The Cat Hunter (Кот Охотник)

      Пот стекал по моему лбу; я не утруждался его вытирать, а мои глаза уже жгло от того, что я слишком долго пялился в монитор. Офисная комната, которую я арендовал не так долго в городе, где живу, была загромождена; почти всё её пространство поглощено беспорядком: повсюду валялись документы и аудиоплёнки. Груды бумаг и документов так и грозили свалиться и создать ещё больше беспорядка в и так смехотворно маленькой комнатушке. Однако мой занятый работой мозг был сосредоточен на ярком экране: я просматривал, записывал и анализировал данные. Регистрация убийств и показатели смертности в этой области страны были неимоверно высоки, и я уверен, что был не единственным журналистом, заметившим леденящий душу процент убийств. Наконец, я откинулся на спинку своего офисного кресла; на глаза мне попался размытый снимок мужчины, которого на месте преступления предположительно сфотографировал потерпевший. Если существо на фото, конечно, вообще было человеком.       В последнее время я стал замечать связь среди фотографий убийц, по крайней мере, среди тех, которые я смог собрать. Все они были размыты, и большинство из них было либо искажено статическими помехами, либо в некоторой степени искорёжено. Удивительно: фотография, висевшая прямо передо мной, была самой отчётливой из всех. Существо на снимке было одето в длинное коричневое пальто, а из рукавов оного торчали окровавленные когти. Маска была ужасающей, хотя с первого взгляда я не смог определить, что это была именно она, из-за большого количества брызг крови. Но когда я сосредоточился, то увидел кошачью маску, но настолько гротескную, что выглядела она скорее как маска монстра. У многих убийц на фотографиях были маски, некоторые были совсем простые, однако я помню одну настолько меня поразившую, что я поклялся: она и есть настоящее лицо убийцы. Ещё одной вещью, которая связывала нескольких убийц, был перечёркнутый круг (по крайней мере я думал, что вижу именно его). Конечно же, когда я попытался изучить этот символ, то информации нашлось крайне мало, да и та оказалась совершенно бесполезной.       Находясь в тусклом офисе, я был настолько занят изучением той фотографии, что не заметил громкий рингтон. В конце концов раздражающий звук проник в мозг — он исходил от моего мобильника. Перед тем как поднять трубку, я, пытаясь нащупать кнопку, немного повертел его в руках.       — Здравствуйте, на линии Стивен Терри из Daily Herald. Чем могу помочь? — мой голос прозвучал очень сухо, вероятно, потому, что я не ел и не пил несколько часов, так как просто забыл это сделать. Я сдерживал зевоту; в телефоне что-то пробормотали, прежде чем начать говорить.       — Э-э, здравствуйте, сэр. Господин Терри? Итак, вы журналист, верно? — на другом конце линии была женщина, голос которой звучал до нельзя напряжённо и взволнованно. Я вздохнул и ущипнул переносицу.       — Да, это я. Чем могу помочь? — я с раздражением повторил свой вопрос, опять же сдерживая зевоту.       — Господин Терри, думаю, у меня есть информация, которая может помочь вам со всеми убийствами…       — Убийствами, говорите? — по моему телу от радости пробежали мурашки, и я присел. — Приходите, давайте встретимся здесь, в офисе Daily Herald… Желательно сегодня. Вам нужен адрес?       Женщина опять немного побормотала, потом откашлялась.       — Нет, я знаю, где офис Daily Herald; я остановилась в мотеле не очень далеко оттуда. Думаю, я смогу навестить вас минут через пятнадцать или около того. Сейчас я звонила просто чтобы проверить, есть ли там кто-нибудь: сегодня ведь выходной.       Я прочистил горло и поднялся, разминая ноги.       — Ну, мэм, здесь — в офисе — только я и редакторы, но спасибо за звонок. Я не расслышал ваше… — я остановился, потому что она повесила трубку.       Я даже не узнал имя этой женщины, но сейчас это было не так уж и важно. Надеюсь, у неё есть информация или, по крайней мере, какая-нибудь подсказка касательно того, где были эти убийцы или ещё лучше — почему они убивали невинных людей.       Женщина приехала в офис раньше, чем я ожидал. Я встретил её у двери. Когда я увиделся с ней лицом к лицу, то про себя отметил, что была она очень красивой, только рыжие волосы были взъерошены, а в глазах мерцало беспокойство, отчего они казались более тёмными. Она была взволнована, то и дело оглядывалась через плечо, словно опасаясь, что что-нибудь может в любой момент её схватить. Глаза женщины расширились, когда я протянул руку для рукопожатия — наверное, я тоже выглядел уставшим и измученным. Она нежно пожала мою руку, но не произнесла ни слова, поэтому я заговорил первым.       — Итак, эм… Как вас зовут?       Она моргнула раз, затем второй.       — Паулина. Меня зовут Паулина.       Я обратил внимание, что женщина не назвала свою фамилию, поэтому поднял этот вопрос. Она ничего не ответила, вошла в офис, находящийся позади меня, и уселась на первый попавшийся ей на глаза стул. Это оказался стул для ожидания прямо перед моим кабинетом.       — Господин Терри, я… я, кажется, знаю, где один из убийц.       Я облокотился о дверь своего офиса, встав напротив Паулины, и кивнул.       — А вы не знаете местоположения любого другого из убийц?       Она заёрзала, и её взгляд устремился вниз, на пол.       — Нет. Но, думаю, знаю, где находится один из них… Это вам поможет?       Я вздохнул и пожал плечами. Было бы намного лучше, если бы я узнал местонахождение нескольких убийц, но можно было согласиться и на одного.       — Ладно. Как он выглядит? Где он?       — Ну… он… Он в этой области. Думаю, он следит за мной. Вот почему я сразу же захотела с вами связаться, как только вы разместили в газете то объявление, — я знал, о каком объявлении она говорит. Где-то неделю назад я попросил своего босса разрешить мне поместить в газету объявление с просьбой предоставить информацию об убийцах или убийствах в этой области. —…И, ну, он носит тренчевое пальто, и у него есть… — Паулина замолчала. Её глаза расширились, будто она что-то вспомнила, — у него есть… Я не уверена, так ли это. На нём была кошачья маска. Не могу сказать точно, было темно и…       Я перестал опираться о дверь, выпрямился и положил свою руку на плечо Паулине. При нормальных обстоятельствах это сочлось бы за грубость, но эти обстоятельства нормальными не были.       Женщина вся тряслась и ёрзала — не сидела на месте. Что хуже — она была готова закричать и продолжала беспокойным взглядом смотреть на коридор из стороны в сторону, будто ожидала, что кто-то или что-то появится в одной из них.       — Паулина, пожалуйста, успокойтесь. Всё будет хорошо, — конечно, не было ничего хорошего. Потому что в офисе внезапно погас свет. Мы с Паулиной находились достаточно близко к стеклянной входной двери, так что вечерний свет мог осветить небольшую часть коридора, но в другой стороне было слишком темно, чтобы что-либо увидеть. Чёрт! Просто мои коллеги предпочитают работать с закрытыми жалюзи, а некоторые окна загораживают всяческие предметы. Паулина была готова закричать, и мне пришлось закрыть её рот рукой. Но это не остановило крик. Странным оказалось то, что кричала не она.       За первым криком последовало ещё несколько; я слишком поздно осознал, что они исходили из скрытого тьмой конца коридора, где находилось главное здание и где редакторы работали над газетой. Я быстро ворвался в свой офис, оставив Паулину, схватил мобильник и фонарь, который лежал на моём столе для чрезвычайных ситуаций вроде этой. Ну, это не совсем чрезвычайная ситуация, но, тем не менее, фонарь пригодился. Я отдал телефон Паулине и попросил вызвать полицию. Она кивнула, а я направился в главное здание; надеюсь, она не идиотка, чтобы пойти за мной.       Первым, что меня поразило, был запах. Я думал, что вырву от такой вони: жутко смердело свежепролитой кровью и трупами. Если быть честным, я всегда думал, что от вида на убийство у меня кровь в жилах застынет, но и один лишь запах чего стоил! Он только усилился, когда я наткнулся на первое тело. Я даже не смог узнать, чьё оно было, потому что лицо было разорвано на тошнотворные кровавые ошмётки. Туловище было превращено в зияющую, растерзанную рваную рану, многие органы — проткнуты либо вырваны. Споткнувшись, я случайно уронил фонарь на окровавленный пол. Он покатился и перед тем, как остановился, мне показалось, что на долю секунды в его свете промелькнуло что-то живое. Я дважды осмотрелся, но в темноте ничего не оказалось. Тошнота от растерзанного в клочья трупа не отступала, и я очень, очень не хотел идти дальше, потому что боялся увидеть ещё больше леденящих душу смертей. Не сомневаюсь, что так и есть.       Я даже не стал забирать фонарик, потому что он остановился рядом с вырванным органом, и я попытался вернуться туда, откуда пришёл изначально. Это было нелегко, частично от того, что было плохо видно, да и я был в глубоком шоке. Мои сотрудники убиты, как забитый мясником скот, и была вероятность, что убийца всё ещё скрывался в офисе. Конечно, меня охватила паранойя: несмотря на все фото, которые я видел, я не представлял, что убийцы могут быть настолько омерзительными в своих маленьких смертельных играх. Я прочитал множество статей об этих чудовищных смертях, но никогда не думал, что это будет так гротескно.       К моему счастью, вне офиса зазвучали полицейские сирены, и я, спотыкаясь, вывалился наружу — в итоге оказался в сопровождении двух офицеров, которые помогали мне и поддерживали меня, ведь я не мог нормально идти. Вскоре офицеры, осматривающие место преступления, пришли допросить меня. Но с тех пор, как я покинул здание, в сознании был головокружительный туман, и казалось, время ускорилось настолько, что я не успевал ничего осознавать. В итоге следственные работники оставили меня в покое и ушли обыскивать офис газеты. Я обнаружил себя сидящим на тротуаре рядом с Паулиной, которая нисколько не изменилась с момента нашей первой встречи. Она немного улыбалась. Странно. Это казалось действительно странным в такой ситуации.       — Почему вы так улыбаетесь, Паулина? — с трудом спросил я, так как паранойя немного усилилась. Она посмотрела на меня, и улыбка сошла с её лица.       —…Он не добрался до меня, — только и сказала она, прежде чем опустить взгляд на дорогу.       — Кто не добрался до вас? Кто он? Вы… знаете его? — тихо спросил я, но она не ответила. Паулина была не совсем нормальной, и, возможно, имела психические отклонения. Вздохнув, я встал и засунул руки в карманы. — Итак, Паулина, если хотите, я могу провести вас к мотелю. Думаю, я знаю, в каком из них вы остановились, потому что он один на несколько кварталов, и я в нём живу, — она посмотрела на меня и, кивнув, молча встала. Я пожал плечами, и мы пошли по тротуару в сторону мотеля.       — Ну, вам лучше не ходить одной, Паулина, тем более что… что-то или кто-то, убивший моих сотрудников, всё ещё где-то здесь.

***

      Прошло всего два дня с тех пор, как Паулина посетила мой офис, однако сообщения об убийствах стали приходить одно за другим. Один человек был найден обезглавленным в районе офиса Daily Herald. В нескольких кварталах от мотеля семья из четырёх человек исчезла прямо из своего дома — затем были найдены только тела без органов. Я не рискнул вернуться в офис после тех чудовищных убийств, поэтому вместо этого работал в мотельной комнате. Паулина жила через несколько комнат от моей и часто навещала меня после случившегося в ночь убийств.       С ней в качестве свидетеля было трудно сотрудничать. Я думал, что Паулина обладает полезной информацией, но на деле большая часть оказалась какой-то тарабанщиной, и она не могла вспомнить существенных фактов об убийце и его сообщниках. Если у него они вообще есть — у меня недостаточно информации, потому что Паулина не помнит. Знаю, есть свидетели лучше, чем она, но она — единственная, кто со мной связался, и мне оставалось работать с тем, что имелось.       Между тем время шло, и об убийствах сообщалось уже ежедневно; тогда я начал сомневаться в достоверности слов Паулины. Она повторяла одно и то же из раза в раз и на большинство моих вопросов отвечала уклончиво. По факту убийства произошли, когда она появилась, и чем дольше она оставалась здесь, тем больше увеличивался показатель смертности.       Паулина разговаривает только со мной, потому что не сотрудничает с полицией. Я тоже, конечно, отказываюсь работать с полицией, ведь они идиоты. Несмотря на это сходство, Паулина совершенно мне не доверяет. Я не могу не задаться вопросом: что Паулина мне не рассказывает?       Мне стоит изложить факты: этот город, конечно, хорошо известен, но особенно ничем не славится, и его единственные соседи — магистрали и близлежащие леса. Горожане более-менее нормальные, нет очень богатых, поэтому убийца, кажется, нападает на случайных людей. Убийца — если у него нет сообщников — действительно сумасшедший, ведь он помешан на кошачьей теме, и в его играх со своими жертвами прослеживается сходство с этими животными. И, боже правый, после его нападений тела жертв выглядят просто омерзительно. Что касается другого вопроса — у Паулины есть какая-то связь с ним, но она не хочет рассказывать мне ни о ней, ни о своём прошлом.       Какие отношения у Паулины с этим убийцей? Ну, она может быть… жертвой, сумевшей выжить, хотя с трудом верится, что ей бы это удалось. Членом семьи? Это возможно, но зачем тогда ему охотиться на неё? Кроме того, убедительных доказательств, зачем ему это нужно, нет. В ином случае Паулина уже давно была бы мертва. Что, если… Что, если раньше она ему помогала?       Я едва не засмеялся — чёрт подери, что за дурацкая мысль? Дурацкая мысль, имеющая, тем не менее, право на существование. Размышляя, я чистил зубы и насмехался над своими догадками, пока не копнул глубже. Возможно, потому, что было поздно, или из-за сильной паранойи, заставившей меня опереться спиной о раковину и посмотреть на маленькую ванную комнату, я не мог избавиться от этой мысли. С тех пор, как Паулина откликнулась на моё объявление в газете, в пригороде резко возросло количество смертей. Она отказывается делиться со мной какой-либо информацией, и очевидно, что она знает убийцу, так как говорит о нём, словно о бывшем знакомом. Должен признать, я за ней шпионю.       Когда Паулина впервые вышла на улицу, была поздняя ночь. Она направилась в бар и пробыла там час, прежде чем покинуть его. Я едва не попался — к счастью, тень скрыла моё присутствие. По пути домой женщина наткнулась на мёртвое тело, валяющееся у дороги. Я не стал звонить в полицию, так как это привлекло бы ко мне внимание и испортило моё прикрытие. Она не отреагировала на труп так, как это сделал бы нормальный человек. Вместо этого она повернулась и вздрогнула от… фигуры в темноте. Я сам был шокирован, потому что сначала тоже не заметил незнакомца. К сожалению, было слишком темно, чтобы понять, с кем столкнулась Паулина, но могу предположить, что это убийца. Она и незнакомец посмотрели друг на друга, после чего последний исчез во тьме, и Паулина продолжила свой путь.       Во второй раз она просто гуляла, как мне показалось, часами, блуждая по тихому центру города. Никто из нас не наткнулся на мертвецов, но клянусь Богом, когда она проходила мимо фонаря, можно было увидеть маску убийцы, освещённую его светом. Тогда я впервые смог хорошо рассмотреть убийцу в его устрашающей кошачьей маске. Я хотел подробнее изучить маску, но вдруг понял, что убийца смотрит прямо мне в глаза. Мне пришлось сбежать к ближайшему источнику безопасности, — продуктовому магазину, — поэтому он до меня не добрался. Это стало последней слежкой за Паулиной, но мне необходимо встретиться с ней лицом к лицу и выбить из неё веские показания, касающиеся убийцы.       Я не могу сделать это в мотеле, потому что там установлены камеры наблюдения — даже в комнатах, также как и не могу давить на неё в любом общественном месте. Офис газеты… я не хочу даже возвращаться туда. Поэтому единственный имеющийся вариант — лес неподалёку. В конце концов, никто не слышит, как там падают деревья, значит, не услышат и вопли Паулины — нет, это скорее… отказ от сотрудничества. Я не был бы столь агрессивен по отношению к ней, если бы это не зашло так далеко, и я просто… вынужден грубо допрашивать. Нужно получить от неё информацию прежде, чем кто-то ещё будет убит. Я просто делаю свою работу.       Я не дурак, поэтому решил прийти в лес в середине дня. Перед этим я убедил Паулину пойти со мной: я постучал в дверь её комнаты — Паулина была внутри; женщина открыла и встала в дверном проёме, а я пытался придумать хорошее объяснение, чтобы она пошла со мной.       — Слушайте, Паулина, мне поступил… анонимный звонок о том, что в лесу есть какие-то улики, которые вы должны увидеть. Поэтому я подумал, вы можете понять, что они означают, ведь они, очевидно, связаны с убийцей, — выпалил я, а она с подозрением на лице прислонилась к дверной раме.       — И… почему я должна пойти с вами?       Чёрт, я и забыл, что она мне не доверяет.       — Ну, видите ли, Паулина, тут такая улика… — я попытался соображать быстрее. Какие улики может оставить убийца в лесу? Тела? Оружие?.. Внезапно я вспомнил кое-что, что видел на нескольких фотографиях в своём списке улик. — Дело в том, что кто-то обнаружил на одном из деревьев символ круга с иксом посередине. Вот. Я буду рад, если вы поможете мне разобраться. Да и может, у вас получится что-нибудь вспомнить? — Паулина заметно побледнела и, выйдя в коридор, закрыла за собой дверь. Она быстро зашагала куда-то, и я, удивлённый, последовал за ней.       — Подождите, Паулина, вы знаете, о чём я? — она не ответила, и через некоторое время я перестал приставать к ней с вопросами. Мы поймали такси, и я заплатил водителю, чтобы он отвёз нас на окраину леса. По малюсенькой тропинке за городом мы с Паулиной зашли в лес, куда свет пробивался сквозь полог листвы. Она посмотрела на меня, чтобы я показывал путь к несуществующей улике, и поэтому я пошёл вперёд. Опавшие листья хрустели под нашими ногами — мы всё глубже заходили в лес, и спокойная атмосфера прерывалась раздражающими звуками дыхания и раздавленных листьев. Пока мы шли, я начал сомневаться в том, что привести Паулину в лес — хорошая идея. Но, если честно, я с нетерпением ждал от неё информацию. Количество трупов, которые я видел на этой неделе, было слишком большим. Если с Паулиной что-то случится, пока мы здесь, в лесу, это будет не моя вина. И, по крайней мере, за ней никто не будет скучать, верно?       Я остановился посреди леса, почувствовав, что мы прошли достаточно далеко, и медленно потянулся внутрь пальто. У Паулины возник целый рой вопросов, а лицо скривилось в шоке, когда она увидела в моей руке пистолет, направленный прямо на неё. Другой рукой я полез в карман, чтоб вытащить кошелёк и показать полицейский значок.       — Мисс Паулина, не пытайтесь сбежать. Пистолет заряжен, и я не побоюсь выстрелить в вас.       Шокированная, она быстро попятилась, из-за чего споткнулась о собственные ноги; с её губ срывалось непонятное бормотание.       — Мэм, я агент Нейлсон, полицейский под прикрытием, работающий журналистом в Daily Herald для расследования убийства, и я считаю, что вы утаиваете от меня информацию. Хотелось бы напомнить, что я имею право выстрелить в вас, и я сделаю это, если вы не дадите мне ответы, мисс Паулина, — она смотрела на меня в ужасе, и я приставил пистолет к её лицу. — Ну? — потребовал я, но тут заметил, как взгляд женщины метнулся мне за спину, и её глаза расширились ещё больше. Только тогда я понял, что позади меня кто-то есть. Мне не хватило времени, чтобы обернуться достаточно быстро, и чья-то рука схватила меня за волосы и впечатала в ближайшее дерево.       Когда чувства стали возвращаться, в мою голову ударила пронизывающая боль, такая же мучительная боль была в левой руке; я ощутил холодный ветер. Открыв глаза, понял, что уже определённо не день — лес был чёрным, как смола, плюс в моих глазах плыли тёмные пятна от удара. Единственным спасением был фонарик, лежащий рядом со мной и освещающий ближайшие деревья, но я и понятия не имел, как он здесь появился. Я попытался взять его левой рукой, игнорируя боль, но… руки не было. Да, её не было вовсе — остался только обрубок, неаккуратно перевязанный бинтами для остановки кровотечения, однако оно, похоже, остановилось ещё несколько часов назад. Еле сдерживая крик ужаса и желание блевать, я поднял фонарик оставшейся дрожащей рукой.       Из-за рвотных позывов и дрожащих ног несколько раз пришлось пробовать вставать, но всё же мне это удалось. Моя отрубленная рука лежала на залитом кровью стволе дерева не так далеко от места, где я стоял, из-за чего я быстро развернулся и направился в другую сторону. Во время моего медленного путешествия сквозь густые, зловещие деревья я осознал, что у меня забрали пистолет — но он бы ничем не помог, так как теперь у меня только одна рука. Странно, что я не истекаю кровью — возможно, перевязавший мне руку был не таким уж и неуклюжим, как я думал. Пока шёл, поражался тому, что Паулина сбежала, и проклинал себя за то, что позволил ей уйти.       Однако мои ругательства прекратились, стоило безмолвной ночи напомнить о паранойе: мне постоянно чудилось, что в темноте что-то двигается. Я пробовал кричать, но ответом мне была лишь тишина, и я действительно ненавидел отсутствие хоть какого-нибудь шума. Сверх этого главным приоритетом было выбраться из этого леса, прежде чем со мной случится что-нибудь ещё. Время для меня шло невыносимо медленно, и казалось, что я лишь всё дальше углубляюсь внутрь леса; невзирая на свет от фонаря, стало темнее. Переживания только усиливались: порой фонарик мерцал, и время от времени в моих глазах появлялись слабые статические помехи. Я точно знал, что кто-то идёт прямо за мной, и точно знал, что это именно тот убийца, зачумляющий город.       Паранойя заставила пуститься в бегство; меня одолевала слабость, но я не мог остановиться, потому что человек, следивший за мной, перешёл в наступление. Почему-то я догадывался, что он запросто может одолеть меня и быстро прикончить. Однако вместо этого убийца решил поиграть со мной — заставить меня страдать столько, сколько посчитает нужным. Я был слишком погружён в мысли, чтобы заметить хоть что-нибудь на своём пути, и бежал довольно быстро для человека, недавно потерявшего руку, поэтому легко споткнулся. Ну, скорее, поскользнулся: под моими ногами было что-то мягкое и склизкое. Но времени сосредотачиваться на этом не было — жёсткое приземление на грудь выбило из меня дыхание. Я не мог избежать падения, потому что своей единственной рукой держал фонарик.       Пока я задыхался, лёжа на земле, в воздухе повисла тревожная аура — и тогда чья-то рука схватила мою правую ногу. Моё тело сразу же пронзила жуткая боль, как в ногу впилось что-то острое. Я понял, что это было оружие-когти, которым орудовал убийца, и, чёрт подери, это было мучительно больно. Нормально дышать всё ещё не получалось, и пот заливал лицо — тогда я отбросил желание кричать, что было адски трудно. Убийце, наоборот, хотелось слышать мои крики, потому что он погрузил когти в мою плоть ещё глубже, распиливая мою ногу, как кусок дерева. О мой Бог. На секунду я отключился, но в следующий момент слух разрезал разнёсшийся по лесу вопль. Чуть позже я осознал, что он был моим, но по мне проходило такое количество боли, что я не мог думать об этом.       Мне неизвестно, когда убийца остановился и ушёл. Меня разбудил свет фонарика, осветившего моё лицо. Лёжа на животе, я схватил его, чтобы свет не бил в глаза. Сотрясаясь от страха, я перевернулся, чтобы посмотреть на свою расчленённую конечность. Я понимал, что этот монстр отрезал мне ногу — так же, как и руку. В этот раз отрезанная часть тела не валялась рядом, как в прошлый. Зато я увидел, что от правой ноги остался только сильно кровоточащий обрубок. Тут в свете фонарика на расстоянии нескольких футов от меня что-то промелькнуло в луже крови. Сначала мне не удалось понять, что это такое, но потом я осознал: это был розовый язык, на котором я, вероятно, и поскользнулся.       От одного взгляда на орган в кровавой луже я почувствовал боль от своих недостающих конечностей и тут же решил сдаться. Бросив фонарик, я посмотрел вверх, на едва различимые листья деревьев, осознавая, что сегодня умру. Где-то впереди прозвучал шорох, и я медленно поднял голову, чтобы увидеть убийцу, освещённого фонариком. Его кошачья маска смеялась надо мной окровавленными и гротескными зубами — он сидел вдали от меня и улыбался. Убийца начал подкрадываться ко мне, и статические помехи врывались в моё сознание по мере того, как он приближался. Он был котом, а я — беспомощной мышью, пойманной в ловушку.       Паулина не знала, как оказалась у входа в лес. Она была вся в крови и… без языка. Охваченная ужасом, женщина оглянулась и посмотрела на лес. Между деревьев промелькнула кошачья маска и вскоре исчезла. Паулина проморгалась, но больше её не увидела. Она больше и не хотела её видеть. Упав на колени, она тихо заплакала, не имея возможности что-либо сказать. Чудовищная кошачья маска навсегда останется в её памяти самым страшным кошмаром.