Бессмертные

Танрес невольно охнул. Укус пришёлся на чувствительную тонкую кожу шеи, и ощущения, резкие, но приятные, заставили его вздрогнуть. — Слишком? — в горячем влажном шёпоте Рэйна сквозило нетерпеливое желание. Танрес помотал головой, и любовник тут же вдавил его в подушку лицом, кусая за загривок, на этот раз куда ощутимее. Потом ещё раз, чуть ниже. И ещё. Рэйн спустился к пояснице, оставляя на смуглой коже краснеющие следы укусов, перемежающихся с поцелуями. Отметины горели болезненным удовольствием. Танрес несдержанно застонал, когда следующий укус неожиданно пришёлся на заднюю поверхность бедра, ответом был жадный тихий рык. На этот раз боль почти перекрыла возбуждение, но он позволил бы Рэйну продолжать это хоть всю ночь — будь у них вся ночь, разумеется. — Давай уже, — тихо попросил он неровным голосом. — Не тяни. Трахни меня. Рэйн невесомо поцеловал его за ухом и отстранился. Сел на кровать рядом. — Просто я хотел… — Знаю, ты много чего бы хотел. Как и я, — Танрес приподнялся на локте, отбрасывая назад длинные чёрные волосы. — Но нам надо будет поспать. Тебе особенно. Танрес, возможно, и обошёлся бы без сна, но Рэйн-то был человеком, несмотря на всю свою силу и магию. А завтра ему почти весь день предстоит работать телепатом-координатором, направляя действия десятков ударных отрядов, и это та работа, которую лучше делать на свежую голову. Да и сам Танрес не отключался от реальности уже довольно давно. — Как это надоело, ну, — ворчал Рэйн, а его покрытые косметическим густым маслом пальцы скользили между ягодиц Танреса. — Когда мы вышвырнем этих ублюдков прочь, я устрою тебе забег на ночь-другую, и... Танрес завтра улетал на юг, туда, где велись бои, туда, где видели Шестерых богов в физических воплощениях. Он понятия не имел, когда они с Рэйном снова увидятся. И тратить время на нытьё он был не готов. — Хватит болтать, — Танрес хрипло прервал пространную речь любовника, прогибаясь в спине, подаваясь навстречу ласкающим пальцам. В ответ он получил восхитительно обжигающий шлепок и наконец-то вдавившее его в постель тело. Рэйн, по животному вцепившись зубами в загривок, двигался сильно и размеренно, хриплое дыхание его срывалось то в стоны, то совсем уж в рычание. Танрес отвечал, вскидывался навстречу, забываясь в ощущении такой знакомой, но острой и желанной близости. Ещё и ещё — до последней, особо сильной судороги, до финальной вспышки под плотно зажмуренными веками, до гула в ушах. После Рэйн никуда не пошёл. Они часто делили друг с другом постель — так же, как делили жизнь, дело и, в каком-то смысле, души. Вот и сейчас он остался в кровати Танреса и заснул почти сразу же, перетянув на себя большую часть одеял, проворчав: — Одеяла — людям, боги обойдутся. Даже во сне Рэйн не выглядел по-настоящему спокойным. Танрес долго всматривался в знакомое лишённое возраста лицо в обрамлении растрёпанных седых волос. Тусклого света звёзд и молодой луны с лихвой хватало его глазам, чтобы чётко различать тонкие губы, чуть нахмуренные брови, подрагивавшие веки. Танрес подавил тяжёлый вздох и бесшумно встал с кровати, намереваясь ополоснуться перед сном. У них с Рэйном ещё будет возможность провести вдвоём не одну ночь, он был уверен. *** Раскалённая сила, наверное, убила бы любое живое существо, кроме Иламы. Она только улыбалась, тянулась, купалась в ровном сиянии, чистом, готовом вдохнуть силу в любую форму, в какую она только пожелает. Ваалн был рад отдаваться ей, и его радость чувствовалась как золотистые танцующие искры. Хотелось большего. Скинуть мешавшую физическую оболочку, обратиться в чистую энергию, шагнуть навстречу… «Любовь моя, не увлекайся», — это едва ли можно было назвать словами, скорее ощущениями, которые как вспышки пробежали перед её сознанием. Любовь-сожаление-пасмурно-долг. «Вредина», — так одуванчик сворачивает лепестки перед дождём. «У нас нет времени, увы», — он отстранился, Илама тоже невольно свернула восприятие, обнаружив себя в объятиях Ваална. Шумел прибой, тёплый ветер играл в длинных волосах. Это всё было совсем не то, тело отсекло добрую половину ощущений, не давая ей выразить, не давая понять. Но Ваалн, конечно, был прав. Времени у них совсем не оставалось. На пустынном песчаном пляже никто не посмел бы потревожить двух богов, но по ту сторону моря Иламу ждала война. Великое сражение против Танреса, их вечного врага, сражение, в котором люди не выстоят без высокого покровительства. Сотни и сотни духов уже покинули Восточный материк ради столкновения с тьмой. Пришёл её черёд сказать своё слово. Из богов на востоке должен был остаться только Ваалн: во-первых, чтобы не бросать беззащитным их дом, а во-вторых, чтобы не рисковать собой. Как бы солнечный бог ни рвался последовать за друзьями и женой, он понимал, что от солнца зависит слишком многое в этой борьбе. И пускай никто не знал действенного и безопасного способа убить божество, Ваалну приходилось держаться подальше от боя. — Я хотел бы пойти с тобой. — Знаю, — Илама вздохнула, глядя в его сверкающие золотом глаза. — Не забывай, что я всё равно вернусь. Что со мной может случиться? — Мне напомнить, как Гёда однажды взяли в плен… Она приложила тонкий палец к его губам. — Я помню. Она не могла пообещать ему, что будет осторожной — знала, что обещания не сдержит. Илама уже чувствовала тень яростного праведного гнева, который поведёт её, стоит только вступить в сражение. Осквернители вечного круга, извратители жизни, посмевшие протянуть руки к её творениям, падут перед богиней. — Я приду с победой. Все мы придём. Ты же прекрасно знаешь, что так будет. Серьёзно, — вопреки своим словам, она улыбнулась, — хватит вести себя как человек. Ваалн кивнул и разжал объятия. Отступив на шаг, Илама неуверенно улыбнулась ему. — Я люблю тебя, — его голос прозвучал далёким чистым звоном. — Я тоже. На мгновение Иламе показалось, что Ваалн встревожен, но это было бы глупостью. Разве могло что-то случиться с бессмертными? Илама твёрдо наказала себе не зацикливаться на всякой чепухе и повернулась к Ваалну спиной. Он всегда будет с ней в солнечном и звёздном свете, она всегда будет с ним в каждой травинке, в каждой живой твари. Они никогда не расстанутся, так значит и волноваться не о чём. Белой чайкой богиня жизни взвилась в небеса, и восточный ветер подхватил её, стремительно унося за море. *** Низкие плотные облака затянули небо над Серыми горами, превращая рассвет в сумрачное месиво. Усилившийся восточный ветер трепал одежду, бросал волосы в лицо. Рэйн зябко повёл плечами. Не от холода, нет. Они стояли на лётной площадке, Танрес и четыре Руки Тьмы: Рэйн, Алви, Филви и Дэйкс. Дух-конь, возивший Дэйкс на спине, уже приплясывал рядом с воительницей, в нетерпении бил чёрным копытом по воздуху, оставляя в нём едва заметный дымный след. Рэйну не нравилось всё это. Ему казалось, что они неоправданно рискуют, дробя свои силы, да ещё и подставляя Танреса под удар. Не будь его — кто сможет противостоять Шестерым? Не будь его… Рэйн помотал головой. Вот они, последствия личных привязанностей. Он снова начинает придумывать рациональные объяснения своим опасениям, хотя их истоки лежат в другой плоскости. В конце концов, Танрес уже сражался один против сразу шестерых богов, и ничего, как-то справился. А тут с ним ещё и чародеи будут. Лучшие из лучших. Конечно, вся эта ситуация с войной была весьма неприятной, да и враги застали их врасплох, но объективно не было серьёзных поводов так тревожиться. — В чём дело, Рэйн? — спросила Филви. В отличие от Алви и Дэйкс, одетых в кожаные лётные костюмы на меху, она вышла на площадку в тонком форменном мундире, не защищавшем от ветра. Филви тоже оставалась в Нэшхайши. — Да так, — он отмахнулся. — Размышляю о всяком. — Не увлекайся, — посоветовал Танрес таким тоном, словно отдавал приказ. — Размышления «о всяком» часто приводят тебя к слишком странным умозаключениям. — Повтори для протокола, — фыркнула Филви, даже не пытаясь принять беззаботный вид. — Чтобы мне было, что ему предъявлять, когда он начнёт сходить с ума в твоё отсутствие и отдавать совсем уж странные приказы. — Не думаю, что это понадобится, — улыбнулась Алви, положив руку ей на плечо. — Шестеро подставились, — рассудительно заметила Дэйкс, обнимая сразу обеих. — Теперь преимущество на нашей стороне. Всё будет кончено до зимы. Наверняка они уже успели попрощаться до этого, и, возможно, даже не раз, но Рэйн и Танрес всё равно выждали несколько мгновений, давая Филви возможность украсть ещё по беглому поцелую у обеих своих жён. — Ну что же, нам пора. Алви, давай своим чародеям отмашку, мы вылетаем, — едва уловимая нотка неуверенности проскользнула в голосе Танреса. Не знай его Рэйн много тысяч лет, не заметил бы. Алви кивнула и послала короткое телепатическое сообщение отрядам, уже ожидавшим несколькими этажами ниже. Они взмыли в воздух один за другим, легко и непринуждённо раскрывая крылья всевозможных форм и расцветок, на лету занимая места в строю. За спиной самой Алви расцвело пламя, полыхнуло, сложившись в два птичьих крыла. Она мазнула взглядом по Рэйну, задержала его на Филви на какие-то несколько секунд, и взмыла в воздух. Ловко забравшаяся на спину духа Дэйкс молча последовала за ней, махнув рукой на прощание. Рэйн и Филви ещё несколько минут стояли, провожая взглядом ровные клинья, вскоре скрывшиеся за вершинами гор. — Знаешь, — задумчиво сказала Филви, — у меня тут спрашивали, почему я вообще за Алви и Дэйкс переживаю. Они ведь бессмертные. К тому же, разве нельзя было за столько лет привыкнуть? И я вот не знаю, как объяснить, что это… Она замолчала, глядя в низкие серые небеса из-под нахмуренных чёрных бровей. — Что это нифига не помогает, — закончил за неё Рэйн.