***
Сынюн не знал... ничего он не знал... Не знал как помочь своим друзьям; как собраться и не налажать; как не испортить то хрупкое равновесие, которое образовалось хотя бы среди них троих... как вернуть то время, когда вся пятёрка была счастлива и едина? Наверняка, никак, но надежда умирает последней. В их случае точно. Ещё 3 года назад он жил одной только надеждой. Он надеялся, что группа не распадётся и что все останутся вместе, впятером. Он надеялся, что они всё преодолеют; что они выше этого дерьма, что творится вокруг них. Но нет, им не повезло. Крупно не повезло. Может он был проклят? Может в прошлой жизни он конкретно так накосячил? Почему он, как лидер, не смог сохранить самую дорогую связь, которая у него была. Связь с его семьёй. Ведь эти балбесы были его второй семьёй. Он любил каждого из них, особенно, по-разному, но каждого, нераздельно. И хоть он и не смог удержать их всех вместе в одной группе, он не отпустил их и никогда не отпустит. Только в случае смерти. Только в этом случае, с этим печальным исходом он сможет смириться с этой потерей. Но все не так трагично ведь, верно? Он хотел, чтобы ему кто-то подсказал, но никогда он не смог бы кому-то довериться настолько, чтобы рассказать историю их пятёрки, историю WINNER, которых больше нет.<center>***
***
***
</center> Когда только они впервые встретились, 7 лет назад, они все жутко разругались. Но они никогда никому бы не признались в этом. Сынюну казалось, что он хотел ударить Тэхёна в его надменное лицо спустя 10 минут первого разговора. Вот как сильно он его взбесил. Он тогда ещё подумал, что он в жизни не будет состоять с ними в одной группе. Да только один Джину вызывал в нём более-менее тёплые чувства. Больше никто. Тогда у них произошёл крупный скандал, так как каждый пытался показать себя круче другого. Этот юношеский максимализм в то время попортил им много нервов. Самое интересное, что тогда все же Тэхёну влетело, но не от него. А от Мино. И самое интересное тогда было то, что Мино бил, но Тэхён не сопротивлялся. Потом только они поняли, что он наслаждался. Он впитывал в себя всю боль и потом перерождал эти чувства в совершенно невероятные произведения. Произведения, полные боли и любви. В его понимании, они были неразделимы. Любовь и боль. Боль и любовь. Одно шло за другим, всегда рядом. До сих пор Сынюн и не понял, Тэхён страдал из-за любви, потому что ему не везло, или он любил так, чтобы не возможно было без страданий. Он любил, когда боль причиняли ему, и любил приносить её людям, особенно любимым. Особенно Мино. Но поняли они это намного позже. Или даже слишком поздно. Кажется, что только спустя год, когда они все притёрлись, наконец-таки дали друг другу возможность быть услышанными — они поняли друг друга и прониклись друг другом. В какой-то момент связь между ними стала такой сильной, что они не успели оглянуться, как полюбили друг друга так крепко, как братьев. И тогда вдохновение полилось рекой, водопадом, яркой обжигающей лавой. Кто-то проявлял себя в танцах, кто-то в пении, кто-то в написании музыки, в продюсировании. Всем нашлось место, никто не был ущемлён. Так зародилась легендарная группа WINNER. Какие же это были золотые времена. Они уповали в любви. Любви публики и любви друг к другу. И Сынюн до сих пор не может понять, в какой момент все пошло наперекосяк? Что он упустил? Как не досмотрел? Любовь дружеская у кое-кого переросла в любовь настоящую, искренне ошеломляющую. И она же и разрушила эту группу. Но никто никого не винил. Тэхёна и Мино поддерживали вся троица. Мино был вне себя от счастья. Но вот Тэхён... Он же не мог без страданий. Свою самую большую любовь он связал со своим самым большим горем. И никто не смог им помочь. Но сейчас пора было все изменить, или Сынюн боялся, что они потеряют их, потеряют эту пару. Не только как друзей, но и как просто живых людей.<center>***
***
***
</center> В комнате наконец то стало тепло. — Знаешь, как только ты мне позвонил вчера, я знал, что все будет дерьмово, — Сынхун медленно пил дорогой виски и затягивался травкой, которую нашёл в сумке Мино. — У нас нет другого выхода. У Тэхёна совсем всё плохо. У Мино тоже. Им плохо друг без друга. Они не могут понять, что им нужно разобраться во всей этой ситуации до того, как станет слишком поздно, — Сынюн все ещё сидел полностью одетый и нервно выкуривал четвертую сигарету. — Как по мне, уже поздно, — Джину сидел на диване у камина и пытался согреть руки. — Мы не можем удержать Тэхёна от глупых поступков. Мы не можем постоянно быть ему нянечками. У меня есть своя жизнь. Я и так кружу над Мино днями и ночами. Даже апартаменты мои с ним практически в одном доме. Ребята, не думаете ли вы, что я и так много принёс в жертву? — Нет, мы не можем быть их сиделками, согласен. Но дело в том, что если мы это решим, нам и не нужно будет. Как мне кажется, мы упустили слишком много времени. Мы были ещё очень юными и пустили все на решение судьбы, но сейчас я созрел и я уверен, что мы можем им помочь. Или сейчас или уже некому будет помогать. Сынюн неуверенно оглядел своих друзей, сомневаясь, рассказывать или нет, но потом все же решился. — Вчера мне позвонили с офиса Мино. От злости на одного сотрудника он разбил в офисе окно на улицу своей наградой от Mnet и пытался выбросить свой письменный стол через это же окно. Вниз. На проходящих мимо людей. Он даже не задумался о последствиях. Он был вдребезги пьян, а его собственная охрана не знала, что делать и какие действия предпринимать. Ведь он их босс. Но что делать, если твой же босс не адекватен? В итоге, его накачали успокоительным. Ну и как считаете, у нас ещё осталось время? Я не хочу повторно сидеть у больничной койки в оздоровительном центре после очередного эмоционального срыва. Мне хватило того случая во Франции с Тэхёном год назад, когда он наглотался таблеток и мы его чуть не потеряли. — Вау, да они точно сошли с ума. Мино нужно сходить на курсы контролирования своего гнева, а Тэхёну нужны антидепрессанты. Я такое в кино видел, — Сынхуна разморило от виски и тепла, и веки его практически уже закрывались. Мино не было уже около двух часов, на улице стояла непроглядная темень и вьюга глушила все звуки за окном, но его это уже мало волновало. — Блядь, придурок. Мино просто нужен Тэхён, а Тэхёну нужен Мино, и вся проблема будет решена, — Сынюн уверенно проговорил каждое слово. — Ну если ты так считаешь, то тогда ладно. Ты наш лидер, до сих пор, это никак не изменилось за прошедшие года. — Хорошо, тогда дайте мне просто два дня, и я уверен, мы все решим. Мне просто нужна ваша помощь. Вы мне поможете? — Хорошо, — в один голос согласились Сынхун и Джину. — Два дня, так два дня. Только мне кажется, если Мино не вернётся в ближайшее время, нам эти два дня понадобятся на организацию похорон. Его нет уже достаточно долго, — Джину слишком привык заботится о Мино, что не волноваться сейчас о достаточно долгом отсутствии своего друга. — Точно, он же там где-то ходит, — Сынхун очень сильно напряг все тело, чтобы заставить себя встать с кресла. — Ладно, идём его искать. — Не нужно никого искать, я не сдох, я вот здесь, — Мино как раз распахнул дверь. Лицо его было синим от холода, зуб на зуб не попадал, а руки беспрерывно дрожали. — И как долго ты здесь стоишь и подслушиваешь? — Сынюн тоже привстал с кресла. — Достаточно долго, чтобы понять, что мне нужно надрать кому-то задницу. — Мино ринулся к Сынхуну, выхватил у него стакан с виски, залпом его выпил и побежал наверх, на второй этаж, к запретной комнате, в которой было заперто его проклятие. Сынхун и Джину стояли в шоке и не знали, что делать. — Нам стоит его остановить? — Джину повернулся к Сынюну, как к лидеру. — Нет, не нужно. Давно пора было ему это сделать, — Сынюн сел обратно в кресло и сжал руки в кулаки. Так он делал, когда жутко нервничал. — Я так понимаю, о том, что в прошлом году Тэхён наглотался таблеток, Мино не знал... - Сынхун задрал голову к потолку, прислушиваясь к внезапной тишине во всем доме. — Нет, не знал, — Сынюн нервно сглотнул. — Но теперь знает, так что давайте просто подождём их здесь. Мне кажется скоро будет светать, и я точно не смогу уже сегодня заснуть. — Хорошо, — опять же одновременно заговорили Джину и Сынхун. — Значит ждём.