You should be mine

То, каким его дядя был собственником, Артур знал, пожалуй, всю свою жизнь. Жажда Вортигерна занять место короля читалась у него в глазах и в жестах, а попытки сыграть роль хорошего брата были удачны лишь для тех, кто не искал подвоха. И Утер, пожалуй, был одним из них. Как то смогло его не погубить — вопрос без ответа, которым Артур задавался даже будучи юнцом — допытливым до жути. Он всегда настороженно поглядывал на дядю, даже предположения свои смел высказывать — но все лишь смеялись, мол, наслушался юный Арти историй о братских войнах да проецирует. Со временем, с течением лет, конечно, все эти сомнения у мальчишки отпали, дядя перестал казаться врагом, наследный принц даже смог найти с ним общий язык, сдружиться, так сказать. И в дружбе этой Артур иногда находил спасение от отцовских поучений, неустанного напоминания ему о том, кто он есть. Но вот как спасительно-дружеское плечо Вортигерна обратилось в плечо, в которое наследный принц, дерзко и бесстыдно, нарушая все нормы морали, а вместе с тем еще и законы, вонзал крепкие зубы, рукой зажимая дядюшке рот — Артур, говоря откровенно, не помнил. Поддался как-то порыву имени «а что если?» — да не получил леща, вот и оборзел. Запретный плод сладок, как говорится. Да и сложившееся положение дел обоих вполне себе устраивало — до поры до времени. До того дня, когда отцовские намеки намеками быть перестали, когда вопрос о женитьбе уже не маячил где-то вдали, а был до черта лысого близко и опасно. Нужно было выбирать невесту, приглядываться к приезжающим на приемы распрекрасным дамам, любезничать с ними, очаровывать и покорять. И как Артур ни старался от всего этого сбежать — то было просто неизбежно. И, разумеется, его нежелание в данном вопросе никого не интересовало. Так стоило ли в ночь после приема удивляться злости Вортигерна? — Помнишь, давным-давно, ты все не доверял мне — ждал, что я нанесу Утеру удар в спину? — голос поостывшего мужчины все равно звучал малость напряженно. — Так вот, не зря, я действительно того хотел. — И что же тебя остановило? — не без усмешки спросил Артур, обращая к дяде взгляд и обводя пальцем слегка кровоточивший укус на его плече. — Мысль о том, что рано или поздно корону отобрал бы у меня уже ты, — Вортигерн посмотрел парню в глаза. — И я решил, что однажды отниму у брата нечто большее, чем власть — тебя. До сегодняшнего дня я считал, что преуспел. — Как бы то ни было, — принц пожал плечами, — я от этого брака не отверчусь. Возможно, вынужденно даже попытаюсь полюбить свою будущую жену и… — Ты только мой, — резко выдохнул мужчина, царапая ногтями грудь племянника, — я знаю… — его оборвал поцелуй-укус в губы, сильная рука, что прижала крепче, плотнее. И только когда Артур перекатился, нависнув сверху, Вортигерн услышал ответ, которым был удовлетворен — хоть и лишь частично: — Спрячь когти, это шутка, разве я сказал, что перестану быть твоим?.. — и вновь приник к чужим губам, предпочтя оставшуюся долю удовлетворения додать уже не в словесной форме.