Лунный свет

У Дороти Гейл Знак на предплечье. И в пятнадцать это кажется таким волшебным, таким таинственным и таким прекрасным, что в скором времени она заучивает, все имена на "Р" и "Л". В пятнадцать верится в хорошее, что незнакомец будет красив, умен и они обязательно полюбят друг друга. Ведь не бывает иначе. В двадцать уже не хочется искать таинственного незнакомца. Уже несколько раз оступившись, найдя не того, трудно верить в чудо или неземную любовь. А у незнакомца, распятого на городском знаке, нет ничего. Имени, памяти, сил. И отчего-то хочется ему помочь. Просто так, соблюдая клятву Гиппократа. А имя, оно вырвалось случайно. Она только вечером поняла, что оно на "Л", а значит... Да ничего это не значит! Убеждать себя в дружеском участии и не более удается ровно до известия о том, что Лукас - убийца. Друг бы этого испугался, а она - нет. И что-то на предплечье немного жжет. Да кого она обманывает! Именно Знак и жжет. Разглядывая в Изумрудном городе Знак, раньше как-то не получалось, она видит не буквы. Это, в общем-то, логично, когда предначертанные встречаются - знаки меняются. У неё теперь там огонек и схематичный смерч. Это ожидаемо, она боится торнадо теперь больше всего на свете, а Лукас, наверное, огня. У Лукаса нет Знака. Знак редко бывает у двух сразу. Обычно он выбирает того, кто найдет второго. Лукас свободен в выборе. Он может уйти. А она нет. Хоть ей и хочется, хоть она и жаждет. Пока они не подтвердили связь, она относительно свободна. Она может... Да ничего она не может, влюбленная! А любить это иначе. Утро дарит ей тепло его кожи под её руками, приятную истому и тихую нежность. Она знает, что теперь Знак - две тонкие линии, спрятанные под ремешком часов - это просто знак. Без какого либо смысла или ещё чего-то. Просто символ того, что она нашла предначертанного, дала ему себя, и он выбрал. А потом оказывается, что не её. Глинда - это Север. Это холод и снег, это лед и стужа. Это древняя магия и безликая белизна мрамора. Ей, девушке Юга, преемнице ведьмы Востока, здесь неуютно. Всё слишком обезличено. Здесь холодно. А еще страшно, но в этом она не признается. Потому что маленькие ведьмочки в закрытой комнате неправильно пусты. Лукас - это Дом. Лукас - это тепло человека и теплая улыбка. Лукас - это константа её мироздания. Лукас - это опора влюбленной и любящей девушки. Лукаса больше нет. Роан - это кто-то чужой. Его нельзя обнять, ему нельзя что-то сказать, а потом искать в его глазах смешинки. Роану трудно верить. Роан не Лукас. Роан не хочет бороться. И Дороти действует так, как любая ведьма со Знаком. Сначала пытается убить соперницу, а потом - точнее после того как Роан голосом Лукаса умоляет её - уходит. Уходит из холодного белого - не чистого, а пустого - дома. Позволяя маленькой ведьме решать самой. Её опять отвергают. И Знак горит нестерпимо больно. А потом всё так стремительно летит. Покушение, оживление Гигантов, их разрушение, Сильви желающая ей смерти и мать - создатель портала. Мир остается на месте. И дома, в родном Канзасе, прошло всего двадцать минут. Дороти Гейл двадцать лет. Её знак - просто символ того, что она нашла, выбрала и была отвергнута. Её душа разбита вдребезги и вера во все хорошее погребена где-то там, под осколками ненужного сердца. Магия течет по её венам, напоминая о том, что однажды Оз призовет её. Она и раньше была - эта Магия - но теперь пробужденная, сдерживается лишь остатками человеколюбия. Их совсем немного, этих остатков. И, кажется, скоро не станет совсем. Она была милашкой с кудряшками и улыбкой, которая заставляла всех чувствовать себя в безопасности. Та, кого можно обнимать целую вечность, и чувствовать теплоту. Та, чьи глаза напоминают чувство, когда возвращаешься домой, чей голос, словно чашка тёплого чая. А теперь это всё ушло. Кудряшки распрямились, а улыбка похожа на усмешку. Обнимая, чувствуешь напряжение стальных мышц, а карие глаза холодны, словно чайный лед. Лишь голос всё так же проницательно тих и дарит спокойствие. Дороти Гейл двадцать, и она похожа на лунный свет. Мертвенно холодна, тиха, безразлична и спокойна.