолично ему руку оторву, если он ей что-то сделал.             Сильная жажда крови просто пожирала пространство вокруг них. Чёрная аура нависшая над алаволосым быстро распространялась на присутствующих, отчего вздрогнула все, а парень стоящий перед ним и вовсе испуганно сглотнул. Лучше бы они этого не делали. — Если я не ослышался, вы хотели повеселиться?… Не против, если я присоединюсь? — коварная усмешка слетела с уст Акабанэ, предупреждаю всех об опасности ситуации, в которой они находились. Каждый присутствующих где-то глубоко в сознании понимал, что это не может сулить ничем хорошим, однако показывать страх перед каким-то мальчишкой, который младше них в их перспективу не входило. Это слишком было бы низко для них, да и что он сможет им сделать? — Слышь, может свалишь, а? Тебя никто не звал, — раздраженно прорычал один из мужчин постарше, желая поскорее избавиться от нависшей угрозы и самого уродца в целом. Он попытался одёрнуть парня от своего товарища, хотя если на чистоту, то вправить мозги, однако Карма среагировал молниеносно. Он тут же увернулся от удара, выпустив черноволосого и за долю секунды до второго замаха перехватил большой кулак и повалил того на землю, заломив конечность за спину, да так что раздался хруст в правом предплечье, — Сученыш! — заорал мужчина от возникшей резкой боли и попытался подняться, но выкрученная рука не позволяла пошевелиться из-за чего он вновь рухнул на землю. — Ты что-то сказал? А то я не расслышал, можешь повторить? — усмехнулся Акабанэ, блеснув ядовитым цветом глаз. Почему-то именно в этот момент они приобрели подобный оттенок и как показалось, стали ещё ярче выделяться на фоне тусклых красок, однако тут же пожелтели, возвращаясь в прежнее и привычное для всех, состояние, а сам парень обернулся.             Хияра держала его за конец пиджака, слабо натягивая на себя, тем самым заставляя остановиться. — Н-не надо… Карма, — прошептала каштановолосая и подняв голову, взглянула ему в глаза, — Не убивай их. Прошу. Они того не стоят. Пожалуйста, хватит.             Алаволосый не задумываясь отпустил мужчину, продолжая завороженно смотреть в искрившиеся сиреневые глаза. Всего на мгновение ему показалось, что они отливали жалостью и мольбой, но и в тот же момент словно и… прозрачным стеклом.             Он не знал почему, но её слова прозвучали настолько тихо и сострадательно, будто бы она действительно пожалела этих ублюдков, которых жалеть категорически не стоило. Парню стало противно от этой мысли, но больше всего ему было противно от того, что они могли с ней сделать… Что могло произойти, если бы его не было поблизости? От подобных мыслей Карму трясло в ужасающей ярости, а желание разорвать каждого из них на куски с каждой секундой становилось сильнее и чтобы хоть как-то подавить это, парень периодически похрустовал костяшками пальцев.             Как они посмели прикасаться к ней?!             Усмирить свой гнев парень не мог. Что-то сильное и горячее росло в нём настолько быстро, что мысли не могли собраться в одном месте, а все эмоции захлёстывало лишь одно чувство — ярость. — Карма… — Асуна сама понимала, что ведёт себя ужасно глупо, но она не могла позволить Акабанэ что-то натворить, да он спас её от неизвестного опять,... но она не хотела, чтобы он… он снова… сотворил что-то подобное, как тогда. Она не может ему это позволить, ведь вся ответственность ляжет на него, а ведь это она виновата, что так безрассудно повела себя. Всё-таки это не он придурок, а она полная дура.             Он смотрит на неё не в силах оторвать взгляд. Она так испугалась, но все равно пытается остановить его даже от драки, которая бы пошла неплохим уроком для этих отморозков. Да их вообще убить мало! Но… он не может этого сделать. Не на её глазах. Её психика этого просто не выдержит. Он понимает это и старается себя контролировать, однако прекрасно знает, что это очень сложно. Практически невозможно. — Идём.             Карма хватает одноклассницу за руку и ведёт за собой на несколько секунд смеряя взглядом стоявшего на их пути. Парень примерно двадцати лет тут же отшатывается в сторону, неосознанно врезаясь позвоночником в стену здания, отчего после начинает скулить. Алаволосый тихо оскаливается желая подарить им больше боли и страданий, которые они заслуживают, но сдерживается и не поворачивается, а лишь крепче сжимает руку Хияры и идёт дальше. Ему просто нужно уйти отсюда. Это самый лучший способ избежать неприятностей и защитить девушку. Любой ценой.             Асуна смотрит в спину парня и не понимает, как на это реагировать. Он снова спас её, защитил и почти вновь подставился под удар. Зачем? Почему он это делает? Она ведь не просила его и… была очень зла, ведь он рассмеялся ей в лицо, но он всё равно будто бы не стал заморачиваться над такой глупостью. Конечно, в какой-то степени каштановолосая понимает, что не может его винить в этом. Он такой, какой есть. Несмотря ни на что пошёл за ней, можно сказать просто вырвал её из лап того парня и поставил их всех на место. Не передать, как на тот момент она была рада видеть его. Пожалуй, из всех шести миллиардов людей на Земле, Хияра хотела увидеть именно его. Причина была ей неизвестна, однако она чувствовала некоторое тепло каждый раз, когда он приходит на помощь. Даже когда просто был рядом, она чувствовала, что в полной безопасности, как бы на самом деле не было плохо. И сейчас она в очередной раз убедилась в том, что сильно привыкла к его выходкам. Как бы он не поступал, и как бы не вёл себя в той или иной ситуации, Асуна видела, что всё это он делал не только для себя, но и для других. Просто они не замечают этого, но сам парень даже не показывает своего недовольства. Он сдерживает в себе все свои эмоции, чтобы не поддаться на очередной порыв и не… навредить, что происходит практически сейчас.             Карма сдерживается изо всех сил и поэтому, как можно быстрее разобрался с проблемой оставив её позади, в прямом смысле. — Карма... — наконец решилась окликнуть его Хияра, ибо больше не могла поспевать за Акабанэ, да и дышать было весьма сложно, после пережитого. Дыхание никак не могло установиться, а нервы ходили табуном туда сюда, норовясь в конец разорваться к чертям собачим.             Янтарноглазый тут же остановился, придержав чуть не упавшую одноклассницу, а после отпустил, убедившись в том, что она способна стоять на ногах без чей-либо помощи. — Всё в порядке? — спросил алаволосый и положил ладонь на её щёку, что на данный момент была ужасно горячей. Каштановолосая вспыхнула ещё сильнее от внезапного прикосновения, но попыталась сделать вид, что ни капли не смутилась и лишь слабо улыбнулась. — Всё хорошо, правда, — ей не хотелось выглядеть столь слабой, уж точно не перед ним. Перед любым человеком она могла себе позволить открыть это состояние, но не сейчас... — Врёшь.             От такого прямого заявления Асуна вздрогнула. Он произнёс это настолько твёрдо и убедительно, что показалось будто не он сам убедиться в этом хочет, а её заставить в это поверить. И в каком-то роде он был прав. Чертовски прав.             Каштановолосая опустила голову и глубоко вздохнула. Взгляд приковался к трещине на асфальте, и пожалуй, сейчас эта вещь стала для неё необычно интересной. Не может она посмотреть ему в глаза, после всего произошедшего только за один вечер.             Парень не церемонясь взял лицо одноклассницы в свои руки и приблизил к себе, заставляя её посмотреть прямо ему в глаза. От такого каштановолосая растерялась, но сил сопротивляться не было, поэтому Хияра лишь сильнее покраснела, радуясь, что сейчас господствует темнота, не беря во внимание свет уличного фонаря, под которым они сейчас стояли. Свет падал в противоположную сторону, отчего на их лица до сих пор попадала темнота. И это было невероятным спасением для девушки. — Ты плакала? — неожиданно спросил Карма смотря прямо в блестящие сиреневые глаза. Теперь Асуна поняла, чего именно испугалась на тот момент.             Он увидел её такой.             Слабой и трусливой. И от этого ей стало не по себе. Не хватало ей ещё раз получить от него очередную насмешку, от которой потом станет так же плохо как и в прошлый раз. Он ведь так любил поиздеваться, это в его репертуаре. Правда, стоило ей взглянуть в его глаза, как все возможные варианты насмешек и издёвок, которые могут посыпаться от него, рассыпаются в пыль. — Что он тебе сделал? — алаволосый прекрасно знал, на что способны такие люди и убедиться в том, что они действительно не успели причинить ей вреда, он был обязан. Его голос был не менее серьёзный и местами даже пугающим, чего собственно девушка никак не ожидала от него, поэтому тут же замотала головой. — Нет, ничего, просто… — Асуна немного отстранилась от друга, отводя стыдливый взгляд в сторону, — Это… я просто испугалась… Ничего серьёзного. Всё произошло так быстро и неожиданно, что я растерялась и... всё. — каштановолосая резко замолчала, продолжая взволнованным и подавленным взглядом рассматривать какую-то искалеченную стену.             Акабанэ некоторое время сверлит её взглядом, словно стараясь заглянуть в самую душу. Не может он ей просто поверить на слова. Её состояние, а в особенности глаза говорили намного больше, чем она сама. Парень конечно понимает, что одноклассница просто не хочет заставлять сильно беспокоиться его и это просто ужасно глупо! Почему она не может просто сказать всё, как есть? Зачем постоянно отнекиваться и скрывает все за этой полной фальши и несодержащей не капли искренности, улыбкой? Может все вокруг действительно поверят ей, но точно не он. Слишком хорошо за это время он научился читать любого человека перед собой и эти её попытки выставить на показ «всё хорошо, не о чем переживать» довольно сильно раздражают.             Однако Карма не может заставить её рассказать, каково ей на самом деле, да и не его это дело. Лезть в душу человека самое последнее, что он станет предпринимать. К тому же не всегда подобное может закончиться хорошо. У каждого на сердце свой груз и принять его на себя слишком эгоистично, а в особенности вмешиваться в его жизнь, если тебя туда никто не приглашал. В твою же не лезут, и ты не делай этого.             Потому ему ничего не остаётся, как поверить ей на слова, пускай это и ложь. Алаволосый заметно выдохнул, когда в осознание врезалось кое-что очень важное и не требующее отлагательств, поэтому он положил руку на голову школьнице и неслабо растрепал волосы Хияры, чем вызвал непонимание с ее стороны. — Ты настоящий ребёнок! — усмехнулся парень, выставляя на показ свою повседневную ухмылку. Асуна надулась и скинула со своей макушки руку парня, благодаря которому у неё сейчас на голове точно гнездо. — Кто бы говорил! — тут же прыснула девушка не сдержав в себе возмущения и скрестила руки на груди, зарясь на давившего лыбу одноклассника, — Сам не лучше! Кто лезет в разборки на пролом?! Так только ты можешь! Больше никто! — Вот именно, только я, — самодовольно улыбается тот, понимая, что задуманное всё-таки удалось. — А я о чём! Да и к тому же, только ты можешь оказаться в самое подходящее время и место! — Только не говори, что на тот момент не хотела увидеть меня, — хитро оскалился Карма. — А!… Д-да… сдался ты мне! — залившись краской попыталась оправдаться Асуна, махнув рукой и отвернув голову в противоположную сторону. — Вот ка-а-ак. Знаешь, а это обидно, ведь это я тебя спас, а в ответ никакой благодарности, — вытянув губы пробурчал алаволосый, делая обидное выражение лица, а-ля, его подвиг остался не замеченным. — Э-э-э… Н-но я ведь тебя не просила! — Предпочла бы остаться там? — Я этого не говорила…             Оба застыли смотря друг на друга несколько секунд, а после залились смехом. Слёзы предательски выступали на глазах, но только теперь от нахлынувших эмоций и собственных противоречий. — Вот ты и стала прежней, — улыбнулся уголками губ Акабанэ, чем остановил поток смеха одноклассницы.             Хияра непонимающе смотрела на парня, стараясь осознать им сказанное, но… как только до неё дошло значение этих слов, каштановолосая улыбнулась, опять покраснев. Значит, вот чего он сейчас добивался, назвав её ребёнком. — Ты дурак! — слабо толкнула его в плечо школьница, но Карма поймал её за запястье и приблизился к её лицу, хитро ухмыльнувшись. — Какой есть. — Как всегда, — хмыкнула девушка закатив глаза и быстро выдернув руку, направилась по уже давно знакомой ей улице.             Акабанэ ничего не сказал на такое и засунув руки в карманы пошёл за одноклассницей, которая даже в такой ситуации может отыскать себе приключений на одно мягкое место и парень решил на всякий случай подстраховаться, ведь кто знает, что может случиться, особенно с такой проблемой особой? Где неприятности, там и она.             Дом девушки находился не так уж и далеко от того переулка, буквально в нескольких десятков метров. Само по себе строение было весьма милым, как отметил про себя парень. Множество разных цветов с большими бутонами были рассажены по клумбам вокруг двухэтажного здания. Снаружи оно было белого цвета с небольшим количеством окон и балконом. Алаволосый может поклясться, что при дневной свете здесь весьма красиво, особенно когда все пространство заполнено приятными ароматами цветущих растений, а их яркие краски наверняка дополняют уютность и красоту домика. — Вот и пришли, — расслабленно улыбнулась Хияра приоткрывая калитку и проходя вперёд, оставляя друга за пределами своего дома.             Парень пожал плечами и ухмыльнувшись, оперся об железные прутья, наклоняясь к хозяйке «усадьбы». Каштановолосая слегка сощурилась, но больше не краснела, а лишь заинтересованно смотрела на одноклассника, ожидания дальнейших слов. — Что? — Надеюсь, ты больше не обзаведёшься новыми приключениями? — не без ухмылки спросил Карма, явно намекая на её любовь к разным видам ситуаций. На такое прямолинейное заявление девушка состроила обидчивый вид, надувшись.             И что с ней может случиться, когда она уже в прямом смысле дома?! Комета что ли с неба рухнет прям на её хоромы?             Многое конечно хотелось высказать на этот счёт, однако Хияра предпочла сдержаться, всё-таки высказывать что-либо сейчас не имеет смысла. Как бы горько это не звучало, но… он был прав. Но признавать этого она не собиралась. Нет, ни за что. А то ещё зазнается, что ж потом делать? — Не волнуйся, я воздержусь, — пробурчала школьница исказив улыбку, а после наглухо захлопнула калитку и развернувшись на сто восемьдесят градусов, направилась к двери. Взявшись за ручку, она приоткрыла её и когда она уже почти была за дверью обернулась к Акабанэ, — Спасибо, что проводил, — она улыбнулась, как можно мягче, хотя внутри чувствовала себя немного неловко из-за всего случившегося и пускай и маленькое, но чувство вины не покидало её, — Я уже говорила, но повторю ещё раз: я весьма благодарна тебе за спасение и знаешь… Ты не такой уж и плохой, какой казался мне раньше.             Как только дверь за ней закрылась, отдавая лучшего ученика «Е» класса в объятия ночного сумрака и полного одиночества, свет в доме напротив него тут же зажёгся, давая понять о присутствии в нём жизни.             Теперь не о чем беспокоиться. Она в безопасности.             Парень делает поворот на сто восемьдесят градусов и устремляется в противоположное направление, утопая в темноте улицы. Привычная ухмылка тут же спадает с лица подобное обычной бумажной маске, которые носят актёры театров на гастролях во время выступления, и приобретает безэмоциональный вид. Тень спускается на его лицо покрывая всё чёрной оболочкой и лишь отливающие опасным блеском глаза указывали на разыгравшийся где-то глубоко внутри сильный азарт.       У меня осталось одно не законченное дело…             Последний уличный фонарь сделал несколько мигающих попыток загореться ещё ярче — окончательно потух, погружая все во круге в безграничное царство Морфея…

***

            Детский крик наполненный болью и отчаяньем раздался в толстых и серых стенах соседней комнаты. С каждой минутой он был все громче и громче, отчего ужасно хотелось зажать уши и при возможности больше никогда не слушать этих адских криков мучений, однако это было просто невозможно. Это повторяется снова и снова. Каждый день. Каждые несколько часов. Стены предательски пропускали каждый шорох и звук, наводя неописуемый страх и предвкушение дальнейшей судьбы подопытных «крыс». Здесь они были никем. Просто материалом для изучения и опытов. Их не жалели, пренебрегали, а когда некоторые из них не оправдывали результатов или больше не были пригодны — избавлялись. Как ненужные игрушки выкидывались из дому в мусорный бак, без малейшей надежды на спасение.             Мальчик осторожно съехал спиной по холодной кафельной стене, оседая на пол босыми ногами и подобрав их под себя, продолжая держаться руками за весьма растрёпанные алые волосы. Пальцы крепко сжимали красную шевелюру, запуская их всё глубже, а необычные янтарные глазами, что практически всегда выражали полное равнодушие, слегка подрагивали, сузившись в пределах радужки, продолжая неотрывно вглядываться в мелькавшие под дверью черные тени, которые то и дело носились туда сюда и довольно сильно раздражали. Чёткий стук женских каблуков часто раздался за железной дверью, а приятные и бархатные голоса постепенно начинали сводить с ума. Они были настолько мелодичными и притворными, что до ужаса выводили из себя. Хотелось прямо сейчас вырвать язык и перерезать горло, чтобы наконец затихли и больше не были слышны.             Он дышит неравномерно, стараясь успокоить колотившееся в грудной клетке сердце. Каждый вздох давался с большим трудом и постепенно просто отнимал все силы. Мальчик знал, что действие препарата отвратительное и для того, чтобы удовлетворить этих людей он должен показать прекрасный результат, а именно — выжить.             Который день они вводят ему в кровь этот проклятый яд и с каждым новым днём доза увеличивается, а её эффект усиливается. В первый раз боль практически не чувствовалась, но со временем сердце стало биться с бешенной скоростью не усмиряясь ни на секунду, лёгкие сдавливает в металлические тиски, а голова буквально раскалывалась на две части. Он кашляет чуть ли не задыхаясь. Воздух. Ему нужен воздух.             Ему хочется кричать. Хочется сорваться голос в оглушающем крике, чтобы только всё это прекратилось; хочется рвать на себе волосы, только бы усмирить эту агонию; хочется биться о стену, только бы эти адские муки наконец кончились, но… он не может себе этого позволить.             Он не может доставить им удовольствия увидеть в его глазах боль, услышать как он страдает, собственным телом ощутить табун мурашек по коже от его крика. Он не позволит им наслаждаться этим. Ни за что. Он вытерпит всё.             Тело вновь пробирает сильная дрожь. Мальчику чертовски холодно, несмотря на контролируемую температуру в комнате. Руки дрожат и покрываются сыпью, за которой следует раздражение. Расчесанные до крови локти и колени неприятно щипают, но он терпит, стараясь не занести очередную инфекцию.             Внезапно двери со скрипом отворяются и на пороге появляются темный мужской силуэт. Алаволосый щурится от ударившего в глаза яркого света, а после резко поднимает голову и с замиранием сердца смотрит на маленькое детское тельце, что покоится в руках мужчины. Он бесцеремонно швыряет бесчувственное тело на пол и захлопывает двери, вновь погружая помещение в темноту.             Мальчик подрывается с места и бросается к не двигающейся сестре. Он хватает её за плечи и начинает сильно трясти, стараясь привести в чувства. Девочка никак не реагирует, продолжая утопать в собственном сознании. Её кожа достаточно бледная, словно чистый и хрупкий фарфор — последствия очередного эксперимента. Длинные и красивые волосы облепляли невинное детское личико, выражающее спокойствие и еле заметную боль. Она дрожала сквозь сон, а с глаз скользили маленькие и хрустальные крупицы слез. Слёзы, которые мальчик больше всего на свете не хотел видеть. — Юки… Юки очнись! — он старается докричаться, срывая последние силы на и без того хриплый голос, раз за разом повторяя её имя, — Юки!             Спустя какое-то время тщетных попыток веки девочки наконец задрожали и подчинившись начали приподниматься. Изумрудные глаза встретились с родными янтарными очами, что обеспокоенно смотрели в ответ. Завидев знакомое лицо девочка всхлипнула, а из глаз огромным потоком заструились градом солёные слёзы. Утихшая всего на какое-то время адская боль вновь дала о себе знать, но теперь с удвоенной силой. Тело неустанно ныло отказываясь подчиняться хозяйке, а голос был давно сорван от душевного и мучительного крика.             Алаволосый обхватил её за плечи, утыкаясь носом в такую же алую макушку, а свободная рука поглаживает не длинные пряди, стараясь успокоить их обладательницу. Девочка прижимается к нему, изрядно всхлипывая и как можно сильнее обнимая словно боясь, что он исчезнет, оставит её одну и больше никогда не вернётся. Ей было больно и ужасно страшно. Их постоянно разделяют, заставляют страдать не только физически, но и морально. Они оба не знают смогут ли вновь увидеться или вернуться в общую комнату, чтобы наконец поддаться чувствам, которые они не способны раскрыть перед этими людьми. Они обещали, что не будут слабыми, не покажут этого перед ними. Они обещали поддерживать друг друга, чтобы не случилось, всегда быть рядом, но с каждым разом выполнять его становилось практически невозможно.             Мальчик же в отличии от неё прекрасно всё понимает. Несмотря на то, что они одного возраста более умственно развит только он. Для неё всё происходящее просто какой-то кошмар, страшный сон, от которого хочется поскорее избавиться и наконец проснуться. Но это было невозможно, ведь всё… всё это было суровой реальностью, которую воспринимали не все. Юки не понимает: зачем с ними это делают и для чего. Что они сделали не так, что заслужили подобное? Почему мама оставила их здесь на растерзание этим людям? И когда всё это наконец закончится? И закончиться ли вообще?             Но он понимает. И гораздо сильнее всех остальных. Каждый день они подвергаются истязанию физической оболочки, словно эти люди хотят вытащить из них что-то наружу. И мальчик изрядно догадывается, что именно.             Но самое страшное, что они не одни такие.             Они дети, которые для этих людей обычный материал с необычными способностями. Они не такие, как другие. Их используют, изучают, проводят эксперименты, чтобы увидеть результат, которые не покажет им обычный ребёнок. Эти люди хотят увидеть то, что скрыто внутри каждого из них, не задумываясь о этих детях. Им плевать на их психику, на их жизнь.             Сволочи...             Однако это что-то не подаётся чьи-либо приказам или желаниям, но… совершенно безошибочно реагирует на каждый яд и препарат, что вводят им в кровь.             Мальчик осторожно кладёт сестру на больничную койку и накрывает одеялом, чтобы та не замёрзла. Она плакала пока не уснула в его объятиях. Неудивительно, что она физически неспособна перенести столько опытов. Ей постоянно вкалывают специальную сыворотку, которая напрочь отнимает у неё все силы и не позволяет полностью восстанавливаться. Регенерация стала ужасно слабой и теперь её физические способности упали слишком низко. Да и зеленоглазая очень изменилась за время проведенное здесь. Когда-то блестящие светом глаза стали пустыми, а улыбка и вовсе исчезла, больше не появляясь на её милом, детском личике.             Ребёнок неистово зарычал, сжимая пальцами железные прутья кровати и с не жалеющей силой закусил нижнюю губу, дабы не сорваться и не закричать от внезапно зародившейся в груди боли. Он стискивает зубы и начинает тяжело дышать через рот. Это до ужаса неприятно, словно на шеи туго затянули несколько верёвок и тянут в разные стороны в попытке задушить. Каждый чёртов вздох сопровождается просто адским трепетом лёгких, будто они вот-вот отвалятся. Сердце вновь начинает стучать в диком темпе, норовясь пробить грудную клетку. Мальчик хватается за ткань верхней одежды и начинает быстрыми движениями её оттягивать, стараясь тем самым увеличить дозу кислорода. Бесполезно.             Янтарноглазый теряет все силы и ослабляя хватку, падает на пол, слегка ударяясь головой о твёрдое покрытие. Перед глазами всё начинает мутнеть и терять привычные серые тона полностью сливаясь с черным очертанием возникшим прямо перед ним. Алаволосый из последних сил поднимает взгляд на нависшего над ним мужчину, а после закрывает глаза...

***

            Душераздирающий крик ударил в барабанные перепонки, заставляя поморщиться от столь громких воплей. Мужчина упал на пол, схватившись за распоротый живот откуда ручьем струилась кровь. С каждой секундой пол окрашивал в алый цвет кафель и белый халат, в который была облачена жертва. Он кричал и бился в адских муках боли, каждый раз всё сильнее сжимая кровоточащую рану и тем самым вымазывал больше пространства вокруг себя. Он её уже не остановит. Ему не позволят этого сделать.             Мальчик безэмоционально и с нескрываемой ненавистью в горящих безумием глазах смотрел на бьющегося в агонии мужчину, сильнее сжимая в правой руке хирургический скальпель, а левой рукой прижимал к себе дрожащую девочку, отвернув её голову в противоположное направление, чтобы она не видела всего происходящего.             Малышка дрожала всем телом, прижимаясь к единственному другу и брату, который всегда оставался с ней рядом и никогда не бросал. Она верила, что он защитит её от опасности и непозволит навредить. С ним рядом она чувствовала себя более смелой и защищённой. Он был единственной опорой и тем, кому она могла раскрыться, несмотря ни на что. Всё что бы с ней не произошло, он всегда будет рядом. Никогда не оставит одну.             Янтарноглазый как можно сильнее сжимает в руке холодное оружие, по лезвию которого струилась приятная глазам яркая жидкость и, соскальзывая с уголка металла, разбивалась в дребезги, достигая поверхности пола.             Он больше не в состоянии это терпеть.             Он не хочет, чтобы Юки вновь страдала, не хочет, чтобы она снова плакала, не хочет, чтобы ей опять причиняли боль. Он не хочет видеть её слёзы, которая она проливает каждую ночь, после этих проклятых препаратов.             С него хватит. Он не позволит больше никому прикоснуться к ней. Ни за что.             Он зол, нет… он просто в ярости. Он больше не в состоянии подавлять в себе это желание. Он хочет увидеть, как страдают эти твари, что каждый день калечат, увечат и ставят на них эксперименты. Он ненавидит их. Всем сердцем и душою желает видеть их смерть.             Хотя, эти твари и заслуживают только смерти. Он лично хочет увидеть, как они будут страдать на его глазах также, как они страдали на их.             Внезапно уголки его губ начинают приподниматься и алаволосый улыбается, слегка наклоняя голову набок и с трепетом в сердце смотрит на свою жертву. В глазах постепенно загораются язычки опасного пламени, а губы предательски дрожат от предвкушения увидеть лицо ужаса и отчаянья. Ему нравится смотреть на то, как эта мразь постепенно умирает, крича в агонии боли. Это всё настолько прекрасно, что мальчик не может сдержать смеха. С губ срывается тихий смешок, а после этого превращается в сумасшедший смех, который тут же разносится по всему помещению. Стены пропускают его голос наружу, заставлять разлететься по коридору и врезаться в сознание спешивших сюда людей. Уже слишком поздно...             Он смеётся заразительно, давясь собственным воздухом. Всё в голове, все воспоминания… всё окрашивается в красный цвет, а радужка его глаз застилается такими же пятнами, перекрашивая чистый янтарь в алые тона. Скальпель незаметно выскальзывает из рук, падая на кровавый пол, ударяясь о кафель и создавая вибрационную волну, которая в такт сливается со смехом в полупустом помещении…

***

            Парень мгновенно оборачивается, пропуская мимо лица лезвие карманного ножа, а после с разворота бьёт прямо по солнечному сплетению и перехватывая, выворачивает руку с холодным оружием в сторону, тем самым заставляя потерять парня равновесие. Ножик отлетает в сторону, а тело падает на асфальт. Парень сильно ударяется головой о землю, отчего перед глазами начинает темнеть, а хриплый кашель срывается с губ. Кровь приливает настолько быстро, что он давится ей, выплёвывая наружу, а дыхание предательски сбивается. — Какие же вы жалкие…             Над головой раздаётся смех, от которого кожа покрывается мурашками, а тело ощущает мгновенный паралич. Мозг тут же отключается, позволяя страху взять верх, а разум затуманивается белой пеленой растерянности и шока. Их ничто уже не спасёт.             Где-то со стороны слышится глухой стон боли. Одному из них сломали пару ребер, из-за чего парень не может дышать. Каждый вздох сопровождается адской болью и он кашляет, окрашивая кровью тротуар.             Алаволосый замечает краем глаза лишнее движение и неспеша приближается к жертве, со всей силы наступая на протянутую руку в сторону валяющегося неподалёку карманного ножа. Голос давно сорван, поэтому слышится лишь приглушённый хрип в ответ на сломанное запястье.             Он убирает ногу и поднимает с земли ножик, внимательно вглядываясь в своё отражение. Лезвие хитро блестит словно подзывает его совершить неестественное и незаконное убийство, однако смотрящие в ответ гетерохромовые глаза на мгновение заставляют задуматься.              Карма снова смеётся, поражаясь самому себе. Он не может променять какой-то голос совести на излюбленное занятие. Неужели он так просто откажется от зародившегося желания в сердце? Жажда крови все равно всегда превышает его возможности, однако… когда это останавливало его?             Он присаживается на одно колено и подносит лезвие к лицу одного из парней, который уже давно потерял сознание от полученной травмы в виде перелома левой ноги, а после получил ещё в живот и сильно помял себе позвоночник, когда ударился о стену. Карме не о чем жалеть или беспокоиться. Все они для него равны. Они ничего не стоят и лишь засоряют общество порождая таких же ублюдков и отморозков. Так почему бы не избавиться от них, если они настолько ужасные и отвратительны? Этому миру их и так предостаточно. Пора заканчивать сеять гниль.             Парень делает слабый надрез на щеке, намереваясь вонзить нож, как можно глубже в плоть, однако тупое лезвие не подаётся с первой попытки и рука сама резко останавливается, а зрачки расширяются, позволяя разглядеть их из-за сильного первичного сужения, отчего сначала создавалось ощущения их отсутствия.             «Не убивай их. Прошу. Они того не стоят. Пожалуйста, хватит».             Рука на автомате откидывает в сторону нож. Он поднимается, быстро и сует руки в карманы, судорожно вздыхая. Голова вскидывается в небо, а глаза возвращаются в обычное состояние, что означает полное возвращения рассудка.             Акабанэ нервно скрипит зубами, окидывая взглядом всё вокруг, а после покидает переулок совершенно не задумываясь о последствиях. Плевать, если они там сдохнуть — это будет уже не его вина. Если действительно откинут коньки, значит были слабыми, а в этом мире выживают лишь сильнейшие. Он знает об этом, как никто другой, ведь сам испытал реальность этого жестокого мира на своём собственном теле. И этот опыт, пожалуй, навсегда останется огромным шрамом на его уже давно почерневшем сердце. «Оглядываясь в прошлое, ты никогда не сможешь построить настоящего»…