Будь счастлив

Если бы его спросили, какой день он считает самым худшим в своей жизни, он бы, не задумываясь, ответил - четвертое августа семидесятого года. Конечно, у всех людей в жизни бывали плохие моменты. Конечно, всем людям однажды казалось, что всё - вот это точно пиздец, окончательный и бесповоротный. Но у Глеба из этих пиздецов состояла вся жизнь. Когда заканчивался один, начинался второй, гораздо хуже первого. И так до бесконечности. Так что может быть хуже дня, который обрек тебя на эту судьбу? Он с детства не любил свой день рождения, вызывая непонимающие взгляды своих ровесников и удивленные причитания родителей. В девять лет в этот день он был особенно капризным и замкнутым. В пятнадцать - еще более необщительным и агрессивным, огрызаясь на все поздравления. Вежливо улыбаться и отвечать "спасибо" на лицемерные "С днем рождения" он научился намного позже. Чем старше становился Глеб, тем больше он не понимал этот странный обычай - дарить подарки. Ты получаешь их за то, что медленно приближаешься к смерти. Или, наоборот, за то, что протянул еще год, не сдох, не слетел с какого-нибудь подоконника, не передознулся, не спился и не вскрыл себе вены. Да, Глеб, ты действительно молодец, поздравляю тебя с этоим достижением, вот тебе микроволновка. Но со временем Глеб все же нашел в этом празднике один-единственный плюс. Будь ты хоть в стельку пьяным, никто не посмотрит на тебя осуждающим взглядом. Да, сегодня тебе можно. Сегодня у тебя праздник. Вот и сейчас, в свой сорок пятый день рождения, он был пьян и одинок. Чуть меньше, чем обычно, но все равно очень сильно. Даже алкоголь уже стоял поперек горла, а одиночество все сильнее и сильнее сдавливало грудь, грозясь сломать ему ребра. Оно холодило его душу и, словно издеваясь, нашептывало над ухом:" Он не поздравил. Он опять тебя не поздравил. Не поздравил, не поздравил, не поздравил!". И заливисто смеялось, отдаваясь эхом в голове Глеба. Ему всегда было плевать на то, сколько человек его поздравили, кто именно поздравил, кто и что ему подарил. Размышляя на эту тему лет десять назад, в свой очередной день рождения, он пришел к выводу, что ему настолько плевать на все поздравления, что, даже если бы его забыл поздравить Вадим, что невозможно в принципе, он бы не заметил. Он действительно не замечал, когда его забывал поздравить собственный сын, неловко оправдываясь и ссылаясь на патологическую занятость. Впрочем, это не было для Глеба таким уж удивлением. Не такой он уж и внимательный заботливый отец, тем более сам часто забывал поздравить Глеба Глебовича. Также как и его отец после ухода из семьи. Но на все это было плевать, потому что Вадим всегда был рядом. Вадим ласково улыбался, целовал и трепал мягкие кудри Глеба. Вадим был единственным человеком, который все равно смотрел осуждающе, когда Глеб напивался, и плевать ему было на все "У меня есть повод!". Вадим был единственным человеком, который делал этот отвратительный день чуть светлее. С ним день рождения не казался настолько невыносимым. С ним Глеб улыбался не выстраданно и не натянуто, а искренне. С ним одиночество никогда не загоняло его в угол, сдавливая душу ледяными когтистыми лапами. Вот только Вадим не поздравлял его, не поздравлял уже который год. А Глебу казалось, что он смирился, и что ему теперь все равно, подумаешь, Вадим! Да его сотни человек поздравили, и это если не считать фанатов. Он убеждал себя в этом, отвлекался на что-то другое и верил. Верил, что ему плевать на это, до следующего дня рождения, а затем Вадим не поздравлял его снова. Уже четвертый год Глеб никак не мог с этом смириться. Да и как можно смириться с тем, что ты, ты сам разрушил все, что тебе было дорого. Им двигали бешеные амбиции, нереализованные желания, он думал, что так действительно будет лучше. Вот только кому - лучше? Вадиму, который, наконец-то, сбросил со своих плеч ответственность за младшего брата. Вадиму, который теперь спокойно спит по ночам, зная, что ему не придется ехать куда-нибудь в другой конец Москвы по одной глебовской прихоти. Вадиму, но никак не Глебу. Иногда Глебу казалось, что лучше бы Вадим умер. Лучше знать, что он мертв, чем то, что он где-то счастлив с кем-то другим. Без тебя. И не волнуют его твои проблемы, твое одиночество, он даже о дне рождении твоем не помнит. Невозможно, абсолютно невозможно было смириться с тем, что он больше не нужен Вадиму. Глеб не умел отпускать, никогда не умел. И все-таки сегодня он был слишком пьян. Потому что если бы в нем осталось хоть немного от адекватного состояния, он бы никогда не решился на это, но пальцы уже сами набирали знакомый номер. - Глеб,- это вместо приветствия. А Глеб молчит. Он абсолютно не в силах что-то говорить. И зачем звонил только, во теперь все равно придется что-то сказать, поздороваться хотя бы для начала. - Ты не поздравил меня,- больше растерянно, чем обижненно. - А надо?- хмыкает Вадим. И Глеб снова молчит. Он не может признать, что надо. Он не может признать, что скучает. Но это вовсе не значит, что Глебу не больно. Больно, и нихрена это не прошло. А Вадим это чувствует и поэтому только вздыхает, и устало произносит: - Оторви свою бухую задницу от дивана и выйди на улицу. И Глеб, забыв сбросить вызов, чуть пошатываясь, кидается к двери. - И давно ты здесь?- спрашивает он Вадима, сидящего на одной из скамеек около подъезда Глеба. - Не знаю, часа три уже точно. Я и в прошлом году был, но у тебя тогда веселая компания была... А Глеб только морщится и крепко обнимает Вадима, вдыхая родной запах, согревая своим теплом уже успевшего замернуть брата. Ночи были не по-летнему холодные, природа словно уже с начала августа готовила москвичей к осени, а Вадим, дурак, в одной футболке, ему наверняка было очень холодно сидеть и ждать здесь, под глебовскими окнами, и думать о том, что, может, зря он пришел, что Глебу и так хорошо, а он лишь испортит все своим присутствием, потому что не нужен совсем. Но он нужен. Крайне необходим. Именно это и говорит ему Глеб. А еще говорит, что Вадиму ведь совсем несложно написать ему одну-единственную смс раз в год. Зато Глеб будет знать, что не все еще безнадежно разрушено. Пусть закончилась музыка, черт с ней, лишь бы Вадим был. Хоть иногда, очень редко, но был. И Вадим целует его. Целует, проводя рукой по стриженным волосам Глеба. Как же иногда трудно смириться с мелочью, вроде постриженных волос. -Замерз?- тихо спрашивает Глеб и, не дав Вадиму ответить, продолжает,- Пойдем домой? - Пошли. Вадим слабо улыбается и снова целует Глеба. Но теперь уже в щеку - как брата. - С днем рождения, Глеб. Будь счастлив. И Глеб впервые за этот день улыбается по-настоящему. Хлопает дверь подъезда. Вадим думает, что нужно написать Юле, чтобы она ложилась спать и не ждала его. Дома он сегодня уже не появится.