our last night

У Дженни опухоль мозга, и жить ей осталось, может, месяца два. Как ни меньше. Злорадная болезнь появилась как будто из ниоткуда и стремительно развивалась, превращая некогда яркие будни в серые дни сурка. Проснуться, умыться, причесаться, принять лекарства - зачем, спрашивается, если они всё равно не помогают, — при желании съесть скудный больничный завтрак, весь день провести в прострации, сочиняя стихи, перед обедом вновь принять лекарства, до ужина сходить на "необходимые" процедуры, поужинать, лечь спать — и то же самое на следующий день. Иногда Дженни кажется, что всё это - просто страшный сон, и скоро она проснётся и вместе с Джису, подругой и соседкой по общежитию, пойдёт в университет, где встретится с Черин, Минзи, Дарой и Бом, снова попускает слюни на пресс капитана футбольной команды университета, услышит кучу советов от подруг, но не прислушается к ним, и забудет об этом кошмаре. Но стоит врачам сказать, что опухоль увеличилась в размерах, к ней возвращалось осознание реальности. Она больна, и больна неизлечимо. От неё отказались подруги под предлогом "так нам будет легче с тобой проститься". Меркантильные лицемерки, лживые сучки. Возможно, у Дженни есть шанс всё остановить и вновь радоваться жизни — нет, — а они её уже заживо хоронят. Впрочем, Дженни и не сильно расстроилась. Предателям всегда аукнется ими содеянное, а со своей участью девушка уже смирилась и надеялась лишь на одно: умереть во сне, чтобы не почувствовать боли. Пусть даже если она к ней привыкла. Родители тоже навещали её редко, но и их Джен не винила. У мамы слабое сердце, а ей как-то ещё нужно пережить похороны. Отец вечно в работе. И уж если кто виноват во всем, так это она сама. Своей болезнью она всё только портит. Дженни, будь её воля, покончила бы с собой, но мама приставила к ней надзор в лице милой медсестры по имени Пак Чеён. Сама медсестра предпочитала, когда её называли Розэ. В принципе, она украшала серые дни хотя бы одной своей улыбкой. У Розэ был жених - прекрасный парень по имени Ким Химчан, и Дженни искренне надеялась, что они будут счастливы вместе до конца своих дней. У Дженни опухоль мозга, но она не обращает внимания. Серые будни иногда красятся в яркие цвета, и ради этого ещё стоит пожить. *** В один момент, когда Дженни, по прогнозам лечащего врача, остаётся жить всего месяц, в её жизни случается впервые по истине прекрасное знакомство. Девушка читала принесенную Розэ книгу, когда в её палату зашла старшая медсестра Чон Хёсон, а вместе с ней девочка. По первому впечатлению Дженни, именно девочка, не девушка. Она явно не была кореянкой, о том говорили ее черты лица. Большие глаза — в особенности. Средней длины осветленные волосы были собраны в небрежный пучок на макушке, а больничная пижама на худом теле выглядела одновременно и мешковато, и мило. Дженни, смотря на неё поверх книги, подумала, что ей максимум лет двенадцать. Девочка уловила её взгляд, и широко улыбнулась, сощурив глаза. В этот момент в груди странно потеплело, и захотелось... Жить? Захотелось выпрыгнуть из больничной койки, бегом броситься в весенний сад на территории больницы, глубоко вдохнуть в себя аромат цветущих деревьев, босиком бежать дальше, по асфальту, мимо людей, машин, смеясь громко, заливисто. Но, конечно, Дженни этого не сделала, хотя от желания её едва ли не распирало. Лишь, убрав книгу, улыбнулась новой соседке в ответ. – Ну вот, Дженни, теперь тебе будет не так скучно, – проговорила Хёсон, положив на соседнюю койку постельное бельё, – знакомьтесь, а мне нужно бежать. Хёсон, оставив некоторые наставления девочке, покинула палату, а Дженни будто и не слушала. Точнее, не слышала. Весь мир сошёлся на одной особе, на её широкой улыбке, огромных, полных счастья и жизни глазах. На секунду в голову Джен закралась мысль, что это не человек, а ангел, посланный с небес, чтобы спасти её от злокачественной опухоли. Девочка тем временем, абы как расстелив постель, подошла к Дженни. – Я Лалиса. Можно просто Лиса, – произнесла девочка, протягивая Дженни худую, но очень красивую руку. Голос Лисы был звонок и как-то неимоверно сладок. Как чистый, золотистый мёд. Любимое лакомство Дженни. – Дженни, – ответила девушка, пожав руку Лалисы. Блондинка, уже не так широко, но всё же лучеразно улыбаясь, присела рядом. – Мне сразу в глаза бросилось, что ты такая красивая. Почему ты тут? – задала вопрос Лиса, поражая Джен своей детской прямотой. – У меня опухоль мозга, и мне остался месяц, – шатенка вздохнула, но грусть к ней не вернулась. – А ты почему? Не выглядишь больной. – А у меня рак крови. И мне вроде тоже недолго осталось, – таким же спокойным голосом и с улыбкой ответила блондинка. Дженни искренне удивилась. У Лисы однозначно не было шансов выжить, а она словно и не ведала об этом. Улыбалась, и словно сияла изнутри. Наверняка, если бы был какой-то повод, то она бы прыгала на койке до самого потолка и пускала зеркальцем солнечных зайчиков. Дженни никогда бы не подумала, что люди могут так. – Я тебе очень сочувствую, это ужасно... – как-то неловко промямлила шатенка, почесав затылок. Лиса лишь пожала плечами. – Ты так тут и сидишь, взаперти? – Дженни повела плечом, мол, выбора нет. – Скучно... Но больше так не будет. Вставай. Слова прозвучали как приказ, и Дженни, недоуменно посматривая на блондинку, встала с постели. Лиса тут же подвинула ей уличные тапочки — шатенка, глядя правде в глаза, и забыла уже про них, по этажу перемещаясь в основном в мягких тапочках, — и девушка надела их на ноги. И едва Дженни закончила с этим, Лиса схватила её за руку, буквально таща за собой. – Ну куда? Помедленней можно? – прокричала шатенка, стараясь не отставать за гиперактивной девочкой. – На свежий воздух, а то постареешь в четырёх стенах, – утвердительно произнесла Лиса, направляясь к выходу из приёмного покоя. Лиса действительно оказалась гиперактивной. По саду она носилась со сверхскоростью, и к вечеру у Дженни с непривычки заболели бёдра. Блондинка много болтала, рассказывая то нелепые, то удивительные, то поражающие наповал спокойное мировоззрение шатенки истории, не забывая при этом выуживать информацию из Дженни. Так же из её уст нередко сыпались комплименты, а ещё впервые за долгое время Дженни неоднократно обняли. На фоне всего этого девушка напрочь забыла о своей болезни, с головой провалившись в мир, который Лиса построила вокруг них за столь короткое время. За день Дженни узнала, что Лисе на самом деле двадцать лет, что она родом из Тайланда, училась на архитектора, любит различную музыку, и в детстве занималась танцами. И чем больше девушка узнавала о новой подруге, тем больше ей хотелось в ней утонуть. Лиса стала её личным лучиком света и тепла в холодной тьме за столь короткое время. *** В таком темпе прошло почти четыре недели. Время жизни девушек медленно истекало, но, удивительно, ни одна, ни вторая не замечали этого. Результаты ежедневных процедур не были утешительными, даже напротив, ужасающими, но по внешнему виду Лисы и Дженни можно было с точностью сказать обратное. Блондинка всегда лучезарно улыбалась, заряжая позитивом остальных посетителей больницы, а на лице шатенки вновь играл румянец, делая её более живой, нежели два месяца назад. За последний месяц отношения двух безнадёжно больных девушек стали куда более тёплыми, чем просто дружескими. Вопреки всем запретам, аргументировав свои действия тем, что они доживают последние дни, соседки по палате сдвинули койки и спали теперь в обнимку. В душ ходили исключительно вдвоём, в столовой сидели вместе. Последний месяц девушки провели весьма весело, напрочь забыв, что, в общем-то, обе смертельно больны, и старуха с косой уже дышит им в затылки. – Что, если мы умрём вместе? – спросила как-то Дженни, сидя вместе с Лисой на крыше больницы. – А иначе и не выйдет, – ответила Лиса, болтая свешенными с края крыши ногами. – Почему ты так думаешь? Ведь прогнозы не точные. Вдруг ты проснёшься завтра, а я нет. Я уйду на тот свет раньше. И что тогда? – Тогда и я по-новой усну и не проснусь. Со всех ног брошусь за тобой, догоню тебя на том свете и мы снова будем вместе. Без тебя меня не будет. Дженни улыбнулась, хотя глаза, вопреки всему, наполнились слезами. Придвинувшись, она обняла блондинку за талию, положив голову ей на плечо. Лиса тут же обняла её в ответ, прижимая к себе. – Наш последний день будет особенным. Мы уйдём красиво, – безо всякого пафоса произнесла Лиса, искренне улыбаясь. – Какие ты цветы любишь? – Орхидеи, – ответила Дженни, прикрыв глаза. – Я тоже их люблю, кстати, – блондинка хихикнула, – я подготовлю тебе сюрприз. Тебе понравится. *** И в том, что сегодня был последний день, Дженни не сомневалась ни капли. Головные боли мучили её всё утро, отступив после пятой таблетки обезболивающего. Лиса тоже чувствовала себя не лучше, но всё равно выглядела бодро. И зачем-то попросила Дженни поискать красивое платье, а сама убежала о чём-то договариваться с Хёсон. Дженни пришлось обратиться к Розэ. Та, будучи выходной, на день выпросила девушку из больницы, хоть и удостоилась укоризненного взгляда. Весь день практически девушки проходили по магазинам, пока наконец платье не было выбрано. Чёрное, облегающее, с открытыми плечами и эффектно подчеркивающим талию поясом. Розэ рассчиталась сама, под предлогом "подарка". Хоть и прекрасно понимала, что это её первый и последний подарок. В больницу Дженни вернулась вечером. И в палате её действительно ждал сюрприз. Лиса зря времени не теряла, подготовив небольшой ужин. Правда, вместо вина - виноградный сок. И орхидеи. Огромный букет орхидей. – Ты чудо, – с улыбкой произнесла Дженни, смотря на Лису. Та тоже приоделась: короткие чёрные шорты с высокой талией и цветастая блуза. – А ты красивая, как и в первый раз, – улыбнулась Лалиса. – Давай устроим незабываемую последнюю ночь. Дженни кивнула, вновь падая с головой в мир, где она была счастлива. Вечер прошёл за общими мечтами — и плевать, что им было не суждено сбыться, — нескончаемыми шутками Лисы, медленными танцами под мелодичный рок. В последнем танце Лиса внезапно осмелела. Руки с талии плавно скользнули ниже, по-собственнически прижимая Дженни к себе, а губы прильнули к шее, срывая с губ шатенки сладкий вздох. Девушка явно была не против такого расклада. Минутами позже блондинка лежала на импровизированной постели, уложив шатенку сверху на себе. Девушки со страстью целовались, передавая друг другу свою любовь сквозь поцелуй и ласки. За окном давно стемнело, лишь лунный свет, льющийся через окно, был освещением палаты. – Я люблю тебя, солнце моё, – выдохнула Дженни как раз в тот момент, когда руки Лисы ласково огладили её плечи, а губы запечатлели поцелуй под левой ключицей. – И я тебя люблю, моя красавица, – незамедлительно ответила Лалиса, прижав к себе шатенку. – И я никому тебя не отдам. Даже на том свете. – А я от тебя никуда и не уйду. Даже на том свете. *** Дженни проснулась от волнения в четыре часа утра. Голова заболела сразу же, да так, что казалось, что она вот вот расколется. Но сейчас не совсем это волновало девушку. Шатенка моментально посмотрела на Лису. Опасения подтвердились - блондинка не дышала. Она умерла во сне. Дженни не запаниковала, хотя вместе с головой теперь заболело и сердце. Но, несмотря на это, девушка ненадолго встала с койки, нашла снотворное и, запив сразу две таблетки, легла обратно, обняв бездыханное тело Лисы. Джен точно знала — Лиса ждёт её там, на том свете. И точно знает, что она к ней придёт, полетит, как красивая бабочка на тёплое солнце. С этой мыслью Дженни и заснула. Навсегда.