Лето

Виктор - всего лишь имя. Виктор Никифоров - всего лишь живая легенда фигурного катания, не выполняющая обещания и улыбающаяся на камеру слащавыми улыбочками для фанаток. Всего-то. И улетает он в Японию тоже ради шумихи, и картинно падает на лед с другим мужиком, словно у них гомосвадьба и брачная ночь, все это - ради очередного скачка популярности. По крайней мере, в это хочется верить Юрию, оставшемуся в пасмурном Санкт-Петербурге и живущему своей жизнью, после отъезда Виктора ставшей невозможно серой. Новости не успевают сменять друг друга. Спортсмены в ярких костюмах мелькают в ленте, не притягивая взгляд, наоборот - отталкивая от себя. Юрий привык к этому, привык к невозможной яркости костюмов, иногда даже кажущейся вызывающей. Сейчас его куда больше волнуют новости из Хасецу, хоть что-то из жизни разгульного недотренера, что поможет ему вновь разозлиться и шагать дальше, сжимая кулаки. Но в ленте нет ничего подобного и Плисецкий просто убирает телефон в карман, запоздало застегивая молнию на куртке. В Питере опять ветрено и прохладно. Вроде ничего необычного, но в последнее время светило солнце и такое переключение какое-то неожиданное. Какое-то в тему. Юрий, на самом деле, вовсе не чувствует никакой боли. Ему просто обидно от того, что человек, которому он доверял гораздо больше, чем следовало, просто взял и уехал. И хоть плачь теперь, хоть не плачь - не вернется. Просто потому что ему больше по душе неуверенный в себе мужчина, годами тренировавшийся лишь для того, чтобы скопировать одну-единственную программу. Хотя наверное и не в программе дело. Плисецкий действительно резко отличается от Юри Кацуки, в глазах у которого океаны горячего шоколада и необъяснимые тепло и уют. У Юрия - лишь яркие изумруды, притягивающие взгляды и тут же отталкивающие своей колючестью русских зим. Правда, где-то в глубине цветет зелень и цветы, но чтобы добраться дотуда, нужно заледенеть под снегопадами. И далеко не каждый решиться на такое. Виктор однажды решился. По правде говоря, он был единственным, кого Плисецкий не оттолкнул своей грубостью и удивлял этим. Никифоров стал своеобразным ярким пятном в сером Санкт-Петербурге и в не менее серой и однообразной жизни Юрия. И тот привык к этой яркости. Привык смотреть в счастливые лазурные глаза и чувствовать себя действительно живым. Только все это рухнуло в одно мгновение. Просто из-за того, что какой-то Юри добрее и искренне любит Виктора. И просто потому что Никифоров больше любит горячий шоколад. Юрий думает, что они не встретятся больше. Может, лишь мельком, как на Гран-При, но не больше, зачем? Ему в таком темпе только легче. Не обновляй ленты новостей, не смотри в глаза и забудь. Легко же на первый взгляд, но только не для того, кто действительно восхищается и любит. И Юрий ошибается. Но понимает это лишь тогда, когда Виктор заявляется к нему домой и вымаливает прощение, чуть ли не стоя на коленях. Плисецкий думает, что несколько месяцев назад отдал бы все за вид Никифорова, стоящего перед ним на коленях. Несколько месяцев назад, но не сейчас. А сейчас лишь спокойно смотрит и пожимает плечами. Юрию уже все равно и не обидно даже, потому что внутри бушуют метели и покрываются льдами воспоминания. Потому что внутри русская зима и она ясно отражается в твердом взгляде. И ему абсолютно плевать что Виктор действительно хочет вернуться, вернуться и продолжить общение. - Слишком поздно, - напрямую говорит Плисецкий, наблюдая за тем, как в лазурных глазах рушатся галактики и взрываются звезды. Но уже плевать, его очередь на мучения прошла. Время передать эстафету другому. Виктор молча смотрит, а потом резко поднимается и обнимает. А сам думает: лишь бы не ушел, лишь бы не оттолкнул, лишь бы... Юрий так же молча стоит в кольце рук, чувствуя тепло чужого тела, и думает, что русские зимы тоже когда-нибудь заканчиваются. Пусть и поздно, пусть и в мае, но на дворе как раз он. И, кажется, зиме пора отступить. Плисецкий поднимает взгляд, а в его глазах - зелень, шуршащая изумрудными листьями и, кажется, какие-то травы. Юрий медлит секунду, а потом улыбается так солнечно, что у Виктора даже дыхание перехватывает. Плисецкий вплетает волосы в серебряные волосы под изумленный взгляд и думает, что все однажды заканчивается, а что-то начинается. Сегодня закончилась зима в его душе, уступая место яркому лету. Такому же яркому, как счастливые глаза напротив.